 |
Сверхчеловеческий коммунизм 1 глава
|
|
|
|
(Письмо к немецкому читателю)[84]
Современная история будет далее оперировать понятием не территориального, а континентального государства. Уже в 1962-1963 гг. в своей книге "Европа империя с населением 400 миллионов человек" я довольно подробно описал пути создания Европы "от Дублина до Бухареста". Являясь свидетелем так называемо го "крестового похода" 1941-1945 гг., я уже в 1963 г. подчеркивал, что такая Европа должна будет любой ценой избегать конфликта с Востоком, более того, даже не питать антагонизма к нему.
Ускорение хода истории заставляет меня уже сегодня сказать, что теперь речь должна идти уже не о мирном сосуществовании между Западной Европой и СССР, а о создании единой Европы от Владивостока до Дублина. Нужно понять, что Россия относится к числу европейских стран, и что она является единственной европейской державой, независимой от мировой американской империи.
Наше историческое мышление должно отвлечься от типа идеологии нынешнего СССР. Марксистский коммунизм это не нечто ужасное, а нечто глупое. Эта идеология должна исчезнуть под давлением фактов. Она исчезнет, потому что в один прекрасный день, который, видимо, уже не за горами, советское руководство убедится в том, что эндемическая слабость экономики СССР обусловлена именно марксистскими догмами. Если советское руководство хочет удержаться у власти а это зависит от того, выживет ли Советский Союз, то ему придется сделать поворот в сторону "исторического образа мышления" и избавиться от ослабляющего его догматизма.
Рубеж, проходящий по линии Любек-София, продолжает оставаться исторической нелепостью. Он неотвратимо напоминает о разделе Германии середины XVII в. между протестантскими и католическими государства ми, который, начиная со времен Ришелье и Мазарини, позволил Франции на 250 лет отсрочить создание Второго Райха.
|
|
|
Как некогда Вестфальский договор дал возможность Франции вмешиваться в дела Германии, так Ялтинский договор позволил США вмешиваться в дела Европы. Некоторые немцы готовы сегодня беспрекословно подчиняться американцам. Это достойно лишь презрения. Вот уже 30 лет, как Бонн опорожняет ночной горшок Госдепартамента. Помимо этого, в нынешней Германии отмечаются две другие тенденции: тяга к нейтрализму, с одной стороны, и к национализму с другой.
Рассмотрим сначала вопрос о немецком национализ ме. Германия не была разбита в 1945 г. В драматиче ской ситуации ее мужество приобрело шекспировский характер. Ее военное умение неоспоримо. В июне 1940 г. французский правящий класс без оглядки бежал из Парижа. В апреле 1945 г. немецкое руководство гибло в боях на улицах Берлина. В 1945 г. Германия была не разбита, а раздавлена. Окончательно. Лишь в течение 12 лет Германия существовала как единое сформировав шееся государство, тогда как Англия, Франция, Испания были таковыми веками. Но если Германия и была раздавлена в 1945 г., то она сама к этому стремилась. Гитлер хотел создать германскую Европу. Идея "европейской" Европы была выше его понимания. Человек исключительный во многих отношениях, он проявил полнейшую близорукость по этому вопросу. Будучи провинциалом, выходцем из Центральной Европы, он оказался неспособным оценить огромную важность Средиземного моря для геостратегии. Кроме того, он не мог подняться до мысли, что другие народы тоже могут обладать выдающимися качествами. Его презрение к русскому человеку, к славянину, явилось причиной недооценки им отваги русского солдата. Геббельсовская пропаганда изображала русских как сомнительную помесь татар, монгол и калмыков. Фотослужбы Отдела пропаганды и кинооператоры "РК" фронта старались перещеголять друг друга в этой области.
|
|
|
Сегодня я выписываю журнал "Revue militaire sovietique" (Советское военное обозрение). В противоположность публикациям геббельсовской пропаганды советские солдаты изображаются здесь "с симпатичными лицами, совсем как у наших ребят": высокие, со светлыми, коротко подстриженными волосами и "веселым взглядом". Доктор Геббельс не говорил нам, что они являются потомками варягов. Тех варягов, которые беспрепятственно могли вступать в войска "СС". Они полностью соответ ствовали расовым признакам, по которым отбирались кандидаты в эти отборные части Третьего Райха.
Лубочные картинки тоже меняются со сменой политического строя и исторической эпохи. Сегодня сводный тель-авивско-вашингтонский отдел пропаганды изображает советскую армию как армию, которая в Афганистане только и делает, что насилует, жжет и убивает исключительно детей, женщин и стариков.
В молодости я остро пережил неудачную попытку франко-германского сближения в 1940-1942 гг. Принимая адмирала Дарлана в Бертехсгадене 14 мая 1941 г., Гитлер еще находился под впечатлением побега Гесса в Англию (11 мая 1941 г.). Гитлер не был великодушен, он не был способен на то, чтобы франко-германский конфликт кончился без побежденного и Франция не была уничтожена. Та самая Франция, которая еще владела африканскими, особенно средиземноморскими колониями и абсолютно целым флотом. В союзе с Францией Гитлер мог бы, пройдя через Сирию, захватить Ирак, нанеся тем самым поражение Англии в Средиземномо рье. Английский флот был бы тогда вынужден уйти из Средиземного моря. "Все было возможно" уже на следующий день после Мерс-эль-Кебирской бойни 3 июля 1940 г., когда английский флот расправился с безоружными моряками адмирала Жансуля. В последовавшую за этим событием неделю Гитлер легко мог бы вовлечь Францию в свою войну против Англии. Но для этого нужно было обладать великодушием и мыслить по-европейски. Гитлер не был великим европейцем. Он был лишь великим немцем.
Я пережил и выстрадал все это. Я принимал активное участие в событиях, но не на стороне Германии, а на стороне национал-социализма. Многие из нас были тогда разочарованы, а некоторые чувствовали себя еще и одураченными. И все же мы до конца бились на стороне Райха. Многие мои товарищи заплатили за это своей жизнью: одни погибли на Восточном фронте, другие были расстреляны сразу же по окончании войны в мае 1945 г. Благодаря влиятельным адвокатам мне удалось легко отделаться тремя годами обычной тюрьмы, что было чуть ли не подарком. Из всей этой истории я сделал вывод, что национализм подчиняющий, эксплуатирующий и унижающий побежденного, приносит неисчислимый вред. Гитлер был неспособен подняться до объединяющего национализма.
|
|
|
Немецкий и французский национализмы принесли не мало бед и вреда. Поэтому сегодня нужно беспощадно подавлять во имя европейских интересов малейшее проявление немецкого национализма.
Германии нечего жаловаться на то, что ей нанесли поражение в 1945 г.
Она сама шла к этому, унижая поляков и русских и презирая французов.
Гитлеровская Германия ошиблась, выбрав в союзники Италию Муссолини. Этот союз стоил ей целого ряда глупостей и ошибок. Муссолини препятствовал малейшему сближению Франции с Германией. Именно поэтому Германия и, в частности, ряд видных нацистов-анг лофилов ошиблись и в выборе врага. Рудольф Гесс неудачно, слишком буквально, применил концепции генерала Хаусхофера, адъютантом которого он был во время Первой мировой войны 1914-1918 гг. В 1940 г. беспощадным врагом Германии была не континентальная Франция, а морская держава Англия. Именно Англия в течение вот уже пяти веков является исконным и главным врагом Европы.
В 1945 г. Третий Райх потерпел полный крах. Но не только Германия проиграла эту войну. Мы все ее проиграли. Сначала голландцы были изгнаны из своих колоний. Затем Франция и Англия и, наконец, Бельгия. После постыдной потери Алжира в 1962 г. Франция окончательно перестала существовать как независимая держава. Мы все вместе проиграли эту войну. Уже с конца 1941 г. англичане начали вытеснять французов из стран Ближнего Востока (Сирия). В отместку французы помогли сионистам изгнать англичан из Палести ны. Еще до 1945 г. англичане и французы постарались лишить Италию ее африканских колоний. Наконец, в 1960 г. по приказу Вашингтона бельгийцы оставили Конго, самую богатую страну во всей Африке. Наши националистические распри привели к гибели всю Европу или, по крайней мере, многонациональную Европу. Теперь пришло время создавать мононациональную, единую континентальную Европу, великую Европу "от Владивостока до Дублина".
|
|
|
Соединяя ясные геополитические концепции Хаусхофера с мощью Советской армии, нужно попытаться, идя с востока на запад, осуществить то, что Гитлер не сумел проделать, идя с запада на восток. Нужно избавить коммунизм от его неэффективности, обусловленной марксистскими и ленинскими догмами. Коммунизм советского типа следует очистить от марксизма, усовершенствовать, подвергнуть мутации.
Необходимо осуществить синтез немарксистского коммунизма с нерасистским национал-социализмом. Я против неэффективного коммунизма, но за эффективный. Именно в этом состоит суть национал-коммунотаризма. Этот синтез должен отражать гениальное понимание сути империи Александром Великим и Цезарем: империя это интегрирующий, гибкий национализм. Побежденный становится партнером, помощником и, наконец, соотечественником. Я говорю об "имперском коммуниз ме", некоем Новом Риме или "Великой Пруссии", об империи, которая явится выражением идеи государства с более совершенной функциональной структурой, об империи, право присоединиться к которой будет даваться не каждому государству.
При этом не исключается опасность возникновения классического русского национализма, являвшегося способом подавления и эксплуатации других народов. Если СССР попытается навязать нам Европу русского типа, то эта попытка провалится еще быстрее, чем попытка гитлеровской Германии. Напротив, если СССР постарается применить принципы "советского" национализма имперского типа, национализма интегрирующего, у него будет гораздо больше шансов на успех. Понятия "Великая Русь" и "Советская империя" отражают две противоположные концепции, а именно, концепции подавляю щего и интегрирующего национализма. Подавляющий национализм порождает, усиливает и обостряет национализм соседних государств. Он сам плодит своих противников, своих антагонистов. В случае неудачи проводимого им геноцида такой национализм обречен на провал в силу заложенного в нем внутреннего противоре чия.
Для подавляющего большинства людей смена концепции "территориального" (подавляющего) национализ ма на концепцию "континентального" имперского национализма является трудной, если не невозможной умственной операцией.
|
|
|
Подавляющий национализм напоминает эволюцион ный выбор, сделанный членистоногими. Он работает по жестко заданной программе. Он сам положил себе предел. В отличие от него интегрирующий национализм, отражающий "имперскую концепцию", напоминает позвоночных. Теоретически его территориальное расширение может быть беспредельным. Будь то на верхнем уровне концепции или на нижнем уровне идеологии, выбору членистоногих, как противоположности выбора позвоночных, можно найти аналогию в целом ряде областей: от религии до образования наций, включая разработку политических теорий. Так, иудейская религия, основан ная на расовом подходе, разделяет участь членистоно гих. С демографической точки зрения, она получила лишь весьма ограниченное распространение. Напротив, христианская и исламская религии, не ограниченные ни языковыми, ни расовыми критериями, получили широчайшее распространение.
Ограниченная расово-языковыми рамками экспансия гитлеровской Германии тоже пошла путем членистоно гих. Она закончилась роковым несварением желудка неспособностью переварить 200 миллионов славян. Вчерашних "Дерулед" и нынешних "Дебре", а также вздыхающих по каске с шишаком или по свастике, следует также зачислить в класс членистоногих. Все они стиснуты панцирем своих жестких идеологий. Что касается европейского национализма, то он служит аналогией эволюции позвоночных. Он является своего рода открытой системой. Он характеризуется гибкостью, интеграцион ной способностью. Для его понимания требуется уровень мышления, абсолютно недоступный большинству "обыкновенных националистов".
Здесь мы подходим к вопросу об извечной попытке нейтрализации, "финляндизации" Германии.
Жизнь безжалостна к слабым. То же самое можно сказать и об истории. Сегодняшняя Европа, раздирае мая на части узколобыми националистами (французски ми, немецкими, английскими и т.д.), является потенциальным "полем битвы". В этом она сходна с Германией середины XVII в. Как когда-то говорили о "Германиях -марионетках", дергаемых за веревочку Ришелье и Мазарини, так сегодня можно говорить о "Европах, которыми манипулирует Вашингтон".
Всех тех, кто рабски смиряются с американским господством в Европе (особенно в Западной Германии, где оно носит совершенно неприкрытый характер) и готовы пойти на "финляндизацию" Западной Германии, можно назвать мазохистами от истории. В 1840 г., когда лучшие представители Германии боролись за объединение Второго Райха, такие мазохисты превозносили добродетели Вестфальского мира (двухсотлетний план заключения договора). Так, некий Кристоф Гак прославлял историческое ничтожество Германии. Этот тип людишек, согласных купить мир ценой исторической кастрации, совсем не нов.
Сегодня нужно искать сближения с Советским Сою зом. Нужно вести переговоры сначала о сближении, затем об объединении и, наконец, о слиянии с ним. Речь идет о совершенно откровенных переговорах. Нам не нужен мир между кошкой и мышкой.
Западная Германия должна получить право на равенство и достоинство в рамках Западной Европы. Для этого нужно отбросить еврейско-американские тезисы "виновного народа" и первородного греха немцев. Это библейский бред. Образ бесчеловечной Германии тщательно культивируется с помощью всех средств массовой информации во Франции, Англии, Бельгии, Голландии, Италии. Эта пропаганда имеет своей целью разделить Западную Европу, воспрепятствовать ее объединению, бередя старые раны.
Вооруженные силы Западной Германии, Бундесвер, сведены сегодня до положения колониальной пехоты (вроде сенегальцев в войне 1914-1918 гг.) США.
Нынешняя Германия должна набраться мужества, чтобы изгнать из себя злых духов и сказать себе, что национал-социализм окончательно принадлежит прошлому. В любом случае Гитлер совершил не больше преступлений, чем те, кто обагрили свои руки кровью, разбомбив Гамбург или бесцельно разрушив Дрезден в 1945 г., не говоря уже о 1500 женщин, детей и стариков, невинно убитых недавно в Ливане. Каждый должен отвечать за свои проступки, но, в конце концов, наступает время, когда эти проступки должны стать предметом изучения не политиков, а историков. Это время пришло для Германии. Почти все уцелевшие участники войны 1939-1945 гг. уже умерли. Новое поколение немцев не должно взваливать на себя наследие Гитлера. С одной стороны, Германия не должна полностью снимать с себя ответственность за военные преступления, с другой сегодня она вправе требовать соблюдения принципа срока давности и по отношению к себе. Германия не должна больше мириться со своей ролью падчерицы Общего рынка или НАТО. Падчерицы, приемные родители которой "ужасны".
Западная Европа должна стремиться к вооруженному нейтралитету и избегать безоружного нейтралитета. Только мазохисты, наивные люди и скопцы могут ратовать за такой нейтралитет. Европа должна выставить вон 400 000 размещенных в ней американских солдат. Риск войны кроется в американском военном присутствии в Европе. Пентагон, подчиненный Госдепартаменту, который покровительствует государству Израиль, может сыграть в "атомный покер" в Европе в ответ на действия СССР в Средиземноморье или какой-нибудь другой части мира.
Если ядерное оружие будет находиться в руках европейцев (включая, конечно, западных немцев), то Советский Союз подвергается несравненно большему риску ядерного конфликта, чем если оно будет в руках у американцев, размещенных в Европе. Европа это извечное поле битвы, испытательный полигон. Здесь есть над чем задуматься. Мы познали ужасы войны как в России в 1941-1943 гг., так и у себя в 1943-1945 гг. Здесь знают, что такое война, и решаются на нее лишь в крайнем случае. В Вашингтоне, столице страны, у берегов которой вот уже почти два века не появлялась вражеская канонерка, не знают, что такое война.
Европа должна положить в основу своей политики заключение союза с Востоком, союза, обусловленного геополитическими соображениями. Европа, простирающая ся с запада на восток, не может остановиться на линии Любек-София. Одновременно, и великие Советы, идущие с востока на запад, не могут остановиться на этом искусственно установленном рубеже. Наше отдаленное будущее можно прочесть на географической карте. Граница, проходящая вдоль линии Любек-София, является линией обороны, чрезвычайно уязвимой в случае ведения маневренной войны. Наличие такой границы весьма опасно, с геостратегической точки зрения. Защищать ее очень трудно. Именно этим объясняется важность, которую СССР придает классическим вооружени ям. "Фланг" Любек-София является единственным слабым местом советской обороны на дальних подступах. Со всех других сторон СССР хорошо защищен благода ря своему климату (на севере) и огромным расстояниям (на юге). Выражаясь в терминах классической военной науки, американскую армию, базирующуюся в Западной Германии, можно было бы сравнить с одной советской армией, стоящей в Канаде между Монреалем и Виннипе гом. В этом чисто гипотетическом случае основная часть американских сухопутных сил была бы расположена между Миннеаполисом и Бостоном.
"Естественными" берегами СССР (в противополож ность границам) являются Канарские острова, Азорские острова, Ирландия, Исландия. То же относится и к Западной Европе.
"Культурная" или "экономически развитая" нация немыслима без опоры на "политически сильную" нацию. С 1648 по 1870 г. Германия являлась примером "культур ной" нации, славилась своим фарфором и музыкантами. При этом она служила полем битвы для кого угодно. Без армии нет нации, а сегодня нет армии без ядерного оружия. Потеряв свои колонии, такие страны, как Англия и Франция, являются ныне лишь ПАРОДИЯМИ на великие державы. Отныне нации с численностью населения меньше 200-300 миллионов жителей не имеют никакого международного веса. История предлагает нам на выбор два варианта:
1) Советский Союз завоевывает Западную Европу или ему приходится это сделать в порядке превентивной войны;
2) войны удается избежать, и Западная Европа, избавленная от политических наймитов Вашингтона, идет на политический союз с Востоком.
Сотрудничество, партнерство, союз и, наконец, объединение. Германия, которая сегодня стоит одной ногой на Западе, а другой на Востоке, лучше всех может справиться с ролью посредника.
В Германии существует националистическое движение левацкого толка, возникшее в Западном Берлине в перерыве между хэппенингом и вечеринкой с приемом наркотиков. Отец Брандт уже обесчестил свою страну и свою расу. Ныне мы можем любоваться романтическими фантазмами его отпрыска Петера. Преобразование Бундесвера в "Национальную народную армию" по типу югославской это сущая потеха. Даже в случае воссоеди нения (я допускаю такую гипотезу) Германия стала бы лишь карликовой державой, такой, как Франция Миттерана или Англия Тэтчер, кичащиеся своей "независи мостью" от США, СССР и Китая. Жалкие молодые люди, тянущиеся к Петеру Брандту, хотят вернуть времена романтической Германии до 1848 г., Германии до Фихте. В 1982 г. речь идет уже не только о Германии - "поле битвы", а всей Европе - "поле битвы".
Религиозная война между "марксистским коммуниз мом" и "демократизмом" ослепляет большинство этих людей, и эта слепота мешает им осознать геополитиче скую реальность. Чтобы Европа не стала "полем битвы", нужно перевести направление возможного советского наступления на Гибралтар, Дублин и Касабланку. С Советским Союзом нужно искать согласия и уже сейчас закладывать основы эффективного сотрудничества. Местом затяжной войны должна стать часть Африки между 20 градусами северной широты и 20 градусами южной широты. Даже если эти зоны будут частично опустошены, это не слишком сильно отразится на будущем человечества.
Чтобы избежать разрушения Европы, мы должны сознательно идти на тесное сотрудничество с СССР, сотрудничество, а не надувательство, предложенное Гитлером французам в 1940-1942 гг. Западная Европа и СССР должны создать некое "сообщество судеб", диктуемое географией, брак по расчету, принудительный брак.
СССР и Западная Европа должны как можно скорее разработать вместе некий противовес доктрины Монро. Нашей доктриной Монро должен стать девиз "...ни одного солдата, ни одного американского солдата на Средиземном море". Европейские проблемы должны решаться самими европейцами. Русские такие же европейцы, как и немцы, французы, англичане и другие европейские народы.
Мы должны заставить американцев уйти из Европы не только по геополитическим причинам. Их присутст вие в Европе можно сравнить с завоеванием карфагеня нами Сицилии под боком у Римской республики. Оставаясь в Европе и увеличивая опасность возникновения войны, американцы не смогут справиться с кризисом своего общества, который лишь начинается. Мы рискуем заразиться от них. Этот кризис общества обусловлен распадом трех сфер:
1) технико-экономического строя,
2) политики, строящейся на убеждении, демагогии, словом, "демократизме",
3) помешавшейся культуре.
Технико-экономический строй является отражением материалистического мира, мира науки, рационализма, предвидения. Вторая сфера, сфера политики, не поддается никакому логическому анализу, никакому рационалистическому подходу. Здесь преобладает аргумента ция убеждения (в первой сфере преобладает логико-экс периментальная аргументация). Что касается культуры, то ее сегодня следует скорее относить к области психиатрии. По крайней мере, в США. Только тоталитарная система может привести в равновесие эти три сферы.
В политику уже давно пора ввести понятие рационализма. В моей следующей работе "Евро-советская империя" я посвящу целую главу вопросу, должна ли политика, метаполитика, строиться на силе или наслажде нии (удовольствии).
Северная Америка сделала свой окончательный выбор в пользу гедонизма, и вся ее политика направлена на "средства наслаждения". Такой выбор завел бы человечество в тупик. Остается заставить коммунистов поумнеть и объяснить им, в чем состояла бы метаполити ка, направленная на "средства действия" или, иначе говоря, на средства силы.
Уже Гоббс показал, что свобода покоится на силе. В нашу эпоху научно-технической революции к этому можно добавить, что сила служит знанию (космические исследования, фундаментальные исследования в области физики), а знание придает силы.
Если мы хотим создать homo novus, то нам придется сделать выбор между силой и удовольствием. Мечтой Маркса было дать каждому по потребности. Сегодня эту мечту можно легко осуществить. Достижение изобилия проблема планирования и воли. На ее решение потребовалось бы не более четверти века. Это изобилие привело бы либо к появлению общества гедонистского типа, обреченного на упадок (США), либо к превраще нию обычного человека в homo novus.
Хаксли и Оруэлл отметили лишь возможную отрицательную сторону "Прекрасного нового мира". Положительная же его сторона осталась неизвестной им.
Вспомните также пророчество Кестлера: "Тезис победители, антитезис побежденные, синтез победители и побежденные становятся сплоченными гражданами гигантской новой евразийской родины".
Я бы изменил его: "Тезис расистский национал -социализм, антитезис марксистский коммунизм, синтез великоевропейский национал-большевизм, иначе говоря, элитный имперский коммунизм, отвергший Маркса как идеолога и Гитлера как ограниченного близорукого националиста..."
Национал-социализм был великолепной школой эффективности, той самой эффективности, которой так не хватает марксистскому коммунизму.
Обыкновенному коммунизму нужно сделать ребенка, чтобы у него родился необыкновенный отпрыск, своего рода "одаренное чудовище", "сверхчеловеческий коммунизм".
Уже в 1941 г. Кестлер знал, кто должен стать его отцом.
Карл Шмитт
ПЛАНЕТАРНАЯ НАПРЯЖЕННОСТЬ МЕЖДУ ВОСТОКОМ И ЗАПАДОМ И ПРОТИВОСТОЯНИЕ ЗЕМЛИ И МОРЯ [85]
Противостояние Востока и Запада, совершенно очевидное сегодня, включает в себя противоречия различного рода: экономические интересы, качественное различие правящих элит и несовместимость основополагаю щих интеллектуальных установок. Все эти противоре чия возрастают, взаимно усиливая друг друга. Однако связь экономических, социологических и духовных напряжений проявлялась во всех великих войнах человеческой истории. Особенность современного антагонизма состоит в том, что эта напряженность стала глобальной и охватывает собой всю планету. Поэтому сегодня совершенно необходимо адекватно разобрать ту историче скую и геополитическую подоплеку, на которой основано это напряженное противостояние.
Мы ведем речь о противоположности Востока и Запада. При этом очевидно, что речь не может идти лишь о географических различиях. В ходе нашего исследования мы обстоятельно разберем, о каком виде противополож ности здесь идет речь, и покажем, что существует два различных типа напряженного противостояния: историко-диалектическое и статично-полярное.
Противоположность Востока и Запада не есть полярная противоположность. Земля имеет Северный и Южный полюса, но не имеет ни Восточного, ни Западного. В условиях нашей планеты географическая противопо ложность Запада и Востока не является чем-то фиксированным и статичным; это только динамическое отношение, связанное с суточным "убыванием света". В географическом смысле, Америка является Западом по отношению к Европе; по отношению к Америке Западом являются Китай и Россия; а по отношению к Китаю и России Запад это Европа. В чисто географическом смысле, четкие полюса отсутствуют, а следовательно, исходя только из географии совершенно невозможно понять реально существующую планетарную враждебную напряженность между Востоком и Западом и мыслить ее основополагающую структуру.
1.
Можно пойти по пути исследования исторической, культурной и моральной специфики нынешнего Востока и нынешнего Запада и таким образом вычленить целый ряд антитез, которые, без сомнения, имеют очень важное значение. Здесь я бы хотел употребить один термин, введенный в оборот географом Джоном Готтманом в его блестящей работе "La politique des Etats et leur geographie"[86]: понятие региональной иконографии (иконографии пространства) iconographie regionale. Различные картины мира и представления, возникшие как результат различных религий, традиций, разного исторического прошлого, разных социальных моделей образуют автоном ные пространства. В этом смысле к иконографии определенного пространства принадлежат не только картины и произведения пластического искусства, но также и все видимые формы общественной и частной жизни. На существенное значение искусства в данной связи указал недавно Луис Диес дель Корраль, в своей книге "Похищение Европы", которую можно назвать энциклопедией европейской иконографии. Различие между пониманием формы в тех или иных культурных регионах, и особенно в сфере структуры власти и государственного устройства, исследовал Карлос Ольеро. В понятие "иконогра фии пространства " мы можем включить помимо различных форм общественной жизни также и все прочие типические формы проявления человеческого бытия, системы характерных импликаций, аллюзий, символиче ский язык чувств и мыслей в том виде, в котором они характерны для определенных территорий с особой неповторимой культурой.
Сюда же относятся образы прошлого, мифы, саги и легенды, точно так же, как и все символы и табу, топографически локализованные в одном определенном пространстве и только в силу этого обретающие историче скую действительность. Готтман говорит в этой связи о "циркуляции иконографий ", т.е. о динамическом влиянии территориальных культур друг на друга в течение времени. Таким образом, на место знаменитой теории "циркуляции элит" Парето приходит не менее важная теория циркуляция иконографий.
Употребление слова (и понятия) "иконография" кажется мне в данном случае вполне уместным и плодотворным, прежде всего потому, что этот термин точнее всего вскрывает сущность противостояния Востока и Запада. Отношение к образу, иконе обнаруживает сущностные качества Востока и Запада в их наиболее глубинном измерении:
|
|
|
