Большая Игра на среднем уровне

Когда мы переходим на второй — средний — уровень, вместо потенциального плана геополитической карты мы сталкиваемся с реалиями конкретных политико-стратегических машин в строго опре­деленный исторический период. В настоящее время в силу того, что пакт Берлин-Москва-Токио был сорван накануне Второй мировой вой­ны, атлантистам удалось (руками русских) подчинить своему влиянию Европу и Японию, которые оказались в положении американских вас­салов после поражения в 1945.

Поэтому в настоящем своем состоянии ни Япония, ни Германия не способны проводить самостоятельную геополитическую линию, и вы­нуждены подчиняться воле Вашингтона. В Очень Большой Игре они могли бы (и должны) занять место в евразийском блоке, иначе Евра­зии не видать планетарной победы. Но на данный момент в просто Большой Игре они подыгрывают США, и не могут поступать иначе.

Единственная страна, чья геополитическая линия совпадает и в потенциальном и в актуальном смыслах, это — Иран, с которым Москва должна искать сближения на всех уровнях и при решении всех проблем.

В целом же Москве в реализации своей конкретной политики на Балканах (Сербия — Косово), в Азии (Афганистан, азиатские страны СНГ), на Ближнем Востоке (Ирак) и на Дальнем Востоке (Северная Корея, Вьетнам, Монголия) следует руководствоваться двойной логи­кой: необходимо разделить актуальных Германию и Японию от вирту­альных Германии и Японии. Это предполагает, что Москва в своем противодействии геополитическим инициативам США, направленным строго антирусски, сможет выработать позицию понимания относи­тельно тех, кто рано или поздно должен стать стратегическим партне­ром несмотря на то, что на среднем уровне в Большой Игре они оказываются по иную сторону баррикад. И если в отношении Косовс-кой проблемы (как ранее в отношении Хорватии и Боснии) позиция Германии никак не может быть приемлемой для Москвы, евразийская логика заставляет переносить всю тяжесть неприязни исключительно на США. При этом на самом низком, региональном уровне следует максимально наладить эти отношения.

То же самое следует сказать и об оси Москва-Пекин. Определен­ное сближение геополитических позиций на среднем уровне между Россией и Китаем в последние годы, действительно, заметно, но это временный и недолговечный альянс. Китай не только хочет, но и может (как всякое береговое государство) вписаться в мировой ры­нок, в атлантистскую геополитическую систему. Он лишь настаивает на определенных льготных условиях, шантажируя своих западных парт­неров перспективами более тесного союза с Москвой и возвратом к социализму. Москва же при всем желании обречена на то, чтобы оставаться полюсом евразийства по самой своей географии, и атлан-тизм в ее случае обречен на то, чтобы остаться преходящей, краткосрочной паузой, свидетельствующей более о внутренней смуте, нежели о строгом решении, так как такое решение означает ни больше ни меньше как прямое и окончательно геополитическое самоубийство. Ось Москва-Пекин непрочна, условна, исторически случайна. Это в некотором роде импровизированный ответ на столь противоестествен­ную ось Вашингтон-Токио, которую — после Хиросимы и Нагасаки — считать надежной и долговечной может лишь близорукий.

Эмрик Шопрад в статье "Большая Игра" описывает реальное поло­жение дел на среднем геополитическом уровне. Учитывать такое по­ложение дел, безусловно, необходимо. Считаться с ним — также. Но при этом надо научиться верно располагать данные "средней геополи­тики" в более общем теоретическом контексте.

Залог Победы

Часто можно услышать упреки евразийской школы в том, что она грешит германофилией, японофилией, тюркофилией и т.д. Все это не соответствует действительности. Евразийская школа руководствуется данными геополитики как науки — со своим аппаратом, своей методо­логией, своей историей, своими классиками и т.д. — и на основании этих данных отождествляет судьбу Евразии с судьбой России. Поло­жительным в таком случае становится все то, что ведет к усилению цивилизацнонного суверенитета Евразии, а следовательно, к свободе и могуществу нашей Родины, к триумфальному исполнению ее истори­ческой миссии. Все, что этому способствует — благо, все, что пре­пятствует — зло. Ось Берлин-Москва-Токио-Тегеран — объективный залог евразийской победы. Следовательно, именно это является кате­горическим императивом, а не какая-то абстрактная симпатия к нем­цам, иранцам или японцам. То же самое можно сказать о японских, германских или иранских евразийцах — они всячески стремятся, осоз­навая геополитическую логику, к теснейшему союзу с Россией, хотя при этом могут не испытывать никакой особой симпатии к нам как народу. Этого и не требуется.

Великая война континентов разворачивается на слишком глубоком и серьезном уровне, чтобы соответствовать человеческим-слишком-человеческим эмоциям или фобиям.

Глава 2

Экономика: Четвертая Зона

Экономика—это не более чем язык

Сегодня многие убеждены, что экономика — это судьба, что это реальность в себе, предопределяющая все остальное и служащая уни­версальным шифром к пониманию важнейших исторических процес­сов. Противники такого узкого подхода склонны, в свою очередь, принижать значение экономики, игнорировать ее закономерности, от­махиваться от ее императивов. Обе позиции неконструктивны.

На самом деле, экономика не что иное как язык. И на этом языке можно выразить самые разные идеи и послания.

Определение геоэкономики

Среди экономических теорий, выражающих в специфической мане­ре целый веер подспудных мировоззренческих позиций, есть такие, которые считают экономические закономерности чем-то универсальным и всеобщим (таковы либерализм и марксизм). Но есть и другие модели, неразрывно связывающие экономику с иными факторами — историческими, культурными, этническими, религиозными, социальными и т.д. Все эти теории могут быть обобщенно названы "экономикой третьего пути" или "гетеродоксальной экономикой", так как "орто­доксальными" до последнего времени считались только либеральные н марксистские подходы.

Среди "гетеродоксальных" моделей наиболее интересными являют­ся те, которые связывают экономику с пространством, с географи­ей, и в конечном счете с геополитикой как универсальной дисципли­ной, исследующей влияние пространства на историю цивилизаций. Та­кие теории получили название "геоэкономики". В них экономическая модель связывается со спецификой исторического пространства каж­дого конкретного народа и государства.

Можно сказать, что геоэкономика — это составной язык, в кото­ром совмещаются элементы традиционных экономических концепций с чисто геополитическим аппаратом.

Геоэкономика основана на следующем принципе: конкретное ис­торическое место применения экономических моделей на практике влияет на всю экономическую систему, подстраивая ее под уни­кальную цивилизационную среду. Таким образом, в любые экономи­ческие модели вносятся существенные поправки, делающие каждый конкретный случай существования экономической системы уникаль­ным и особым. Особые случаи затем обобщаются и возникает цель­ная и органичная типологическая система.

Заметим, что современная геоэкономика восходит к таким теорети­кам, как немец Фридрих Лист и американец Дж.М. Кейнс. Каждый из них по-своему сформулировал принцип своеобразия экономических зон. Лист говорил об "автаркии больших пространств", Кейнс об "эко­номической инсуляции" (т.е. о построении экономических систем по "островному принципу" — "инсула" по- латински "остров").

⇐ Предыдущая61626364656667686970Следующая ⇒

Поделиться:

Воспользуйтесь поиском по сайту: