Общая характеристика легисакционного, формулярного и экстраординарного процессов.

Исторически первой развитой формой судопроизводства по частным искам в римской юстиции стал легисакционный про­цесс. Свое происхождение его наименование вело от исков стро­гого права, т.е. основанных исключительно на предписаниях закона - legis actiones. Стороны пользовались устными форму­лами, за чем следил претор. Любое отклонение от установлен­ной формы судопроизводства могли сделать результаты процес­са недействительными. «Так, - говорит Гай, - некий муж, прив­лекший к суду того, кто вырубил его виноградники, и в ходе следствия называвший их «виноградники», проиграл свое дело потому, что ему следовало говорить о «деревьях», ибо Двенад­цать Таблиц говорят о деревьях вообще, не упоминая виноградников».[1]

Каждая из тяжущихся сторон доверяла магистрату известную сумму денег (sakramento), которая переходила от проигравшей стороны в собственность государственной казны. Стороны стро­го формально высказывали претензии друг к другу, при рас­смотрении legis action sakramento in rem утверждали свое право на вещь. Затем следовали определение залога, передача вещи на сохранение до решения суда, соглашение о свидетелях. Этим оканчивалась первая стадия процесса.

Претензия на вещь всегда означает, что одна из них не имеет основания, следовательно, поведение одного из лиц противоправно. Таким образом, далее процесс развивается как при личном иске - legis action sakramento in personam.

Стороны, установив предмет спора, могли истребовать у ма­гистрата судью legis actio per uidicis postulationem. В этом виде процесса формулы имели только косвенное отношение к сути спора, тем самым вынуждая его участников обращаться к суду для закрепления тех или иных правомочий. Процесс пере­ходил на новую стадию, в результате которой судья или оправ­дывал ответчика, или присуждал к исполнению.

При неисполнении судебного решения или неуплате долга применялась форма "наложения руки" или legis actio per manus iniectionem. Должнику-ответчику требовался заступник, пос­кольку происходила утрата личного статуса, и он не мог защи­щаться самостоятельно. На 60 дней ответчик попадал под власть кредитора.

Процесс посредством захвата залога или legis actio per pig-noris capionem первоначально был связан только с обязательст­вами по купле-продаже животных для жертвоприношений, а затем в общей форме перешел на все претензии по этому до­говору в древнейшем праве.

Еще одна форма процесса - legis. actio per condietionem - иск о собственности. Формулировка претензии, как правило, была весьма абстрактной, ответное возражение ответчика предпола­га­ло отсрочку.

Около 150 г. до н.э. Эбуциев закон (lex Aebutia) избавил уча­стников процесса от следования ритуализированной legis actio, заменив её процедурой per formulas. С этого времени можно бы­ло обойтись без употребления оговоренных слов и действий; сто­роны вместе с магистратом сами решали, в какой форме спор­ный вопрос будет рассматриваться судьей. На основании этой договоренности магистрат составлял инструкцию для судьи (formula), в которой затрагивались фактические и юридические стороны доверяемого ему дела. Таким образом, процесс per tormulas также имел две стадии.

Появлению сторон предшествовала сложная процедура вызо­ва ответчика в суд. При повторной неявке ему грозил штраф не превышающий половину суммы спора. Задача претора заключа­лась в том, чтобы установить предмет спора. С этой целью он прибегал к допросу ответчика. Процесс развивался в свободной устной форме и при свободной оценке доказательств. Сущест­во­вала присяга, принесенная в ответ на вызов другой стороны. Решение спора зависело от того, доказали ли стороны свои ут­верждения. Стороны имели право представить свидетелей.

И, наконец, стороны согласовывали выбор судьи. В случае расхождения в этом вопросе, судья назначался по жребию.

Судья полностью нес ответственность за свое решение. Он должен был строго следовать указаниям формулы. Судебное ре­шение погашало процесс.

Формулярное судопроизводство было объективно переход­ным типом процесса и потому исторически недолговечным. С изме­нением вообще административной системы, с установлением бюрократической иерархии, в том числе и ведомств юстиции, характерных для монархических порядков, сложились условия для разбора частных исков в нетрадиционном порядке - extra-ordinaria cognitio. "Формулярная" процедура вышла из употреб­ления и окончательный приговор, выносимый магистратом, по­дотчетным только императору и обязанным своей должностью обычно ему же, стал одним из признаков наступления эры аб­солютной монархии.

"Все разбирательство разворачивается перед магистратом или чиновником: исчезает фигура частного судьи и деление на фазы in iure и apud iudicem. Решение судьи становится прика­зом государственного органа, и именно с ним... связывается преклюзивный эффект процесса".[2]

Ещё одной особенностью процесса являлась организация заочного производства. Если ответчик не являлся в суд, истец мог доказывать свои права, и решение выносилось на основа­нии соответствующего материала. Однако тяжущиеся то и дело сталкивались с препятствиями, обойти которые они просто не умели, и были вынуждены обращаться к поддержке практикую­щих юристов (advocati) и знатоков судебной процедуры (pragmatici).

Юриспруденция не испытывала недостатка в талантах поскольку каждый любящий родитель жаждал видеть своего сына адвокатом, я юридическая деятельность являлась преддверием общественной службы.

«Один из персонажей Петрония дарит своему сыну собрание книг с красными корешками (codies), чтобы тот подучился праву, ибо право – это деньги».[3]

Из множества юристов, прошедших такую школу, некоторые неизбежно попадали в число тех, кто становился на сторону беззакония, получая взятки за то, чтобы не слишком усердст­вовать, защищая своего клиента, отыскивая лазейки в законах для оправдания любых преступлений. Суд стал строго сослов­ным, а вместо открытого и публичного судопроизводства вре­мен республики установилась его строгая тайна, которая поп­росту служила прикрытием произвола. "Юристы затягивали про­цессы настолько, насколько им это было выгодно, сотрясая суды и Форум своими устрашающими вопросами и порочащими противника умозаключениями".[4]

Решение, вынесенное в суде, было подвержено апелляции (pellatio), которая должна была быть представлена лично судье в устной форме либо сразу по окончании процесса, либо в бли­жайшие несколько дней, но уже в письменной.

Экстраординарное производство окончательно устранило раз­деление процесса на две стадии. Поскольку судебный магистрат и судья слились в одном лице, то он сам производил дознание, сам выступал обвинителем и сам выносил приговор. Высшей инстанцией был сам император. Отпали формулы исков и су­деб­ные договоры. Решение, вступившее в силу, имело преклюзивный эффект.