 |
Какое определение дается понятию цивилизация в рамках теории локальных цивилизаций? Что является критериями для выделения понятия «цивилизация»?
|
|
|
|
Существует множество определений понятия «цивилизация» в рамках теории локальных цивилизаций. Все эти определения, как правило, достаточно сложны. Приведем некоторые из них: «Цивилизация – сложная общественная система, имеющая внутренний механизм функционирования. Это сообщество людей, имеющих сходную ментальность (в данном контексте – восприятие действительности), общие основополагающие духовные ценности и идеалы, устойчивые особенные черты в социально-политической организации, экономике, культуре». Или: «Цивилизации – это целостности, части которых согласованы друг с другом и взаимозависимы. … Все аспекты социальной жизни цивилизации, находящейся в стадии роста, скоординированы в единое социальное целое, где экономические, политические и культурные элементы согласованы в силу внутренней гармонии» (данное определение принадлежит А.Тойнби).
Как видно из определений, цивилизация выделяется по большому количеству критериев. Это географические, природные, религиозные, экономические и другие разнообразные факторы. Множество критериев затрудняет понимание сущности цивилизаций. Кроме того, многие из этих факторов далеко не безобидны. Так, привычное выделение цивилизаций по национально-этническому признаку далеко не безобидно в политическом смысле, да и исторический материал свидетельствует, что цивилизация является вненациональным феноменом. Выделение цивилизаций по региональному признаку также малопродуктивно. В разных регионах могут существовать сходные общества.
В настоящее время наблюдается тенденция выделения вместо отдельных цивилизаций более крупных понятий, именуемых «типы цивилизаций». Историков, придерживающихся теории локальных цивилизаций, заставили сделать это трудности с многочисленными критериями цивилизации, несостоятельность многих из них, большой разброс в количестве выделенных цивилизаций. Обычно в учебной литературе выделяют следующие три типа цивилизаций: природные общества (непрогрессивная форма существования), восточный тип цивилизации, западный тип цивилизации (тип прогрессивного развития).
|
|
|
К природным обществам относят народы, живущие в рамках природного годового цикла, в единстве с природой (аборигены Австралии, индейцы в Америке, многие племена в Африке, малые народы Сибири и Севера Европы). Характерной чертой этого типа цивилизации является то, что относящиеся к нему народы существуют вне исторического времени. В их сознании отсутствует понятие прошлого, будущего, нет идей о необходимости изменения и развития.
К характерным чертам восточного типа цивилизации относят обычно следующие: циклическое развитие общества; огромную роль государства, тип которого – деспотия; вертикальный характер общественных отношений, когда все связи в обществе замкнуты на властных структурах; сильно развитый коллективизм, общинность, полное подчинение личных интересов общим; детальная религиозная регламентация жизни; сосредоточенность на духовном.
К чертам западного типа общества, как правило, относят: прогрессивное, поступательное развитие; либеральную систему ценностей, при которой человек является высшей ценностью; частную собственность; индивидуализм; преимущественное развитие тех функций государства, которые направлены на защиту прав человека.
Такова сущность теории локальных цивилизаций. Теперь следует остановиться на вопросах: к каким положительным сторонам приводит использование данной теории как методологии исторического исследования? Какие слабые стороны этой методологии можно выявить?
|
|
|
Применение теории локальных цивилизаций как методологии исторического исследования позволяет преодолеть многие минусы формационного подхода. Данная методология преодолевает экономический детерминизм, учитывает влияние на исторический процесс самых разнообразных факторов, а, следовательно, позволяет более адекватно реконструировать историю. Историческое развитие разных типов цивилизации не унифицируется, не подгоняется под одну схему. Европейские критерии прогресса не выдаются за универсальные. История характеризуется несравненно большими параметрами, чем формационные характеристики.
Теперь о слабых сторонах этой методологии. Прежде всего, следует отметить опасность наметившейся тенденции, когда теория локальных цивилизаций подчас выдается за новую единственно правильную методологию. Учебники, написанные в ее рамках, как правило, не отмечают ее недостатков. Складывается впечатление, что склонность к целостному, тотальному мировоззрению в нашей историографии осталась, меняются лишь конкретные оценки. Стремление найти новое единственно правильное учение приведет лишь к замене одной методологической монополии на другую. Между тем, наука немыслима без многообразия точек зрения и столкновения между ними.
Конкретные недостатки данной методологии имеют как сугубо научный, так и морально-политический характер.
Говоря о научных, следует отметить:
▼ не разработаны четкие критерии для выделения понятия цивилизация в локальном смысле. Отсутствует четкий категориальный аппарат;
▼ данная методология затрудняет выделение общих закономерностей исторического развития. Конечно, не надо их изобретать искусственно, но и существующая при определенных критериях цивилизации «атомизация» человеческой истории не способствует научному анализу;
▼ данная методология убедительно так и не доказала, что называемые локальными цивилизациями общества – это именно цивилизации, а не просто разные ступени развития всего человечества. Особенно это касается так называемых природных цивилизаций и относящихся к ним народов. Сторонники рассматриваемой методологии ссылаются на то, что попытки привить им другие цивилизационные ценности кончаются плачевно, даже приводят к вымиранию этих народов. При этом умалчивается, по меньшей мере, о двух обстоятельствах. Во-первых, и без привития других ценностей эти народы вымирают. Во-вторых, можно привести массу примеров, когда представители этих «природных народов» с большим удовольствием пользуются плодами цивилизации в европейском смысле и не собираются возвращаться к родным чумам и ярангам. А может быть, эти народы демонстрируют человечеству его детство? Разумеется, стадия детства может затянуться, но это вовсе не значит, что не существует таких понятий, как зрелость и старость.
|
|
|
Что касается морально-политических моментов, то они, конечно, не должны абсолютизироваться, так как сформулированы в рамках одной системы ценностей – либеральной. Тем не менее, они обращают на себя внимание.
▼ Теория локальных цивилизаций отрицает общечеловеческие ценности. Между тем, это понятие не только продуктивно политически, так как не разъединяет, а объединяет людей, но и существует реально. Людям разных мест проживания и разного уровня развития, разной национальной и религиозной принадлежности свойственны стремление к миру и благополучию, здоровью и достатку, обеспеченности будущего своих детей и собственной старости, экологической безопасности и общественному порядку. Разъединение же в теории по цивилизациям в лучшем случае приводит к тезису о трансформации общечеловеческих ценностей в национальные, в худшем – к отрицанию общечеловеческих ценностей как химеры.
▼ Отрицается понятие «цивилизованная страна» в привычном, обыденном смысле слова. Получается, что все страны являются цивилизованными (но по-своему). На этом основании можно назвать цивилизованным общество, где на первое место ставится ценность человеческой личности и, в то же время, цивилизованным можно назвать общество, где ценится количество снятых скальпов, съеденных людей или, допустим, публичные казни. Как бы благословляется все, что есть. Но этот подход приводит к размыванию нравственных критериев со ссылками на цивилизационные особенности.
|
|
|
▼ Теория локальных цивилизаций отрицает прогресс в его европейском понимании. Споры о том, есть ли прогресс и каковы его критерии, ведутся давно и, скорее всего, не имеют научного решения. Как быть в такой ситуации? Предполагать наличие прогресса морально оправдано и продуктивно, так как это ставит перед народами цель развития. Отрицание же прогресса и цели развития под предлогами борьбы с вестернизацией, американизацией и унификацией – отнимает стремление улучшить жизнь и благословляет отсталость.
▼ Отрицание общечеловеческих ценностей, прогресса и его либеральных критериев (когда более цивилизованной считается страна, где больше ценится человеческая жизнь и человеческая личность), размывание самого понятия «цивилизованная страна», – все это в политическом плане может быть использовано для благословения сомнительных исторических экспериментов, неэффективных общественных систем и антигуманных политических режимов. Разумеется, сама теория локальных цивилизаций не имеет к этому никакого отношения. Вообще, ответственность теории за ее политическую интерпретацию – тема отдельного разговора. Но если ставится вопрос об ответственности марксизма, то целесообразно поставить вопрос и о морально-политических аспектах теории локальных цивилизаций.
Еще одной важной методологией, широко распространенной в европейской исторической науке, является «школа "Анналов"». В чем суть и значение данной методологии?
В 1929 году во Франции стал издаваться журнал «Анналы: экономика – общество – цивилизация». Он был основан известными историками Марком Блоком и Люсьеном Февром. Постепенно вокруг журнала стало складываться научное направление, которое получило условное название «школа "Анналов"». Данное направление с полным основанием может считаться одной из перспективных методологий исторического исследования. В течение последних десятилетий вырос международный престиж журнала, сложилось влиятельное течение его последователей. Таким образом, указанная методология в последнее время является одним из самых влиятельных направлений мировой исторической науки.
Особенностью «школы "Анналов"» является внимание к человеческому сознанию, индивидуальному и массовому, к мировосприятию людей.
Как складывалась «школа "Анналов"», каковы ее основные положения? Представители данного течения (так называемые «анналисты») исходили из того, что какие-то глобальные теории исторического процесса, глобальные методологии, конечно, необходимы. Без них невозможно обобщение огромного количества исторических фактов, они ориентируются на объективность исследования, абстрагируются от непосредственных участников исторического процесса, которые не всегда способны воспринять окружающую их эпоху адекватно. Вместе с тем представители «школы "Анналов"» поставили вопрос: достаточно ли такого отчуждения от непосредственных участников исторического процесса для его полнокровного воспроизведения? Не грозит ли ориентация на объективность модернизацией прошлого? Ведь историки, обобщающие многочисленные факты прошлого и руководствующиеся при этом какой-либо теорией, исходят совсем из другой системы ценностных координат. Не переносят ли они на прошлое свои представления и представления своих «объективных методологий»?
|
|
|
Для того, чтобы убедиться, что модернизация истории может привести к непониманию прошлого, достаточно простого примера. Из разнообразных исторических источников, и даже из написанной в прошлые столетия художественной литературы видно, как мало ценилась тогда человеческая жизнь, как часто она приносилась в жертву религиозным, сословным и иным предрассудкам, которые, с точки зрения человека сегодняшнего дня, могут показаться ничтожными. Если оценивать поступки людей прошлого, исходя из современной либеральной системы ценностей, то эти люди часто могут показаться варварами, зверьми, «недочеловеками». Но были ли они такими на самом деле? Может быть, они просто действовали в рамках совсем иных понятий, другой ценностной системы координат? Мы, конечно, можем осудить их, но вот будем ли мы понимать этих людей, если мы не знаем, как они воспринимали окружающий мир?
По этому поводу неоднократно высказывался один из основателей «школы "Анналов"», Марк Блок. Вот несколько рассуждений из его знаменитой работы «Апология истории»: «Достаточно ли мы уверены в самих себе и в собственном времени, чтобы в сонме наших предков отделить праведников от злодеев? Не глупо ли, возводя в абсолют относительные критерии индивидуума, партии или поколения, прилагать их к способу правления Суллы в Риме или Ришелье на Генеральных штатах христианнейшего короля?» «… история, слишком часто отдавая предпочтение наградному списку перед лабораторной тетрадью, приобрела облик самой неточной из всех наук – бездоказательные обвинения мгновенно сменяются бессмысленными реабилитациями. … Полбеды, если бы приговор только следовал за объяснением, тогда читатель, перевернув страницу, легко мог бы его пропустить. К несчастью, привычка судить в конце концов отбивает охоту объяснять. …Насколько легче выступать «за» и «против» Лютера, чем понять его душу».
Марк Блок отмечал, что существует два способа быть беспристрастным: как историк и как судья. Настоящий ученый никогда не утаит, а зарегистрирует и даже спровоцирует опыт, который, возможно, опровергнет самые дорогие его теории. Честный судья, каково бы ни было его тайное желание, допрашивает свидетелей с одной лишь заботой – узнать факты во всей их подлинности. Но наступает момент, когда пути их расходятся. Если ученый провел наблюдение и дал объяснение – его задача выполнена. Судье же предстоит еще и вынести приговор. Если он, подавив личные симпатии, вынес приговор, следуя закону, он считает себя беспристрастным. И, действительно, будет таковым, но по мнению судей, а не по мнению ученых. Ибо невозможно осудить или оправдать, не основываясь на какой-то шкале ценностей. Что один человек убил другого – это факт, который в принципе можно доказать. Но чтобы покарать убийцу, мы должны исходить из тезиса, что убийство – вина, а это, по сути, всего лишь мнение, относительно которого не все цивилизации были единодушны.
Разумеется, пафос высказываний М.Блока не в том, чтобы требовать от историка отказа от оценок, в том числе моральных, а в том, чтобы историк не возводил в абсолют систему ценностей свою лично и своегопоколения.
Такой ход рассуждений привел «анналистов» к тому, что они раньше других историков поставили вопрос о необходимости изучения мировосприятия основной массы людей в прошлом. Они ввели в научный оборот термин, который в настоящее время используется в различных науках, а именно – ментальность (или, в немецкоязычной транскрипции, менталитет).
Существует огромное количество определений термина «ментальность». Например, в состоявшейся в 90-е годы ХХ в. дискуссии по поводу «школы "Анналов"», давались следующие определения:
«Ментальность – это совокупность образов и представлений, которой руководствуются в своем поведении члены той или иной социальной группы и в которой выражено их понимание мира в целом и их собственного места в нем»;
«Ментальность – это эмоциональная предрасположенность, бессознательные способы поведения и реакций»;
ментальность – это то, что «обладает человеком», что «не сформулировано и в принципе не поддается формулировке ее носителем»;
«Ментальность – это психология, поставленная в контекст социальных условий», это «способы чувствования и мышления; силы, формирующие привычки».
Существуют и другие определения. Например:
«Ментальность – это особый набор привычек мышления, обнаруживающийся как нечто самоочевидное для человека данного типа культуры на определенном историческом промежутке времени»;
«Ментальность – это то, что заставляет человека воспринимать мир так, как он его воспринимает».
Нетрудно убедиться, что это понятие с трудом поддается четкому определению, о чем свидетельствуют многочисленные и разнообразные формулировки. Некоторые ученые полагают, что именно в силу своей неопределенности данное понятие может способствовать появлению оригинальных исследований.
При всем разнообразии определений, чаще всего о ментальности говорят как об умонастроении, складе ума, с одной стороны (часто именно в этом смысле употребляются такие выражения, как «ментальность народа»), а, с другой стороны, как о мироощущении, мировосприятии людей. В контексте теории «школы "Анналов"» последнее значение понимается как мировосприятие основной массы людей в прошлом.
«Школа "Анналов"» вывела историческую науку на новый уровень, благодаря которому она старается не потерять человека за жесткими социологическими схемами. Эта теория преодолевает чрезмерный акцент на материальном факторе. Она вводит в научный оборот совершенно новый круг исторических источников, отражающих повседневную жизнь и быт людей, их мысли и чувства. Наконец, «школа "Анналов"» обращает наше внимание на различную скорость течения разных исторических процессов. Она выделяет три типа исторического времени: быструю, среднюю и медленную историю. «Быстрая история» – это история политическая, где ситуация может меняться каждый день. «Средняя история» – это история социально-экономическая, где происходят более медленные процессы. И, наконец, «медленная история» – это история ментальностей, которые меньше всего подвергаются изменениям.
Таким образом, «школа "Анналов"» позволяет реконструировать прошлое через взгляд на него человека, жившего в этом прошлом. Данный подход, без сомнения, обогащает историческую науку и приводит к более глубокому пониманию истории.
Какие распространенные методологии исторического исследования можно ещё выделить?
Довольно широкое распространение получили теории, которые объясняют исторический процесс Божественной волей (волей Провидения), или религиозным фактором, т.е. верой людей в эту волю. Методологии, базирующиеся на основе этих теорий, ориентируют на объяснение истории путем выявления объективных законов развития, базирующихся либо на воле Провидения, либо на роли религии в обществе. Часто подобные методологии носят название провиденциалистских.
Типично провиденциалистской методологией являются взгляды знаменитого русского мыслителя П.Я.Чаадаева, изложенные в его первом «Философическом письме». Там он объяснял ход истории Божественной волей, а путь развития человеческого общества – как реализацию задачи, поставленной Провидением, а именно – построения Царства Божьего на Земле. Он считал, что все исторические беды России объясняются тем, что она, приняв православие, откололась от подлинного (по его мнению) христианства и выпала из семьи европейских народов, успешно идущих по пути, начертанному Провидением.
Примером объяснения истории влиянием религиозного фактора, является теория известного историка, социолога, экономиста Макса Вебера, анализирующая причины появления капитализма. Вебер заметил, что капиталистические отношения успешнее и быстрее развивались в странах с протестантской верой. Он объяснил это тем, что данная вера ориентировала человека не на смирение, не на подчинение, а на активное самоопределение в мире. Проявляя предприимчивость, человек не только решал личные проблемы, но и совершал богоугодное дело. Так протестантская вера формировала дух капитализма.
Разумеется, можно выделить еще много других методологических подходов и школ. Но и приведенные выше показывают, что каждая методология обладает своими сильными сторонами, которые должен использовать историк. Ориентация на разработку некоей теории и методологии, способной охватить всю сложность и многообразие исторического процесса, в принципе бесперспективна. Любая историософия, претендующая на универсальность, монополию и абсолютное знание, не выдерживает испытания временем. Историк должен владеть разными методологиями. Чем богаче и совершеннее инструментарий историка, тем более ярким и достоверным является историческое знание, предлагаемое им обществу.
Глава III
|
|
|
