 |
Глава 12. Кроме тяжелых наркотиков
|
|
|
|
„In the town where I was born
Lived a man who sailed to sea
And he told us of his life
In the land of submarines
So we sailed up to the sun
Till we found the sea of green
And we lived beneath the waves
In our yellow submarine“.
The Beatles, "Yellow Submarine"
Следующее утро началось с того, что солнце настойчиво светило в незашторенное окно и старалось разбудить их как можно раньше. Гермиона почувствовала, что Северус встал и окончательно проснулась. Погода обещала быть чудесной, хоть и прохладной. Что ж, тем лучше – по жаре особо не погуляешь по городу, а так можно будет вдоволь побродить по маггловским улочкам и посидеть в кафе, но начать надо будет с магазина одежды – не может же Северус две недели подряд носить одну и ту же рубашку.
Когда они завтракали, в незажженном камине полыхнул магический огонь - директор Макгонагалл хотела срочно поговорить с Северусом. Разговор вышел натянутый и не слишком дружелюбный: Северус с ходу попросил директора оставить его в покое и отложить решение всех вопросов на двенадцать дней – до того, как он в последний раз вернется в Хогвартс. Минерва пыталась убедить его вернуться раньше и поговорить с портретом Дамблдора, но тщетно. На фразу „Альбус настаивает на встрече с тобой и говорит, что эта беседа очень важна“ он вспылил, назвал Дамблдора „старым интриганом“ и сказал, что тот вполне потерпит несколько дней, прежде чем пытаться втянуть его в свои интриги. Директор задохнулась от возмущения и прервала связь.
Гермиона не знала, что и сказать. С одной стороны, Дамблдор мог посоветовать Северусу что-то путное. С другой, Гарри он больше запутал, чем помог ему. И утаил то, что Гарри должен был умереть. И...
- Я не буду с ним встречаться до самого последнего дня, - произнес наконец Северус. - Чтобы он ни сказал, только отравит мне оставшееся время. Он всегда вел свою игру. А я больше не желаю быть его пешкой или пушечным мясом, довольно. И это не обсуждается. Я согласился потратить пару часов на посещение Мунго. Но тут – другое. Не говори ничего. Пожалуйста.
|
|
|
Она расстроенно кивнула. Завтрак они закончили в молчании, но, уже убирая посуду, Гермиона решила как-то разрядить обстановку:
- Знаешь, что мне мама вчера сказала на прощание? Ты им понравился гораздо больше, чем Рон.
Снейп иронично вскинул бровь:
- Подразумевается, что я должен чувствовать себя польщенным? Из-за того, что сравнение с не слишком развитым Уизли – в мою пользу?
Это высказывание задело Гермиону. Она нахмурилась и отвернулась к кофеварке, делая вид, что с нетерпением ждет, когда же кофе будет готов. Ссориться с Северусом не хотелось. Но и смолчать она не могла:
- Не настолько он неразвитый, Северус. Он просто другой, - произнесла она с нажимом. - У него другие интересы.
- Квиддич? И еще квиддич. И, ах да, как я мог забыть и про это хобби – квиддич. Разносторонний человек, ничего не скажешь, - процедил он сквозь зубы. - Наверняка стал профессиональным игроком – его бы взяли в команду просто для того, чтобы сказать, что там играет друг Поттера.
- Рон работает в магазинчике с Джорджем. Джордж бы один не справился. После смерти Фреда. А Рон его заменил. И игрушки у него выходят неплохие. Детям нравятся.
Северус пренебрежительно хмыкнул:
- А взрослым?
- Магазинчик для детей. Для подростков. Взрослые там редко покупают, но... - Гермиона замолчала на мгновенье, а потом все-таки решилась: - Мне очень неприятно, что ты говоришь в таком тоне о моих друзьях. И о человеке, которого я любила. Так что давай закончим этот разговор. Я хотела сказать тебе приятное – ты же постоянно комплексуешь из-за разницы в возрасте и я думала, это как-то поможет. И да, я думала, тебя порадует, что моим родителям ты понравился больше, чем мой сверстник и что им разница в восемь лет кажется несущественной.
|
|
|
Северус пожал плечами и ничего не ответил. Несколько минут прошли в напряженной тишине, потом он не выдержал:
- Договорились.
Гермиона облегченно улыбнулась. Может, день будет действительно хорошим.
* * *
Потратить нелишние час-другой на магазин одежды Северус все-таки согласился – он и сам понимал, что его маггловский гардероб слишком скудный даже для пары недель. Северус довольно-таки быстро выбрал себе черные джинсы и пару рубашек такого же цвета рубашек, а после уговоров Гермионы добавил к этому еще одну – белую. От футболок он отказался наотрез, равно как и от синих джинсов. Обувь менять тоже не захотел – магглы все равно не заметят разницы. Новый плащ он тоже покупать не стал – ни одна модель ему не понравилась, да и было их в черном цвете всего три варианта. Гермиона мысленно хихикнула, когда настырная продавщица притащила из другого отдела черную кожаную куртку, но шутки ради попросила Северуса примерить. В результате они потом еще полчаса препирались, стоит ли брать эту вещь – Гермиона считала, что куртка эта Северусу очень идет и купить ее надо обязательно, он же возмущался, что это далеко не плащ и выглядит не солидно и слишком „по-маггловски“, хотя и чувствовалось, что вещь ему очень понравилась – он просто не мог решиться так радикально сменить стиль одежды.
- Ну и что, что по-маггловски?! - нахмурилась Гермиона. - Что в этом плохого. Тем более, мы же специально в маггловский магазин пришли. А не к мадам Малкин. Если ты заметил, конечно.
Северус буркнул что-то невразумительное и добавил почти с отчаяньем:
- Но это слишком короткая одежда, понимаешь? Как неприлично короткая юбка для женщины.
Гермиона сначала опешила от сравнения, а потом рассмеялась:
- Да нет в этом ничего неприличного! Нормальная куртка, которая сидит на тебе идеально. Папа даже сказал бы, что она вполне солидно выглядит.
Северус процедил что-то насчет маггловского представления о приличиях. Процедил, впрочем, едва слышно и с сомнением в голосе.
- Хотя... - Гермиона задумчиво окинула Северуса взглядом, - если говорить о плаще... у магглов считается, что кожаные плащи делают фигуру мужчины более сексуальной. Но мне кажется, это было бы слишком вызывающе... Как ты думаешь?
|
|
|
Она изо всех сил старалась выглядеть серьезной и не прыснуть от смеха. Он подвоха не почувствовал, вспыхнул и возмущенно сверкнул глазами.
- Даже не думай о том, чтобы нарядить меня под чокнутого Грейнбека. Куртка – это максимум на что я согласен.
- Насчет плаща я пошутила, - Гермиона примирительно улыбнулась и взяла его под руку. - И решать тебе. А куртка тебе действительно идет.
Северус снова буркнул что-то невнятное насчет странных маггловских вкусов, но взял куртку и пошел к кассе. Победа. Не над Северусом – над его внутренними барьерами. Почти что над тем, о чем он говорил два дня назад.
Они вышли на улицу и прошли всего пару кварталов, чтобы сесть на метро и завезти домой покупки, когда с Гермионой поздоровался молодой парень. Он лениво прислонился к стене дома и курил, щурясь на солнце. Волосы у него были огненно-рыжие, того неестественного цвета, что можно получить только с помощью краски, в ухе поблескивала вереница сережек-колечек, а на ярко-зеленой футболке красовалась надпись „We all live in a yellow submarine“. Гермиона приветливо ответила старому знакомому и почувствовала, как напряглась рука Северуса. Он ускорил шаг. Ревнует?
- Это мой парикмахер, - пояснила Гермиона. - Любит все слишком яркое, но классный парень и стрижет действительно здорово. И не стал задавать лишних вопросов, когда я захотела кардинально изменить прическу. А мне это тогда было очень важно. Я только рассталась с Роном и очень хотела срезать, отсечь все то, что относилось к прошлой жизни. Измениться. Не „целиком и полностью“, но сильно. Я сначала хотела к парикмахеру Люси пойти – Люси в соседнем отделе работает и стрижки у нее всегда неплохие, но та женщина полчаса причитала, что волосы такой длины жалко срезать. Я не выдержала и сбежала. Сюда зашла скорее от злости. А вышла просто в восторге – Пол сделал именно то, что я хотела увидеть. Кстати, родители его в честь битла назвали – они из „детей цветов“, он у них поздний ребенок и ему многое передалось.
|
|
|
Северус насуплено кивнул, но ничего не ответил. Спрашивать он стал, только когда они почти что спустились в метро:
- Ну хорошо, он просто твой парикмахер. Но почему он шатается по улице в рабочий день?
- Думаю, у него просто перерыв. Пол стоял метрах в двадцати от парикмахерской. Наверное, какой-то раззява-клиент не пришел или сильно опаздывал.
Северус недоверчиво хмыкнул, развернулся и пошел обратно. Пол все еще курил, подпирая спиной нагретую солнцем стену.
- Вы парикмахер Гермионы? - начал он с места в карьер.
Гермиона извиняющеся улыбнулась Полу.
- Верно, - усмехнулся тот снисходительно.
- И сейчас впустую тратите время, потому что у вас образовалось „окно“ в расписании?
- Насчет окна – верно. А вот можно ли назвать пару сигарет, выкуренных под страстным летним солнцем, пустой тратой времени – это вопрос спорный. Не скажу, что философский, но спорный – точно.
Северус хмыкнул и протянул ему руку:
- Северус Снейп.
- Пол Баез.
- Как насчет того, чтобы заполнить „окно“ делом?
- Хотите подровнять волосы?
- Скорее, короткую стрижку.
Гермиона замерла. Выходит, перемены ему нужны гораздо больше, чем она могла подумать. Наверное, это хорошо. Другая жизнь, счастливая и радостная. Пусть даже на пару недель.
- Состригаете бурную юность?
Северус едва заметно вздрогнул.
- Вроде того, Пол, - выпалила вместо него Гермиона. - Время перемен и все такое.
- Правильно. Если человек меняется, должен меняться и облик. Мне думается, короткая стрижка вам сейчас больше подойдет по духу. А если что-то изменится – всегда сможете отрастить. Мои предки так и сделали. Они хотели остепениться, сменили шмотки, постриглись. Пожили такой жизнью лет пять-семь, а потом вернулись к хипповости. Но никогда не жалели о тех годах. В смысле, в этой жизни все надо попробовать, чтобы ничего не упустить. Кроме тяжелых наркотиков, конечно. Пойдемте, помаракуем с вашей шевелюрой.
Разговор переключился на стрижку. Северус понял, что маггловский до костей Пол под „бурной юностью“ имел в виду все что угодно, но только не служение Волдеморту. Он расслабился и даже согласился, чтобы Пол сам прикинул, какую именно стрижку выбрать, лишь бы не слишком коротко. Результатом он был доволен, но скорее именно из-за самого факта перемены, а вот Гермионе стрижка действительно понравилась – Северус стал немного другим. Не то что бы более маггловским... в конце концов, многие маги – даже из старинных семей – стригли волосы коротко. Нет, изменилось другое. Северус стал выглядеть моложе и, как ни странно, увереннее в себе.
После парикмахерской они решили не ехать напрямую домой, а сначала зайти в пиццерию, в которую Гермиона прежде не раз ходила вместе с Луной. Особенно после расставания с Роном. Приятно было теперь показывать это место Северусу, комментируя, что тут готовят хорошо, а что - не очень, какие вина им тут нравились, а какие нет. Северуса же все это определенно забавляло.
|
|
|
Когда принесли пиццу – она заказала себе „Четыре сорта сыра“, Гермионе вдруг пришла в голову странная мысль. Она замерла, задумавшись. Северус не выдержал и усмехнулся:
- Муки выбора? Никак не можешь определиться, с какого куска начать? Странно, раньше я за тобой такого не замечал.
Гермиона наконец ухватила ускользавшую мысль и выпалила невпопад:
- Слушай, а ты никогда не думал, почему факультетов в Хогвартсе именно четыре?
Северус едва не поперхнулся вином и уставился на нее как если бы она вдруг стала метаморфом и превратила свой нос в свиной пятачок.
- Северус, ну подумай, все так просто! Четыре части света, четыре части школы, четыре факультета. Север – Равейнкло с холодным разумом, юг – теплосердечный Хаффлпафф, запад – выпендривающийся Слизерин, восток - эмоциональный Гриффиндор...
Он отставил бокал, помолчал немного. Гермиона подумала, что он считает до какого-то числа, чтобы ответить не сразу и сдержать яд.
- Полная чушь, - произнес он наконец. - Можно перетасовать факультеты в любом другом порядке и притянуть за уши аргументацию, но суть от этого не изменится – теория высосана из пальца. Играть с числами приятно, не спорю. Я даже не спорю, что софистика – замечательная вещь. Но перегибать не надо. Бывают и просто случайные числа.
- Бывают и просто сны? - съязвила Гермиона расстроенно – наверное, Северус все-таки прав. А какая была красивая идея...
- Что???
Он нахмурился, взгляд у него стал напряженный и какой-то оценивающий.
„Думает, что я схожу с ума?“ - мысленно хихикнула Гермиона. Она подумала, что сейчас придется объяснять – или хотя бы напоминать - Северусу про теории Фрейда и рассказывать старый маггловский анекдот с темой „ниже пояса“, смутилась и покраснела.
Рассказывать все-таки пришлось, и Северус даже от души посмеялся над новой для него шуткой, но червячок разочарования напополам с сомнениями продолжал грызть Гермиону – мысль о числе факультетов и ей очень нравилась, и интуитивно ей казалось, что в этом что-то есть. Надо бы когда-нибудь вернуться к этой теме. Когда-нибудь... и как жаль, что нельзя сказать „потом, когда у Северуса будет менее скептичный настрой“. Потому что на „потом“ рассчитывать бесполезно.
Разговор плавно перешел на хиппи – Северус стал спрашивать, что именно она имела в виду под „детьми цветов“, когда говорила о родителях Пола и кто такой Маккартни, которого ему вроде как полагается знать. Гермиона отвлеклась и думать забыла о своей идее – открывать Северусу новый для него мир магглов было очень интересно. Она уже с нетерпением ждала, как даст ему дома послушать песни „Битлз“ - ее родители тоже очень любили эту группу, хоть никогда и не хотели стать хиппи. То-то отцу было бы приятно, если бы Северус оценил его любимые песни по достоинству! О том, что все это продлится меньше двух недель, Гермиона старалась не думать.
Глава 13. Кошка без хвоста
„And the mercy seat is waiting
And I think my head is burning
And in a way I'm yearning
To be done with all this weighing of the truth.
An eye for an eye
And a tooth for a tooth
And anyway I told the truth
And I'm not afraid to die“.
The Mercy Seat — Nick Cave
Дни пролетали незаметно. Гермионе казалось, что Северус получает удовольствие и от прогулок по городу, и от тихой музыки в барах, и от долгих ленивых завтраков – по крайней мере, он выглядел если не счастливым, то довольным. Вставал он, по-прежнему, ни свет ни заря и до завтрака читал какую-нибудь книгу из ее библиотеки. Собственно, называть „домашней библиотекой“ несколько забитых под завязку шкафов стал именно он, и Гермионе это нравилось. Она все чаще ловила себя на том, что ей очень легко и интересно с Северусом, и все чаще вспоминала фразы из своей записки, оставленной в зеленой тетради для себя самой:
«Гермиона, посмотри на этот милый маггловский напоминатор и улыбнись. Забудь на секунду о дрянном характере С.С. Улыбнись еще раз. Вспомни, что все это продлится лишь несколько недель. Улыбнись и этому. А сейчас иди к С.С. И попытайся его вытерпеть. Не отходи на много часов дальше чем на двадцать пи дюймов от Его Слизеринства и ты избавишь его от мучительных головных болей и прочих побочных эффектов энергетической связи. И постарайся не треснуть его по голове. Или, хотя бы, треснуть не слишком сильно. В конце концов, тяжелое детство, высокий подоконник, летающие под потолком игрушки... Ну, ты себя поняла.
Ты.
20.06.2010»
Насчет детства и подоконников она была тогда права, но в остальном... Да, нередко приходилось считать до трех дюжин, чтобы успокоиться и переспросить Северуса, что же он имел в виду своей фразой. Переспросить без возмущения и злости. И без усталого отчаянья - „что же ему примерещилось на этот раз“.
Трескать его по голове – как Рона когда-то – совершенно не хотелось. Хотелось встряхнуть с силой за плечи и заставить посмотреть в глаза, а потом поцеловать, так же крепко, как встряхивала. Гермиона ограничивалась только второй частью, но и ее хватало. А через пару дней она поймала себя на мысли, что Северус и сам считает до непойми-скольки, чтобы не вспылить сразу и не накинуться на нее с глупыми обвинениями. И переспрашивает очень многое – нарочито-безразличным тоном, который звучал бы естественно, если бы речь шла о работе или о делах Ордена. Но не сейчас. Не здесь. Не когда... не когда до конца осталось так мало дней, что пора уже считать не днями, а часами.
Северус называл это „каникулами от смерти“, и она каждый раз ежилась от этих слов. Каникулы бывают два раза в год как минимум. А Северус уйдет навсегда. Не вернется ни к Рождеству, ни следующим летом. На-всег-да. И ей останется только то, что будет в эти дни. И, что самое страшное, ему останется тоже только это. Только то, что у них будет в эти дни.
В один из первых дней в Лондоне Гермиона привела его в свой любимый бар – стилизованный под старую Америку, с тихим кантри и очень вкусной жареной картошкой. Северусу бар понравился, хоть он и был по его словам „предельно маггловским“. Они устроились за угловым столиком к глубине зала, Северус наблюдал за остальными людьми в баре и тихо, но очень едко комментировал увиденное. Картошку он доже оценил по достоинству, но Гермионе все же казалось, что ему понравилась не столько сама еда, сколько то, что его кормят с рук – Гермиона окунала ломтик картошки в соус и протягивала Северусу, он ни разу не отказался, но и ни разу не потянулся к тарелке сам. Гермионе от этого было и весело, и грустно одновременно. Весело, что он и сам рад сближению и что ему больше не приходится пересиливать себя, чтобы отринуть тяжелые воспоминания. И грустно, что ему важно до болезненности, чтобы о нем думали и заботились. Или чтобы думала и заботилась именно она, раз уж их судьбы так переплелись хоть на время.
На какой-то короткий момент Гермионе показалось, что он окончательно расслабился и уже не ждет ни от кого никаких подвохов, но тут Северус неожиданно спросил:
- А кто это поет?
Музыкой он прежде не интересовался вовсе, поэтому Гермиона растерялась и даже не сразу смогла вспомнить имя.
- Джон... Или просто Джо... Как же фамилия... А, точно! Джонни Кэш. Певец в стиле кантри, жил в Америке. Тебе нравится?
- Любопытно, - ответил Северус сдержанно. - Слова интересные. И исполнение к ним подходит. Что-то про Трон Господень... Магглы ведь так называли одно из своих орудий убийств?
Гермиона мысленно выругалась – только „The Mercy Seat“ Северусу услышать и не хватало. О камере смертников, невиновности и ожидании смерти.
- Ну... там про электрический стул и казнь... - выдавила она наконец.
- А, да... забыл, как оно называется. Электрический стул. Что ж, похоже... - он ненадолго задумался и снова спросил: - А где можно достать запись? Бабину, кассету или как там это называется. Ну и то, на чем слушают.
- Бабину?
- Такую большую плоскую катушку, на которую намотана лента с записанным голосом, - пояснил Северус. - Или пластинку, если они еще выпускаются. Я думал, что их перестали делать уже давно. У отца был проигрыватель, но он редко разрешал его включать, да и все равно пластинки какие-то дурацкие были.
- Пластинки? У родителей целая коллекция есть – Битлз и что-то еще в этом духе. Они их не слушают, любуются просто. Катушки тоже были – папа рассказывал, но они у нас не сохранились, ими уже давно никто не пользуется, да и кассетами тоже. Сейчас другие проигрыватели. А этот альбом Джонни Кэша у меня есть – папа подарил когда-то. Я тебе его на АйПод залью и дам.
Северус недоуменно приподнял бровь:
- Куда зальешь?
- В плеер. Но это проще показывать, чем рассказывать. Рон мои объяснения так и не понял, до Джорджа дошло только когда я стала показывать на деле...
- Я не Уизли! - вскинулся Северус.
- Да, ты лучше, - улыбнулась Гермиона, - но мне будет проще показать, чем объяснить. Можешь считать это фобией объяснений, - улыбнулась она.
Он тихо фыркнул и тут же успокоился, а Гермиона снова поймала себя на мысли, что он слишком во многом ведет себя как недолюбленный ребенок, который постоянно ждет поддержки и похвалы близких людей.
Когда они пришли домой, Северус с интересом наблюдал, как она записывала в плеер альбом Кэша, и почти не задавал вопросов – понял все с ходу. Даже хваткому Джорджу потребовалось гораздо больше времени, чтобы во всем разобраться.
А на следующее утро Гермиона обнаружила Северуса не с книжкой, а с плеером в руках – он слушал невеселый альбом по кругу, вернее, несколько песен из него. И от этого выбора Гермионе стало совсем не по себе: что же сейчас творится у Северуса в душе, если его тянет именно к таким словам и к таким песням?..
За четыре дня до возвращения в Хогвартс – Гермиона старалась даже мысленно называть это именно так, а не „концом каникул“, как Северус – она захотела показать ему любимый зоомагазин, маггловский, в паре кварталов от ее дома. Магазинчик был небольшой и очень уютный, и она иногда заходила туда просто полюбоваться на животных: задумчивых рыбок, сонных черепах, деловитых хомячков, шумных канареек и, конечно же, кошек. Только в последние месяцы как-то не складывалось, пока готовились к обряду.
Северус отказываться не стал, приняв предложение Гермионы как и все в эти дни – со сдержанным любопытством, недоуменно пожав плечами скорее по привычке, чем действительно выражая недоумение, зачем им идти в какой-то магазин. Он словно пробовал на вкус необычную для него часть жизни и даже не пытался вернуть все в привычное русло, плыл по течению и только удивлялся иногда, если Гермиона показывала ему что-то совсем уж неожиданное.
Идея показать Северусу это место возникла у Гермионы, когда она рассказывала ему про Косолапуса и что никак не соберется купить себе другую кошку.
- До сих пор не понимаю, почему Косолапуса столько лет никто не покупал! - удивлялась она. - Он же особенный, и это чувствовалось. Конечно, хозяйка волшебного магазинчика пыталась меня разжалобить, и бедный котик выглядел таким несчастным, но стоило мне взять его на руки, я поняла, что он не просто кот, и уже потом сообразила, что без книзлов в его роду уж точно не обошлось. Он сидел рядом, а мне казалось, что он понимает все до последнего слова, только ответить... нет, даже не «не может», а именно «не хочет». Ленится и немного вредничает. Говорить ребятам, что я что-то такое необычное чувствую рядом с Косолапусом, я сначала постеснялась – думала, посмеются... а потом как-то не до этого стало. Ну вот почему его так долго никто не брал?! - закончила она почти возмущенно.
Северус снисходительно усмехнулся:
- Наверное потому, что тоже чувствовали в нем книзла. А он – чувствовал их. Книзлы же за версту ненадежных людей чуют, гнильца человеческая их раздражает. Кого-то твой Косолапус наверняка оцарапал сходу – по человеческим меркам ни за что, ни про что, по книзловым – за прогнившее нутро. Кто-то и сам опасался того, что исходит от книзла. Ну а кто-то просто не любит кошек. Не только в виде профессоров Трансфигурации.
- … но и в виде любимицы завхоза? - подколола его Гермиона.
- Мисс Норрис, кстати, не такая уж и вредная была, - ответил Северус неожиданно серьезно. - Если смотреть на это со стороны профессора, а не ученика Хогвартса. А по сообразительности она и книзлу бы фору дать могла. Не просто так на нее наложили заклятие оцепенения.
Гермиона удивленно уставилась на него:
- А ведь верно...
Северус довольно хмыкнул, и Гермиона рискнула спросить, хоть и старалась прежде не касаться его прошлого:
- А у тебя какие-нибудь животные в Хогвартсе были?
- Нет, не было.
- Ясно... я Косолапуса тоже только на третьем курсе купила.
Северус замолчал, прикидывая, продолжать ли рассказ, но потом все же заговорил:
- Дома у меня был кот. То есть, не совсем дома. Он был уличный, но я его подкармливал, и иногда проносил в свою комнату – когда отца дома не было. Я читал, а он спал рядом. Я звал его Маркизом. Он был черный с желтыми глазами, настоящий волшебный кот. Очень умный и очень грациозный. Хоть и тощий совсем.
Гермиона едва не прокомментировала: „Как ты сам в те годы“, но вовремя удержалась от шутки, которая могла обидеть Северуса. А он продолжал:
- Думал, что возьму Маркиза с собой в Хогвартс. Матери бы за это платить все равно не пришлось, а Маркизу там было бы лучше – и корма бы ему от домовых эльфов вдоволь перепадало бы, и ночевал бы в теплом замке. Ну и у меня было бы домашнее животное. Но Маркиза прибили в начале лета. Маггловские подростки. Ну или просто молодые дебилы. Они меня лет на девять-десять старше были. Когда я нашел Маркиза, он был уже совсем холодный. Они в него камни кидали, мрази. Я догадывался, кто именно. Но ответить смог только через пару лет. Угостил пивом, которое у отца украл. Выглядело так, что мелкий пацан подлизывается к взрослым, чтобы в их компанию взяли хотя бы мальчиком на побегушках. Травить их насмерть я опасался – в Азкабан мне не хотелось. Так что тем мразям повезло – живы. Хоть и не совсем целы – плодить себе подобных уродов уже не смогут. Солгу, если скажу, что сожалею о последнем.
Гермиона молча взяла его за руку и вздохнула. Вроде как принято считать, что человек гораздо важнее животного и что отвечать живодерам так, как ответил Северус – плохо. Но тем ребятам было лет двадцать – если в этом возрасте нет мозгов даже на то, что нельзя мучить и убивать животных, то тут уже никакое воспитание не поможет. И если бы такой лоб просто потехи ради решил убить Косолапуса... Гермиона не хотела думать, смогла бы она сдержаться и не отомстить, или нет.
Отвлекло от неприятных мыслей то, что они уже подошли к магазинчику. Северус без особого интереса окинул взглядом аквариумы и террариумы, поморщился при виде хомячков и крыс, а вот кошками заинтересовался.
- А может, купить котенка прямо сейчас? - предложила она. - Ты хотел бы?
- Мы говорим не об игрушке мне на пару дней, - пожал плечами Северус.
- Я все равно заведу себе кота или кошку очень скоро. Думаю, после того, как ты... как ты уедешь в Хогвартс, мне будет очень одиноко. А с котом будет немного полегче. Я могу купить котенка потом, а могу сейчас. Как хочешь?
- Давай посмотрим.
Северус снова пожал плечами, но Гермиона почувствовала – безразличием тут и не пахнет.
Она взяла на руки рыжего котенка с белыми лапками:
- Милый, правда?
- Не бери рыжего, - посоветовал Северус. - Ты его будешь слишком часто сравнивать с Косолапусом. Думаю, не в пользу нового кота. Возьми черного или трехцветного.
Черный котенок никак не хотел даваться на руки и забивался в угол, Гермиона уже протянула руки к техцветному, как заметила клетку с серой пушистой кошкой.
- Ей около семи месяцев, зовут Дымка, - пояснила продавщица. - У хозяйки началась сильная аллергия, и Дымку отдали обратно несколько месяцев назад.
- Несколько месяцев? - изумилась Гермиона, беря кошку на руки.
- У нее нет хвоста, прищемили дверью.
Дымка стала ластиться к Гермионе, и она уже собралась сказать, что возьмет именно эту кошку, как наткнулась на расстроенный взгляд Северуса.
- Что-то не так? Она тебе не нравится?
- Кошка как кошка, просто... Ты все к себе тянешь из жалости, да? Все калеченное и ненормальное. Косолапуса, ее...
„Меня“ повисло в воздухе.
Гермиона нахмурилась и прижала Дымку к себе:
- Ничего ты не понимаешь, ни в кошках, ни... вообще,- фыркнула она. - О Косолапусе мы уже говорили. Он был чудесный именно потому, что был книзлом... - произнесла она, чуть понизив голос. - И если кто-то не понимал, почему Косолапус просто чудо – это характеризовало людей, а не кота. И с остальным – то же самое. Дымка – просто изумительная кошка. Даже без хвоста. Зато посмотри, какая у нее шерсть, какая мордочка, какие глаза умные...
Кошка хмуро покосилась на Северуса и осуждающе мявкнула.
- Вот именно, - поддакнула Гермиона. - Я тяну к себе все необычное, выдающееся, экстраординарное и замечательное. Можешь судить хотя бы по тому, что я так к тебе привязалась, - закончила она с пафосом и улыбнулась.
- Очень остроумно, - буркнул он в ответ.
- Не знаю, как насчет остроумия, но зато честно.
Дымка утвердительно мявкнула, потерлась о Гермиону лбом и запела. Гермиона ссадила ее обратно на стол и окликнула продавщицу:
- А можно я заберу Дымку на следующей неделе? Вы ее оставите тут для меня?
Продавщица обрадованно закивала, уверяя, что Дымка обязательно дождется Гермиону и ничего с ней за эти несколько дней не случится.
- Почему на следующей неделе? - приподнял бровь Северус.
Он осторожно протянул руку к кошке, дал ей себя обнюхать и только потом почесал за ухом.
- Ну, раз она тебе не понравилась...
- Во-первых, это твоя кошка и нравиться она должна прежде всего тебе. Во-вторых, она мне не «не понравилась». Просто я заметил нечто общее в последовательности твоих выборов.
- И сделал неверный вывод, проанализировав эту последовательность, - ответила ему в тон Гермиона.
- … но это не повод для тебя делать неверный вывод о том, что твоя кошка мне не нравится и что я не хочу ее видеть в твоей квартире эти дни, - продолжил Северус как ни в чем не бывало.
Гермиона прыснула смехом, наблюдая, с каким деловым видом Дымка гладится об его руку.
Меньше чем через четверть часа они были дома, и пока Дымка вдумчиво исследовала свое новое жилище, Гермиона не отходила от нее ни на шаг, Северус же с иронией наблюдал за обеими. Но как только кошка облюбовала себе место в кресле, Гермиона утянула Северуса в спальню:
- Самое время для разъяснительной беседы. Кто, за что и почему мне нравится. На пальцах и в доходчиво-практическом варианте объяснений. Чтобы кое-кто не делал неверных выводов из анализов последовательностей.
Беседа прошла без слов.
|
|
|
