 |
Опасный способ постижения философии
|
|
|
|
Я работал с группой врачей одной больницы. Однажды утром меня попросили провести интервью с Сини, семнадцатилетней девушкой, которую сопровождали родители.
Несколько дней назад Сини попыталась покончить с собой, приняв сверх-дозу транквилизаторов. Услышав, что произошло, я спросил родителей, почему, по их мнению, Сини приняла таблетки. Мне хотелось выяснить, считают ли Родители девушки, что это их вина.
Родители во всем обвиняли только себя. Они говорили, например: «Мы не уделяли ей должного внимания», «мы просмотрели ее трудности» и «мы не воспринимали ее проблемы всерьез». Тогда я обратился к Сини, которая, судя по ее выражению лица, была не согласна с родителями. Я спросил, как она это объясняет, но она промолчала. Я принял ее реакцию и сказал:
— Возможно, это хорошо, что ты пока держишь свои объяснения при себе. Затем я продолжил:
— Сини, у меня есть догадка, почему ты это сделала. Хочешь ее послушать?
— Да, — сказала Сини.
— У меня такое чувство, что у тебя философский склад ума. Я имею в виду, что ты любишь думать о смысле жизни и прочих подобных вещах. Я прав?
Сини улыбнулась и казалось, ей было приятно слышать, как я ее охарактеризовал. Ее родители подтвердили, что я прав. Они сказали, что Сини любит поэзию и получает удовольствие от чтения серьезной литературы.
Я продолжал:
— Мое объяснение твоей попытки самоубийства состоит в том, что ты, по той или иной причине, хотела научить своих родителей какой-то важной истине о жизни, чему-то, что ты сама поняла и хотела передать им. Это не такая уж и плохая идея… я хочу сказать, чтобы дети учили своих родителей философии жизни. Но способ обучения, который ты выбрала, был, безусловно, не лучшим. Он мог стоить тебе жизни.
|
|
|
Родители одобрили мое объяснение и, судя по лицу Сини, ей оно тоже понравилось.
— Знаешь, Сини, — предположил я, — существуют более безопасные способы просвещения родителей. Например, почему бы тебе не написать сказку для родителей, историю, которая символически изображает те вещи о жизни, которым ты хотела бы научить родителей. Таким способом ты могла бы передать им самые сложные и тонкие вещи, не причиняя вреда себе. Как ты думаешь?
— Я не знаю. Я не очень умею писать сказки, — сказала Сини.
— Хорошо, — продолжал я, — это не обязательно должна быть сказка, это может быть рассказ, стихотворение или даже собрание цитат или афоризмов. Это может быть что угодно, что расскажет им в метафорической форме все, чему ты хочешь их научить.
— Я попробую, — сказала Сини. — Я могла бы что-нибудь написать.
— Хорошо. Еще я хочу попросить вас сделать копии написанного.
— Я могу сделать это, у меня на работе есть копировальный апапрат, — сказал отец.
— Это хорошо, потому что будут нужны несколько копий того, что напишет Сини, чтобы и у вас, и у матери Сини была своя собственная копия для изучения. Можете принести также и мне.
Я обратился к родителям:
— Когда получите свою копию, прочтите ее внимательно и постарайтесь понять, в чем заключается главная идея, чему Сини хочет научить вас. Держите ваши заключения при себе, а когда мы встретимся снова, то вместе это обсудим.
Во время встречи через несколько недель все члены семьи выглядели значительно оживленнее. Сини вполне выздоровела и снова вернулась в школу. Отец вручил мне лист бумаги, на котором были отрывки из популярных песен, несколько стихотворений, сочиненных самой девушкой, и несколько серьезных цитат по поводу мудрости. Вот несколько примеров:
• Мир меняется по мере того, как ты взрослеешь — и это необыкновенно увлекательно.
• Одежда становится тесной, для роста необходимы метры пространства.
|
|
|
• Полюби ближнего как самого себя.
• «Фью» — сказала жизнь и исчезла. «Пук» — сказала попа и издала запах.
• Становится грустно, когда осознаешь, как невыносимы могут быть люди; но невыносимее всего, что сам ты — всего лишь человек.
• Иногда возникает чувство, будто ты — часть сложного математического уравнения, способного принимать мириады форм, но конечный результат которого — всегда один и тот же.
Я обратился к родителям и спросил, что они поняли из этих цитат. Выяснилось, что они прочли эти фразы не как наставления, а как завуалированную критику в свой адрес.
Я почувствовал необходимость объясниться:
— Смысл не в том, чтобы выяснить, что в цитатах Сини говорится о вас, а в том, чтобы глубже понять то, чем она живет, ее внутренний мир.
Мы сделали перерыв, во время которого семья выпила кофе. Я же в это время обсуждал значение цитат Сини с группой коллег, наблюдавших сессию через одностороннее зеркало.
Когда члены семьи вернулись, я резюмировал для них мою дискуссию с Фуппой. Я сказал, что мы проанализировали цитаты Сини и спросил их, желает ли они послушать, к каким заключениям мы пришли. Они с нетерпением ждали наших интерпретаций.
— Мы нашли цитаты Сини очень интересными, — сказал я. — Они отражав; оптимистичный взгляд на мир, осознание конечности жизни и прекрасное чувство юмора, которое лично я расцениваю, как один из великих даров жизни.
Наши комментарии, по всей видимости, вызвали у Сини и ее родителей чувство душевного подъема. Мы закончили сессию, не назначая дальнейших встреч с семьей.
Через полгода после нашей второй сессии я позвонил им и говорил с отцом. Он сказал, что хотя они и остались довольны теми двумя сессиями, им с женой теперь хотось бы продолжить терапию. Что касается Сини, она поправилась после своего кризиса и в данное время работает за границей.
При оказании помощи детям интерпретации с привлечением волшебниц, чудовищ, гоблинов, троллей или гремлинов не только увлекательны, но и эффективны. Для помощи семьям, где ребенок страдает тем, что испражняется в штанишки, Майкл Уайт предложил очаровательный подход (White, I984). В этой проблеме виноваты не ребенок и родители, а Сники Пу (Проныра Пу). Исходя из этой идеи, построена программа, где вся семья сотрудничает, чтобы победить Сники Пу. Эта игровая программа включает соревнования со Сники Пу, запугивание Сники Пу картинками с изображением тигров, сидение на горшке в течение десяти минут после еды и т. д. Подобный подход используется также и с детьми, страдающими энурезом, иными словами, детям помогают избавиться от проделок Сники Пу.
|
|
|
Использование фантастических существ в качестве козлов отпущения имеет ряд преимуществ. Это придает легкость обсуждению проблемы, повышает сотрудничество и вносит элемент игривости, что вдохновляет людей на предложение творческих решений. Следующий пример, представленный Беном, иллюстрирует этот подход.
Хвататель
Милли — семилетняя девочка, у которой появилась привычка воровать деньги у членов семьи. Она начала с воровства денег из карманов родителей, но недавно начала брать деньги отовсюду, где только могла их найти. Несколько раз она опустошала бумажник старшего брата, и даже бабушка не была в безопасности. Девочка вовлекла и свою подружку, и та стала ее сообщницей. Две девочки выкрали банкноту в 50 марок (около 15 долларов) из сумочки матери подружки. Затем девочки отправились в местный киоск, чтобы истратить всю сумму на сладости. Владелец киоска заподозрил что-то и не разрешил им тратить больше половины денег. Тогда они спрятали оставшиеся деньги в саду. Родители пригрозили Милли физической расправой, чтобы заставить ее показать место, где спрятаны деньги. Мать и Милли посещали социальный центр работы с трудными детьми регулярно в течение двух месяцев, но изменений в лучшую сторону не произошло. И мать, и преподаватели центра решили, что проблема была порождена ревностью. Эта идея базировалась на том, что воровство началось вскоре после рождения малютки — сестры Милли. Милли, по-видимому, была не согласна с таким объяснением. Всякий раз, когда ее спрашивали, почему она ворует деньги, она отвечала: «Я не знаю». Я обратился к Милли, которая рисовала, и сказал:
|
|
|
— Думаю, я знаю, кто заставляет тебя красть деньги из карманов и бумажников других людей. Это Монстр-Хвататель. Я знаю этого Монстра-Хватателя, — сказал я и прошептал Милли на ухо: — Он говорит: «хватай деньги, хватай деньги, мы купим много конфет; хватай деньги, хватай деньги, мы купим много конфет». Милли немедленно подхватила идею о Монстре-Хватателе. Она улыбнулась и начала рисовать его портрет. Я сказал, что можно бы было послать Монстра-Хватателя подальше, но он такой хитрый, что мы должны придумать умный способ его одурачить, и предложил присутствующим разделиться на две группы, чтобы придумать всевозможные стратегии, направленные против Монстра. Я присоединился к матери и терапевтам в соседней комнате, в то время как остальная часть супервизорской группы осталась беседовать с Милли.
Я спросил у матери, что она думает об идее с Монстром-Хватателем. Она сказала, что идея ей нравится, и она может быть полезной. Когда я спросил, как она думает, что сказал бы ее муж, она отвечала, что поскольку он обладает хорошим чувством юмора, ему, безусловно, идея понравилась бы. Мы с матерью выработали следующий план. Она должна была приобрести несколько бумажников и в каждый положить по банкноте в иностранной валюте на небольшие суммы. Затем она должна была тщательно спрятать их в разных местах в доме, а потом попросить Милли найти их. За каждую иностранную купюру, которую Милли сможет найти, мать даст ей одну марку, которую девочке будет разрешено потратить, на что ей вздумается. Цель этой игры заключалась в том, чтобы помочь Милли «показать нос» Монстру-Хватателю, предложив ей законный способ получения карманных денег.
Мы присоединились к остальным и увидели, что Милли закончила рисунок ужасного на вид Монстра-Хватателя. Мы восхитились его страшной внешностью. Я объяснил Милли, что мы с ее матерью придумали план, как выгнать монстра, и что она скоро об этом узнает. Мы закончили сессию.
Через два месяца я узнал, что после нашей сессии кражи прекратились, и мать подумала, что нет необходимости проводить игру со спрятанными бумажниками. Терапевты спросили Милли, как она это сделала. Она ответила кратко: «Не скажу». Узнав, что Милли преодолела свою проблему, я решил послать ей открытку с поздравлением. Я просмотрел коллекцию открыток своей дочери и выбрал очаровательную картинку с изображением трогательного щеночка. На открытке я написал следующее послание: «Поздравляю тебя с тем, что ты сумела выгнать Монстра-Хватателя, — и подписался: — Всего наилучшего от дяди Бена». (Коллеги сказали мне, что именно так меня назвала Милли: Дядя Бен). Вскоре после отправления открытки моя восьмилетняя дочь обнаружила, что я без ее разрешения взял ее лучшую открытку со щеночком. Она рассердилась на меня, и вполне оправданно. Когда я извинялся и обещал вернуть такую же открытку, я понял, кого Монстр-Хвататель избрал в качестве своей новой жертвы!..
|
|
|
Использование объяснений, связанных с воображением, естественно возникает, когда работаешь с детьми, но такой подход, как показывает следующий пример, применим и со взрослыми.
Муилуттайя
Нас попросили провести инструктаж с вновь сформированной группой волонтеров, задачей которых было оказание помощи бывшим наркоманам, набранным в рамках двухгодичной стационарной программы в учреждении, расположенном в сельской местности.
Вместо традиционной супервизии мы предложили волонтерам провести неформальную встречу, чтобы обсудить, чего от них ожидают. Это собрание задумывалось как возможность для пациентов, их семей, персонала и волонтеров совместно обсудить и согласовать роль группы «поддержки» в общем лечебном плане. Таким образом был организован двухдневный семинар в загородном стационаре. Все сорок присутствующих сидели в большом кругу. После общего знакомства мы открыли дискуссию на тему вечного вопроса: почему молодежь употребляет наркотики. Мы аргументировали выбор этой темы, утверждая, что различные взгляды на причины злоупотребления приходят к разным представлениям о том, чего следует ожидать от волонтеров, группа предложила около дюжины распространенных объяснений, включая генетическую предрасположенность, трудное детство, эмоциональное расстройство, плохую компанию и эффект привыкания к наркотику. После того, как были выслушаны все объяснения, в помещении воцарилось тягостное молчание. И тут, после некоторой паузы, с серьезными лицами мы объявили, что ни одно из этих объяснений не было правильным, ведь истинная причина наркомании, — это омерзительное существо по имени Муилуттайя. Мы придумали это слово Муилуттайя — всего несколько минут назад, во время кофейного перерыва. Корень этого слова происходит от финского слова «муи-лутус», которое первоначально означает неожиданную принудительную ссылку, изгнание людей фашистами в период между войнами. Эти ссылки использовались как форма устрашения и зачастую сопровождались применением насилия.
Поэтому слово «муилуттайя» эффективно персонифицирует подавление и тиранию. Это нетрадиционное объяснение, возлагающее вину на некое воображаемое существо, а не на кого-то из присутствующих, было хорошо принято. Затем мы разделились на небольшие дискуссионные группы, каждая из которых получила задание перечислить то, что Муилуттайя любит и чего не любит.
Среди прочих вещей выяснилось, что Муилуттайя любит плохие чувства, изоляцию от других людей, любые дискуссии, в центре которых находятся наркотики. С особым удовольствием она слушает, как люди обвиняют друг друга: Муилуттайя не любит работу, планы на будущее, общение с нормальными людьми, заботу о благополучии других и т. д. Установив, что любит и чего не любит Муилуттайя, мы в небольших группах стали разрабатывать план избавления от нее. Родилась масса отличных идей, особенно хорошо была принята идея о издании совместными усилиями персонала, экс-наркоманов, их семей и волонтеров ассоциации под названием «Анти-Муилуттайя Ассоциация» или АМА. Цель ассоциации — избавиться от Муилуттайи посредством организации собраний и совместных предприятий.
Первым совместным предприятием должна была стать организация неформального вечера «знакомства» для волонтеров, выздоравливающих экс-наркомнов и их родителей. Эта встреча была проведена через месяц и имела успех. Она стала первым мероприятием в целой серии регулярных встреч и совместных поездок в выходные дни. Волонтеры, которых сперва приглашали как психологическую «поддержку», теперь стали настоящими друзьями. Сами же они видят свою задачу в том, чтобы помочь бывшим наркоманам устанавливать контакты с людьми, не имеющими никакого отношения к наркотикам. Проект оказался успешным, особенно в смысле включения семей в процесс выздоровления, а также в плане сотрудничества между различными вовлеченными группами.
Иногда объяснения, которые дают клиенты, могут, с точки зрения специалистов, показаться неуместными. В таких случаях терапевты часто пытаются убедить клиента принять другое объяснение. Например, если родители мальчика полагают, что причиной его поведенческих отклонений является то, что в раннем детстве он ударился головой, у терапевта может возникнуть желание убедить родителей принять другое объяснение, которое будет более продуктивным в плане терапии. Однако, когда клиенты непоколебимо убеждены в правильности собственного объяснения, попытки их переубедить могут оказаться бесполезными. Тут терапевт может предпочесть принцип «не спорь с клиентом» и принять объяснение клиента «по номинальной стоимости».
Следующая история предложена Тапани и относится к тем годам, когда он был еще начинающим специалистом в области краткосрочной терапии. История иллюстрирует принцип принятия интерпретации клиента и принятие решения благодаря методу дедукции.
Тест с бусинками
Семнадцатилетняя Анни попала в серьезную беду. Ее направили ко мне из подросткового психиатрического отделения, из которого ее выгнали за то, что она принесла в здание наркотики. Когда я впервые ее увидел, у нее были суицидальные и психотические признаки. На нашей первой сессии мне удалось добиться ее согласия принести мне всю ее коллекцию транквилизаторов и бритвенных лезвий. Мы решили, что если ее будет одолевать настойчивое желание покончить с собой, она прежде чем причинять себе вред должна будет посоветоваться со мной, поскольку все ее суицидные «принадлежности» были теперь у меня. Это соглашение было очень полезным, хотя и не исключило ее суицидных порывов полностью. В начале трехгодичного курса терапии Анни раскрыла свою самую неотложную проблему.
— Я согрешила, — сказала она, — и поэтому несу наказание. На протяжении многих ночей Сатана является мне в образе человека. Он говорит, что придет и убьет меня.
Я был озадачен этой экстравагантной идеей и спросил ее, как Сатана сможет сделать это. Она объяснила, что он убьет ее прикосновением, и что его прикосновение обречет ее на вечное проклятие. Мне припомнилась одна старая история, которую однажды на конференции рассказал Пол Вацлавик. В одной восточной притче говорится о человеке, которому велено провести испытание, чтобы выяснить, следует ли игнорировать или принимать всерьез духов, которые его неотступно тревожат. Взяв свою линию поведения из этой истории, я предложил Анни провести эксперимент, чтоб определить, в самим ли деле Сатана так могуч, что может убить, или нет. Я сказал:
— Здесь, в нашей клинике был один сотрудник, который несколько лет провел в Бразилии. Он рассказывал, что в Бразилии очень много людей, которых беспокоят демоны. И, по словам бразильцев, не все демоны одинаковы. Некоторые действительно опасны, а другие — просто обманщики. Те, которые обманывают, умудряются создавать иллюзию своего могущества. Однако такие демоны просто лгуны. Существует тест, с помощью которого ты сможешь выяснить, не является ли твой Сатана одним из тех лжецов.
Анни проявила интерес к проведению теста, и я дал ей следующие инструкции. Она должна купить один маленький пакетик красных бусин, а другой — черных бусин. В следующий раз, когда Сатана появится, она должна схватить наугад несколько красных и черных бусин и зажать в кулаке. Затем нужно спросить Сатану, сколько у нее в руке красных и сколько черных бусин. Если Сатана не сможет сказать, это верный признак того, что он — один из тех жалких лжецов. Анни приняла эту идею и сказала, что попробует. На следующей сессии Анни доложила, что когда Сатана появился и стал угрожать, что дотронется до нее, она взяла сколько-то красных и черных бусин. После этого она спросила у Сатаны, сколько у нее черных бусин в руке. Сатана сказал — 16. Когда Анни пересчитала бусины, их действительно оказалось точно 16 штук. Она спросила меня, как я могу это объяснить. Я был застигнут врасплох. Я испугался, что сам загнал себя в угол и сумел лишь продлить проблему на неопределенный срок. Я сказал:
— А что же красные бусины? Сатана угадал и их число?
— Нет, не угадал, — ответила Анни. — Он сказал, что там 14 бусин, а там было только 9… Но как вы объясняете то, что он знал точное число черных русин? — настаивала она.
Я немного подумал и наконец сказал:
— Он, возможно, просто угадал — все иногда правильно угадывают.
Анни улыбнулась и приняла мой ответ. После этого она едва ли вспоминала снова о Сатане, очевидно ее мучитель испарился.
Многие годы я сомневался, стоит ли рассказывать коллегам о том неортодоксальном способе, который Анни и я применили против Сатаны.
Всем терапевтам знаком опыт, когда какая-то идея человеку предлагается, который нисколько не заинтересован в том, чтобы принять ее.
Во время одного из семинаров некоторые участники особенно усердно старались убедить клиентов принять их идеи, даже несмотря на то, что эти клиенты ясно показывали, что они не согласны. Мы обозвали такую стратегию — «пушинг» (push — «проталкивание») — и обсуждали ее недостатки; после чего группа решила воздерживаться от этого. Пушинг, однако, возвращался снова и снова, так что мы придумали другое решение. Группа сочинила простую мелодию на слова «пуш, пуш, пуш» и решила тихонько напевать эту песенку, когда на сессиях случался пушинг. Эта песенка на самом деле исполнялась несколько раз с положительными результатами.
Важно проявлять мягкость, предлагая клиентам новые решения. Вместо того, чтобы объяснить людям, что они должны думать о причине своей проблемы, лучше рассказать им историю, изображающую вашу идею или пригласить их стать вашими партнерами в поиске плодотворных объяснений.
Выдвигая несколько альтернативных объяснений, а не предлагая единственное, мы напоминаем клиенту (и себе тоже) о том, как важно сохранять широту восприятия.
Истории из собственной жизни, случаи с больными, с которыми приходилось встречаться, или литературные примеры дают материал для сенситивного воздействия на клиентов, позволяя давать им новую пищу для размышления. Важно также, что в любом случае выбор остается за самим клиентом, который сам и только сам решает, принять или отвергнуть то или иное объяснение, заложенное в конкретной истории.
Объяснения интересны, скорее, не с позиции их объективности, а в плане того, какие действия они диктуют. Новые версии порождают новые решения, при том, что клиенты не обязаны одобрять представленные объяснения. Терапевт может использовать, например, такую форму подачи своего толкования: «Предположим, причина вашей проблемы состоит в том-то и том-то, что бы вы делали в таком случае?»
К примеру, терапевт может спросить у супружеской пары, раздираемой постоянными ссорами: «Кто-нибудь мог бы предположить, что корни вашей проблемы вырастают из вашей сильной и тайной страсти друг к, другу Давайте представим себе, что это и в самом деле является реальной причиной вашей проблемы — что тогда нужно сделать для ее разрешения?»
В этой главе мы рассматривали генерирование альтернативных интерпретаций проблемы клиента с точки зрения терапевта. Однако следует подчеркнуть, что если перед клиентами поставлена принципиальная задача найти плодотворные объяснения своего конфликта, они часто проявляют большую проницательность, находя нетрадиционные объяснения самостоятельно. Специфические вопросы, как например, «Как объяснили бы эту проблему люди другой культуры?» или «Какое самое невероятное объяснение для данной проблемы вы могли бы придумать?» могут быть очень полезны для мобилизации воображения клиентов.
Глава 6. Образы будущего
Каждые три месяца в местный центр психического здоровья на прием к Бену приходил один мужчина, чтобы возобновить рецепт. Он был одинок и жил вместе с отцом в отдаленном доме в сельской местности. Одежда его была поношенной, волосы в беспорядке, зубов не было. Всякий раз, когда Бен принимал этого человека, он подшучивал над ним: каким красавцем выглядел бы тот, если бы его зубы были в порядке и фантазировал о девушках, которые сидели бы с ним в воображаемой машине с откидным верхом. Фантазии Бена неизменно забавляли клиента, но не производили сколько-нибудь заметного влияния на его внешний вид. Примерно через год после того, как Бен ушел из этого центра, он получил открытку от этого человека с простыми словами: «Спасибо большое — теперь у меня есть зубы!»
Поскольку будущее часто связано с прошлым, люди, воспоминания которых тягостны, склонны безнадежно смотреть в свое будущее. Однако и негативное видение будущего, в свою очередь, усугубляет текущие проблемы, бросая пессимистическую тень как на прошлое, так и на настоящее. К счастью, обратное также верно: позитивное видение будущего рождает надежду, а надежда помогает справляться с текущими невзгодами, видеть знаки, предвещающие перемены к лучшему, смотреть на прошлое как на испытание, а не наказание и черпать силы для творческого отношения к жизни. Следующий пример, предоставленный Тапани, показывает, как фантазирование о будущем помогает не только ставить цели, но также и повысить осознание клиентами решений, которые у них уже есть.
Когда проблема позади
Рина позвонила мне по кризисному телефону. Она сказала, что ее муж находится в состоянии запоя и нужна срочная помощь. Я узнал, что алкоголь был; проблемой для ее мужа в течение ряда лет. Через каждые несколько месяцев он идет в бар прямо с работы и напивается с чужими людьми. Во время запоев он утками, а то и неделями не появляется дома и только иногда звонит жене.
Я спросил Рину, известно ли ее мужу, что она звонит мне. Она сказала, что он знает, но не интересуется семейной терапией. Я сказал, что она может прийти без мужа, если он предпочитает не приходить.
Я также предложил, что если вдруг ее муж передумает, они вместе должны какое-то время перед встречей пофантазировать на тему о счастливой жизни их семейства. Когда я встречусь с ними, мы продолжим воображать, как будто мы находимся уже в будущем, и я буду задавать им вопросы относительно их воображаемой жизни, например: «Как вы прожили эти несколько дней?» и «Как вы думаете, что сделало ту прекрасную перемену возможной?» На следующей неделе, когда я посетил их дома, Хейкки страдал от абстинентного синдрома, от похмелья у него тряслись руки и градом лился пот. Я спросил у Хейкки, знает ли он о задании, которое я просил их выполнить до моего прихода. Он сказал, что знает и считает предложение интересным, так как в последнее время много думает о будущем. Я спросил:
— Тогда скажите, как дела обстоят сейчас, когда проблема позади?
— Что вы имеете в виду, говоря, проблема позади? — удивился Хейкки, который пока не понял моей идеи. Я продолжал:
— Вы помните, мы встречались два года назад? Припоминаю, у вас были какие-то проблемы с алкоголем или что-то в этом роде. У меня такое впечатление, что сейчас все прекрасно, я прав?
— Да, Хейкки больше не пьет, — сказала Рина, которая с готовностью включилась в игру. Затем подключился Хейкки:
— Она хочет сказать, что я уменьшил количество выпиваемого, но я время от времени выпиваю стакан-другой вина.
Мы строили наш воображаемый мир будущего еще довольно долго. Поскольку конец сессии приближался, я обратился к хозяевам с вопросом, как они объясняют эту перемену. Хейкки сказал, что во многом это связано с тем, что Рина начала разделять с ним ответственность за экономику их семьи. Он объяснил, что прежде Рина просто бросала все счета в ящик, предоставляя ему заботу и о ее налоговой декларации в конце каждого года.
— Теперь вот уже два года, — сказал он, она разбирает все свои счета аккуратно по пачкам и заполняет свою декларацию совершенно самостоятельно, лишь иногда спрашивая у меня совета.
Другое объяснение состояло в том, что Хейкки осуществил главную перемену в своей служебной карьере. Годами он мечтал сделать нечто радикальное, а теперь он претворил свою мечту в жизнь.
Мы не стали договариваться о следующей встрече, я просто попросил Рину и Хейкки позвонить мне или прислать открытку, чтобы дать мне знать, как идут дела. Когда я уходил, Хейкки и Рина были полны оптимизма и выглядели так, как будто что-то из того, о чем мы фантазировали, уже исполнилось.
Позднее я узнал, что Хейкки действительно воплотил свою мечту, и что он резко сократил потребление алкоголя.
Позитивные образы будущего дают людям возможность посмотреть на свои сегодняшние неприятности просто как на этапы непрерывного повествования, где невзгоды — лишь ступени на пути к лучшему завтра. С этой точки зрения, проблемы могут рассматриваться как ценный познавательный опыт, а вовлеченные люди — скорее как помощники, нежели препятствия. Следующий пример повествует о том, как Тапани пригласил девочку-подростка, жившую в лечебном стационаре для молодежи, создавать образы будущего, в котором разные люди из ее окружения становятся ее помощниками.
|
|
|
