 |
ПРИМЕЧАНИЕ: Все герои, задействованные в сценах сексуального содержания, вымышленны и достигли возраста 18 лет.
|
|
|
|
День, который всё изменил
Автор: YDD
Бета: нет
Рейтинг: NC-17
Пейринг: СС/ГГ
Жанр: Angst, Drama
Отказ: Все права на мир и героев принадлежат Дж. К. Роулинг.
Аннотация: Ты – самый обычный человек. Ты живешь своей жизнью, радуешься успехам и переживаешь неудачи. Но однажды наступит критический день, и вся твоя жизнь разобьется на три части. Вчера – то, что было ДО этого дня, Завтра – то, что будет ПОСЛЕ этого дня. И Сегодня – тот самый день, который изменил всю твою жизнь... или не только твою...
Комментарии: Фик написан в подарок на день рождения для Amber.
Предупреждения: смерть персонажа, OOC, AU
Размер: Мини
Статус: Закончен
ПРИМЕЧАНИЕ: Все герои, задействованные в сценах сексуального содержания, вымышленны и достигли возраста 18 лет.
СЕГОДНЯ
– Ты считаешь, что это справедливо? – сквозь слезы прошептала она, глядя на него сверху вниз.
– Не забывайтесь, мисс Грейнджер, – его голос звучал почти угрожающе, а на лице явно читалось недовольство.
В кабинете декана Слизерина было совершенно темно. Только пара свечей, парящих над столом профессора, отгоняли тянущую свои когтистые руки тьму. Он восседал за столом, заваленным свитками пергамента и книгами. Она стояла напротив, обхватив плечи руками и вздрагивая от каждого его слова, многократно усиленного эхом.
– Я думала, тебе было хорошо со мной, – казалось, что она его совершенно не слышит. Огромные глаза цвета горячего шоколада блестели от слез, а искусанные в кровь губы дрожали.
– А я думал, что вы достаточно умны, чтобы не заводить роман со своим учителем, – его голос был тверд, как сталь. Казалось, что никто и ничто не сможет изменить его решение.
|
|
|
– То есть, вы просто воспользовались мною? Так получается? – она сжала свои маленькие кулачки. Девчонка даже и представить не могла, как прекрасна в гневе.
– Ну, – профессор усмехнулся, – мне было... приятно... общаться с вами.
Он смотрел с вызовом. Унижать и причинять боль, играть на чувствах и эмоциях – как это волнующе! Девчонка еле сдерживается, чтобы не наброситься на него и не выцарапать глаза.
– Спать со мной тоже было... приятно? – выплюнула она с таким презрением, что его передернуло.
Глаза мужчины превратились в узкие щелочки, а ноздри раздувались от тяжелого дыхания.
– Признаюсь, в постели вы заслуживаете высших баллов, – он откинулся на спинку стула и, подняв руку, провел по тонким губам пальцем.
Она не выдержала. Громко всхлипнула и в следующее мгновение уже рыдала, закрыв лицо маленькими ладошками. Хрупкие плечики судорожно вздрагивали. Хотелось немедленно встать, подойти и заключить ее в объятия, успокоить, защитить... Защитить? От кого? От самого себя?
Профессор горько усмехнулся, но не сдвинулся с места. Просто сидел и смотрел, как ее колотит от рыданий.
"Снейп, ты просто чудовище! Что ты с ней делаешь? Что ты делаешь с собой?!"
Он дернулся, лицо его исказила гримаса боли. Но уже в следующее мгновение в голосе звенел металл.
– Мисс Грейнджер, в подземельях и без вас сыро. Немедленно прекратите! И если у вас все – убирайтесь!
Она убрала руки от лица. Красные заплаканные глаза зло сверкнули.
– Не смейте разговаривать со мной в таком тоне и указывать, что делать, после того, как со стонами и криками умоляли меня не останавливаться! – ее слова хлестали по лицу и причиняли боль не меньшую, чем Круциатус.
Снейп поджал губы и не смог даже достойно ответить. Все слова, которые он с такой тщательностью готовил всю неделю, просто улетучились из головы. Осталась только тупая боль и отвращение к самому себе.
|
|
|
– Вы просто жалкое подобие человека, – прошептала она, еле сдерживаясь, чтобы снова не расплакаться.
Останься он сейчас один, кабинет превратился бы в самую настоящую свалку. Бить, крошить, уничтожать – вот то единственное, что ему сейчас хотелось. Только это было необходимо. А иначе он просто лопнет. Невозможно держать все в себе. Для мыслей есть Омут Памяти. А куда чувства девать прикажете? Эмоции?
– Мисс Грейнджер... – голос звучал глухо и непривычно дрожал. Снейп сморщился и замолчал. Повисла тишина.
Она смотрела на него с такой надеждой, что сердце предательски сжалось и захотелось тотчас же прекратить этот спектакль. Но нельзя, нельзя... Лучше сейчас закончить все это, чтобы она потом не страдала...
– Мисс Грейнджер, – начал мужчина снова, и на этот раз голос ему не изменил, – мне, правда, очень жаль, что все так вышло... И я искренне готов просить у вас прощения. Но любовь не подвластна человеку. Я... я встретил другую женщину. Я ее люблю и хочу прожить с ней всю оставшуюся жизнь.
Она дернулась, словно от удара, и отступила на шаг. Тьма тут же поглотила ее тонкую, еще по-детски неуклюжую, но уже женственно прекрасную фигуру. Только два нереально огромных глаза блестели из темноты.
"Боже, Снейп, кого ты обманываешь? И как... как мерзко врать ЕЙ!"
Она судорожно вздохнула и спросила отрешенно:
– А меня вы разве не любили и не хотели связать со мной жизнь?
Он не удержался и с громким треском переломил карандаш, который вертел в руках. Набрал в легкие побольше воздуха, чтобы ответить, но тут же закрыл рот, не в силах вымолвить и слова: грудь сдавило металлическим обручем, который не позволял даже дышать.
Она смотрела совершенно спокойно, взглядом смирившегося со своей участью, но еще не собравшегося с силами развернуться и уйти человека.
А его руки дрожали. Куда делось самообладание двойного шпиона с многолетним стажем?
"Жалкий червяк! И как только ты выжил в эти сумасшедшие годы? И зачем? Чтобы сидеть сейчас перед девчонкой и мучиться угрызениями совести?"
Дрожащей рукой он дотянулся до ворота сюртука и буквально вырвал с корнем верхние пуговицы. Но глубокий вдох не принес облегчения.
|
|
|
– Мисс Гре... – слово застряло в горле. – Гермиона, – уже теплее, но она не дала ему договорить.
– В принципе, это уже не важно.
Разворачивается резко, так, что волосы вихрем взметаются вокруг головы. И выбегает из кабинета, хлопнув дверью с такой силой, что несколько склянок падают с полок и разбиваются вдребезги.
– Миона... – сдавленно прошептал он. Теперь играть было не перед кем. Закрыв лицо руками, он громко застонал. И было в этом стоне столько боли, словно в реве раненого зверя. Одно движение рукой – и все книги, пергамент, чернила и перья оказались на полу.
– Слабак! Слабак! – выкрикивал сквозь рыдания мужчина, снова и снова обрушивая на стол мощные удары. Он хотел смести на пол и свечи, решив покончить со всем этим как можно скорее, но сильная рука остановила его. Вскинув голову, мужчина увидел перед собой директора.
– Ты сделал это, мой мальчик. Я горжусь тобой, – кивнул старец.
Но он вырвал руку и выплюнул со злостью:
– Я ненавижу тебя! Ненавижу! Что ты со мной делаешь? Мало я страдал?
Директор лишь устало качнул головой.
– Ты делаешь это не для меня, а для нее. Чтобы она жила в спокойном мире, где нет войны, смерти и разрушений.
– О да, конечно! – сарказм так и сочился из каждого слова. – По-твоему она счастлива, да? Иди догони ее и спроси! Я с удовольствием послушаю! Плевать мне на себя! Мне недолго осталось. Но она! Она! Так молода! У нее вся жизнь впереди!
– Она о тебе и не вспомнит, – директор прошел к книжным полкам и остановился. – После моей смерти она возненавидит тебя.
Он не нашелся, что ответить. Снова рухнул на стул и уставился перед собой невидящим взглядом. Перед взором проносились те несколько месяцев безграничного счастья, когда казалось, что за спиной выросли крылья, что все несчастья позади и можно теперь просто быть счастливым. Но улететь не получилось...
Директор подошел незаметно. Положил руку на плечо и сжал.
|
|
|
– Смирись со своей ролью, мой мальчик...
Сил отвечать не было. И слова тоже не находились. Просто закрыл глаза и качнул головой. А там – понимай, как хочешь...
ВЧЕРА
– Ты что тут делаешь? – шепчу я тебе на ухо, и ты испуганно подпрыгиваешь на месте. Оборачиваешься и только потом облегченно вздыхаешь и улыбаешься.
– Ты меня напугал! – в голосе звенит фальшивая обида, а тоненькие ручки уже обвились вокруг моей шеи.
– Разве гриффиндорцев можно хоть чем-нибудь напугать? – кривляюсь я, словно ребенок, лишь бы вызвать на твоем лице улыбку. И ты улыбаешься. Полноватые губы расползаются, открывая взору белоснежные зубки. Глаза сияют радостью и счастьем. Ты ведь счастлива, правда?
– Конечно же, можно, глупенький! – ты легонько хлопаешь меня по щеке, и я понимаю, что нервные окончания на пределе своей чувствительности: всего одно прикосновение заставило живот скрутиться в тугой узел.
– Почему ты не пришла? Я ждал! – мои губы почти касаются твоего ушка, жарко шепча слова.
Ты хихикаешь, извиваясь в моих объятиях, и смешно наклоняешь голову к плечу, стараясь избавиться от щекочущего фактора у своего уха.
– Прости, я замечталась, – твои глаза такие чистые-чистые, словно водная гладь Черного Озера в безветренную погоду. И я окунаюсь в них с головой, наслаждаясь свободой и твоим присутствием.
– О чем же мечтала моя маленькая мисс Всезнайка? – я вытаскиваю из твоих волос пару шпилек, и локоны тяжело рассыпаются по плечам, щекоча ноздри запахом полевых цветов.
– О том, как придет ее мистер Десять-баллов-с-Гриффиндора, – ты соблазнительно прикусываешь нижнюю губку и глядишь на меня исподлобья своими невыразимо красивыми глазами. Ты хоть понимаешь, насколько сейчас сексуальна?! – Придет и покажет, как сильно он скучал по своей гриффиндорке.
О, ну разве можно противиться этой юной ведьме, которая в свои семнадцать лет может свести с ума одним только взглядом?!
И я даже не собираюсь этого делать. Просто одним рывком поднимаю тебя и усаживаю на подоконник. Ты весело смеешься, твой голос переливается звоном тысячи маленьких серебряных колокольчиков. И я счастлив, счастлив знать, что ты смеешься для меня...
– Мисс Грейнджер, вы напрашиваетесь на неприятности, – стараюсь быть самим собой, но, боже, как это сложно!
А тебе словно смешинка в рот попала: откинула голову назад и разразилась новым приступом смеха. А я сглотнул, скользя взглядом по светлой коже твоей шеи. Облизываю вмиг пересохшие губы и впиваюсь пальцами в твои бедра. В штанах так жарко и тесно, что нет сил терпеть. Я ждал тебя весь вечер, а ты стояла в коридоре у окна и мечтала...
|
|
|
Ты перестаешь смеяться так же неожиданно, как и начала. Смотришь на меня серьезно, чуть прищурившись, будто приготовилась слушать очередную лекцию. Твои руки словно живут своей жизнью – скользят по моим плечам и груди, и я даже сквозь толстую ткань сюртука ощущаю их тепло.
– О неприятностях какого рода идет речь, профессор? – голос совершенно бесстрастен, но в глазах прыгают чертята.
– Сейчас узнаешь...
Ты даже вскрикнуть не успела – а я уже сминаю твои губы в поцелуе, овладеваю твоим ртом, словно полноправный хозяин, врываюсь языком в теплую влажность и чувствую, как медленно, но верно начинаю сходить с ума. И ты тоже теряешь над собой контроль: обхватываешь мой стан ногами и вжимаешься в меня, притягиваешь мою голову к себе, углубляя поцелуй, зарываясь пальчиками в мои волосы.
О боги! Дайте мне сил!
Стон срывается с моих губ раньше, чем я успеваю его остановить, и ты улыбаешься. Я чувствую это, и мне даже не нужно открывать глаза и смотреть.
Ты прекрасно осведомлена о моем возбуждении. Разве можно не замечать, как мой член настойчиво упирается в твою промежность? И ты елозишь по мне вверх-вниз, усиливая трение и доводя меня до бессознательного состояния.
Девочка моя!
Подхватываю тебя под ягодицы и со всей силы прижимаю к себе. Тише, тише, спокойно. Не прекратишь сейчас – я кончу прямо на месте. И потом мне будет жутко стыдно. Ведь ты этого не хочешь, правда?
Рядом с тобой я теряю возможность здраво мыслить. Это же просто идиотизм – заниматься сексом со студенткой прямо в коридоре школы! Но мне плевать, плевать на всё и всех. Пусть хоть целая толпа соберется за нашими спинами. Я не смогу, физически не смогу оторваться от тебя. Но сейчас ночь, и она укроет нас под своим одеялом, не так ли?
Ты разрываешь сводящий с ума поцелуй и откидываешь голову назад, подставляя шею моим губам. И я целую ее, впиваюсь зубами, прикусывая нежную кожу, и провожу по красным отметинам языком. Завтра на этих местах появятся синяки, и тебе придется надеть водолазку или повязать шарф. Но сегодня – сегодня ты наслаждаешься, закрыв глаза и приоткрыв рот, тяжело дышишь и еле слышно постанываешь.
Пробираюсь руками к застежке твоей мантии и одним движением срываю ее. Блузка такая тонкая, что я ощущаю сквозь нее жар твоего тела. Боже, девочка, ты горишь! Пальцы быстро пробегают по пуговицам – и твоя грудь вырывается на свободу. Мое дыхание сбивается, когда я вижу эти маленькие упругие холмики с вызывающе торчащими сосками. И я в который раз ругаю себя за слабость и в который раз не могу противиться твоей красоте. Наклоняюсь к твоей груди и обхватываю сосок губами, начинаю перекатывать его во рту, дразня языком и слегка прикусывая зубами. Ты дергаешься, больно сжимаешь руками мои волосы и снова начинаешь тереться об меня.
Нет-нет, не так быстро, не так... О Мерлин!
Это выше моих сил! Так нельзя, нельзя! Но мне плевать. Сейчас – плевать. Одним рывком задираю твою юбку, прижимаю ладонь к насквозь мокрым трусикам. И тут же – протяжный стон на весь коридор. Эхо подхватывает его и, кажется, разносит по всему замку. Наверное, его услышали и в подземельях, и на Астрономической башне. Не удивлюсь, если и Хагрид упал с кровати... А, к черту Хагрида!
Ты вся дрожишь, раздвигаешь ноги еще шире и едва слышно хнычешь.
– Хочешь меня? – жарко шепчу тебе на ухо.
О боги, я способен на глупые вопросы! Разве это не очевидно?
Но тебе сейчас не до анализа моего поведения. Ты быстро киваешь головой и отвечаешь срывающимся шепотом:
– Да... да... да...
Что же тебе нужно еще, Снейп?! Вот она – твоя! Бери! Что ты медлишь?
Но я не тороплюсь, хоть и нахожусь в полуобморочном состоянии. Отодвигаю в сторону тонкую полоску ткани и свободно проникаю внутрь тебя двумя пальцами. С твоих губ срывается еще один стон и тонет в моем поцелуе. Будем благоразумны: свидетели нам не к чему, правда?
Мерлин, какая ты влажная и горячая! Ты готова, ты хочешь меня, прямо сейчас. И я не буду противиться твоей воле. Тем более что юркие пальчики знают свое дело: ты уже расстегнула мои брюки и обхватила болезненно пульсирующий член.
– Стой... Стой! – хрипло выкрикиваю я, и ты замираешь. Твои невозможно огромные глаза глядят обиженно, а носик морщится, словно ты капризная и избалованная девочка, лишенная любимой игрушки. – Не так быстро, милая... Иначе ты рискуешь...
– Заткнись уже со своими учениями, – ты смешно закатываешь глаза и двигаешься к краю подоконника, задирая юбку и срывая с себя трусики. Затем откидываешь их в сторону и раздвигаешь ноги. – Ну же, Северус Тобиас Снейп, докажи мне, что ты настоящий мужчина. Или слабо? – твоя бровь насмешливо изогнулась – моя школа.
Зарычав, я набрасываюсь на тебя, словно изголодавшийся зверь на добычу. Берешь меня на слабо, да? Знаешь, что это тебе с рук не сойдет. Знаешь, маленький манипулятор... И я, черт возьми, знаю, что ты с легкостью мной руководишь! Но не могу это остановить...
Врываюсь в тебя резко и начинаю вколачиваться. Быстрые и мощные толчки вырывают из твоей груди полустоны-полухрипы. Ты вцепилась в мои плечи мертвой хваткой, уткнулась лицом в плечо и чуть не плачешь от возбуждения. Приподнимаю тебя и продолжаю проникать до самого конца, держа тебя на весу. Вхожу в тебя резко, глубоко, до самого основания и чувствую, как сжимаются стенки влагалища, обхватывая мой член.
Что? Ты уже?!
Стискиваю зубы, еле сдерживаю себя, чтобы не кончить раньше времени. Давай, девочка, давай...
Ты дрожишь в моих руках, впиваешься когтями в рукава, всхлипываешь – и кончаешь. Я чувствую, как сокращаются мышцы вокруг члена. Нет сил терпеть дольше! Это просто мука, сладостная мука! Из груди моей вырывается низкий стон – и я присоединяюсь к тебе. Ты пытаешься отодвинуться, чтобы свести ноги, но я не отпускаю тебя, продолжая двигаться в то время, как оргазм накрывает меня с головой. Ты обхватываешь меня за шею так сильно, словно собираешься задушить. И вдруг срывающийся шепот:
– Сев... пожалуйста... не тут...
Я будто очнулся ото сна. Встряхиваю головой, замедляю движение и останавливаюсь, хотя это и нелегко. Осторожно опускаю тебя на пол и понимаю, что совершенно не чувствую своих пальцев – они онемели, так сильно я впивался ими в твои ягодицы.
Тебя трясет, словно в лихорадке, ты еле стоишь на ногах, и я, плюнув на все, быстро привожу себя в порядок и беру тебя на руки.
– Трусики... – шепчешь ты и, протянув руку, сминаешь в кулачке кусок ткани.
Мои шаги широкие, я спешу в подземелья, в свою комнату, туда, где нас никто не побеспокоит. Туда, где мы будем вместе взлетать на вершину блаженства и утопать в объятиях друг друга.
Ты прижимаешься ко мне, трогательно уткнувшись носом в шею, и смешно сопишь. А потом вдруг произносишь слова, от которых мои ноги подкашиваются и я чуть не падаю:
– Люблю тебя...
Дыхание перехватило, а на глазах выступили слезы. Целую тебя в макушку и улыбаюсь.
– Я тебя тоже...
ЗАВТРА
Всех участников битвы хоронили на окраине Запретного Леса. Проводить в путь погибших собралась, наверное, вся магическая Англия. Черные мантии буквально заполонили территорию разрушенного Хогвартса и тонкими струйками тянулись туда, где чернели вырытые могилы.
Почему я не пошла вместе со всеми? Не знаю. Гарри очень удивился и даже попробовал возражать, но стоило ему заглянуть мне в глаза – и он все понял. Понял, кивнул, сжал мою руку и отошел, силой уводя сопротивляющегося Рона.
Мои любимые мальчишки... Мы прошли вместе через столько, что я уже и не представляю своей жизни без вас. Война сильно всех изменила. Только вчера вы были совсем еще детьми, веселыми и беззаботными. А сегодня – уже мужчины с многочисленными ссадинами и шрамами, перенесшие потерю близких и родных людей, пережившие все ужасы и лишения этой кровопролитной бойни...
Я уже тоже далеко не та маленькая девчонка, которая ночами зубрила учебники и влипала с вами во все сомнительные истории. Я повзрослела. Но не в этом году, скитаясь с вами по лесам. Это случилось задолго до нашего побега из школы. Точнее – на пятом курсе.
Господи, как я могла совершить самую большую ошибку в своей жизни в семнадцать лет?! Поверила ему, ушла, а он... Врал мне, врал! Отослал, заставил забыть, возненавидеть! А я, дура, поверила, возненавидела и забыла!
Сердце предательски сжалось. Действительно, кого я обманываю? Не забыла...
Солнце уже скрылось за Запретным лесом, а я все стояла на крыльце, обхватив плечи руками и глядя прямо перед собой. Толпа начала рассасываться еще часа два назад. И теперь на опушке виднелся ряд новых крестов. И ни одной живой души. Куда все делись? И почему я не заметила?
Мотнув головой, я нетвердым шагом двинулась к лесу. Холодный ветер обдувал мое лицо и настойчиво толкал в грудь, пытаясь остановить и заставить вернуться назад. Живым не место на кладбище.
Но мне туда нужно.
Наклоняю вперед голову и упрямо иду вперед. Голая и безжизненная земля шуршит под ногами, камни, некогда бывшие стенами Хогвартса, словно специально лежат на дороге, мешая пройти. Мне все равно. Я пройду.
Мне нужно туда, нужно...
"Не нужно..." – доносится с очередным порывом ветра, и я вздрагиваю. Затем сжимаю челюсти, сую руки в карманы куртки и пускаюсь вперед бегом. Рваное дыхание вырывается из моей груди, колики в боку заставляют согнуться чуть ли не пополам, ветер смахивает с глаз слезы и моментально высушивает мокрые дорожки. Но я бегу, ни на секунду не останавливаясь, огибая кресты и надгробия с высеченными на них именами.
Спотыкаюсь, лечу на землю, выставив вперед руки, падаю, больно ударяясь и до крови царапая колени. Очередной вихрь поднимает в воздух желтые листья и начинает кружить их у меня над головой. Закусываю губу и поднимаю глаза. Вздрагиваю. Пришла. Вот она...
Наверное, эта могила – самая скромная из всех. Небольшая каменная плита и всего два слова на ней – "Северус Снейп". Среди всех этих богато украшенных и вычурных крестов и надгробий твоя выглядит бедной и совершенно неприметной. Но ты ведь хотел, чтобы было именно так, да, Северус? Излишнее внимание к своей персоне ты бы не потерпел...
Я встаю на колени и придвигаюсь ближе. Протягиваю руку и очерчиваю пальцем ровные буквы.
Северус...
Эмоции захлестывают меня с головой, стремясь засосать в губительный омут воспоминаний. Хочу ли я противиться им? Нет, не хочу. Но ты будешь меня осуждать, я знаю. Ты хотел, чтобы я была сильной девочкой. Твоей девочкой...
Крупные слезы текут по моим щекам. Видишь, как все просто, Северус? Выгнал вон и умер героем... А ведь я целых два года тебя ненавидела. Любила и ненавидела. И как только я с ума не сошла? До сих пор себе удивляюсь... Наверное, я просто так до конца и не поверила в твою вину. Украдкой наблюдала за тобой, и сердце замирало каждый раз, когда твой взгляд вскользь пробегал по моему лицу.
А ты ведь пытался нас защитить! Делал все, что было в твоих силах. Все, что не могло вызвать подозрения. А Гарри готов был тебя голыми руками задушить, особенно после смерти Дамблдора... Пока не нашел тебя в Визжащей Хижине. Этот день изменил всю его жизнь. Перевернул с ног на голову. А заодно и мою. Уж не знаю, специально ли ты отдал ему воспоминания О НАС или случайно, но Гарри все узнал. И достойно принял это. Без истерик и скандалов. Конечно, обсуждать это с ним было бы глупо. Но зато он умел просто сидеть рядом и молчать, сжимать мою руку и успокаивающе поглаживать по спине.
Чего не скажешь о Роне. Уж он-то хорошенько прошелся по всем твоим поступкам, начиная с самого первого курса! Не упустил ничего. Он и сейчас винит только тебя во всех бедах. И не хочет верить в то, что мы с Гарри пытаемся ему рассказать. Глупый, глупый Рон! Он искренне меня любит и готов защищать до последнего... Как думаешь, Сев, у нас с ним может что-нибудь получиться?
Поднимаю руку к лицу и размазываю слезы по щекам.
Я даже знаю, как бы ты ответил... Слово в слово...
"Ты в своем уме?! Хочешь, чтобы он затянул тебя вслед за собой в это болото? Разве ты будешь счастлива с человеком, который не интересуется ничем, кроме еды и квиддича? Ты даже поговорить с ним ни о чем не сможешь! В итоге – полное непонимание, неудовлетворенность жизнью и тоска по былым временам... Тебе не нужен такой слабак! Тебе нужен сильный мужчина, рядом с которым ты будешь чувствовать себя уверенно... Например, я..."
Улыбаюсь так же, как в тот день. Помнишь? Мы сидели на полу у камина в твоей комнате. Я – между твоих ног, прижавшись спиной к твоей груди. Наши пальцы сплелись сами собой и, казалось, жили отдельной жизнью. Я завела разговор о Роне, а ты непонятно почему разозлился и в два счета нарисовал мне картину "счастливого" будущего с ним. И как бы невзначай предложил на роль моего спутника жизни себя... Знал бы ты, как бешено забилось мое сердце! Я боялась, что сплю, и этот разговор мне только снится. Но ты был совершенно серьезен, не так ли? Какие мысли посещали твою голову? Представлял ли ты нашу семейную жизнь? Мечтал ли? Я никогда об этом не узнала, к сожалению... На следующий день ты начал меня игнорировать, а еще через неделю...
Все, хватит! Я не за этим пришла!
Осторожно засовываю руку в карман и достаю небольшой прозрачный шарик, внутри которого полыхает самое настоящее пламя. Красные язычки лижут стены импровизированной камеры, но выбраться не могут. Теплый шар удобно лежит в руке и, кажется, согревает не только тело, но и душу.
Это твой подарок на День святого Валентина. Кто бы мог подумать, что грозный декан Слизерина так трепетно относится к этой дате? Я специально не заводила об этом разговор, чтобы лишний раз тебя не злить. А ты подарил мне самый восхитительный вечер в моей жизни... и этот шар. Ты еще сказал мне: "Пока в нем горит огонь – я буду рядом с тобой".
Криво улыбаюсь. Так что, Северус? Огонь горит. Но тебя почему-то нет...
Протягиваю руку и осторожно кладу шар на свежую землю. Забери его обратно. Теперь он мне не нужен. Раньше я смотрела на него и знала, что с тобой все хорошо. И даже немножко надеялась, что однажды ты вернешься. Но теперь... Зачем мне эта лживая штуковина?! Ведь тебя нет! Ты умер, умер, умер!
Я закрываю лицо руками и позволяю рыданиям вырваться из груди. Боль затапливает меня изнутри, терзая не только душу, но и сердце.
Зачем я пришла сюда? Просто попрощаться? Мерлин, Гермиона, не обманывай хотя бы себя! Ты пришла убедиться, что его нет! Убедиться, что его не вернуть! Ты видела его тело. Ты видела его лицо. И оно было прекрасней, чем при жизни. Оно было настоящим, без всяких масок. И на нем читалось такое спокойствие, что не возникало сомнений: он счастлив, он обрел свободу...
Ты счастлив, да. Кто спорит? А я? Что мне теперь делать? Никакой надежды, никакой веры, никакого будущего! Меня нет без тебя, понимаешь ты это или нет? Если надеялся вернуться ко мне после войны, то почему не позаботился о том, чтобы я не стояла на коленях у твоей могилы?! Сукин ты сын, Снейп!
Сзади слышится какой-то шорох, и я вздрагиваю, резко оборачиваясь. Никого... А сердце готово выпрыгнуть из груди. Черт, Гермиона! Ты ведь не думала, что это?.. О Гермиона!
Слезы все текут и текут. А я-то думала, что уже выплакала их... Взгляд задерживается на шаре. Пламя трепыхается в нем не с той спокойной уверенностью и силой, что раньше. Теперь оно панически дрожит, судорожно бросаясь то в одну сторону, то в другую. Прищуриваюсь и резко хватаю шар, прижимаю его к груди. Ладони тут же теплеют, а по телу расползается спокойствие и уверенность. В чем же твоя сила, а? Ты ведь не просто безделушка из лавки в Хогсмиде...
Вздыхаю, качаю головой и прячу шар обратно в карман. Затем снова перевожу взгляд на надгробие.
Знаешь, Северус, мне в пору люто ненавидеть тебя за все, что ты сделал со мной... Но, черт возьми, я люблю тебя, люблю! И сейчас даже больше, чем раньше!
Я просто в замешательстве... Не знаю, что мне делать...
Рон вчера сделал мне предложение. Я обещала подумать, а он жутко расстроился. Мне его так жаль, Сев! И... кажется, я даже испытываю к нему какие-то чувства... Ну, ты понимаешь...
Чувствую, как щеки начинают гореть, и улыбаюсь. Ты умер, а я стыжусь признаться тебе, что мне нравится другой... мужчина. А тебе, должно быть, сейчас все равно.
Сев, отпусти меня, а? Пожалуйста! Или дай какой-нибудь знак! Я запуталась, понимаешь?! Я готова хранить тебе верность до самой смерти, готова! Но ты этого никогда не хотел. Главное для тебя – чтобы я была счастлива. И ради тебя я буду стараться быть счастливой. Но только если ты дашь мне на это разрешение...
Затаила дыхание и жду. Чего? Вот дура!
Резко поднимаюсь и отворачиваюсь, чтобы уйти. Делаю несколько шагов прочь и останавливаюсь. Какая-то неведомая сила заставляет меня обернуться и посмотреть на твою могилу.
Я вздрагиваю. Затем неуверенно подхожу ближе и приседаю.
Прямо на твоей могиле из свежей черной земли медленно поднимается молодой зеленый росток. Холодный ветер отчаянно пытается вырвать его или хотя бы склонить к земле. Но он сильный и упрямый, прямо как ты. Я пересаживаюсь, заслоняя его от ледяных потоков воздуха.
Сижу и смотрю, как из прожженной и безжизненной земли рождается прекрасный цветок, и плачу.
– Спасибо, Сев... спасибо... – шепчут мои губы.
Ты отпустил меня... отпустил и дал добро на мое счастье... Знаю, как тяжело тебе далось это решение. Поэтому благодарю тебя от всей души.
– Я все равно буду любить тебя до конца моих дней, – произношу я перед тем, как встать и покинуть кладбище.
Возвращаюсь с легким сердцем. Ветер дует в спину, подталкивая вперед, и создается ощущение, будто я лечу. На крыльце стоят Гарри и Рон, обеспокоенные и взволнованные. Я улыбаюсь им издалека, а потом подхожу к Рону и легко касаюсь его губ своими.
– Я согласна, – шепчу я, и мальчишки радостно переглядываются. Рон обнимает меня своими сильными руками, прижимает к мощной груди, и я слышу, как бьется его сердце.
Я постараюсь быть счастливой, Сев. Очень постараюсь. Только, пожалуйста, будь всегда со мной.
Незаметно сую руку в карман, сжимаю теплый шар и улыбаюсь...
Конец
|
|
|
