 |
Треблинка: массовые захоронения и сжигание трупов
|
|
|
|
Ф. Брукнер: Рабочий лагерь Треблинка I, который находился примерно в двух километрах от т.н. лагеря уничтожения Треблинка II и в котором большей частью не евреи, а поляки работали в большом карьере, добывая гравий, не имеет никакого отношения к Холокосту, но даёт нам представление о том, что официальное изображение событий в Треблинке II не соответствует истине.
В августе 1944 года советские власти нашли вблизи Треблинки I три массовых захоронения и приказали провести судебное расследование, о результатах которого было доложено 23 августа. Первая могила имела объём 100 м3, вторая — 95 м3 и третья — 125 м3; в первой находились 105 трупов, во второй — 97 и в третьей — 103[201]. На территории лагеря могил обнаружено не было.
Как вы думаете, почему немцы не хоронили умерших в самом лагере?
Студент: Разумеется, из гигиенических соображений. Как известно, трупы загрязняют почву и воду. Кроме того, возбудители болезней в земле гораздо меньше подвергаются атмосферным воздействиям.
Ф. Брукнер: Совершенно верно. Но в Треблинке II массовые могилы, в которые закапывались трупы до их сожжения, находились, согласно единогласным показаниям свидетелей, на территории самого лагеря.
Охрана и заключённые «лагеря уничтожения» добывали воду из колодцев. На плане, который нарисовали заключённые Мошек Лакс и Манек Платкевич, отмечены четыре таких колодца[202]. Если бы там действительно были захоронены сотни тысяч трупов, эти четыре колодца через короткое время, несомненно, были бы совершенно отравлены.
Таким образом, массовые захоронения, как и в Треблинке I, должны были располагаться вне лагеря, а утверждения свидетелей, отрицающих это, не заслуживают никакого доверия. То же самое относится, разумеется, и к Белжецу.
|
|
|
Перейдём к сжиганию трупов. Как мы уже видели, было бы чистым безрассудством не построить крематорий в лагере, предназначенном исключительно для уничтожения людей. Даже в таком небольшом рабочем лагере, как Травники, лагере-спутнике Майданека, отсутствие крематория порождало проблемы. В августе 1943 года начальник строительства этого лагеря писал:
«Крематория в здешнем лагере нет. На этот недостаток уже не раз указывалось. Постройка крематория является насущной потребностью»[203].
Насколько же нужней был крематорий в «лагере уничтожения», где планировалось убить сотни тысяч людей?
Студент: Господин Брукнер, могу я вас поправить? Если бы планировалось массовое убийство людей, то вряд ли построили бы обычный крематорий, так как его муфельная печь предназначена для сжигания лишь одного трупа, чтобы потом отдать пепел родственникам. Было бы гораздо эффективней построить установку для массового сожжения, какие используются для уничтожения трупов животных. При помощи неё от трупов можно было бы избавляться гораздо быстрей, чем в крематории.
Ф. Брукнер: То, что вы говорите, вполне логично. Я вижу, и мне, лектору, есть чему у вас поучиться.
Согласно официальной версии Холокоста, в феврале 1943 года Треблинку посетил Генрих Гиммлер, который, к своему удивлению обнаружил, что здесь и не приступали к сожжению 700 000 трупов, уже лежавших в гигантских массовых захоронениях на территории лагеря. Правда, этот мнимый визит Гиммлера не подтверждается ни одним документом и, по-видимому, является чистой выдумкой «свидетелей». Американская еврейка Коннилин Фейг, историк Холокоста, пишет:
«Даже если бы сжигали ежедневно по 1000 трупов, понадобилось бы 700 дней, чтобы выполнить приказ Гиммлера. Франц (якобы комендант лагеря) и Лалька рассмотрели несколько возможностей решения проблемы. Они выливали вёдрами бензин на трупы в одной из ям; получалось большое пламя, но трупы лишь слегка опалялись. Они уложили сотни трупов в широкие ямы меньшей глубины и снова залили их бензином. И опять огонь не смог сжечь трупы (…) К концу первого этапа опытов они пришли к выводу, что понадобится 140 лет, чтобы выполнить указание Гиммлера»[204].
|
|
|
Студент: А нельзя было придумать что-нибудь ещё глупей? Если бензин вылить на слой трупов и зажечь, сгорят лишь самые верхние трупы, и то, лишь в том случае, если бензина будет много, нижние же только обуглятся.
Ф. Брукнер: Это первое. Второе: поверит ли кто-нибудь, у кого в порядке с головой, что немцы будут расходовать огромное количество бензина, необходимого им для танков и грузовиков, в то время, как в Польше много лесов? И третье: можно ли представить, чтобы Г. Гиммлер оставил поиск наиболее эффективного метода сожжения 700 000 трупов, к которым добавились ещё трупы евреев, убитых до августа 1943 года, на усмотрение лагерного начальства, которое потом с помощью примитивных ремесленных экспериментов пыталось определить, как лучше всего решить эту задачу?
Если верить свидетелям, эсэсовцы Треблинки решили эту проблему, обнаружив, что многие трупы горят сами. В своём заявлении, сделанном в 1947 году в Вене, наш старый знакомый Элиас Розенберг утверждал:
«Для этой цели (т.е. для сожжения трупов) укладывали на землю параллельно друг другу два рельса и поленья. При этом бывало так, что трупы, особенно только что умерших, горели плохо, и их приходилось заливать бензином»[205].
Студент: Выходит, многие трупы, особенно старые, горели и без бензина, т.е. сами? Но человек на 70% состоит из воды, трупы не могут гореть сами!
Ф. Брукнер: Похоже, в Треблинке не действовали законы природы. Четыре десятилетия спустя, на процессе над И. Демьянюком, Э. Розенберг ещё больше разукрасил эту бессмыслицу:
«В Треблинке мы узнали, что маленькие дети сгорают быстрей, чем мужчины. Их можно поджечь одной спичкой. Поэтому немцы, будь они прокляты, приказывали нам сначала укладывать в яму для сожжения детей»[206].
Янкель Верник, важнейший свидетель по Треблинке, писал в 1944 году:
«Оказалось, что женские трупы горят лучше мужских, поэтому женские трупы использовались для разжигания огня»[207].
|
|
|
Кроме детских и женских трупов в Треблинке, по словам свидетелей, в качестве горючего использовалась и кровь. Польская еврейка Рахель Ауэрбах, которая сама не была в Треблинке, рассказывает, ссылаясь на показания свидетелей:
«Мужчины не горят без женщин (…) Женские трупы использовались для разжигания огня в куче трупов (…) И кровь оказалась первоклассным горючим материалом»[208].
Студентка: Вы нас разыгрываете!
Ф. Брукнер: Ничего подобного. Это свидетельства, на которые десятилетиями ссылается официальная литература по Холокосту при доказательстве массовых убийств в Треблинке!
Перейдём теперь к вопросу, сколько нужно дров, чтобы сжечь 870 000 трупов. Карло Маттоньо, в результате собственных опытов по сжиганию трупов животных, пришёл к выводу, что для сжигания трупа весом 45 кг нужно 160 кг дров[209].
Он исходил из такого сравнительно малого среднего веса трупов, потому что если были массовые убийства, то среди жертв должно было находиться много детей, а также с учетом частичного обезвоживания многих трупов после долгого пребывания в земле. Для сжигания 870 000 трупов, исходя из названной цифры (870 000 х 160) требовалось 139 200 000 кг дров.
На аэрофотоснимках, сделанных в мае и ноябре 1944 года, виден густой лес площадью около 100 га с северной и восточной стороны лагеря, небольшая часть которого находится на территории самого лагеря. Так откуда могло лагерное руководство взять эти 139 200 тонн дров?
Перейдём к вопросу о пепле. При кремировании трупа остаётся пепел, вес которого составляет примерно 5% от веса тела[210]. От 870 000 трупов средним весом 45 кг должно было остаться (870 000 х 45 х 0,05) примерно 1950 тонн пепла.
При сжигании древесины остаётся зола, вес которой — около 8% веса древесины. При расходе 139 200 тонн дров должно было остаться (139 200: 0,08) около 11 100 тонн золы. Следовательно, по завершении сжигания, вместе с пеплом трупов на территории лагеря должно было остаться (11 100 + 1950) около 13 000 тонн золы и пепла, плюс огромное количество осколков костей и зубов.
Согласно показаниям свидетелей, пепел ссыпали в пустые общие могилы. Даже не принимая во внимание, что, по расчётам Маттоньо, после этого ещё должны были остаться около 48 000 кубометров пепла, советская и польская стороны могли по окончании войны произвести раскопки и представить миру неопровержимые доказательства массовых убийств. Ничего этого сделано не было.
|
|
|
Студентка: Значит, после войны в Треблинке не было никаких раскопок?
Ф. Брукнер: Были, но они дали совсем не тот результат, какого ожидали. Мы ещё вернёмся к этому вопросу, но предварительно я хотел бы ещё сказать о самом безумном аспекте всей этой истории, а именно: о способе сжигания.
Согласно докладу советской комиссии от 24 августа 1944 года, свидетели Абе Кон, Самули Райзман и Енох Бреннер показали, что с помощью экскаватора была вырыта яма длиной 250-300 м, шириной 20-25 м и глубиной 5-6 м, и в дно этой ямы были вбиты три ряда железобетонных свай высотой по полтора метра. Эти сваи были соединены друг с другом поперечинами, а на поперечины с промежутком 5-7 см были уложены рельсы, на которых сжигали трупы. К краям ямы была подведена узкоколейка[211].
В более поздних показаниях свидетелей размеры этой решётки значительно уменьшились, и она удивительным образом переместилась со дна ямы на её поверхность. В 1965 году дюссельдорфский суд написал в своём приговоре и по делу персонала Треблинки:
«После того, как (…) были поставлены самые различные опыты с сожжением, была, наконец, построена большая установка для сожжения. Она состояла из бетонных цоколей высотой около 70 см, на которых с небольшими промежутками были уложены 5-6 железнодорожных рельсов длиной 25-30 м. Под этими рельсами горел огонь, в то время как трупы убитых в газовых камерах евреев в количестве от двух до трёх тысяч укладывались на решётку и сжигались. Когда увидели, что эта система себя оправдывает, то трупы, захороненные в течение предыдущих месяцев, снова вырыли с помощью большого экскаватора и также сожгли описанным способом»[212].
Вскоре после этого якобы была установлена вторая решётка такой же конструкции; на этих двух решётках с начала апреля до конца июля 1943 года якобы сожгли 870 000 трупов, т.е. 435 000 трупов на решётку, в течение 122 дней, т.е. примерно 3600 трупов в день. Кто из вас мог бы сказать, насколько это технически осуществимо? Вы, Анатолий?
Студент: Я хотел бы сначала узнать, какой ширины была решётка.
Ф. Брукнер: Об этом в дюссельдорфском приговоре не говорится. Свидетель Шия Варшавский указал ширину 4 м, но длину не 20-25 м, а всего 10 м[213].
Студент: По Ш. Варшавскому выходит, что решётка имела площадь 40 м2. Если мы схематически представим себе труп в форме прямоугольника размером 1,75 м х 0,5 м, т.е. площадью 0,875 м2, то на решётке мог уместиться слой из (40: 0,875) = 46 трупов.
|
|
|
Если же, как утверждает дюссельдорфский суд, ежедневно сжигали 2000-3000, т.е. в среднем 2500 трупов, надо было нагромоздить (2500: 46) = 54 слоя; при средней высоте слоя 0,3 м эта гора трупов имела бы высоту около 16 метров! Даже если бы эсэсовцы попытались сделать это, например, с помощью кранов, рельсы прогнулись бы под тяжестью трупов задолго до достижения этой высоты, и гора трупов обрушилась бы.
Примем теперь длину решётки за 25 м, как уверяют дюссельдорфские судьи, а ширину за 4 м, по Ш. Варшавскому, тогда её площадь была 100 м2…
Ф. Брукнер: Стоп! Нельзя объединять два противоречивых свидетельских показания.
Студент: Но это только игра ума. Решётка не могла быть намного шире четырёх метров, так как тогда после начала процесса сжигания слишком большие куски трупов проваливались бы в промежутки между 5 или 6 рельсами и быстро загасили бы огонь. Исходя из этих данных, на решётке могли умещаться (100: 0,875) около 114 трупов, уложенных (2500: 14) примерно в 23 слоя. Эта гора трупов всё ещё имела бы высоту около 7 м, и рельсы после начала сжигания, прогнулись бы под воздействием тепла. Так что эта история совершенно невероятна.
Студент: Да, но это ещё далеко не всё. Воздействующий снизу на трупы огонь сжигал бы самые нижние слои, во всё меньшей мере обугливал или опалял бы средние, а верхние вообще не доставал бы.
Студент: И огонь под решёткой быстро погас бы. Вопервых, быстро растущая часть дров превращалась бы в золу, а, во-вторых, части трупов постоянно проваливались бы сквозь решётку.
Студент: Так как для сжигания на решётке 3600 трупов имелись всего 24 часа, надо было за это время сжечь всю гору трупов, очистить место под решёткой, заложить новые дрова и нагромоздить следующую гору трупов.
Ф. Брукнер: Итак, вы все убедились в том, что вся эта история от А до Я — совершенная бессмыслица, только дюссельдорфский суд этого, к сожалению, не отметил. Судьи ни на секунду не сомневались, возможно ли это вообще. Свидетели так говорят — и баста.
Студентка: Но если судьи не владели техническими знаниями, они должны были привлечь экспертов.
Ф. Брукнер: На все подобные процессы действительно привлекают экспертов, но не техников и токсикологов, а историков и идеологов, которые читают лекции об отвратительности нацистского режима и огульно считают массовое уничтожение евреев неоспоримым фактом. В задачу суда входит только подкрепление этого «неоспоримого факта» приговором, а для этого надо принимать за чистую монету идиотские показания свидетелей. Мы позже ещё подробно поговорим об этих скандальных процессах и условиях, в которых они проходят, но сейчас я хотел бы завершить тему о мнимых массовых убийствах в Треблинке.
В нелепости, которые рассказывает об этом главный свидетель Янкель Верник, поверить невозможно. Он пишет, будто в Треблинке убили «миллионы» евреев[214] и четверть трупов сожгли за «несколько дней»[215]. Если под «миллионами» понимать два миллиона, а под «несколькими днями» максимум 10 дней, это значит, что на вышеописанных решётках в день сжигали не 7600, а 50 000 трупов!
Процесс сожжения Я. Верник описывает так:
«Это было ужасное зрелище, самое ужасное, какое когда-либо видели человеческие глаза. Когда горели трупы беременных женщин, их животы лопались, и можно было видеть зародыши в утробах матерей (…) Бандиты стояли рядом с горой пепла и тряслись в сатанинском судорожном смехе. Их лица сияли поистине дьявольской радостью. Они пили водку и самые изысканные вина, чокались, ели, шутили и создавали себе уют, греясь у огня»[216].
И показания этого Янкеля Верника, как мы скоро увидим, являются основными, к которым восходит вся современная версия событий в Треблинке.
Студент: Мы все не дураки и без труда можем оценить достоверность подобных свидетельств. Но нас интересует, что нашли поляки при раскопках на территории лагеря.
Ф. Брукнер: В первой половине ноября 1945 года следователь из Седльце Здзислав Лукашевич организовал в Треблинке раскопки, которые длились четыре дня, и изложил их результаты в докладе[217].
В первый день команда могильщиков нашла «множество польских, советских, немецких, австрийских и чешских монет, а также осколки различных сосудов», но подчёркивалось, что «никаких человеческих останков не найдено».
Во второй день нашли «всякую кухонную посуду, различные предметы домашнего обихода, обрывки одежды, множество более или менее сильно повреждённых польских документов, сильно повреждённое удостоверение личности одного немецкого еврея и ещё больше монет».
На третий день наткнулись среди прочего на «большое количество пепла и человеческих останков».
Наконец, на четвёртый день нашли «обломки всякой кухонной посуды, большое число лохмотьев, греческие, словацкие и французские монеты, документы на еврейском и польском языке, а также остатки одного советского паспорта».
На глубине 5 м раскопки были прекращены из-за постоянно ухудшающихся погодных условий. 13 ноября 1945 года Лукашевич приказал прекратить раскопки, так как «с большой долей вероятности на территории бывшего лагеря нельзя больше найти никаких могил».
Какой итог вы можете подвести?
Студентка: Конечно, в Треблинке люди умирали, но этого никто и не оспаривает. Если бы имело место массовое уничтожение людей, то, кроме осколков кухонной посуды, монет и остатков одного советского паспорта, однозначно нашли бы следы массовых захоронений, огромное количество человеческого пепла, а также миллионы осколков костей и зубов.
Ф. Брукнер: Так что мы можем спокойно назвать историю о «лагере уничтожения» Треблинка — мифом. А теперь давайте обратимся к истории вопроса, то есть, рассмотрим, каким образом этот миф возник.
|
|
|
