Измерение “мощи” государств

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

ИСТОРИЯ ТЕОРИЙ

Движение народов начинает укладываться в свои берега. Волны большого движения отхлынули, и на затихшем море образуются круги, по которым носятся дипломаты, воображая, что именно они производят затишье движения.

Но затихшее море вдруг поднимается. Дипломатам кажется, что они, их несогласия, причиной этого нового напора сил; они ждут войны между своими государями; положение им кажется неразрешимым. Но волна, подъем которой они чувствуют, несется не оттуда, откуда они ждут ее.

Л.Н.Толстой. 'Война и мир". Эпилог.

 

ГЛАВА I

ВОЙНА И МИР В ПОЛИТИЧЕСКОЙ
ФИЛОСОФИИ АНТИЧНОСТИ, СРЕДНЕВЕКОВЬЯ
И ВОЗРОЖДЕНИЯ

1. АНТИЧНЫЕ ИСТОКИ ИДЕЙ ВОЙНЫ И МИРА

Когда и где возникали идеи и представления о сфере международных отношений, как давно они стали развиваться в систему знаний?

Историки и философы, государственные деятели и военачальники извечно задумывались о природе политики и секретах мудрости во взаимоотношениях политических сообществ. Уже многие века в мировой истории доминирует Запад, и, к сожалению, идейные и политические течения великих древних цивилизаций Востока[1] остаются в Европе и Америке чаще всего пропущенными в изучении истории мировой политической мысли. В европейской же цивилизации основные идейные истоки, понятия и традиции восходят, разумеется, к классическому периоду античной Греции, расцвету полиса как формы организации древнегреческих городов-государств, средняя численность свободных жителей которых не превышала десяток-другой тысяч человек.

Древнегреческие мыслители в основном размышляли о внутреннем устройстве полисов, достижении и сбережении свободы граждан как высшей общественной ценности и гораздо меньше времени посвящали рассуждениям о взаимоотношениях полисов. Афинский оратор Исократ, противник демократии, призывал к политическому объединению Греции под главенством Македонии, но, как писал известный французский историк Жан Тушар, в определенной мере из-за постоянной боязни "империализма", заботы о сохранении автономии каждого полиса в Древней Греции отсутствовали сколько-нибудь значительные идеи об отношениях между полисами и даже о крупном государстве, не ограниченном рамками полиса.
По мнению Ж. Тушара, никакое идейное течение, никакая достойная политическая доктрина не приветствовали возникновение афинского морского союза или пелопоннесской лиги под эгидой Спарты, "военные союзы на практике никогда не приобретали политической формы''[2].

В Древней Греции, тем не менее, зародились две идейные традиции, два течения политической мысли, которые будут олицетворять на протяжении всей мировой истории противостояние двух начал политического и государственного поведения во взаимоотношениях с другими сообществами: войны и мира, силы и права, национального эгоизма и универсальной организации.

Первая традиция отражается в "Истории" знаменитого древнегреческого историка Фукидида. Многие специалисты-международники считают, что Фукидид в V веке до н.э. первым из известных античных авторов предвосхитил основные положения современной школы "политического реализма", описывая события Пелопоннесской войны между Спартой и Афинами (431-404 до н. э.). Задавшись вопросом о причинах, толкнувших два процветающих полиса вступить в длительный конфликт, он пришел к выводу, что война была порождена "избытком могущества" Афин. Применение силы по Фукидиду - основа политического поведения сильнейшего, а конфликты - естественное состояние отношений между полисами, вытекающее из "человеческой природы", иррациональной и побуждающей к наращиванию могущества.

Вторая, противоположная традиция, возникла в более поздний период и основана философами школы стоиков, основателем которой считается Зенон из Китиона (ок. 335-264 до н.э.). Стоики не оставили оформленной политической доктрины, но выдвинули в эпоху эллинизма Идею "космополиса", т.е.всемирного по масштабам древнегреческих представлений государства. Развивая идеи Платона, стоики размышляли о едином мире и едином полисе (государстве), устроенном и живущем по законам универсального Разума, где все граждане без различия их расовой и национальной принадлежности, религиозных верований станут равными по мере их мудрости, постижения ими Разума. Идея "космополиса" означала прорыв древнегреческой мысли из плена представлений, замкнутых рамками автономных полисов, к осознанию морального единства человеческого рода, тем более что в античную эпоху связи между политическими сообществами оставались фрагментарными и ограниченными.

Идея "космополиса" оказала влияние на Цицерона (106-43 до н.э.), который в своем сочинении "0б обязанностях" писал о существовании "всемирного полиса", объединяющего все другие сообщества: "Те, кто утверждает, что надо считаться с согражданами, но не с чужеземцами, разрывают всеобщий союз человеческого рода, а с его уничтожением уничтожаются в корне благотворительность, щедрость, доброта, справедливость; людей, уничтожающих все это, надо признать нечестивыми также и по отношению к бессмертным богам''[3].

По Цицерону, во всемирном сообществе должно царить свое естественное право - "право народов" (jus gentium). В Римском праве его также называли перегринским правом (от peregrini - чужеземец, но свободный человек). Под "правом народов" понимались созданные судебной практикой в спорах между чужеземцами нормы имущественного права, правовые институты, общепринятые для того времени, а также совокупность правил взаимоотношений Рима с остальными государствами, основанных на естественном праве божественного происхождения. В философском смысле естественное право понималось как всемирное, надгосударственное, идеальное право всех людей, что составляло идеи космополиса.

Таким образом, в Древнем Риме были заложены основы важнейших норм и понятий современного международного права, которые развивались теоретически, но в реальном поведении Рим главным образом обходился с "варварами" языком войны. Тем более что "право войны" (jus ad bellum) являлось неотъемлемым элементом римского права. Цицерон писал, что его надо соблюдать строже всего: "Так как существует два способа разрешать споры, один - путем обсуждения, другой - силой, причем первый свойствен человеку, второй – диким зверям, то ко второму надо обращаться тогда, когда воспользоваться первым невозможно”[4].

Но нормы "права народов" Цицерона и других римских юристов заслонялись массовым презрением римлян ко всему, что не являлось римским. Завоевания питали дух империализма и патрициев и плебеев. Древнегреческие и древнеримские стоики, Цицерон осознали единство человеческого рода, но в античной цивилизации вплоть до ее угасания остальной мир воспринимался варварским, естественно занимавшим низшее положение во вселенной и предназначенным для господства над ним Рима.

 

 

2. ХРИСТИАНСТВО И СРЕДНЕВЕКОВЫЕ ПРЕДСТАВЛЕНИЯ
О ХРИСТИАНСКОМ МИРОПОРЯДКЕ

Христианство принесло в античную эпоху представление о единстве вселенной и человеческого рода, равенстве всех рас и национальностей и призывало к добру и справедливости во Христе, "где нет ни Елинна, ни Иудея, ни обрезания, ни необрезания, варвара, Скифа, раба, свободного, но все и во всем Христос" (Послание святого апостола Павла к Колоссянам)[5].
В книгах Нового Завета содержались и упоминания о "богоизбранности народа Израиля", но дух христианского учения утверждал идею универсальной общности и братства людей, следующих божьим путем. Христианское учение в религиозной форме развивало космополитические идеи философов-стоиков.

Распространение христианской веры во всеобщее единство людей на Земле, созданных по образу и подобию божьему, совершило моральную революцию. Античные представления о мировом правопорядке, замкнутом в рамках города-государства, разрушались, границы мира раздвигались. Но первоначальное христианство в соответствии с христовой заповедью "богу-богово, а кесарю-кесарево" отделяло христианство от политического миропорядка. Становление же христианской религии как главенствующей, а затем официальной церкви и идеологической основы Римской империи после Миланского эдикта императора Константина (313) привело к более чем тысячелетней эпохе притязаний и борьбы "наместников христовых" на Земле за высшую власть в христианском
мире. Святой Амбруаз, архиепископ Миланский, в 390 г. публично осудил императора Феодосия за совершенные по его указу убийства в Фессалониках. Тем самым впервые в истории римской церкви ее глава открыто признал призрачность евангелической границы, отделявшей духовную сферу от светской власти.

Аврелий Августин, епископ Гипонский, (354-430) в трактате "О граде божьем" (413-426) изложил на основе библейских положений христианскую концепцию истории человечества, разделенного на "два града": град земной (живущих во плоти), где все социальные, государственные и правовые учреждения представлялись средством греховности человека, и град небесный, божий, град духовной общности, основанный на любви к богу. Поскольку лишь божий град истинный и вечный, то духовная власть представлялась превыше светской.

Аврелий Августин не изложил политический доктрины римско-католической церкви, но он заложил ее теократические основания: всякая истинная власть идет от Бога и, таким образом, держатели светской власти должны получать ее от "наместников божьих" - римских понтификов. В "Граде божьем" содержатся также рассуждения о новом мироустройстве, где вместо мировой римской державы возникли бы малые по масштабам "правления народов", живущих в мирном соседстве. Во взглядах Аврелия Августина видится прообраз международного порядка европейского средневековья.

Многие века христианские теологи и отцы римско-католической церкви совершенствовали доказательства ее приоритета и суверенитета в отношении светской власти в Европе, не пренебрегая изготовлением фальшивых документов. Например, сфабрикованного в 755-756 гг. папой Стефаном III или кем-то из его приближенных "Константинова дара", представлявшего собой грамоту, якобы данную императором Константином Сильвестру I о предоставлении высшей власти над Римом, Италией и всей западной частью Римской империи[6].

Образование папского государства со столицей в Риме и возросшие политические претензии и политическое влияние пап укрепились коронацией папой Стефаном III франкского короля Пипина Короткого (714-768), незаконно захватившего власть и вознаградившего папу завоеванными франками землями в обмен на освящение его трона "божественной основой". Век спустя архиепископ Реймсский Гинкмар (806-882) уже сформулировал ясную политическую доктрину: короли возглавляют светскую власть, но над ними возвышается Король королей, т.е. папа. Гинкмар ввел в 869 г. в церемонию коронаций клятву короля, нарушение которой каралось отлучением от церкви. Символом победы папского престола в соперничестве со светскими властями стало преклонение императора Священной Римской империи Генриха IV перед папой Григорием VII, совершенное в замке Канноса графини Матильды Тосканской, куда в январе 1077г. отлученный от церкви и низложенный император явился вымаливать прощение у "наместника божия".

Торжество папского суверенитета получило выражение в 1075 г. в 27 статьях "Диктата папы", документа, приписываемого папе Григорию VII, но, вероятнее всего, подготовленного в его окружении и провозглашавшего единоличное право папы назначать и смещать епископов, налагать на императора и его подданных церковные наказания, освобождать их от присяги "неправедному” императору и т.д. Папа объявлялся неподсудным, а князья были обязаны только ему, а не императору целовать ноги в знак такого повиновения.
В XII веке папская власть достигла вершины своего могущества в христианском мире. Французский теолог Бернар Клервосский (1090-1153), вдохновитель второго крестового похода, в теории "двух мечей" ясно выразил политическую идеологию католицизма, развивавшуюся на основе воззрений Аврелия Августинa. Согласно его теории, апостол Петр владел двумя мечами, символизировавшими власть духовную и власть светскую. Меч светской власти, писал Бернар Клервосский, отдан государю папой - преемником Петра, но "продолжает принадлежать церкви".

Однако в реальности папству так и не удалось добиться абсолютного верховенства над земными владыками. В 1080г. император Генрих IV объявил о низложении Григория VII, в 1083 г. он занял Рим, а в начале XIV века французский король Филипп IV Красивый установил господство над папством. Его столица с 1308г. по 1378г. была перенесена во Францию в город Авиньон. Созревание национальных государств подтачивало моральные, духовные основы единства христианского мира.

Фома Аквинский (1225-1274), крупнейший богослов средневековья, предвосхитил наступление эпохи Возрождения, обогащая схоластику обращением к античному наследию, прежде всего к учению Аристотеля о политике. Исследователи высказывают мнение, что Ф. Аквинский осознал утрату перспективы "всемирной и однородной политической системы", основанной на идее "божественного сообщества", поскольку она не соответствовала реально происходившим изменениям в отношениях между христианскими странами. Ф. Аквинский синтезировал в своих политических представлениях теологические догмы и античную мысль, например, римское естественное право. Подтверждая божественный характер государственной власти, он считал ее первичным источником политическую общность людей, народ, за что Ф. Аквинского причисляют иногда к предшественникам теории народного суверенитета.
Так или иначе его воззрения отражали признание прав государств и политических сообществ на автономное существование на основе естественного права божественного происхождения.

 

3. МЕЖДУНАРОДНЫЙ ПОРЯДОК В ПОЛИТИЧЕСКОЙ
ФИЛОСОФИИ ПРОТОРЕНЕССАНСА И ЭПОХИ
ВОЗРОЖДЕНИЯ: ОТ УТОПИЗМА ДАНТЕ К РЕАЛИЗМУ
МАКИАВЕЛЛИ

Вековые распри между святым престолом и монархами средневековой Европы больше всею сказывались на Италии. "Так папы то из ревности к религии, то из личного честолюбия беспрерывно вызывали в Италию чужеземцев и затевали новые войны"[7]. Римско-католическая церковь еще безраздельно господствовала в духовной жизни европейского общества, когда в ней воскресало гуманистическое наследие античной философии и науки. Два века спустя Италия озарила Европу эпохой Ренессанса.

Творчества великого поэта Данте Алигьери (1265 - 1321) и выдающегося политического писателя Никколо Макиавелли (1469-1527) символизируют переход социально-политической мысли от средневековой схоластики к рационализму Нового времени. Два великих флорентийца черпали вдохновение своих размышлений из одного источника: истории Древнего Рима. Сравнение их политических мировоззрений тем более интересно, что каждый из них продолжал один из двух противоположных подходов к объяснению природы политических отношений и всемирного порядка.

Данте Алигьери отказывался от средневековой аксиомы о греховной природе светского государства, как и всех человеческих учреждений. Он понимал его как результат добровольного стремления людей к политической ассоциации, но, из-за их эгоистического стремления к богатству, не видел возможности достижения счастья, справедливости без какой-то надгосударственной силы.

Такой силой Данте считал "вселенскую" монархию. "Необходимо, чтобы вся земля и чтобы все, чем дано владеть человеческому роду, было Монархией, то есть единым государством, имело одного государя, который... удерживал бы остальные государства в пределах их владений, чтобы между ними царил мир..., учитывал различные условия в мире, обладал бы для распределения различных и необходимых повинностей всеобщим и непререкаемым правом повелевать членами этого союза. Такой высокий долг называется не иначе, как Империей... Тот же, кто поставлен выполнять эту обязанность, именуется императором"[8].

Империя, как это ни парадоксально звучит в конце XX столетия, в понимании Данте необходима для достижения свободы всех людей. В своих работах "Пир" и "Монархия" он предлагал устройство государственных институтов и установление мира между народами-государствами и королевствами на основе этики - науки о совершенном поведении, законности, морали, идеальной организации. Венчает политическую философию Данте учение о мире и гармонии как основе счастья человека. Вдохновляясь историей античного Рима, Данте идеализировал роль римского права. В его идее всемирной монархии одни исследователи видят проект федерации, другие - конфедерации, а Л. М. Баткин объяснял ее как скрываемое стремление автора к национальному единству Италии.

Несомненно, что в своих политических размышлениях Данте начертал утопический проект всемирного государства, но утверждал преимущества светской власти над духовной. Как отмечают исследователи Данте, весь мир в его представлении как бы очеловечивается и вытесняется теоцентризм. Но на его рассуждениях о нравственных основаниях всемирной монархии, очевидно, все же сказывались средневековые представления.

Примерно два века спустя другой великий флорентиец Никколо Макиавелли порвал не только с теологией, но вообще отказался от утопий и умозрительных спекуляций в пользу анализа и обобщения фактической истории. Тем самым он совершил подлинный переворот в изучении политики и политических отношений. Христианству, как и вообще религии, в политической философии Н. Макиавелли отведено место полезного орудия в управлении людьми. Он преодолел теологические представления о политике и праве и обосновал подход к политике как эмпирической, проверяемой опытом, науке. Он пришел к дерзновенному для своей эпохи выводу о том, что в основе политики и политических отношений лежит не христианская мораль, а интересы и сила. Известно замечание К. Маркса и Ф. Энгельса о том, что, начиная с Макиавелли, "сила изображалась как основа права, тем самым теоретическое рассмотрение политики освобождено от морали, и, по сути дела, был выдвинут лишь постулат самостоятельной трактовки политики''[9]. Весьма широко распространено мнение о том, что Н. Макиавелли следует считать отцом-основателем современной политологии. Он ввел в науку о политике фундаментальное понятие state (государство), ставшее одним из ключевых терминов в политической науке. Его взгляды на политику были столь откровенны и разносторонни, а исторический контекст, в которых они высказывались, столь сильно определял их смысл, что теоретическое наследие Н. Макиавелли оказалось предметом несовместимых интерпретаций, включая узкое и вульгарное толкование макиавеллизма как учения о захвате власти по формуле "цель определяет средства". B оценке политического учения Н. Макиавелли недопустимо упускать из виду конкретно-исторический контекст, в котором были написаны "Государь" (1513), "Рассуждения о первой декаде Тита Ливия" (1513 - 1516) и "Истории Флоренции" (1520 - 1525) - основные его работы.

Родившись в 1469 г. во Флоренции в старинной семье юриста, Н. Макиавелли с 1498 по 1512 гг. занимал пост секретаря в правительстве республики Флоренция - Совете Десяти. В 1512 г. республика пала, Флоренция перешла в руки тиранов Медичи и оказалась в зависимости от папской власти. Пройдя через тюрьму и пытки, сосланный в деревню, Н. Макиавелли посвятил свои последние годы размышлениям о причинах падения флорентийской республики и утраты ее независимости. Опираясь на свой пятнадцатилетний политический опыт, Н. Макиавелли превзошел в своих размышлениях уровень конкретно-исторического анализа и создал подлинно классические произведения политической философии. Объясняя логику межгосударственных отношений, он констатировал, что государства различны по своей форме и между собой они находятся в естественном, природном состоянии, в котором нет ни законов, ни силы, которые стояли бы над государством. Тем самым Н. Макиавелли первым в Новое время изложил два коренных принципа, лежащих в основе "реалистической" теории: принцип отсутствия международной власти или иерархии, развитый в XVIII веке английским мыслителем Т. Гоббсом в теорию "естественного состояния" международного сообщества, и принцип верховенства государства, предвосхитивший теорию государственного суверенитета Жана Бодена (1530 - 1596).

Н. Макиавелли считал определяющим в межгосударственных отношениях фактор силы, состояние войны, а не мира: "Ибо добродетель порождает мир, мир порождает бездеятельность, бездеятельность - беспорядок, а беспорядок - погибель, и - соответственно - новый порядок порождается беспорядком, порядок рождает доблесть, а от нее проистекает слава и благоденствие. Мудрецы заметили также, что ученость никогда не занимает первого места, оно отведено военному делу, и в государстве появляются сперва военачальники, а затем уж философы''[10]. Это рассуждение часто служило историкам политической мысли основанием для утверждения, что, "по представлениям Макиавелли, мир не является наилучшим состоянием человеческого общества", что, "он не рассматривал мир в качестве цели международных отношений и не призывал государства к тому, чтобы они боролись за упрочение мира и безопасности в его время или когда-нибудь в будущем''[11].

Подобная интерпретация взглядов Макиавелли на проблемы мира и войны, на наш взгляд, нуждается в существенном уточнении. В "Истории Флоренции" он упоминает о том, что Италия находилась "в довольно мирном состоянии" и с сожалением отмечает, что "среди этого всеобщего мира Флоренцию раздирали распри ее же собственных граждан.''[12]

То есть Н. Макиавелли вовсе не был апологетом войны, но, будучи реалистом в истинном смысле этого слова, он был убежден в неизбежности войн и не видел перспективы их искоренения. Не видел, поскольку война наряду с миром – одно из двух имманентных состояний международных отношений, подобных любым другим противоположностям вселенной.

Неточно и несправедливо упрекать Н. Макиавелли в апологии войны и потому, что в его рассуждениях о внешней политике бесспорно начертаны основные принципы "равновесия сил", которые в XVIII веке будут развиты Д. Юмом до уровня концепции, а в XIX-XX столетиях войдут в политическую практику и превратятся в развитую теорию[13]. Объясняя в "Государе" причины успехов древнеримского империализма, Н. Макиавелли писал: "Римляне, завоевывая страну, соблюдали все названные правила: учреждали колонии, покровительствовали слабым, не давая им, однако, войти в силу; обуздывали сильных и принимали меры к тому, чтобы в страну не проникло влияние могущественных чужеземцев"[14].

Напротив, тот, кто не следовал этим принципам, был обречен на неудачу, что Макиавелли проиллюстрировал описанием итальянской политики Людовика ХII: "Рассудите теперь, как легко было королю закрепить свое преимущество: для этого надо было лишь следовать названным правилам и обеспечить безопасность союзникам: многочисленные, но слабые, в страхе кто перед Церковью, кто перед венецианцами, они вынуждены были искать его покровительства; он же мог через них обезопасить себя от тех, кто еще оставался в силе. И, однако, не успел он войти в Милан, как предпринял обратное: помог папе Александру захватить Романью. И не заметил, что этим самым подрывает свое могущество, отталкивает союзников и тех, кто вверился его покровительству, и к тому же значительно укрепляет светскую власть папства, которое и без того крепко властью духовной"[15].

Автор "Государя" приходил к заключению: "Итак, Людовик совершил общим счетом пять ошибок: изгнал мелких правителей, помог усилению сильного государя внутри Италии, призвал в нее чужеземца”, равного себе могуществом, не переселился в Италию, не учредил там колоний"[16]. Основное правило Н. Макиавелли, совершенно соответствующее теории "баланса сил", гласило: "Отсюда можно извлечь вывод, многократно подтверждавшийся: горе тому, кто умножает чужое могущество, ибо оно добывается умением или силой, а оба эти достоинства не вызывают доверия у того, кому могущество достается"[17].

Убежденный в естественном антагонизме государств, в непричастности морали или других духовных источников к политическому искусству мыслитель и одновременно творец, глубоко выражавший гуманистический дух эпохи Возрождения, Н. Макиавелли, быть может, один из самых загадочных политических мыслителей в мировой истории. Но несомненно, что в Новое время он изложил идеи, на которых основана "классическая" школа, или школа "политического реализма" в теории международных отношений.

ГЛАВА II

ЕВРОПЕЙСКАЯ МИРОТВОРЧЕСКАЯ ТРАДИЦИЯ И
РАЗВИТИЕ МЕЖДУНАРОДНОГО ПРАВА В
ПОЛИТИКО-ПРАВОВОЙ МЫСЛИ XV-XVIII ВВ

1. ЭРАЗМ РОТГЕРДАМСКИЙ, Ф. ДЕ ВИТОРИА, Ф. СУАРЕС,
Г. ГРОЦИЙ

Н. Макиавелли воскресил и развил античные взгляды на войну и мир в духе Фукидида, утвердил принципы реалистического гуманизма - духовного освобождения политической мысли от теологических догм. Его принципы противостояли универсальному гуманизму, традиции которого от стоиков и Цицерона через христианскую мораль передались плеяде блестящих мыслителей XV - XVIII веков.

Самый знаменитый из них - Эразм Роттердамский. Наряду с ним должно назвать имена таких политических писателей, теологов и юристов, как голландец Г. Гроций, испанцы Ф. Де Виториа и Ф. Суарес, французы Э. Крюсе и Ш.-И. де Сен-Пьер, англичанин Джон Локк. Эти замечательные мыслители высказали в эпоху Нового времени многие идеи об устройстве международного порядка, которые лишь через века войдут в практику международного сообщества. Наши современники редко задумываются о том, кто первым в истории политико-правовой мысли развивал идеи, лежащие, скажем, в основе устава ООН. Между тем некоторые из них были высказаны европейскими гуманистами в XV-XVII веках.

Основная черта сходства их взглядов в сравнении с политической философией "реализма" заключается в противоположном ему подходе к вопросам соотношения морали и политики, к природе, целям и возможностям политических действий, особенно в межгосударственных отношениях. Во-первых, некоторые гуманисты, вопреки Макиавелли, отстаивали идею неразрывности политики и морали, во-вторых, вместо его метода наблюдения, анализа и обобщения того, что "есть" на самом деле, предпочитали теорию того, что "должно быть", исходя из идеалов. Пожалуй, в раннее Новое время впервые вполне зримо обозначилось разделение, разумеется, весьма условное, но тем не менее, бесспорно, существующее, между реалисткой, "классической" парадигмой в исследовании международных отношений и парадигмой этико-правовой. Последнюю в известном смысле можно назвать также идеалистической парадигмой, поскольку она исходит из принципа долженствования, идеи совершенствования реальности. Эразм Роттердамский (1469-1536) был виднейшим представителем этой традиции в западноевропейском Возрождении. И вполне символично, что важнейшим в его самом знаменитом труде "Похвала глупости" является тезис о непонимании людьми того значения, которое идеалы, социальные нормы и ценности, имеют для гармоничного развития общества. Если Н. Макиавелли, раскрыв роль силы в политических отношениях, просто констатировал это как факт, то Эразм Роттердамский понимал силу и угрозу ее применения как "способы существования глупости". Соответственно противоположным был и подход голландского гуманиста к международным отношениям. Он считал возможным ограничить в них роль насилия установлением международных законов, которые были бы приняты всеми государствами на основе соблюдения ими во внешней политике тех же социально-этических норм, на которых основывается внутренняя жизнь государства. Осуждая развязывание войн "недостаточно просвещенными государями" и считая справедливыми лишь оборонительные войны, Эразм просто и ясно говорил, что мир - это "источник, отец, кормилец, умножитель и защитник всего самого лучшего, что когда-либо существовало на земле"[18]. Знаменитой стала его фраза о том, что "нет такого худого мира, который был бы хуже самой удачной войны"[19].

В трактате "Жалоба мира" он, пожалуй, первым из мыслителей Нового времени, предложил договорным порядком закрепить существовавшие тогда границы: "Надо найти средства к тому, чтобы границы государств перестали подвергаться изменениям и сделались устойчивыми, потому что изменения государственных границ ведут к войне''[20]. Он предложил преодолеть "естественное состояние" международных отношений, состояние анархическое и перевести их в стабильное положение.

Эразм Роттердамский понимал, что этого нельзя достичь, не ограничив права верховной власти, государства. Это предложение, как и вообще предложение о придании стабильности международного порядка в эпоху Эразма, да и позже, были неосуществимыми, что служит основанием в оценке их как утопических или чисто пацифистских. Но голландский мыслитель предвосхитил тем самым один из основополагающих принципов устава ООН, современного международного права о нерушимости границ.

Эразм Роттердамский не создал законченного политико-правового учения о государстве или межгосударственных отношениях, тем более что во всех своих рассуждениях он исходил из анализа положения индивидуума, а не социальных или политических общностей. Гуманизм его представлений о международных отношениях, осуждение войны проистекали из "философии Христа", раннего христианства, обогащаемого обращением к античному наследию и идеям итальянского Возрождения. Эразм не только не порвал с христианской моралью, как это сделал его современник Н. Макиавелли, но, напротив, он желал установления единых христианско-нравственных оснований для внутренней и внешней политики государства. Через три года после того, как из-под пера опального флорентийского политика и дипломата появился "Государь", великий мыслитель из Роттердама написал трактат "Воспитание христианского государя" (1516).

Незаслуженно малоизвестен оригинальный вклад в теорию международных отношений двух испанских авторов XVI в.: теолога-доминиканца Франсиско де Виториа из Саламанки (1486-1546) и теолога-иезуита Франсиско Суареса (1548 - 1617). Франсиско де Виториа в своей работе "Об индейцах и праве войны", написанной на латыни, рассуждал о проблемах, возникших в связи с великими географическими открытиями и началом испанской колонизации. Верность христианской религии, под знаменем которой завоевывали новые земли конкистадоры, не помешала ему поставить вопрос о законности присоединения новых территорий к испанской короне и о природе отношений, которые должны были существовать между метрополией и колониями.

Ф. де Виториа утверждал принцип "права народов", который должен был определять взаимоотношения между государством и социальными общностями, причем интерпретировал его в пользу естественной общности людей во всемирном масштабе: "Сообщества, города и государства происходят и находят основы своего существования не в искусственных комбинациях, но в самой природе, которая побуждает людей к самосохранению и обеспечению их безопасности... Ибо в общественном начале заложена естественная неразделимость, то есть существование инстинктивного сообщества людей; разделение земель пришло с появлением государств и разделение людей по государствам подчинено первоначальному принципу естественной неразделимости"[21]. Государства установили границы, они изменяют их новыми завоеваниями, но границы, по представлению Ф. де Виториа, искусственны относительно первичной естественной неделимости планеты, принадлежащей всему человечеству.

Из этих весьма абстрактных посылок, испанский теолог извлек принцип "jus communicationis", т.е. естественного права каждого человека на свободное передвижение. Таким образом, была сформулирована идея "гражданина мира", возрождавшая традицию "космополиса" и в чем-то предвосхищавшая современные концепции мондиализма. Ф. Суарес также задумывался о высшем единстве человеческого рода, но он реалистичнее подходил к проблеме разделения человечества на государства, обращая внимание на столь же естественные национальные различия людей. Поэтому, утверждая в своих общих политических воззрениях примат духовной власти по отношению к светской, он соответственно видел политическое и моральное единство человеческого рода
исходящим из христианских наставлений милосердия и любви к ближнему, которые должны распространяться на всех, даже иностранцев, откуда бы они ни происходили.

Наиболее значимой во взглядах Ф. Суареса на международные отношения была его идея взаимозависимости. В своей работе "О законах" он писал: "В самом деле никогда сообщества не могут обходиться собственными средствами так, чтобы они не нуждались во взаимной помощи, в ассоциации, в союзе ради улучшения их благополучия и их большей выгоды или по необходимости, или моральной потребности, в чем убеждает опыт. По этим мотивам они нуждаются в каком-то праве, которое руководило бы ими и располагало бы их в порядке, соответствующем данному типу отношений и общества''[22]. Другими словами, Ф. Суарес намечал линию развития "прав людей" в международных отношениях в международное право на основе обычаев, складывавшихся во взаимоотношениях государств.

Обосновав идею взаимозависимости государств и необходимость установления международного права, Ф. Суарес явился одним из первых предшественников современного либерального или плюралистского направления в теории международных отношений.

В первой половине XVII в. голландский политический мыслитель, юрист и дипломат Гуго Гроций (1583 - 1645) оказал столь заметное влияние на развитие международного права, что иногда историки называют Г. Гроция его творцом". Он также читается одним из отцов-основателей школы естественного права. Г. Гроций, конечно же, не был создателем ни естественного, ни международного права; их основополагающие положения восходят к античной Греции и Риму. Христианские мыслители в Средневековье восприняли от античных юристов разделение позитивного права, установленного людьми, и естественного права, представляя последнее как выражение божественной воли, в том числе в международных отношениях.

Гуго Гроций был первым, кто в работе "О праве войны и мира" (1625) систематизировал международное право. XVII век в Европе стал эпохой научного рационализма, выдающихся открытий Ньютона, Паскаля, Галилея, Кеплера. Точное естествознание сообщало более рационалистическое толкование естественному праву, самым ярким выразителем которого и стал Гуго Гроций. Он следовал основным идеям Эразма Роттердамского об установлении мирного международного порядка, устранении силы из международных отношений и тщательной регламентации правомерности войны. Он считал несправедливыми любые войны, развязываемые ради "государственного интереса", называл разбойником Александра Македонского и, оставаясь христианином, считал несправедливыми войны с целью распространения христианства. Он высказал идеи международного сотрудничества и мирного урегулирования споров, основанных на принципах коллективной взаимопомощи народов.

 

2. ИДЕЯ УНИВЕРСАЛЬНОЙ МЕЖДУНАРОДНОЙ
ОРГАНИЗАЦИИ Э. КРЮСЕ

 

Особого упоминания среди блестящих европейских авторов XV-XVIII веков - предшественников современной либеральной традиции в науке международных отношений заслуживает полузабытое имя современника ГугоГроция француза Эмерика Крюсе (1590-1648). Также считая главной целью разумной внешнеполитической деятельности искоренение войн, он одним из первых в эпоху
Нового времени вообразил создание постоянной международной организации, действующей на основе договора между государствами, согласно котор

Поделиться:

Воспользуйтесь поиском по сайту: