Главная | Обратная связь | Поможем написать вашу работу!
МегаЛекции

Глава 10 Христианские архитектура и искусство




Подобно урартам, армяне, населяющие одну из самых живописных стран на свете, обладают сильнейшим эстетическим чутьем. На протяжении веков их искусство и архитектура сочетают в себе красоту и полезность. Домашняя керамика и ткани почти неизменно отличаются замечательной декоративностью. Нынешний гость Армении, намереваясь поближе познакомиться с современным состоянием ее науки, промышленности, сельского хозяйства и образования, не может проехать и мили без того, чтобы не увидеть среди пейзажа прекрасной церкви, руин крепости или древнего моста. Современные общественные здания Еревана и других городов несут на себе сильный отпечаток древних армянских традиций – об этом свидетельствует великолепная каменная кладка из разноцветного туфа, серого, лилового, розового и даже оранжевого. Жилые кварталы пестрят зданиями, чьи резные каменные фризы напоминают классические барельефы храма в Гарни или церкви Ахтамара.

Архитектура и искусство дохристианской Армении уже обсуждались в предыдущих главах попутно с историческими периодами, их породившими. В настоящей главе мы кратко сосредоточимся на богатом наследии средневековой христианской Армении. Эта область стала хорошо известна в англоязычном мире, во-первых, благодаря будящим воображение и мысль работам венского историка искусства Иозефа Стржиговского, а позднее благодаря трудам профессора Сирарпии Дер Нерсесян, автора замечательной монографии об Ахтамаре, а также исследованиям эдинбургских ученых Дэвида и Тамары Тэлбот Райс и профессора Джона Карсуэлла, представившего обстоятельный обзор армянских церквей в Новой Джульфе близ Исфахана. Нам также посчастливилось познакомиться с результатами нескольких экспедиций, предпринятых парижским архитектором и инженером Эдуардом Утуджяном, надзиравшим за реставрацией патриаршего собора в Эчмиадзине и впоследствии опубликовавшим неоценимый по богатству материала иллюстрированный путеводитель по историческим памятникам Армении.

Грубо говоря, армянские церкви можно разбить на две категории: с куполами и без куполов. Когда святой Григорий Просветитель предпринял обращение языческой Армении в христианство, он увидел там два типа религиозных зданий: эллинский храм с двускатной (щипцовой) или крутой килевидной крышей и зороастрийский храм огнепоклонников, построенный в виде башни с куполом. Великолепным примером эллинского храма является святилище в Гарни, единственный подобный памятник архитектуры, дошедший до наших дней в относительной сохранности. (Он был разрушен землетрясением в XVII веке.) Образцом похожего храма урартских времен со щипцовой крышей было святилище в Муцацире, разрушенное Саргоном.

Эллинский храм породил христианские базилики. Хотя храм прост по планировке и дизайну, иногда просто напоминает сарай, он имеет очень богатые возможности и может быть преобразован пристройкой боковых приделов, перекрытых изящными арками колоннад, резными деревянными потолками или многоцветными мозаиками в красивейшую базилику.

В нескольких исторических источниках имеются ссылки на то, что святой Григорий и его ученики приспосабливали под христианские храмы языческие святилища, и нет сомнений, что какое-то их количество было перестроено в базилики. Некоторые из кавказских базилик в первоначальном виде были открыты с боков, их внешние стены были построены над колоннадами, как это встречается в Италии. Но такие постройки не годятся для суровых армянских зим, и от них отказались в пользу прочных сплошных стен, в которых, впрочем, часто делались многочисленные проемы и боковые входы.

Сирарпия Дер Нерсесян полагает, что «сводчатая базилика, без купола, была для Армении чуждым типом и исчезла, как только сошло на нет греческое и сирийское влияние». Ссылка на Сирию в данном случае очень разумна в свете многочисленных связей, соединявших сирийское и армянское христианство на ранних этапах его становления. Сирия подсказывает нам существенные разгадки, полезные для изучения таких ранних шедевров армянской архитектуры, как Ерерукская базилика, расположенная в четырех километрах от древнего царского города Ани. Ерерук изначально был языческим святилищем, построенным в I или II веке, а затем, в V или VI веке, преобразованным в христианскую базилику. Это грандиозный храм, который даже в нынешнем разрушенном состоянии поражает изысканностью своих декоративных мотивов и техническим мастерством тонкой работы по камню. Связь с классическим миром прослеживается в дверных проходах, обрамленных коринфскими колоннами и завершенных изящными арками с элегантными фронтонами. Ерерук является истинным двойником таких шедевров сирийской архитектуры, как учетверенная базилика, построенная между 476-м и 490 годами в честь святого Симеона Столпника императором Зеноном. Об этом памятнике Жюль Лерой писал: «Своим тройным порталом, увенчанным треугольными фронтонами, вздымающимися над каннелюрами колонн, стеной у южного входа, пронзенной четырьмя окнами, обрамленными завитками молдингов, с полукруглыми апсидами и большими округлыми арками восьмиугольника – со всеми этими деталями Св. Симеон несет в себе зерно романского искусства. Поистине, не будь этот храм в столь отдаленных краях, можно было бы вообразить, что крестоносцы находили в нем вдохновение для создания своих романских базилик, стоящих на великих путях паломников к Риму, Иерусалиму и св. Иакову Компостелльскому».

(Имеется в виду Сантьяго-де-Компостелла – гробница небесного покровителя христиан Испании, св. апостола Иакова, на севере Пиренейского полуострова, одно из излюбленных мест паломничества.)

Ерерук продолжает впечатлять, несмотря на свое разрушенное состояние. Бочкообразные своды нефа и боковых приделов усилены выступающими арками, образующими ребра. В западном конце две башни обрамляют портик (нартекс). Эта черта, редкая в зодчестве Армении, как и верхний ряд окон, освещающих хоры, подтверждает его связи с сирийской архитектурой. Ерерук знаменовал собою высшую точку в создании армянских церквей базиликального типа, хотя в соседней Грузии такой тип постройки приобрел большую популярность. Так, очаровательная церковь Паркала в Тао-Кларджети представляет собой явную базилику и датируется временем высшей мощи Багратидов – IX и Х веками. И в Армении и в Грузии большое число ранних базилик было позже дополнено одним или несколькими куполами, согласно преобладавшей позднее архитектурной моде.

В VI и VII веках армяне и их грузинские соседи увлеклись созданием церквей с центральным куполом, что требовало решить проблему возведения купола или башни на сводчатой крыше. Некоторые ученые склонны отдать армянам честь изобретения таких архитектурных приемов, как тромп («восьмерик на четверике») и парусный свод. Тромп – это небольшой свод, представляющий собой половину усеченного конуса, помещенный в месте стыка стен или арок. Он позволяет перевести подкупольный квадрат в восьми-или шестигранник, на котором устанавливается основание купола. То есть тромп дает возможность возвести купол над квадратным центральным пространством крыши здания, причем напряжение приходится на внешние стены. При возведении парусного свода купол покоится на четырех угловых столбах (контрфорсах). Следует, однако, вспомнить, что вавилоняне уже применяли эллиптические своды примерно в 1500 году. Парфяне также умели перекрывать помещения особым сводом, прямым предшественником позднейших сасанидских куполов на тромпах, которые применялись при возведении храмов огнепоклонников и других важных зданий. Дворец Ардашира Папакана, основателя Сасанидской династии, построенный около 225 года в Фирузабаде, уже имеет тромповый свод, выполненный из грубых булыжников и цемента. А вот в чем армяне превзошли всех, так это в переводе неуклюжих строений, сделанных из недолговечных глиняных кирпичей, в каменные сооружения из идеально отесанных, прочных, умно подогнанных строительных камней, которые не рассыплются в прах, а выдержат проверку временем.

Инженерные проблемы, связанные с возведением куполов, бросали вызов характерной для армян изобретательности и любви к техническому совершенству. Кроме того, устремленные ввысь заостренные купола импонировали людям, всю жизнь окруженным заснеженными вершинами, к тому же извечно стремившимся духовно приблизиться к Богу, к небесам. Урарты тоже превосходно возводили великолепные, вздымавшиеся к небу башни своих святилищ. В местах таких раскопок, как Кьялидера, где строения из глиняных сырцовых кирпичей давно смешались с землей, размер и высоту первоначальной урартской храмовой башни можно определить по объему россыпи кирпичей особого красноватого оттенка, отличного от коричневой глинистой почвы. Христианам, как и огнепоклонникам, купол позволял, глядя вверх, насладиться иллюзией созерцания свода небесного. Не случайно во многих византийских церквах помещают в вышине образ Христа во всей славе, взирающего вниз на теснящиеся толпы верующих.

Самый ранний и основной тип купольной армянской церковной постройки – это апсидо-контрфорсный, или нише-контрфорсный квадрат. Имея внутри крестообразный вид, этот тип имеет четыре главных осевых контрфорса и часто еще четыре, меньшего размера, по углам. Полукруглые ниши открываются в центре каждой из четырех сторон, причем восточная ниша позади алтаря служит апсидой. Купол, опирающийся на тромпы, перекрывает все центральное пространство. Этот популярный план церкви мы видим одновременно в Армении, в Аване (ок. 600 г.) и в церкви Св. Рипсиме в Эчмиадзине, построенной католикосом Комитасом в 618 году, а также в Грузии, в монастыре Джвари, расположенном на высоком холме над Мцхетой (ок. 605 г.). Несколько позднее нужда в большем внутреннем пространстве продиктовала введение четырех свободно стоящих пилонов для поддержки центрального купола. Бочкообразные своды были введены в строительство для создания промежуточной опоры между основанием купола и поддерживающими его контрфорсами. Хорошим примером такого решения является собор в Багаране, построенный между 624-м и 631 годами. Планировка этого сооружения напоминает греческий крест, вписанный в квадрат.

Овладев техническим мастерством, нужным для возведения центральных куполов, армянские зодчие выказали невероятную виртуозность в варьировании основного крестообразного рисунка здания. Иногда они удлиняли западный бочкообразный свод, как в церквах багаранского типа, создавая в плане трилистник, неф с двумя приделами. Иной раз между каждой из четырех основных ниш дополнительно вставляли еще одну, создавая двойной квадрилоб, или восьмиконечную звезду, как в церкви VII века в Иринде. На поздних стадиях, в Х столетии, в Ани появляются хитроумные шестигранные церкви с шестью апсидами-контрфорсами. Для крупных церквей и соборов восточный и западный концы крестообразного плана могли быть существенно удлинены, а северная и южная апсиды расширены до образования трансептов (поперечных нефов). Получался эффект двух пересекающихся базилик с куполом, вздымающимся над их пересечением. Прототип такой конструкции мы видим в Талишском соборе, построенном Григором Мамиконяном между 662-м и 685 годами. Такая форма церковного здания стала очень популярна и широко распространилась в X и XI веках и в Армении и в Грузии. Прекрасными примерами являются главные монастырские церкви в Хагпате и Санаине, гористом районе Северной Армении, а также в Ошкинской церкви в Тао, в Юго-Западной Грузии. Большое разнообразие планировок, доступных армянским зодчим, позволило им избежать унылой монотонности при создании монастырских и городских ансамблей. Так, важный монастырь часто включал в себя кафедральный собор и две или три сгруппированные вокруг него маленькие церкви, которые гармонически сочетались единством каменной работы и узорами украшений, но тонко отличались друг от друга расположением частей строения и пропорциями. Из тринадцати сохранившихся в Ани церквей, описанных в недавних публикациях, нет даже двух полностью одинаковых по планировке или деталям внешнего декора.

Апофеозом этого расцвета церковной архитектуры христианской Армении в VII веке, несомненно, стал храм Звартноц (храм Бдящих Сил или Ангелов Небесных), воздвигнутый католикосом Нерсесом III Исфаханским Строителем между 643-м и 652 годами. Ныне это великолепное сооружение лежит в руинах. Однако остатки стен и фундаментов еще можно увидеть в двух милях от Эчмиадзина. Рельеф на церкви Сент Шапель в Париже и декор церкви, воздвигнутой царем Гагиком I в Ани по образу и подобию Звартноца, дают нам достаточно свидетельств, чтобы признать достоверной реконструкцию этого храма, предложенную Торосом Тораманяном в 1904 году. Звартноц – это круглый купольный храм, трехэтажный, поистине гигантских размеров. В плане он представляет собой крест, но лишь апсидная ниша имеет сплошную стену. Остальные три полукруглые ниши являются открытыми колоннадами (по 6 колонн каждая). Это обеспечивает свободный проход в круглую галерею между алтарем и внешней стеной.

Размеры этого великолепного здания феноменальны. Согласно расчетам Тораманяна, высота его была 45 метров, а диаметр около 36. На капителях колонн с рельефными изображениями орлов были также высечены спирали и сложные геометрические узоры. На внешних стенах с интервалами расположены высеченные в высоком рельефе небольшие фигуры мастеров-строителей, каждый с каким-то строительным инструментом, видимо соответствующим его ремеслу. Пространство между внешними и внутренними стенами, сложенными из тщательно пригнанных каменных блоков, засыпано для прочности щебнем и залито цементом. Цемент, по армянской традиции, замешивали на яичных белках и желтках, придающих каменной кладке особую прочность. Когда во время набега сарацин в Х веке собор был разрушен, захватчикам пришлось разжечь посреди храма огромный костер, чтобы треснули и рухнули арки и подпоры, а затем заставить 600 рабов в течение нескольких недель расчищать и вывозить обломки, чтобы сровнять это место с землей.

Арабская оккупация Армении, которая началась около 650 года, остановила строительство церквей, продолжавшееся почти три столетия. В это время армяне, несмотря на религиозные разногласия, многое впитали из культуры и искусства Омейядского и Аббасидского халифатов, центрами которых были Дамаск и Багдад. Арабские наместники сидели в армянской метрополии – городе Двине. Когда в самом начале Х века возродилось армянское зодчество, его национальные традиции дополнились многими новыми веяниями и техническими приемами, параллели которым следует искать в арабском мире, пожалуй, даже в далеких Мавританской Испании, Гранаде и Кордове.

Первый взлет армянского архитектурного ренессанса, после сарацинского владычества, породил церковь в Ахтамаре, на маленьком островке в юго-восточной оконечности озера Ван. Ахтамар, ставший позднее резиденцией независимых армянских католикосов, начинался с дворцовой церкви васпураканских царей династии Арцруни. Ее построил между 915-м и 921 годами для царя Гагика зодчий Манвэл. Это объясняет необычайную роскошь наружных фризов и барельефов, воплотивших многие черты, обычно не связываемые с церковной архитектурой. Базовая структура церкви Ахтамара лишена оригинальности и относится к эпохе постройки церкви Святой Рипсиме в Эчмиадзине, датируемой тремя столетиями ранее. Мы видим в плане традиционный квадратный центральный зал, перекрытый куполом, окруженный с боков привычными четырьмя открытыми апсидами-колоннадами. Скульптуры, составляющие главную гордость здания, прочно удерживают центральное место в истории искусства Среднего Востока. Они имеют особую важность для понимания христианского и мусульманского искусства того периода.

Приведем несколько примеров. Прелестный верхний фриз, изображающий сбор винограда, представляет людей, собирающих тяжелые гроздья. Спелые ягоды клюют птицы, ими пытается лакомиться забредший медведь. В этом скульптурном повествовании, с одной стороны, прослеживаются знакомые темы греко-римского декоративного мотива, а с другой – в нем видны явные параллели с омейядскими гипсовыми рельефами из Кирбаталь-Мафджара. Можно заметить и несколько поразительных примеров сходства с современным мусульманским искусством. Так, посреди виноградника сидит, скрестив ноги, князь и пьет из кубка вино. Есть там и библейский царь Ассирийский, представленный в виде арабского эмира в тюрбане. Все это напоминает многие эпизоды народного эпоса «Давид Сасунский». И вновь мы встречаем исторические и библейские персонажи в парчовых плащах и вычурных поясах, как-то раз даже в тюрбане. Армянские князья в тюрбанах фигурируют на многих дарственных рельефах в ряде церквей, включая монастырь Хагпат, и портрет царя Гагика I в Ани. Не менее интересно, с точки зрения одежды и амуниции, изображение Голиафа в кольчуге из звеньев и в чешуйчатых латах, с небольшим круглым щитом и прямым мечом, известным по более поздним арабским источникам. Святой Феодор изображен как византийский всадник. Сплетающиеся павлины и гарпии представлены в исламском стиле, но другие фантастические звери пытаются оживить древние иранские модели сасанидской эпохи: кит Ионы в виде крылатого морского льва; грифон; сказочная птица в путах ловчих соколов, в ошейнике и с бычьими рогами; лев и орел с добычей.

Связи и параллели с исламской архитектурой естественно возникали все чаще по мере развития армянского церковного зодчества, особенно там, где армяне составляли меньшинство среди мусульманского населения. Сталактитовые своды, часто приписываемые сельджукам, были так же хорошо разработаны и применялись у армян, что можно видеть в знаменитой церкви Гегардского монастыря, где целый ряд келий и часовен вырублен в скале. Здесь мы тоже встречаем кельи, сильно напоминающие мусульманские мирабы. Отдельно стоящие гробницы (гунбады или кюмбеты), разбросанные по всей Анатолии и части Ирана, выглядят как купола армянских церквей, отделенные от основания и поставленные наземь. Интересно видеть, как внешний дворик, или нартекс – постоянная черта поздних армянских церквей – иногда напоминает внутренность мечети. Хитроумные узоры пересекающихся и сплетающихся арок, нисходящих к земле от низких оснований колонн, весьма характерны для этого периода. Армяне внесли существенный вклад в мусульманскую архитектуру в качестве планировщиков, дизайнеров и каменщиков. Эти достижения особо подчеркнуты в книге профессора сэра Арчибальда Кресуэла, автора «Ранней мусульманской архитектуры» (1932–1940 гг.) и «Мусульманской архитектуры Египта» (1952–1959 гг.).

Однако, если армянское зодчество иногда оглядывается на Восток, с не меньшим вниманием оно провидчески смотрит на Запад. Лучше всего это заметно в архитектуре церквей и общественных зданий столицы Багратидов, Ани, теперь оказавшейся на границе Турции и Республики Армении.

Ани пережил дни своей славы при царе Гагике I (989—1020 гг.), которому блистательно послужил всемирно известный армянский зодчий Трдат. (Его интересную биографию написал доктор К.Л. Оганесян.) До сих пор город Ани, неоднократно разрушенный землетрясениями, производит огромное впечатление. Построенному на скалистом мысу, нависшем над быстрыми водами реки Арпачай, Ани предназначалось стать царской резиденцией и мощной твердыней.

В плане город Ани напоминает грубо начерченный треугольник. С востока его защищали крутые утесы, а с запада – сухое ущелье значительной ширины, со множеством пещер и могильников. Две эти долины смыкаются в вершине треугольника, в южном его конце. Основание треугольника, обращенное к северу, было защищено массивными стенами с круглыми сторожевыми башнями. Стены эти осекали перешеек. В 1836 году У.Дж. Гамильтон оценил высоту этих стен в 45–50 метров. Большая часть укреплений уцелела до наших дней. На многих бастионах имеется включенное в кладку изображение креста – вызов неверным, которые в конце концов все-таки победили.

Главной достопримечательностью Ани является собор, купол которого давно провалился внутрь. Это творение знаменитого армянского зодчего Трдата, заказанное ему царем Смбатом II незадолго до смерти в 989 году. Возведение этого шедевра мировой архитектуры было задержано смертью царя и случившимся в то же время землетрясением, от которого провалился купол Святой Софии в Константинополе. И такой была слава армянского мастера-строителя, что его одного сочли достойным восстанавливать столичную церковь Византийской империи. Укрепленный им купол простоял до наших дней. Святая София была построена при Юстиниане (527–565 гг.), но оба ее первоначальных купола разрушились вскоре после завершения постройки. Только после того, как армянский мастер Трдат построил нынешний купол, в нем появилось кольцо из сорока окон. Расположенные почти у самого основания купола, они облегчили его вес и привнесли изумительное освещение внутренности храма, чарующее своей красотой. Колоссальный купол, созданный Трдатом, имеет 100 футов в диаметре, а венец его находится на высоте 180 футов от пола.

Неудивительно, что, имея такой опыт, Трдат построил в Ани собор, немедленно признанный шедевром. Даже без купола храм этот поражает зрителя. Техническое его решение далеко превосходит современные ему англосаксонские и норманнские постройки Западной Европы. Уже тогда мы встречаем в этом глухом уголке христианского Востока заостренные арки и объединенные в единый сноп колонны, совместное появление которых считается одним из характернейших признаков зрелой готики. Строгая простота композиции, подобная симфонии Моцарта, придает анийскому собору возвышенную величественность. Продолговатые наружные стены сложены из камня нежно-розового цвета. Внешние украшения их просты и гармоничны. Ложные аркады поднимаются почти до уровня крыши и окаймляют ниши на трех стенах собора. Внутри здания гордые арки аркад изящно изгибаются, образуя изысканную подкову. Своды ниш похожи на хвосты павлинов или китайские шелковые веера. Среди прочих примечательных церквей Ани следует назвать церковь в цитадели; церковь Святых Апостолов; церковь Святого Спасителя; церкви Святого Григория Абугамренца, Святого Григория царя Гагика I, Святого Григория Тиграна Хоненца и прелестную часовню Пастыря, расположенную за городскими стенами. В нескольких церквах сохранились остатки фресок, большей частью выцветшие и осыпающиеся.

В силу жизненной необходимости армяне были великими мастерами фортификации и вообще военной архитектуры. В этой связи большой интерес представляет замок VII века Амберд, стоящий на юго-восточных склонах горы Арагац, неподалеку от современной Бюраканской обсерватории. С замком соседствует живописная Амбердская церковь, построенная в 1026 году князем Ваграмом Вахутяном. Любимым местом возведения замков были одинокие скалистые утесы на неприступных горных кряжах, господствующих над открытой местностью, с которых хорошо просматриваются окрестности. Однако в таких местах всегда не хватало ровной земли, чтобы поставить склады и другие подсобные помещения, так что их приходилось вырубать в скале или располагать во много рядов на крутых склонах.

Эти особенности повлияли также на типичные черты армянских замков и крепостей в Киликии. Армянские замки имеют компактный вертикальный силуэт, который, впрочем, больше впечатляет своим грозным обликом, чем более просторные замки франков. В. Мюллер пишет в своей монографии «Замки крестоносцев» следующее: «Замки Малой Армении также отличаются от современных им оборонительных комплексов франков и арабов многими фортификационными деталями. В то время как строение «стены-полотнища» практически одинаково, если не обращать внимания на вариации кладки и тщательность обработки камня, определяемых местными материалами, между ними существует значительное различие в форме и расположении башен. В отличие от общепринятой во франкских и арабских замках прямоугольной формы башен и бастионов, армянские строители (возможно, под влиянием византийских традиций) предпочитают полукруглые башни, большей частью далеко выдвинутые вперед, чтобы продольным огнем с них можно было защитить плоскость стен и другие доступные противнику точки. Мощный донжон, башня внутри замка, широко распространенная черта франкских фортификаций, в армянских замках встречается крайне редко».

Важное значение имеет тот факт, что к концу независимого существования Киликийской Армении, когда союзы с франками и соответствующие культурные влияния стали играть немалую роль в жизни царского двора, композиция армянских замков также претерпела некоторые изменения. Особенно заметным это было в XIV столетии при недолгом правлении дома Лузиньянов. Так что несколько поздних замков, таких, как Анамур и Корик, имеют черты, явно схожие с замками франков-крестоносцев, и в них прослеживаются итальянские влияния.

Мы уже отмечали достижения армян в области скульптуры. До последнего времени скульптуре практически всегда отводилась роль служанки архитектуры. Армяне практически не делали попыток подражать грекам и римлянам в скульптуре и не внесли сколько-нибудь значительного вклада в скульптуру итальянского Возрождения. Они компенсировали это созданием великолепных фризов и барельефов, высеченных на стенах церквей, и прекрасной, неподражаемой по тонкости, резьбе по камню на хачкарах, то есть на «крест-камнях» (памятных надгробиях). Поистине восхищает нежная забота, вложенная в каждую деталь тысяч памятных сооружений, от придорожных фонтанов и караван-сараев до царских дворцов и столичных соборов.

Многие приемы и темы армянской скульптуры унаследованы от эллинских времен. Остальные, как уже упоминалось в рассказе об Ахтамаре, восходят к сасанидским и исламским образцам. Однако достигнутый в результате синтез есть чисто армянское явление искусства. Мастерское использование коринфских и ионических капителей вкупе с акантами и виноградными лозами растительного орнамента сочетается с лепкой человеческих фигур, оживленных талантливой рукой, исполненных натуралистически, а иногда шутливо. Фасады церквей начиная с VI столетия и далее украшены фигурными скульптурами. Так, в Птхаванке архивольт окна на южном фасаде украшают два летящих ангела, по бокам которых в медальонах помещены три бюста святых. Слева, ниже архивольта, всадник, вооруженный луком и стрелами, вступает в схватку со львом; а справа мужчина вонзает пику в грифона. В церкви Мрена, датируемой VII веком, мы вновь видим двух ангелов, занимающих верхнюю часть тимпана, в то время как в нижней его части Христос и трое святых с книгами в руках стоят по обе стороны двойного креста. Точное воспроизведение костюмов – неотъемлемая черта изображений: основатель церкви Давид Захаруни и его жена обращены к центральной группе. На нем длинная туника, поверх которой накинут тяжелый, видимо меховой, кафтан с длинными узкими рукавами, свисающими вдоль боков.

Многие темы армянских скульптур обычны для искусства народов Западной Азии, а некоторые уходят корнями в древние цивилизации Месопотамии. Среди самых распространенных сюжетов лев «на ходу», с головой повернутой в сторону зрителя, так что мы видим его «анфас»; пара львов, мордой к морде или спиной к спине; погоня одного животного за другим и схватка их; всадники и другие фигуры, изображенные симметричными парами по обе стороны от дерева; фантастические крылатые четвероногие существа или птицы. Некоторые из лучших образцов армянского «животного стиля» относятся к относительно позднему периоду. Но ни один уважающий себя путешественник не должен упустить возможность посетить монастырь Святого Копья в Гегарде, в 38 километрах к востоку от Еревана. Он представляет собой комплекс удивительных зданий, вкупе с кельями, вырубленными прямо в материковой скале. Герб княжеского рода Прошьянов, владевших монастырем в XIII веке, господствует над подземным мавзолеем, представляя целый круг вырубленных в камне фантастических зверей и птиц.

Особое внимание уделялось обрамлению дверных и оконных проемов. После сельджукских завоеваний в Армении мы видим появление относительно маленьких дверей, окаймленных невероятно вычурными арками, с геометрическим узором, заставляющим вспомнить мусульманские мотивы. Барабаны церквей украшают изящные слепые аркады с трехлепестковыми арками, опять же ведущими происхождение от исламских источников. Эти барабаны позднее претерпят значительные изменения в сторону большей сложности рисунка и вычурности. Коническая крыша, вместо того чтобы остаться округлой в месте встречи с барабаном, иногда приобретает хитроумный зигзагообразный край, а в самом месте стыка появляется богатый скульптурный орнамент.

Одной из достопримечательностей средневековой армянской скульптуры является обилие хачкаров, которые сотнями стоят на кладбищах, а также вокруг главных монастырей и кафедральных соборов. На этих прямоугольных кусках камня вверху на плоскости рельефно высечен крест, часто перевитый сложным узором волнистых нитей, листьев и цветов, превращающим его в Древо Жизни. Вокруг располагаются птицы и животные. Типичным является также присутствие Христа, Богоматери с младенцем, ангелов и святых, а иногда Даниила в темнице со львами, сцены жертвоприношения Исаака, Рождества Христова либо Крещения Христа. Поминальные надписи сообщают имя и фамилию усопшего, часто дополненные датой и набожным прощанием. Разнообразие хачкаров бесконечно, одинаковых практически не встречается.

Некоторые архаичные хачкары выглядят гораздо проще. Мы видим такие в Талине, Харидже и Адиамане. На этих примитивных памятниках обычно имеются высеченные в архаичном стиле божественные или библейские персонажи. Они очень напоминают подобные изображения на древних ирландских крестах, какие можно увидеть, например, в Клонмакнойсе, Келлсе и т. д. Параллели между кельтской и армянской скульптурой и сплетающимися орнаментами уже обращали на себя внимание ряда ученых. Создается впечатление, что тут проглядывает некий слабый намек на посещение Ирландии на заре христианства армянскими монахами и миссионерами. Впрочем, логичнее было бы предположить, что такое сходство проистекает из общего корня, общего для всех народов артистического чутья и одинакового, наивного и в то же время почтительного, подхода к проблемам христианской иконографии.

В наши дни фигурная скульптура Армении продолжает развиваться. Первопроходцем в этой области является Ерванд Кочар, создатель конной статуи Давида Сасунского. Это оригинальное и одухотворенное произведение искусства установлено в центре площади перед Ереванским железнодорожным вокзалом. Вставший на дыбы конь и мужественный порыв героя словно символизируют возрождение Армении и ее извечное презрение к врагам. В Республике Армении есть также целая группа скульпторов-авангардистов. Одним из лучших представителей этого движения является Арто Чакмакчян, окончивший Ереванскую школу искусств, и впоследствии преподававший в ней. Одно из наиболее поразительных его творений называется «Хиросима». Одиноко высится над одичалым унынием голова человека 50 метров высотой, опирающаяся на руку. Одно глазное яблоко покачивается на ветру в пустой глазнице, издавая время от времени глуховатый подрагивающий стук. Как ни современна на вид эта работа, она вся идет из глубины древнего искусства Армении и Урарту, которое мы находим в древних храмах и фризах. Это искусство, как сам он говорит, одновременно «и монументальное, и отчаянно выразительное». Работы Чакмакчяна показывают его хорошее знакомство с творчеством таких разных скульпторов, как Роден и Генри Мур. В 1968 году был открыт памятник его работы самому знаменитому композитору Армении – Комитасу.

Родственным каменной скульптуре является искусство резьбы по дереву. Армяне в этой области всегда отличались мастерством и превосходили многие другие народы. Некоторые шедевры такого рода, например капители колонн, церковные врата, дошли до нас из глубины веков: им более тысячи лет. Замечательным примером этого искусства являются капители колонн в одной из церквей близ озера Севан, украшенные резными павлинами и утками. Тамара Тэлбот Райс сравнивает манеру исполнения этого шедевра с фигурами птиц на Ахеменидском золотом диске из Ахалгорийского клада, найденного в Грузии. В Ереване можно также увидеть поразительную резную деревянную дверь, привезенную из церкви в Муше. Она датируется 1134 годом и поистине чарует зрителя своим изящным орнаментом.

Ее, рискуя жизнью, в 1915 году спасли от оттоманского погрома и в конце концов благополучно внесли в экспозицию Исторического музея.

Близка по истокам к резьбе по дереву резьба по слоновой кости. Выдающимся образцом ее является выставляемый в витринах Матенадаранской библиотеки манускриптов переплет Эчмиадзинского Евангелия из слоновой кости. Будучи старше самого манускрипта, этот переплет датируется VI веком. Он сравним с лучшими изделиями византийской работы. На его панелях изображены Богоматерь с младенцем, Бегство в Египет, Поклонение волхвов, Въезд в Иерусалим и другие эпизоды из жизни Христа. И на передней, и на задней обложках присутствуют два ангела, держащие в руках гирлянду, обрамляющую крест.

Здесь следует также кратко рассмотреть армянскую работу по металлу, в том числе штамповку. Она дошла до нас в виде ковчегов для мощей (реликвариев), триптихов и переплетов с выпуклым рельефом. Армяне по сей день считаются великолепными златокузнецами, искусными ювелирами и мастерами работы по серебру. К сожалению, жадные захватчики и жернова времени сгубили практически все ранние (до XIII века) образцы армянских металлических изделий. Лучшие собрания того, что осталось, находятся в музее Эчмиадзинского собора, в Государственном Историческом музее в Ереване, в патриаршей ризнице в Иерусалиме и ризнице католикосата Киликии, ныне переехавшей в Антелиас близ Бейрута в Ливане. Лучшие вещи этой последней исторической коллекции приведены среди иллюстраций «Альбома Киликийского католикосата», вышедшего в Антелиасе в 1965 году. В этой коллекции следует особо выделить серебряный переплет Евангелия католикоса Константина I, сделанный в 1248 году, на котором изображен Христос во славе на троне на передней обложке и распятый Христос на задней. Оба образа окружены маленькими крестиками и медальонами, с изображениями Святой Девы, святых и символических фигур фантастических крылатых зверей, создающими композицию красоты неописуемой. Переплет другой книги, некогда принадлежавшей католикосу Константину, а ныне находящийся в Ереване, датируется 1255 годом и выполнен из золоченого серебра. Надписи с посвящениями обрамляют две большие композиции: Деисус на передней обложке и четыре стоящих евангелиста на задней. Как и на некоторых византийских изделиях из резной слоновой кости, выполненных в XI веке, Христос стоит между Богородицей и святым Иоанном Крестителем, вместо того чтобы восседать на троне, в соответствии с более привычным построением Деисуса.

По мнению Сирарпии Дер Нерсесян, самым лучшим образцом армянского искусства работы по металлу является позолоченный серебряный реликварий в форме триптиха, преподнесенный царю Гетуму II католикосом Константином II в 1293 году. Этот прославленный шедевр известен как реликварий из Скевры и часто приводится в иллюстрированных изданиях. На его центральной панели имеются изображения святого Григория Просветителя и апостола Фаддея, стоящих по обе стороны креста. Апостолы Петр и Павел даны в погрудном изображении в круглых медальонах, вкупе с четырьмя святыми, один из которых Вардан Мамиконян, герой битвы при Аварайре. На крыльях триптиха представлены Благовещение и медальон с фигурой царя Гетума II, коленопреклоненного в благочестивом молении.

В каждой крупной армянской церкви и соборе имеется достойное собрание золотой и серебряной алтарной утвари, а также изобилие украшенных драгоценными камнями митр, риз, дарохранительниц, кадил, расшитых покровов из шелковой золотой парчи, серебряных голубей для наполнения Святым елеем, необходимым при помазании, священнических крестов и богато украшенны

Поделиться:





Воспользуйтесь поиском по сайту:



©2015 - 2024 megalektsii.ru Все авторские права принадлежат авторам лекционных материалов. Обратная связь с нами...