 |
Анализ следователя Соловьёва. Реакция на расстрел. Расследование
|
|
|
|
Анализ следователя Соловьёва
Старший прокурор-криминалист Главного следственного управления Генеральной прокуратуры РФ В. Н. Соловьёв провёл сравнительный анализ советских источников (воспоминания участников событий) и материалов следствия Соколова.
Исходя из этих материалов, следователь Соловьёв сделал следующий вывод[96]:
Сравнение материалов участников захоронения и уничтожения трупов и документов из следственного дела Соколова Н. А. о маршрутах передвижения и манипуляциях с трупами дают основания для утверждения о том, что описываются одни и те же места, возле шахты # 7, у переезда # 184.
Действительно, Юровский и другие сжигали одежду и обувь на месте, исследованном Магницким и Соколовым, при захоронении использовалась серная кислота, два трупа, но не все, были сожжены.
Детальное сопоставление этих и иных материалов дела дает основания для утверждения, что существенных, исключающих друг друга противоречий в «советских материалах» и материалах Соколова Н. А. нет, имеется лишь различное истолкование одних и тех же событий.
Соловьёв также указал, что, согласно данным исследования, «…при условиях, в которых производилось уничтожение трупов, невозможно было полностью уничтожить останки, используя серную кислоту и горючие материалы, указанные в следственном деле Соколова Н. А. и воспоминаниях участников событий»[97].
Реакция на расстрел
В вышедшем в 1989 году сборнике «Революция защищается» говорится, что расстрел Николая II осложнил ситуацию на Урале, и упоминаются мятежи, вспыхнувшие в ряде районов Пермской, Уфимской и Вятской губерний. Утверждается, что под влиянием меньшевиков и эсеров восстали мелкая буржуазия, значительная часть среднего крестьянства и отдельные слои рабочих.
|
|
|
Мятежники жестоко расправлялись с коммунистами, государственными служащими и их семьями. Так, в Кизбангашевской волости Уфимской губернии от рук повстанцев погибло 300 человек. Некоторые мятежи удавалось подавить быстро, но чаще восставшие оказывали длительное сопротивление[98].
Между тем, историк Г. З. Иоффе в монографии «Революция и судьба Романовых» (1992) пишет, что, по сообщениям многих современников, в том числе и из антибольшевистской среды, известие о казни Николая II «в общем прошло малозамеченным, без проявлений протеста».
Иоффе цитирует воспоминания В. Н. Коковцова: «…В день напечатания известия я был два раза на улице, ездил в трамвае и нигде не видел ни малейшего проблеска жалости или сострадания. Известие читалось громко, с усмешками, издевательствами и самыми безжалостными комментариями… Какое-то бессмысленное очерствение, какая-то похвальба кровожадностью…»[1]: 341—342[99]
Схожее мнение высказывает историк В. П. Булдаков. По его мнению, в то время судьба Романовых мало кого интересовала и задолго до их гибели ходили слухи, что никого из членов императорской семьи уже нет в живых. Согласно Булдакову, горожане восприняли весть об убийстве царя «с тупым равнодушием», а зажиточные крестьяне — с изумлением, но без всякого протеста.
Булдаков приводит фрагмент из дневников З. Гиппиус, как характерный пример сходной реакции немонархической интеллигенции: «Щупленького офицера не жаль, конечно, …он давно был с мертвечинкой, но отвратительное уродство всего этого — непереносно»[84].
Расследование
Основная статья: Расследование обстоятельств гибели царской семьи
Икона «Пресвятая Богородица Тамбовская». Найдена следствием в 1919 году в доме Ипатьева. Свято-Троицкая Духовная Семинария, Джорданвилль, США
|
|
|
25 июля 1918 года, через восемь дней после расстрела царской семьи, Екатеринбург заняли части Белой армии и отряды Чехословацкого корпуса. Военными властями был начат поиск исчезнувшей царской семьи[100].
30 июля началось расследование обстоятельств её гибели[54]. Для расследования постановлением Екатеринбургского окружного суда был назначен следователь по важнейшим делам А. П. Намёткин. 12 августа 1918 года расследование было поручено вести члену Екатеринбургского окружного суда И. А. Сергееву, который осмотрел дом Ипатьева, в том числе и полуподвальную комнату, где была расстреляна царская семья, собрал и описал вещественные доказательства, найденные в «Доме особого назначения» и на руднике[100]. С августа 1918 года к расследованию подключился назначенный начальником уголовного розыска Екатеринбурга А. Ф. Кирста.
17 января 1919 года для надзора за расследованием дела об убийстве царской семьи Верховный правитель России адмирал А. В. Колчак назначил главнокомандующего Западным фронтом генерал-лейтенанта М. К. Дитерихса. 26 января Дитерихс получил подлинные материалы следствия, проведённого Намёткиным и Сергеевым. Приказом от 6 февраля 1919 года расследование было возложено на следователя по особо важным делам Омского окружного суда Н. А. Соколова (1882—1924). Именно благодаря его кропотливой работе стали впервые известны подробности расстрела и захоронения царской семьи.
Расследование Соколов продолжал даже в эмиграции, вплоть до своей скоропостижной смерти.
По материалам расследования им была написана книга «Убийство царской семьи», вышедшая на французском языке в Париже ещё при жизни автора, а после его смерти, в 1925 году, изданная на русском языке[101].
|
|
|
