 |
Локи подхватил меня на руки, чтобы мне не пришлось вставать босыми ногами на раскаленный пол. «Может, ты дашь мне обувь из асбеста?» — спросила я. Он только улыбнулся.
|
|
|
|
«Надо увести ее отсюда, Отец, — почтительно обратился он к Сурту. — Здесь для нее слишком жарко».
Сурт наклонился ко мне, щурясь сквозь окутывавшую его дымную пелену. Я уставилась на него снизу вверх — и вдруг меня пробила страшная дрожь. Я потеряла сознание и очнулась уже на берегу — Локи сидел на песке, голова моя лежала у него на коленях. Сурта нигде не было видно.
«А ведь я ему говорил, — сказал Локи, покачивая головой. — Зайди в воду, она не очень горячая. Тебе станет лучше». Я поднялась и плюхнулась в воду. Она оказалась температуры тела — то есть даже прохладной по сравнению с тем, что творилось на берегу. Меня накрыла какая-то тень — вначале я приняла ее за облако, но, подняв глаза, увидела, что ошибаюсь. Надо мной высился Нагльфар, огромный, хотя еще и не достроенный, какого-то серовато-белесого цвета, на вид очень страшный. Я ахнула и чуть не захлебнулась от потрясения. Неужели я заплыла так далеко от берега? Оглянувшись, я поняла, что нет — просто корабль действительно был такой большой. «Да, любовь моя, это он — знаменитый корабль рока», — Локи уже был в воде, рядом со мной. Он крепко обнял меня за талию и окинул Нагльфар равнодушным взглядом, как будто он — и все, что с ним связано, — нисколько его не волнует. «Впечатляет, правда?» «Впечатляет» — не совсем то слово, которое я бы тут использовала. Одними только размерами он уже повергал в трепет; сколько бы я ни смотрела на него, охватить его взглядом целиком казалось невозможным. В конце концов я почувствовала, что с меня хватит. Я повернулась и выбралась обратно на песок; Локи последовал за мной. ИтутиздымноговоздухасновасоткаласьфигураСурта.
Он сказал, что согласился показаться мне в таком виде, потому что ему понравилось мое скромное, но продуманное подношение, а еще — потому что недавно произошло нечто такое, что его порадовало, а что именно — не мое дело, добавил он, прежде чем я успела спросить. Чего он не сказал, хотя это было ясно без слов, — так это то, что обычно он предстает в гораздо более грозном обличье. Я порадовалась, что сегодня он в хорошем настроении: в этом мире я чувствовала себя совсем слабой, и мне не хватило бы мужества предстать перед каким-нибудь чудовищным огненным исполином.
|
|
|
Затем Сурт попрощался с нами. Он снова стиснул Локи в своих медвежьих объятиях, и это было одновременно и трогательно, и странно — потому что с Фарбаути и Лаувейей Локи не был и вполовину так же приветлив. «Когда я был совсем маленьким, я много времени проводил здесь, с Суртом», — вот и все, что он мне ответил позже, когда я спросила. Сурт еще раз окинул меня взглядом, а потом наклонился, притянул меня к себе — так близко, что меня мгновенно прошибло потом, — и поцеловал в лоб. Я боялась, что его губы обожгут меня, как раскаленное железо, но поцелуй оказался всего лишь приятно теплым. «Вот так. Теперь можешь не бояться».
«Чего?» — спросила я, непроизвольно обмахиваясь рукой.
«Огня. Нет, конечно, если ты сунешь руку в огонь, то обожжешься, как обычно, но в остальном пламя тебе больше не страшно». И с этими загадочными словами Сурт подмигнул мне. Я стала подыскивать какие-то слова благодарности, гадая, что все это значит, и чувствуя себя как те герои сказок, которые от всех подряд получают какие-то странные подарки и не знают, что с ними делать. Но Сурт только махнул рукой, показывая, что мне не нужно ничего говорить. «Семья», — добавил он, как будто это объясняло все; и действительно, в какой-то мере это все объясняло.
Где-то далеко сейчас мучилось мое физическое тело. Я даже боялась, что в квартире начался пожар. «Тебе пора домой» — сказал мне Локи и сильно ткнул меня под ребра, как уже когда-то делал в похожей ситуации. И это опять сработало: я тотчас вернулась в свое тело и резко очнулась, заходясь кашлем. Все путешествие заняло не больше десяти—пятнадцати минут по «реальному времени».
|
|
|
Локи устроился рядом со мной в кресле, достаточно большом для двоих — тем более когда один из них невидим. «Говорил же я тебе, моя радость, что это совсем не так страшно», — сказал он с едва заметным вздохом облегчения. Следующие несколько минут я никак не могла собраться с мыслями, но все же относительно скоро пришла в себя. На меня навалилась страшная усталость. Все это приключение оказалось таким коротким и таким странным, что я даже засомневалось — а было ли это на самом деле? Локи велел мне не валять дурака. И только тогда я почуяла в комнате какой-то слабый едкий запах — очень похожий на запах серы.
Призывание Сурта
Слава тебе, Повелитель Муспелля,
Страж с Посохом Света,
Древнейший из древних, первый на Древе!
Твое Первородное Пламя сияет во тьме.
Душа твоя — сила творенья миров,
Сердце твое — сила подземных огней.
Плоть твоя — льющийся камень, расплавленный жаром недр,
Руки твои — языки огня,
Дым от волос твоих темен, как ночь,
Но взор — ослепительно ярок.
Слава тебе, Повелитель Муспелля,
Хранитель Вечного Пламени!
Ты первым принес алый свет
Во тьму первозданной Бездны,
Ты первым принес алый жар
В ледяную пустыню Нифльхейма,
Ты растопил его льды!
Ты — разрушитель миров!
Ты — искра надежды, рождающей новую жизнь.
Благослови нас о Сурт, о Черный Владыка,
Обсидиановый Бог,
На всем протяженье пути:
От углей жаровни, горящей у колыбели,
До костра погребенья.
К Сурту
Корби Петуленгро
Под ударом зубила
Черный камень, подобный стеклу, превращается в лезвие бритвы.
Я слышу во сне эти звуки
И знаю: ты шлешь мне весть.
Древний скрежет кремня о сталь;
И древнее — сверла о камень,
Под молитвы о дыме; и даже еще древнее —
Деревяшки отчаянный танец в застывших ладонях,
|
|
|
Шепчущих имя твое,
Точно так же, как губы мои его шепчут.
Это руны твои, это слова твоей силы:
Кен, кен, кен, кано, кауназ, кен —
Бьется молот о белый камень,
И скрежещет зубило — о черный, подобный стеклу.
Кверт, кверт, кверт — деревяшка жужжит,
Вращаясь в отверстье бревна,
И взвивается дым наконец, пресекая дыханье,
Что возносит тебе благодарность и робкий огонь раздувает, —
Так и я раздуваю его и кормлю, как дитя — понемногу,
По травинке, по щепке, — вдыхая в него свою жизнь,
Согревая его, укрывая надежно от ветра,
И смотрю, как растет на глазах этот красный младенец:
Миг — и он уже старше; теперь ему можно и хворост,
Там, глядишь, дорастет и до бревен.
Этот танец когда-то спасал моих предков,
Я не вправе его позабыть. Вот тебе мое слово,
О Сурт: я заботиться буду о детях твоих,
Чтобы жили мои.
Первозданный Огонь (Речи Сурта)
Ари
Ты знаешь меня? о нет
Ты ничего не знаешь
Или, вернее, так: ты не знаешь Ничто
А я — я-то знаю
Я был первой искрой во тьме
Меня породила вечная мать
Гиннунгагап — так вы ее зовете.
Говорят, я — Ее дитя.
Я поднял огненный посох
И расплавленный камень потек
И холод смешался с теплом
Тьма — со светом
Все вернется на круги своя.
Великая туча рождает звезды
Звезды взрываются светом
И горят, пока не сгорят
Остается лишь белый пепел, и в нем — совершенная сила.
Я видел, как великаны родятся от ветра и вод
Но ветер и воды слишком непостоянны
|
|
|
