ПРИМЕЧАНИЕ: Все герои, задействованные в сценах сексуального содержания, вымышленны и достигли возраста 18 лет.

Странности симпатии

 

Оригинальное название: Snape & Sympathy

Автор: Ladymage Samiko

Переводчик: Неа

Бета: Amber

Рейтинг: R

Пейринг: СС/ ГГ

Жанр: Романс/Юмор

Дисклаймер: Автору ничего не принадлежит, а переводчику тем более.

Саммари: Вот так уйдешь из дома, хлопнешь дверью, а потом посидишь, подумаешь, книжку почитаешь, кофе попьёшь, поговоришь, и вернёшься - только уже не одна, и не к тому, что оставила за дверью.

Комментарии: Переведено на конкурс «Битва Ордена Роз и Лиги Драконов» на ТТП.

Ссылка на оригинал: http://www.thepetulantpoetess.com/viewstory.php?sid=16536

Предупреждения: нет

Размер: мини

Статус: Закончен

ПРИМЕЧАНИЕ: Все герои, задействованные в сценах сексуального содержания, вымышленны и достигли возраста 18 лет.

 

Гермионе было скучно. Не просто скучно – происходящее обрыдло ей до чёртиков. И она делала то же, что и тысячи женщин до неё – рассматривала потолок, ибо навыки партёра удручали. Внимание привлекала картина более занимательная, нежели банальная лепнина. На потолке одно за другим проплывали созвездия: вот Лев, Телец и её любимое – Орион. Но лучше бы там появились уравнения по нумерологии, хоть что-то интересное на фоне чужих жалких потуг.

Её любовник (назовём его так из-за отсутствия лучшего слова) кончил с криком и торопливо скатился с неё. Нисколько не удивившись столь спонтанному завершению, Гермиона осознала: пора ставить точку в этом романе. Не осталось ни красоты, ни страсти, по крайней мере, с её стороны. Ничего, что могло бы спасти эти отношения. Ничего, что стоило бы её усилий. Ей потребовалось время, чтобы понять: недостаток энтузиазма, в том числе, в постели, всё свёл на нет. Какие бы взлёты и падения ни знавала их связь, сколько бы она в неё ни вкладывала и ни получала взамен, ничто не оправдывало эту пустую трату времени!

Розы и конфеты, шоколад и зефир – их недостаточно.

Забавно, в его понимании она заслуживала гораздо большего, чем подсчёт гиппогрифов в спальне, и потому потолок украшали звёзды. Звёзды были магические. Для реальных звёзд перед глазами нужно было нечто иное.

Стоило признать, что он никогда не отличался особой оригинальностью, скорее, его действия можно было назвать стихийными, и то в начале, потом всё стало слишком предсказуемым. Она стала для него чем-то вроде резиновой куклы. Это смущало и раздражало одновременно. Особенно тем, что не удавалось вспомнить, когда в последний раз у неё был нормальный оргазм.

С такими мыслями Гермиона поднялась с кровати и направилась в душ. Нечто возле неё проблеяло сонным голосом о готовности к следующему раунду через минуту, но она пропустила эти слова мимо ушей. В конце концов, сегодня суббота, вечер, не так поздно. Должно же быть что-то более интересное, чем потолок, который она не намерена рассматривать ещё раз.

 

Любая случайная встреча – хоть с магглом, хоть с волшебником, была бы для неё катастрофой! Сплетни, куда без них? Таким образом, прогуливаясь и размышляя о бренности бытия, она вскоре вышла к маленькой кофейне, будто специально открытой для неё по такому случаю. Присела за ближайший столик: кофе мокко и книга «Женщина тоже человек?», автором которой была некая Долорес Сайрес. Немного феминизма вместо сахара к кофе не помешает.

Собравшийся за соседним столиком любительский кружок поэзии вёл свою неспешную беседу. Это место было таким... она не знала, как правильно описать его… наверное, модным, с маленькой постоянной клиентурой и располагающей обстановкой.

Ей было хорошо ровно до тех пор, пока болезненно знакомый голос не достиг её сознания:

– Магистр Грейнджер.

Так небрежно её звание мог произнести только один человек. Осознав, кто именно, Гермиона чуть не уронила чашечку с горячим напитком.

– Магистр Снейп, – ответила она, собираясь с духом. Как всегда, некстати! Именно сейчас, когда она меньше всего хотела видеть знакомых, появился он, настолько уверенный в себе, насколько она пребывала в замешательстве. Интересно, где скрывался особой конструкции вредноскоп, который выводил его прямо к потенциальным «жертвам»?

– Не ожидала вас здесь увидеть.

Он пожал плечами:

– Ингредиенты для зелья, – сухо проронил он. Ах, да, это всё объясняло, не правда ли? Если спросить что-нибудь ещё, он вряд ли ответит. Но это и к лучшему, мужчин на сегодня с неё вполне достаточно! Не всё ли ему равно, поддержит она разговор, или нет? Не всё равно, как оказалось…

 

– Я знаю, что вы живете в этом районе – Минерва как-то проговорилась. Но я не ожидал встретить вас здесь, в такой поздний час. В чём дело? Уизли не в форме? – губы искривились в усмешке, и эта его проклятая бровь!

– Как вы… – Гермиона прикусила язык, дабы не наболтать лишнего. Он уже получил ту реакцию, которую ожидал, так что не было смысла уходить от вопроса.

– Как вы узнали? – всё-таки промолвила она.

Снейп присел напротив, аккуратно поставив чашку с ароматным напитком на стол. Она полюбопытствовала, что за "яд" он заказал – американо, эспрессо, а может, эрл грей? И, невероятно, он доверил кому-то приготовление?

– Субботняя ночь, – ответил он небрежно, – У вас есть парень, но всё же сейчас вы – одна, без Уизли и друзей, в месте, где обычно сидят компанией. Читаете книгу, по названию которой можно понять, что вы размышляете о роли женщины, а вам это несвойственно. Феминистскую литературу предпочитают тогда, когда женщина чувствует... враждебность по отношению к определённому мужчине.

– Превосходная работа, Шерлок, – согласилась Гермиона.

– И, – продолжил он беспечно, – сегодня был полуфинал по квиддичу. Могу предположить, что Уизли хотел отпраздновать его, следуя идиотским спортивным обычаям.

Гермиона зевнула, а потом неожиданно рассмеялась:

– Знай я вас хуже, могла бы поклясться, что вы шпионили за мной. Но моя личная жизнь сейчас столь скучна, что даже вы не нашли бы в ней ничего интересного.

– Вряд ли, – согласился Северус, делая большой глоток из чашки, – Но я сохранил привычку… подмечать детали и составлять из них целостную картину. Все Уизли подходят под определённый типаж.

– Типаж? – Гермиона была заинтригована. Уизли стали предметом изучения Снейпа? И почему он такой… разговорчивый?

– Артур – рассеянный труженик, – Снейп провел пальцем невидимую линию на столе, – Билл – заклинатель. Чарли – авантюрист. Перси ханжа, сам по себе этот тип не очень привлекателен, но некоторые женщины относятся к его завоеванию как к делу чести. Я отказываюсь размышлять о том, что за «зверя» они находят внутри него.

Гермиона прыснула, но тут же успокоилась и ждала его следующей оценки с распахнутыми глазами.

– Вот ваш типаж ускользает от чёткого определения: с одной стороны, вы демонстрируете викторианскую чопорность старой девы, с другой стороны, это – явно не всё, что от вас можно ожидать. Вы похожи на женщину, которая знает о своей власти над мужчинами, но не пользуется ею по каким-то собственным соображениям. Возможно, уверена в том, что ей так удобнее. Хотя мне было бы любопытно узнать, откуда эта уверенность, когда единственным вашим партнёром был молодой Уизли, – уголок его рта искривился, когда он посмотрел на неё. В его глазах она заметила странный блеск, причину которого не могла объяснить. При всём при этом, Гермиона не знала, оскорбиться ей или пропустить всё мимо ушей.

 

– Близнецы, – он вернулся к своему очерку фамильного древа Уизли, – Жулики-индивидуалисты. Даже будучи призраком, Фред не изменился. Остаётся Рональд Уизли.

Гермиона была очарована, но мотивы поведения этого тёмноволосого человека начали всерьёз беспокоить её.

– И каков Рональд Уизли?

– Рональд – хам, – ответил он так, будто это было очевидным, – Разгильдяй. Тип человека, способного в течение всей своей жизни думать только о пиве и форме для квиддича. Его судьба – играть лет до тридцати, пока не выйдет в тираж. И после всего этого он, возможно, остепенится.

 

Последние его слова заставили Гермиону внимательно приглядеться к мужчине. Он что, пьян? Не пора ли начать беспокоиться? Но он был так точен в своей оценке и так разговорчив. Голова немного кружилась, она сделала глоток холодного мокко, чтобы собраться мыслями и скрыть замешательство.

– А вы? – спросила она в надежде, что он ответит, – К какому типу относитесь вы?

Он наклонился, чтобы быть на одном уровне с ней. Его волосы остались такими же длинными, закрывая одну сторону лица, позволяя ему стать неузнаваемым, просто повернув голову. Но его подбородок потерял ту твердость, что была в школе, да и взгляд изменился. Казалось, между ними искрило от напряжения.

– Я?

– Да, вы, – Гермиона сделала ещё один глоток холодного кофе, подавляя внезапно появившееся раздражение, – Вы поставили диагноз всей мужской половине клана Уизли, а что насчёт вас?

– Меня … – он размышлял, казалось, ответ стоил ему некоторого усилия, – Во мне нет ничего патологического. Ничего, что касалось бы вас.

– Хорошо, мне это нравится! Получается, моя жизнь – это неудавшийся роман, а у вас что? – она пристально смотрела на мужчину.

Он сделал защитный жест и откинулся на спинку стула.

– Я просто объяснил вам. Вы спросили – я ответил. Просто точка зрения, не более.

– Вы, вы! – он лишь ухмыльнулся, Гермиона сдержала свой нарастающий гнев. Проклятие было готово сорваться с её уст, но его удержало два обстоятельства. Во-первых, не было бы ничего удивительного в том, что Снейп специально злил её. Во – вторых, он выглядел заинтересованным. Во всяком случае, он не стал бы разговаривать с кем-нибудь другим на эту тему. И последнее, чего ей хотелось, так это продолжения беседы о Роне, Джинни, и, не дай Бог, о Молли!

Но Снейп молчал, как рыба.

Гермиона не выдержала и решила высказать всё, что накипело. Пока она распиналась, Снейп просто молчал, не выказывая никакого интереса, кроме крошечной искры самодовольства в глубине его глаз – анализ был полностью верен.

Гермиона зачитала всю свою «жалобную книгу», чувствуя себя намного лучше после того, как выговорилась. Интересно, он слушал её? Это – не Рон, которому рассказать о чём-то помимо квиддича можно было только под угрозой стаи канареек. Это не раздражающе занятые только друг другом Гарри и Джинни. Но почему-то он слушал...

Гермиона повторила свой вопрос вслух.

Несколько секунд Снейп просто смотрел на неё.

– Возможно, – начал он медленно, – я – ублюдок с замашками садиста, который просто наслаждается вашим пониманием, сколько времени вы потратили впустую. Я даже не исключаю вероятности, что мечтаю использовать сказанное вами против раздутого эго Уизли. А может быть, я просто люблю вас, и рад, что вы, наконец, поняли, какое он ничтожество. Или я сентиментален, и явно упиваюсь фактом, что кто-то говорит со мной потому, что хочет этого.

Гермиона ухмыльнулась.

– Или, возможно, – она передразнила его, – вы просто не можете прямо ответить на мой вопрос.

Он пожал плечами – она явно забавляла его.

– Вы знакомы со мной большую часть своей жизни. Наивно ожидать, что горбатый, которого исправит только могила, может чудесным образом полностью измениться?

Она зло рассмеялась.

– Может – да, а может – нет, – ответила она, – Но после часа беседы и разрыва обременительных отношений я имею право надеяться на чудо.

– Уизли, – протянул он, – Некомпетентное ничтожество.

– А вы лучше в постели?

– Я не столь самовлюблён, чтобы говорить об этом открыто, но и утверждать обратное не буду, – и одарил Гермиону шальной улыбкой, – Но, по крайней мере, я могу гарантировать, что моя партнёрша получит оргазм прежде, чем я засну.

– Не могу сказать, что задумывалась об этом, – медленно проговорила Гермиона, глядя на него.

– Вас так поразила мысль, что я являюсь особью мужского пола? – поднятая бровь и большой глоток, – С вашей стороны это неудивительно. Мы не хотим думать, что некоторые люди обладают всеми признаками человеческой породы.

– Это – несправедливо! – возразила она, вытянувшись струной.

Он задумчиво смотрел на нее:

– Возможно, нет. Вы всегда были исключительно вежливы по отношению ко мне. Наверное, поэтому сегодняшний вечер я провожу в вашей компании, и это меня не раздражает.

– О! – Гермионе удалось одним восклицанием выразить свое отношение, и Снейп понял её.

– К старости я становлюсь сентиментальным, – он пристально смотрел на тёмную жидкость в своей чашке, – Это точное определение, Магистр Грейнджер. Я не хотел сегодняшний вечер провести в одиночестве, – его рот скривился, – Однако меня едва ли ждут в какой-нибудь хорошей компании. Вы одна из немногих, кто разговаривает со мной. И я признаю, что, в некотором роде, наслаждаюсь вашими обидами. Вот, и у вас в жизни не только свет и розы. Вы такой же человек, как и я.

Гермиона улыбнулась, он сказал это так, как будто говорил не о ней, а о себе.

– Скажите мне, – спросила она мягко, – Что сделало вас таким сентиментальным именно сегодня?

Другое неоднозначное пожатие плечами:

– Биохимическая реакция в результате приближающейся старости, могу предположить.

– Вам далеко до старости, – возразила Гермиона, – Хорошо, что вы, по крайней мере, не говорите мне, что ваши биологические часы тикают.

– Мои биологические часы тикают.

Гермиона лишь хмыкнула на этот невозмутимый комментарий.

– Слабый довод! – твердо проговорила она, подавив улыбку, – В современном обществе мужчина считается жизнеспособным до тех пор, пока его не хватит удар во время секса с грудастой блондинкой, лет на шестьдесят его моложе.

– Я вспомню это, когда мне удастся затащить очередную блондинку в кровать, – ответил он сухо, поджав губы, – Их было немного.

– Нарцисса Малфой? – проговорила Гермиона сладко. О, в определённое время ходили такие слухи...

– Вряд ли кто-то мог бы предпочесть меня Люциусу, – ответил он спокойно, – его привлекательная внешность – не чета моей, вы не замечали?

– Я предпочитаю не замечать Люциуса Малфоя в принципе. Есть, конечно, за что глазу зацепиться, но он надменная задница на девяносто девять и девять десятых процента.

– Точно, – согласился Северус, – Но одна десятая всё же остаётся. Вполне достаточно в некоторых случаях.

– Возможно, – признала Гермиона, – Но я бы не потратила на него и минуты.

– Вы предпочитаете тратить время, рассматривая потолок своей спальни?

Хитрый ход. Она была вынуждена хоть кратко, но ответить:

– Хорошо, больше я не трачу время впустую, – будто объявила, – И я поняла это прежде, чем покинула квартиру, – её взгляд упал на чашку, которая уже была пуста, – Я должна была, по крайней мере, попытаться, разве вы не видите? – она хотела, что бы Снейп понял её.

– Я, – его голос изменился. Никакой язвительности, он был спокойным и искренним, – Я завидую вам, Магистр Грейнджер, – он откинулся на спинку стула, его взгляд был направлен вдаль, – Ваши отношения, по крайней мере, всегда имели шанс на успех. Мои, – добавил он с горечью, – всегда имели шанс снежинки в аду.

– Я думала, – сказала Гермиона мягко, – поэтому вы сочувствовали мне сегодня.

– Да? – спросил он озадаченно, – Я говорил вам, что к старости становлюсь сентиментальным. Возможно, я должен поменять кофе на алкоголь, тогда, по крайней мере, у меня будет оправдание моей болтливости. – Он посмотрел на свою чашку с отвращением.

– Твою мать, – сказала Гермиона раздражённо, – Сколько времени мы потратили на разговор о прошлом – час, два? На обсуждение моей личной жизни и её сексуальной составляющей? Вы же слушали меня, это было банально и утомительно, и, по-видимому, неинтересно. И вы сейчас беспокоитесь о том, что рассказали о себе в течение нескольких жалких секунд? Чёрт подери! Снейп, вы имеете право говорить о себе.

Удивление сменилось смехом. У Гермионы пронеслась неожиданная мысль, что у него приятный смех, насыщенный, как чёрный шоколад.

Он затих, но улыбка так и осталась на губах, довольно неуклюжая, но она смягчала черты его лица.

– Властная всезнайка Магистр Грейнджер.

Гермиона вспыхнула, затем продолжила, утверждая:

– Но я права, и вы это знаете!

– Распустите волосы, – сказал он отрывисто.

– Что? – Гермиона была озадачена.

– Распустите свои волосы, – настаивал он, – Я... я хочу увидеть ту девушку, которую знал когда-то, а не старую деву.

Она посмотрела на него со смущенным любопытством, но всё же вытянула шпильки. Её волосы каскадом рассыпались по плечам – волны необузданных кудряшек. За эти годы они отросли до талии, и, как правило, она собирала их в тугой хвост. Единственный способ сделать их более послушными, который она нашла за двадцать лет.

– Это вам больше подходит, – проговорил он тихо, – Великолепие и экспрессивность, совершенно естественная, – не отрывая от неё взгляда, он коснулся её волос.

Она забыла, что нужно дышать… Его лицо, глаза... так… что-то было в его взгляде, но она не могла понять, что именно. Гермиона перехватила руку, удерживая его от отступления. Под её пальцами чувствовались небольшие мозоли от пользования палочкой. Он не пытался убрать ладонь.

– Почему? – спросила она охрипшим голосом, пресекая любые попытки лицемерить.

– Вы больше не ребёнок, Магистр, – проговорил он медленно. Это было удивление или сожаление? – Вы больше не ребёнок. И я... я не хочу быть один.

Он вздохнул.

– Сегодня был день раздумий и самоанализа, Магистр Грейнджер. И я считаю, что... прошлое – прошлым, хорошо это, или плохо. У меня нет ни друзей, ни семьи, ни цели, которая оправдывала бы мою жизнь. Я живу по инерции. Сегодня мой день рождения, а я пью какую-то жижу в общественном месте, и это лучшее из того, что я мог придумать, чтобы его отметить. Он убрал руку и откинулся на спинку стула, – И всё это делает меня дураком. Нет больше ничего.

– Пойдём ко мне, – вдруг сказала Гермиона.

Его выражение лица трудно было прочитать.

– Мне не нужна твоя жалость, особенно в постели, – я не тот человек.

– Я этого и не предлагала, – холодно парировала Гермиона, – Я не собираюсь прыгать к тебе в койку из-за жалости. Абсолютно не хочу потерять своё время на выслушивание стенаний о том, что я была с тобой по каким-то корыстным причинам, если уж я всё таки решусь проверить, каков ты в постели. Если тебе интересно, я подумывала о чашке супа или вкусной зефиринке, книге или фильме. И о том, где мы будем спать, если ты решишь остаться. И это, – предупредила она, – не из жалости. Я провела слишком много времени с мужчиной, который был ни на что не способен. Мне нравится твоя компания, и мне интересно продолжить нашу беседу. И я хотела бы посмотреть, что из этого получится. Ты сказал, – закончила она мягко и в то же время серьёзно, – что не хочешь быть один.

Он посмотрел на неё немного беспомощно:

– Я не напрашивался, Господи, я не знаю почему, – вздох, – Это Его очередная шутка. Мне, наконец, удалось заставить людей оставить меня в покое, и я неожиданно обнаруживаю, что покой и одиночество – это не одно и то же. Абсурд!

Гермиона пожала плечами.

– Мы люди, и мы не можем существовать друг без друга. И я думаю, у Бога всё в порядке с чувством юмора.

– Возможно, это хорошо, что мы встретились сегодня, – его взгляд заискрился хитрецой, – Никаких обещаний, никаких ожиданий.

– Просто дружба, – пообещала она.

– И никаких Уизли.

Гермиона засмеялась.

– Определённо, никого из клана Уизли. Если Рон всё ещё в моей квартире после всего произошедшего, то ты правильно описал его.

Снейп по-старомодному предложил ей руку.

– В таком случае, его настигнут Чары Импотенции.

– Чары Импотенции? – Гермиона подвергла сомнению его слова, она была очарована его джентльменским тактом.

Злая ухмылка появилась на его губах.

– Они самые, Магистр. Страшные чары для данной особи мужского пола.

Глаза Гермионы загорелись пониманием и злым ликованием.

– Мне интересна эта техника, Магистр Снейп.

– Вы и так опасны, – ответил он рассеянно, легко продвигаясь через кучу стульев, столов и людей.

– Чёрт знает, какой хаос вы могли бы посеять этим заклинанием. Возможно даже, мир лишился бы целого поколения волшебников и ведьм. С другой стороны, – добавил он, когда они вышли на холодный ночной воздух, – мысли о дебилах, которым я должен преподавать, вгоняют меня в тоску. – он помог обойти ей лужу, – Я научу вас этому заклинанию сегодня вечером, после зефира, но предупреждаю, не смейте применять его ко мне!

– О, нет, – сообщила Гермиона решительно, – Вы можете считать себя в безопасности. Это не в моих интересах.

– Вы сняли огромный груз с моей души, – заверил он её серьёзно, – И с моего либидо.

Она рассмеялась.

– Разве что-то может повредить либидо такого человека? – Снейп не ответил на шутку, хотя и не обиделся. Мужчина и женщина продолжали свой путь молча. Улицы были пусты – поздний час и мороз разогнали случайных прохожих по домам. Он доверился ей. Вместо аппарации они слушали звук своих шагов и отдалённые крики людей. Они шли домой.

 

Примечание: "Магистр" – старинный академический термин, используемый для определения учёных, которые достаточно квалифицированы для преподавания по своим предметам. Здесь он используется, чтобы показать, что ни один из них фактически не преподаёт.

 

Конец

Поделиться:

Воспользуйтесь поиском по сайту: