Дальнейшие приложения этой теории

Страх смерти

Нужна лишь небольшая модификация, чтобы распространить этот общий тезис относительно страха распада на специфический случай страха смерти. Возможно это более общий страх, тот, что включается в религиозные учения о жизни после смерти как будто для того, чтобы отрицать сам факт смерти.
Когда страх смерти – очень значимый симптом, обещание жизни после смерти не приносит облегчения по причине того, что для пациента характерно неудержимое стремление к поиску смерти. И снова – он или она ищет смерти, которая произошла, но не была пережита.
Когда Китс был “почти влюблен в успокоительную смерть”, он, согласно выдвигаемой идее, стремился к покою, что наступил бы, если б он мог “вспомнить” как умирал; но, чтобы вспомнить, он должен был бы пережить смерть теперь.
Большинство моих идей инспирированы пациентами, нужно отдать им должное. Так одному из них я обязан фразой “феноменальная смерть”.То, что случилось в прошлом, было смертью в смысле феномена, но не в смысле наблюдаемых нами обычно фактов. Множество людей проводят свои жизни, надеясь найти решение при помощи самоубийства, то есть, посылая тело на смерть, уже случившуюся психически. Суицид, однако, не ответ, но жест отчаяния. Теперь я впервые понимаю, что имела в виду моя пациентка с шизофренией (покончившая с собой), говоря: “Все, что я вас прошу сделать, – это помочь мне совершить самоубийство по правильной причине вместо неправильной.” Я не преуспел, и она покончила с собой, отчаявшись найти решение. Ей нужно было (как я теперь понимаю), чтобы я сказал, что она умерла в младенчестве. На этой основе, я думаю, мы вместе помогли бы ей отложить телесную смерть до того, как старость взяла бы свое.
Смерть, рассматриваемая как нечто, случившееся с пациентом в прошлом, но не пережитое им ввиду незрелости, понимается как аннигиляция. Таким образом, развивается паттерн, при котором протяженность бытия прерывается инфантильными реакциями пациента на вторжение, то есть на те факторы окружающей среды, к вторжению которых привели неудачи поддерживающего окружения. (В этом конкретном случае проблемы пациентки начались очень рано, в результате материнской паники преждевременное осознание пробудилось до рождения, к тому же рождение было осложнено недиагносцированным неправильным предлежанием плаценты.)

Пустота

Снова мои пациенты показывают мне, что концепцию пустоты можно тоже рассматривать через те же очки.
Некоторым пациентам нужно пережить пустоту, и эта пустота принадлежит прошлому, времени до того, как была достигнута степень зрелости, необходимая, чтобы эту пустоту пережить.
Чтобы понять это, нужно думать не о травме, а о том, что ничего не происходит, когда может произойти что-то значительное.
Пациенту легче вспомнить травму, чем то, что ничего не случилось, когда могло сучиться. В то время пациент не знал, что могло произойти, таким образом, не мог пережить что-либо, мог лишь заметить, что могло быть что-то.

Пример

Одна фаза в лечении пациентки иллюстрирует сказанное. Эта молодая женщина, бесполезно лежа на кушетке, могла сказать только: “В этом анализе ничего не происходит!”
На той стадии, что я описываю, пациентка обеспечивала косвенный материал, так что я мог понять, что, возможно, она что-то чувствовала. Я был способен сказать, что она чувствовала некие чувства, она переживала их как постепенно ускользающие, в соответствии с обычным паттерном, который приводил ее в отчаяние. Чувства были сексуальными и женскими. Они не проявлялись клинически.
Здесь-и-сейчас в переносе я (практически) был причиной того, что ее женская сексуальность выдыхалась; когда это было целенаправленно проговорено, у нас в настоящем оказался пример того, что с ней происходило множество раз. В данном случае (упрощая для краткости описания) у нее был отец, который сначала практически отсутствовал, а затем, придя в дом, когда она была маленькой девочкой, не желал женского я (самости) своей дочери и не обеспечивал мужских стимулов.
Далее, пустота – это условие для желания вобрать. Первичная пустота означает просто: до начала заполнения. Чтобы это состояние было осмысленным, нужна значительная зрелость.
Пустота, встречающаяся в лечении, – это состояние, которое пациент пытается пережить, прошлое состояние, которое нельзя вспомнить, а только пережить впервые теперь.
На практике трудность состоит в том, что пациент боится ужасов пустоты и в качестве защиты организует контролируемую пустоту, отказываясь от еды, не обучаясь или, наоборот, заполняясь с навязчивой жадностью, которая кажется патологической. Когда пациент может сам достичь пустоты и выдержать это состояние, пользуясь зависимостью от вспомогательного эго аналитика, тогда вбирание может начать становиться функцией удовольствия; принятие пищи не как функция диссоциированная (или отщепленная) как часть личности; таким же образом некоторые наши пациенты, неспособные учиться, могут начать учиться с удовольствием.
Основа всего обучения (так же как принятия пищи) – пустота. Но если пустоту не пережить как таковую вначале, она оборачивается состоянием, которого боишься, но, в то же время, навязчиво ищешь.

Несуществование

Таким же образом можно рассмотреть поиск личного несуществования. Можно обнаружить, что несуществование здесь – часть защиты. Личное существование тогда представлено элементами проекции, и человек пытается проецировать все, что может быть личным. Это может быть относительно изощренной защитой, цель ее – избегнуть ответственности (в депрессивной позиции) или избежать преследования (в том, что я бы назвал стадией самоутверждения, то есть стадией Я есть с непременным следствием Я отвергаю все, что не я). В качестве иллюстрации здесь удобно использовать детскую игру “Я – король замка, ты – грязный мошенник”.
В религиях эта идея может проявляться в концепциях единства с Богом или вселенной. Можно увидеть как эта защита отрицается в экзистенциалистских работах и учениях, где существование превращается в культ, в попытку преодолеть личную тенденцию к несуществованию, которая является частью организованной защиты.
Во всем этом может быть позитивный элемент, не являющийся защитой. Можно сказать, что только из несуществования возникает существование. Удивительно, как рано (еще даже до рождения и, определенно, во время процесса рождения) может быть мобилизовано осознание преждевременного эго. Но индивид не может развиваться из корня эго, если тот не связан с психосоматическим опытом и первичным нарциссизмом. Именно здесь начинается интеллектуализация эго-функций. Нужно заметить, что все это происходит на значительном расстоянии во времени до установления чего-либо, что можно осмысленно назвать Я.

Резюме

Я попытался показать, что страх распада может быть страхом прошлого события, которое еще не было пережито. Потребность пережить его эквивалентна потребности вспомнить в терминах анализа психоневроза.
Эту идею можно приложить к другим соответствующим страхам, я упомянул страх смерти и поиск пустоты.