Генезис государственности у мордвы в домонгольский период.

В начале II тыс. начался процесс формирова­ния на базе древнемордовской се­мьи племен мордовской народно­сти как этнической общности но­вого типа, отличного от семьи племен. Процесс этот был обу­словлен изменением социально-экономической структуры древней мордвы, становлением раннеклас­совых отношений.

Этническая территория мордвы того времени определяется лишь приблизительно. Западной границей ее расселения можно считать реку Оку, о чем свидетельствуют не только летописные ис­точники, но и гидронимы, производные от этнонима мордва, локализуемые в Окском бассейне: Мордвес, Мордовка и некоторые другие. Северная граница проходила также по Оке и Волге, восточная — по Суре, южная — по естественному рубежу леса и степи. Эрзя занимала северную часть «Мордовской земли», мокша — южную. На западе и северо-западе соседями мордвы были мурома, восточные славяне, затем русские (по-морд. рузт). Соседями ее с юга являлись хазары, потом печенеги, с XI в. — половцы и огузы (по-морд. гузт), а затем татары (по-морд. печкаст).

На севере — по Оке, а также северо-вос­токе в правобережье Волги соседями морд­вы были марийцы (летописные черемисы). На востоке, за Сурой, с мордвой сосед­ствовали волжские булгары, потом чуваши, издавна известные мордве под этнонимом ветьке.

Мордва неодинаково плотно размещалась по всей своей этнической территории, сосредоточиваясь в основном в наиболее благоприятных для ведения земледельческого и скотоводческого хозяйства местах. Такими местами были в первую очередь долины рек Волго-Окского бассейна и открытые пространства, расположенные в глубине лесов. Характерные типы мордовской селитьбы в это время, судя по русским летопи­сям, — села, погосты, зимницы и тверди. Первые три типа поселений не имели ук­реплений, тверди же сооружались в лесах в виде крепостей-городищ, в них укрыва­лись в случае опасности.

Экономической основой раннесредневекового мордовского общества явля­лось сельское хозяйство, которое базировалось на земледелии и приселищном животноводстве. Такому направлению хозяйственной деятельности мор­двы способствовали природно-географические условия.

Племенные объединения древней мордвы, образовывавшиеся по этническо-территориальному принципу, в I тыс. были еще непрочными. Это объяс­няется в основном рассредоточенным характером расселения племен, разде­ленных многокилометровыми свободными пространствами. Конгломераты род­ственных племен возникали, как правило, под воздействием внешнеполити­ческих факторов (например, в случае серьезной военной опасности) или при переселении на новые земли. Во главе таких объединений вставал совет родоплеменных старейшин, который мог назначать предводителя на период военных действий.

Начало II тыс. явились периодом кардинальных перемен в со­циально-экономической и политической структуре мордовского общества. Главной социальной организацией средневековой мордвы постепенно стано­вится малая семья и территориальная община, в которой господствовала ин­дивидуальная собственность малых семей на земельные наделы при сохране­нии общинной собственности на луга, леса и другие угодья. Эти изменения были обусловлены прежде всего успехами в земледелии, связанными с широ­ким распространением сохи как главного пахотного орудия и применением двухпольной системы землепользования. Плотное заселение Примокшанья и бассейна Теши в XI в., а также освоение основного фонда пахотных земель на этих пространствах способствовали налаживанию принудительного сево­оборота в рамках общины. Мордовские поселения этого времени представ­ляют собой обычно небольшие усадьбы с хозяйственными постройками, рас­считанные на малые семьи. Наряду с ними в общине сохранялись и большие семьи, ведущие хозяйственную деятельность общими усилиями. В целом пер­вые века II тыс. нужно считать переходным этапом от большесемейной к территориальной общине. Ее важной функцией становится регулирование поземельных отношений. В связи с развертывающейся борьбой русских и булгарских феодалов за приоритет на Окско-Сурских пространствах все члены общины принимали участие в возведении городищ-убежищ, сеть которых гу­сто покрывает мордовские земли в начале II тыс.

В общине продолжали существовать тесные родственные отношения. Мордовские могильники XI - XIII вв. по-прежнему представляют собой родо­вые кладбища, однако на многих из них нарушается традиционная рядовая планировка расположения могил, а мужские и женские погребения сосредо­точиваются в различных частях кладбища.

Особенно заметные сдвиги происходят в социально-политической орга­низации мордовского общества. В первые века II тыс. политическая власть народного собрания постепенно утрачивает свое значение и усиливается индивидуальная власть вождей, выделившихся из племенной верхушки. Эти перемены были вызваны как внутренними за­кономерными процессами, связанными с ус­коренным распадом родовых отноше­ний в ходе перехода к территориальной общине, так и усиливавшейся внешней угро­зой со стороны Древней Руси и Волжской Булгарии.

Некоторые сведения о социально-политической структуре мордвы того времени можно почерпнуть из памятников ее фольклора. Особый интерес представляет поздний цикл мордовских эпических песен о Тюште, в ко­торых он выступает как никем не избираемый единовластитель. Если в цикле ранних песен о тюштях этот термин выступает в нарицательном значении как социальный титул, обозначающий выборного племен­ного вождя, то в позднем цикле он высту­пает в качестве собственного имени мордов­ского владыки, к которому добавляются нарицательные слова — новые титулы: Тюш-тя инязор, Тюштя оцязор, Тюштя каназор (эрз. ине — великий, азор — хозяин, владе­тель; мокш. оцю — большой, азор — хозяин, владетель; мокш., эрз. кан — хан, азор — хо­зяин, владетель). Титул хан, надо полагать, проник в мордовскую среду не ранее первых контактов с тюркскими этническими общ­ностями во второй поло­виной I тыс. н.э.

«Тюштянское время» настолько прочно закрепилось в народном сознании морд­вы, что отразилось в вы­ражении «тюштянь пиньге» («тюштянский век»), которым она до сих пор обо­значает, датирует древний период своей истории. Эта была та стадия в истории становления раннеклассового общества, которая в последнее время получила в науке название вождества и которая рас­сматривается в качестве промежуточного этапа от общества чисто родового к соб­ственно государственной организации.

Возникающее единовластие нуждалось в идеологическом оформлении, в религиоз­ной сакрализации, в божественной санк­ции. Именно в этот период развития общественных отношений, т. е. с возникно­вением у мордвы социального неравенства, угнетения, во главе многочисленного пантеона ее божеств появился самый могущественный, верховный бог Ине Шкай (Оцю Шкай). Он подчинил себе все другие божества, считавшиеся сначала покровителями, держателями, а затем и хозяевами тех или иных сфер природы и жизнедеятельности человека. Именем верховного бога Шкая мордовские инязоры (оцязоры) стремились утвердить свое авторитарное положение в обществе.

Немаловажную роль в процессе этниче­ской консолидации мордовской народно­сти играла и международная обстановка, которая в то время была весьма напря­женной. Передвижение племен и наро­дностей, их столкновения, связанные с «великим переселением народов», появле­ние булгар в Среднем Поволжье и обра­зование волжско-булгарского государства, усиление Киевской Руси и другие процес­сы и события на международной арене оказывали огромное влияние на этниче­ские процессы не только в Поволжье, но и в Восточной Европе в целом.

Постоянная внешняя угроза ускорила в начале II тыс. сплочение мор­довских племен. Аморфные племенные объединения предшествующего вре­мени уступают место более сплоченным и устойчивым союзам. Мокшанский племенной союз контролировал территорию Верхнего и Среднего примокшанья, а эрзянский – пространства по рекам Теша и Пьяна.

К этому времени относится сообщение венгерского миссионера Юлиана о «царстве Мордванов» 1237 г.), в котором правили 2 князя. Одним из его структурных подразделений была упомянутая в русских летописях «Пургасова волость» в связи с походом 1228 г. владимиро-суздальского князя Юрия в мордовские земли. Возможно, «Пургасова волость» занимала территорию в бассейне рек Сура, Алатырь, Пьяна и среднего течения р. Мокша. Здесь были расположены многочисленные мордовские поселения, среди которых Саровское городище – крупный ремесленно-торговый и политический центр. Археологические данные свидетельствуют о притоке на эти земли в основном эрзянского и мокшанского населения. «Пургасова волость» стала наиболее известной, но не единственной мордовской «волостью». Об этом свидетельствуют летописные сведения о походах русских князей на «власти» «земли Мордовской». Судя по всему, и некоторым другим мордовским инязорам удавалось сплотить под единой властью значительные массы мордвы, что имело важное значение в деле консолидации мордовской народности. Возможно, одним из них был Пуреш, чьи владения возможно охватывали бассейн Цны, верховьев Мокши и Суры.

До сих пор в среде историков не выработано единого мнения по поводу политического развития мордовских земель до монгольского вторжения. Так, В. К. Абрамов считает, что Мордовия по русским летописям представляла собой в XII – начале XIII вв. представляла собой независимое сильное государство, способное на равных бороться с Волжской Булгарией или объединенными силами северо-восточной Руси. Другие сдержаны в своих оценках: Н. В. Заварюхин считает, что в начале 2 тыс. у мордвы только еще стали оформляться государственные образования; В. А. Юрченков – развитие союзов племен, возникших во второй половине 1 тыс. привело к формированию условий для их перерастания в суперсоюз – непосредственную предтечу «варварского» государства.

Существуют разногласия и по поводу этнической принадлежности Пургаза и Пуреша. Так, часть историков (И. Н. Смирнов, С. К. Кузнецов, А. П. Смирнов, В. К. Абрамов, С. М. Букин) считает Пургаса эрзянским князем, а Пуреша - мокшанским. В тоже время историк-этнограф Н. Ф. Мокшин высказал сомнение относительно мордовского происхождения Пуреша, считая его половецким военноначальником.