Сабинянки: эротизм борьбы и смерти

Этнография Postmortem

В сообществах воительниц к телам умирающих и погибших относились по-разному. Обычаи вырастали из верований, а они – из образа жизни девушек и женщин, избравших путь поединков и сражений. Рассмотрим эти ритуалы по ходу Солнца — с Востока на Запад.

 

Самопожертвование по-тагарски

В гористом и суровом Тагаре роль женщины-воительницы была второстепенной по отношению к мужчине — созидателю и творцу. Рожать детей и сражаться считалось делом простым и не столь важным, как строительство, зодчество и другие ремесла. Поэтому тагарские девочки сызмальства готовились биться, а значит — умереть за своих мужчин-мастеров. Возвышающиеся повсюду утёсы представлялись могильными камнями, установленными в степи над телами погибших.

 

Суть битвы — смерть. Но как и все женщины, тагарки были самолюбивы и привержены прекрасному. Они в безвыходном положении не дрались голыми руками и зубами, и даже при оружии — если сопротивление всё равно вело к гибели — устраивали «накалывание», то есть самоубийство с помощью собственного острия и тела. Этот обряд был по-разному описан и изображен множество раз. Если собрать всё воедино, то картина такова. Тагарка теряет оружие. Или серьезно ранена. Либо же цела и вооружена, но в кольце врагов. Вариант: у нее на глазах погибла ближайшая родственница или подруга. Всё, всё, всё кончено тогда! Воительница жестом (обычно это поднятая рука с раскрытой ладонью) показывает, что больше не сражается, и объявляет, что хочет сама наколоться. Для этого она приглашает из круга врагов «помощницу». Обычно ей становится та, к которой тагарка испытывает некоторое уважение или просто внешнюю симпатию. Тагарская женщина коротко рассказывает ей о себе: сколько лет, какая семья, с какого возраста и как ходит в сражения. Иногда, в эмоциональном порыве, исповедовались и в личных чувствах: «Люблю подругу Алинну», «Жаль оставить дочь сиротой».

 

Затем «помощница» получает всё, что есть на тагарке (украшения, пояса) и с ней (щит, одежда, какие-то другие вещи). Они обязательно целуются, при поцелуе в губы слышится шепот: «Отдаю живот… Принимаю живот…» - то есть одна передает свою жизнь другой. Тагарка обсуждает с «помощницей», как ей лучше наколоться. Принципов выбора точки рокового ранения обычно два. Или это место, куда обычно целится врагам сама тагарка, или же излюбленная мишень «помощницы». Агешки Тагара, голые зрелые копьеносицы, обычно идут по второму пути. Поскольку против этих нагих героинь самым эффектным считался удар в пупок, они и накалывались, приставляя оружие к этому месту. На нож ложились животом с четверенек, «помощница» находилась при этом сверху; на копьё агешка накалывась, уперев комель древка в землю — с высокого полуприседа, «помощница» страховала ее сзади. Остальные тагарки предпочитали получать смертельный удар в самую нижнюю часть тела, где сосредоточены женские органы. Для этого они садились на оружие с корточек, а «помощница» при этом помогала держать равновесие. Это называлось «уйти по-женски».

 

Наколовшаяся умирала без добивания и с погубившим ее оружием в теле. «Помощница» была вправе «испить дух» погибающей: высосать воздух из ее рта. Считалось, что с этим передается жизненная сила и храбрость. Очень важным действом были «проводы» наколовшейся. Выжившие подруги окружали её и всячески утешали, хвалили и поддерживали. Они вспоминали подвиги и победы гибнущей, говорили, как благородно она испускает дух, умоляли поменьше плакать и кричать: «Держись, держись, милая! Ты же у нас стойкая!». Высшей доблестью наколовшейся считалось найти в себе силы и простонать несколько слов. Обычно они были адресованы «помощнице», потом уже подругам. Если умирающая владела собой, то называла место попадания: «Отдаю живот от ножа в пах, он прошел мне за матку!». После смерти наколовшейся её тело могла забрать «помощница», но обычно отдавала тагаркам, снова поцеловав на прощание.

 

Когда тагарки побеждали, то тела убитых тоже отдавали оставшимся врагам. Исключение составляла одна из павших: предводительница, самая старшая либо самая знаменитая. За неё давали символический выкуп в одну медную монету, обязательно с изображением орла. Также соплеменницы получали оружие, всю одежду и украшения погибшей героини. Её абсолютно обнаженное тело тщательно мыли, поглаживая и напевая молитвы духам Неба, затем в волосы вплетали орлиные перья. В таком виде павшую соперницу относили высоко в горы, на плоский камень, служивший алтарем. Там её целовали в глаза, в губы, в пуп и в пятки, а затем делали надрез в правом подреберье. Если орел прилетал поживиться печенью до заката, это считалось очень хорошим предзнаменованием. На тагарских монетах часто чеканили изображение лежащей навзничь обнаженной женщины, на животе которой сидит хищная птица.

 

Скифская влага

Воительницы Скифии кочевали среди сухих степей и даже пустынь, поэтому вода и влага вообще имели для них особое значение. После боя было обязательным совершить омовение или хотя бы обтереться влажной тканью. Скифкам нравилось сражаться, покрытыми потом. Помимо того, что так легче избавляться от вражеских захватов в борьбе, блестящее тело считалось более красивым, чем сухое. Поскольку «влага угодна богам», скифки вызывали обильное потоотделение специальными мазями. Кроме этого, они, уже вступая в битву или начиная поединок, напряженно мастурбировали — чтобы ещё сильнее возбудиться, а главное, чтобы изнутри тоже истекла влага. «Влажными бейтесь подруги, сверкайте телами, кричите как демоны» - это из скифских песнопений.

 

Простодушные кочевницы, постоянно имевшие дело со стадами, не относились к крови и внутренностям как к чему-то мерзкому. Они и не гнушались отрезать соперницам груди (особенно полные, тем более кормящие) и выпускать внутренности. Считалось большой удалью отсечь грудь не павшей или раненой, а в ходе сражения. Сами скифки обычно прикрывались нагрудными обтягивающими кольчужками либо безрукавками из прочной кожи или войлока. Живот они обхватывали широкими ремнями, многие носили короткие замшевые штаны. Голым или полунагим противницам было нелегко противостоять их дикому натиску. Заставить «всем вокруг кишки показать» свою противницу, особенно сильную и именитую, считалось у степнячек подвигом, а не зверством. В сказании про мифическую богатыршу Мутайбим есть строка: «Пятерых амазонок, одну за другой, мечом вспорола она, красивых и шлемы носящих. С воплями девушки эти утробу открыли».

 

Водолюбивые скифки считали обрыв реки наилучшим местом поединка, а лучшим его финалом — кишки побежденной, упавшие в водоем. Цикл легенд о той же Мутайбим венчает эпизод, в котором она сражается со столь же мифической «княжной амазонок, великогрудой Клеоной». В тяжелой и равной схватке скифская героиня вспорола живот соперницы «ниже кольчуги небесной работы» и, не дав ей упасть, подвела Клеону к краю обрыва, чтобы внутренности вывалились в омут. Затем скифка сталкивает туда и саму амазонку, но та хватает Мутайбим за щиколотку и увлекает за собой.

 

Вообще, предать тело воде считалось очень важным, почти необходимым. У скифок был в ходу обряд «таскания». Тело побежденной, уже обобранное дочиста, растягивали в полный рост, лицом вниз. Сначала скифка садилась ей на спину, хватала за волосы и несколько раз тыкала лицом, приговаривая: «Ешь землю, а пойдешь в воду!». Затем вражеский труп со смехом и прибаутками волокли за щиколотки или запястья. Убитую либо затаскивали на глубину и пускали по течению, либо сбрасывали с высокого берега. В случае массового побоища тела побежденных раскачивали за руки-за ноги и швыряли в воду.

 

Если же схватка происходила вдали от водоема, то убитых врагов скифки опускали лицом в ручей или источник, либо просто обрызгивали водой с веток. В отличие от остальных воительниц, кочевницы не делали тела противниц предметом торга или наслаждения. Тех, кто по каким-либо причинам не попадал в воду, они оставляли на съедение волкам. Эти звери, как орлы у тагарок, были в Скифии священными. Обычной угрозой, с которой степнячка начинала поединок, служила фраза: «Кишки твои волкам скормлю!».

 

 

Сабинянки: эротизм борьбы и смерти

В отличие от воительниц Азии, сабинянки жили в очень благоприятном климате: тёплом круглый год, солнечном и здоровом во всех отношениях. Поэтому чувственность была у них в крови. Сражение они воспринимали как острое, тонкое и возвышенное наслаждение, как максимальное напряжение тела и духа, близкое к любовному экстазу. Сабинянки, как и соседние с ними амазонки, любили гимномахию (бой в наготе), среди них, как представляется, было больше всего голых копьеносиц-агешек, в том числе знаменитые сестры Ната и Тамара, Ларита, Орифия и другие. Эти женщины подчеркивали свою красоту и иначе: богатыми украшениями, макияжем, а также громко выкликаемыми прозвищами: «круглозадая», «златовласка», «длинноножка», «смуглобедрая», «тугогрудочка» и т.п.

 

Перед боем сабинянки открыто ласкались и целовались, причем не только любовницы, но и подруги, просто приятельницы. Считалось, что проявления любви заряжают энергией. Если сабинянка шла на поединок по вызову, то могла обнять и смертельную противницу, даже поцеловать её в щёки и в соски. Чувственные сабинянки очень не любили отдавать тела своих соратниц во вражеские руки. Если одна из них погибала, то за нее начиналась настоящая битва, даже если на павшей почти не было драгоценностей. Бой шел именно за любимую прекрасную плоть, пусть и безжизненную. Особенно драматичны эпизоды, когда погибшую мать или старшую сестру пытается отстоять совсем молоденькая сорвиголова… Она, разумеется, быстро ложится рядом, но сама становится объектом защиты своих столь же юных ровесниц, почти девочек… И гибель одной зрелой сабинянки становится поводом для избиения едва ли не десятка 14-16-летних дебютанток. В эпосе амазонок часты упреки сабинянкам за то, что они «молочных детей не щадят».

 

Умирающие сабинянки старались вести себя достойно и даже при самых болевых попаданиях (например, мечом в низ живота) прилагали все силы, чтобы признать поражение и попрощаться с близкими. Нередко две раненые воительницы обнимались или даже целовались перед смертью. Тела погибших подруг у сабинянок тоже становились объектом последней ласки. Их тщательно умащали, гладили, целовали в глаза и в губы (агешек – ещё и в живот, девственниц – в интимное место), прежде чем предать огню.

 

Особого рода любовь сабинянки практиковали с телами противниц. Как и скифки, они считали важным успеть поцеловать испускающую дух, выпить из нее последний воздух. Если же умирающая высовывала язык (например, от сильного удара в пуп), то его вылизывали, если нет – лизали щёки и грудь. После смерти сабинянка раскладывала её тело на спине «крестом», руки и ноги в стороны, и садилась на лицо так, чтобы плотно прижаться к нему женским местом – это был и символ чисто женского триумфа, и обряд любви-победы, и последний канал передачи энергии. Затем сабинянки забирали тела в свое становище, где устраивали игры. Каждая показывала убитых ей соперниц, танцевала над ними и пела о том, как ей удалось победить. Не возбранялось и более интимное обхождение сабинянки с вражеским телом, особенно если она была одинока.

 

Амазонки: «Будет обобран до нитки твой труп…»

Амазонки обитали на пересечении цивилизаций, на перекрестках торговых путей. Поэтому их боевая культура была сильно ориентирована на обретение ценностей всеми способами: от простейшего грабежа караванов и поселений до наёмничества и гладиаторства. В сражениях со своими соперницами (прежде всего сабинянками) амазонки тоже стремились прежде всего заполучить богатые трофеи. Это повышало риск: добротное оружие и настоящие драгоценности носили зрелые сильные женщины, одолеть которых было непросто. Поэтому если для тагарки высшим достижением становилась «красивая смерть», для дикой скифки – «кишки в воду», а для сабинянки «бой как любовь», то амазонки ценили победу и еще раз победу. Красивую, трудную, приносящую и богатство, и славу. Амазонке важно не то, как она выглядит в бою и как в нем себя проявит, а кого победит и что с этого получит.

 

Поэтому для амазонок характерна ситуация, когда совсем юная девушка очертя голову бросается на статную женщину едва ли не вдвое старше. Но не защищая мать или тело старшей сестры, а лишь потому что соперница вся в золоте, а её щит покрыт бронзовой чеканкой. Тем более что победа над такой соперницей сразу повысит статус молоденькой амазонки: «вплетет красивейший цветок в венок ее славы». Однако же на первом месте стоит боевая добыча. Слова молодой обнаженной амазонки Кати, поразившей ударом в живот сабинянку Мирошку, искрятся почти детской радостью:

 

Видишь – беру я твой щит, забираю и меч знаменитый,

Тело твое обнажаю, лишаю ремня и сандалий,

Только испустишь ты дух – и сережки нездешней работы

Выну тебе из ушей, и сниму золотую цепочку,

Будет обобран до нитки твой труп, сабинянка Мирошка,

Смерть обрела ты в сражении, а не богатство!»

 

Катя заживо лишает побежденную амуниции и оружия, а драгоценности оставляет на потом. Скорее всего, это не ритуал: девушка просто не хочет, чтобы умирающая мешала ей своими судорогами и воплями. Обирание побежденной – важнейший момент боя для амазонок, во время которого они весьма уязвимы. Нередки эпизоды, когда воительница снимает золото с одной павшей скифки, а другая подкрадывается сбоку и внезапным ударом выпускает кишки. Поэтому обирающая павшую противницу амазонка очень надеялась на прикрытие подруг, с которыми затем обязательно делилась добычей. И при всём самолюбовании этих воительниц, при стремлении к индивидуальным подвигам, такая взаимовыручка была взаимно же выгодна. Поможешь в бою — сама останешься живой и с прибытком.

 

Лишенные украшений и амуниции бездыханные тела тоже служили добычей: их нередко выкупали. Именно поэтому в финале легендарного Парного Боя (агешки сабинянок, сёстры Ната и Тамара против Хелены и Кати, да, как раз той самой!), в котором смертельно ранены были все четверо, амазонки страстно желали, чтобы их героини умерли позже сестер — тогда бы они забрали их тела и получили за них деньги. Но, как известно, последней испустила дух то ли Ната, то ли Тамара, и победа поэтому осталась за ними. Платить пришлось самим амазонкам, чтобы с честью проводить Катю и Хелену в иные миры.

 

Тело, предназначенное к выкупу, амазонки тщательно умащали и даже накрашивали лицо и соски. Если же сразу было понятно, что мертвая соперница не представляет ценности (тагарки редко выкупали своих убитых, а скифки — никогда), то над ней могли и поглумиться. Победительница в любом случае не отказывала себе в удовольствии поставить ступню на лицо, груди и женский низ погибшей, а ещё лучше – умирающей. Поэтому обычной угрозой амазонки были слова: «Ляжешь мне под пятку!». Как и у сабинянок, здесь бытовал обычай садиться на лицо поверженной. Но не с колен, а с корточек, и прижиматься не интимным входом, а задним — эти действия считались унизительными, отсюда и другая форма устрашения: «Сяду на твой рот!». Если тела убитых амазонки оставляли на месте схватки, то на них нередко писали позорящие слова: «Слабая сучонка», «Ничтожество», «Старая труха» и тому подобные. Вражеской покойнице могли вложить в рот гальку, символ вечного безмолвия. Если же к амазонка испытывала к ней презрение, то вставляла в задний проход обломок копья, а в передний — цветок пижмы, знак женской немочи.

 

Поделиться:

Воспользуйтесь поиском по сайту: