 |
Подведение итогов работы групп
|
|
|
|
Происхождение государственности на Руси
Схема. Дискуссия историков о происхождении Древнерусского государства
| Начало дискуссии – XVII в. (время противостояния Швеции и России в период Смуты, когда шведы захватили часть северо-западных русских земель и искали исторические основания для этой экспансии) XVIII век | |
 
| |
| Норманисты (Г.-З. Байер, Г.-Ф. Миллер и др.) | Антинорманисты (М. В. Ломоносов, В. Н. Татищев и др.) |
| Роль варягов-руси в русской истории является определяющей | Опровержение утверждений норманистов |
| XIX–XXI вв. Продолжение дискуссии. Оформление норманнской и антинорманнской теорий «Спорные» вопросы 1) Этническая принадлежность и место проживания летописных варягов. 2) Роль варягов в становлении государственности на Руси (в том числе, имел ли место факт призвания варяжских князей или это легенда, не имеющая исторической основы). 3) Происхождение этнонима «Русь». |
З адания к фрагменту работы историка:
1) На основе фрагмента работы историка на предложенных учителем листах заполните схему(ы) «Историографическая версия»:
– сформулируйте проблему начальной истории Руси, обсуждаемую автором;
– сформулируйте доказываемое историком положение (суждение);
– выпишите приводимые им аргументы;
– укажите круг источников исторической информации, из которых историк черпает доводы в пользу своей версии.
Примечание: если историк обсуждает несколько проблем, проанализируйте мнение автора по каждому вопросу.
2) Выявите принадлежность автора текста к одному из историографических направлений («норманист» – «антинорманист» – «средняя позиция»).
3) Заполните таблицу «Оценочные характеристики варягов и славян в работе историка…».
|
|
|
| Варяги | Славяне | ||
| Кто они? | Какие? | Кто они? | Какие? |
4) Выскажите суждение о том, как вывод по вопросу о происхождении государственности на Руси, сделанный историком в изученной вами работе, может влиять на современное восприятие России.
Схема. Историографическая версия
| Обсуждаемая проблема (вопрос, на который историк предлагает ответ) |
| Мнение историка (краткая формулировка положения, вывода, который доказывается) |
 |  |  |
Аргументы историка
(авторская интерпретация доводов в связи с доказываемым положением)
ДОВОДЫ АВТОРА
| Пример из собственной жизни (прошлое, пережитое самим автором) | Данные исторических источников | Мнение авторитетного ученого-историка |
Текст № 1
| Николай Михайлович Карамзин (1766–1826) – российский историк, писатель, поэт, журналист. Основоположник русского сентиментализма («Письма русского путешественника», «Бедная Лиза» и др.). Редактор «Московского журнала» (1791–1792) и «Вестника Европы» (1802–1803). В 1803 г. император Александр I именным указом даровал Н. М. Карамзину звание историографа. Почетный член Петербургской Академии наук (1818). Создатель многотомной «Истории государства Российского» (1816–1829) – одного из первых обобщающих трудов по истории России. |
«Начало Российской Истории представляет нам удивительный и едва ли не беспримерный в летописях случай: Славяне добровольно уничтожают свое древнее народное правление и требуют Государей от Варягов, которые были их неприятелями. Везде меч сильных или хитрость честолюбивых вводили Самовластие (ибо народы хотели законов, но боялись неволи); в России оно утвердилось с общего согласия граждан: так повествует наш летописец – и рассеянные племена славянские основали государство… Великие народы, подобно великим мужам, имеют своё младенчество, и не должны его стыдиться: отечество наше, слабое, разделенное на малые области до 862 года, по летосчислению Нестора, обязано величием своим счастливому введению Монархической власти…
|
|
|
Желая некоторым образом изъяснить сие важное происшествие, мы думаем, что Варяги, овладевшие странами Чуди и Славян за несколько лет до того времени, правили ими без угнетения и насилия, брали дань легкую и наблюдали справедливость. Господствуя на морях, имея в IX веке сношение с Югом и Западом Европы, – где на развалинах колосса Римского основались новые Государства, и где кровавые следы варварства, обузданного человеколюбивым духом Христианства, уже отчасти изгладились счастливыми трудами жизни гражданской, – Варяги, или Норманы, долженствовали быть образованнее Славян и Финнов, заключенных в диких пределах Севера, могли сообщить им некоторые выгоды новой промышленности и торговли, благодетельные для народа. Бояре славянские, недовольные властию завоевателей, которая уничтожала их собственную, возмутили, может быть, сей народ легкомысленный, обольстили его именем прежней независимости, вооружили против Норманов и выгнали их; но распрями личными обратили свободу в несчастие, не умели восстановить древних законов и ввергнули отечество в бездну зол междоусобия…
Тогда граждане вспомнили, может быть, о выгодном и спокойном правлении Норманском: нужда в благоустройстве и тишине велела забыть народную гордость, и Славяне, убежденные, – так говорит предание, – советом Новогородского старейшины Гостомысла, потребовали властителей от Варягов. Древняя летопись не упоминает о сем благоразумном советнике; но ежели предание истинно, то Гостомысл достоин бессмертия и славы в нашей Истории…
Нестор пишет, что Славяне Новогородские, Кривичи, Весь и Чудь отправили посольство за море, к Варягам-Руси, сказать им: Земля наша велика и обильна, а порядка в ней нет — идите княжить и владеть нами. Слова простые, краткие и сильные! Братья, именем Рюрик, Синеус и Трувор, знаменитые или родом или делами, согласились принять власть над людьми, которые, умев сражаться за вольность, не умели ею пользоваться… Рюрик прибыл в Новгород, Синеус на Белоозеро в область Финского народа Веси, а Трувор в Изборск, город Кривичей… Держава трех владетелей, соединенных узами родства и взаимной пользы, от Белоозера простиралась только до Эстонии и Ключей Славянских, где видим остатки древнего Изборска. Сия часть нынешней С. Петербургской, Эстляндской, Новогородской и Псковской Губерний была названа тогда Русью, по имени князей Варяго-Русских…
|
|
|
Память Рюрика, как первого Самодержца Российского, останется бессмертно в нашей Истории…».
Карамзин Н. М. История государства Российского: В 12 томах / Под ред. А. Н. Сахарова. – М., 1989. – Т. 1. – С. 93–94, 98.
Текст № 2
| Сергей Михайлович Соловьев (1820–1879) –один из наиболее известных российских историков. Был деканом историко-филологического факультета и ректором Московского университета, директором Оружейной палаты. Был преподавателем русской истории у будущего императора Александра III. Главным труд историка – «История России с древнейших времен» (при его жизни ежегодно с 1851 по 1879 выходил один том; последний, 29-й том был опубликован посмертно). Перу Соловьева также принадлежат монографии «История падения Польши» (1863), «Публичные чтения о Петре Великом» (1872), «Император Александр I. Политика. Дипломатия» (1877). |
«… в половине IX века область нынешней России вследствие природного влияния разделялась главным образом на две части: племена, жившие на юго-востоке, находились в подчиненности от азиатского племени, стоявшего лагерем на Дону и Волге; племена, жившие на северо-западе, должны были подчиниться знаменитым морским королям, предводителям европейских дружин, вышедшим с берегов Скандинавии: «Брали дань Варяги из-за моря на Чуди, Славянах Новгородских, Мери, Веси и на Кривичах, а Козары брали на Полянах, Северянах, Радимичах и Вятичах, брали по горностаю и белке от дыма». Летописец говорит о варягах, что они просто брали дань, а о козарах, что они брали по горностаю и белке, – знак, что о делах на юге летописец имел подробнейшие сведения, чем о событиях на севере. Далее, под 862 годом, летописец говорит, что племена, платившие дань варягам, изгнали последних за море, не дали им дани и начали сами у себя владеть. Из этих слов должно заключить, что варяги не брали только дань с северных племен, но владели у них; иначе летописец не мог сказать, что после их изгнания племена начали сами у себя владеть и владели дурно, не могли установить внутреннего порядка: не было между ними правды, продолжает летописец, встал род на род, начались усобицы. В таких обстоятельствах племена собрались и сказали: «Поищем себе князя, который бы владел нами и судил по праву». Порешивши так, пошли они за море к варягам, к руси, и сказали им: «Земля наша велика и обильна, а порядка в ней нет: приходите княжить и владеть нами». Собрались три брата с родичами своими, взяли с собой всю русь и пришли.
|
|
|
При изображении нравов и обычаев славян вообще замечено уже было, что родовой быт условливал между ними вражду, на которую так прямо указывают писатели иностранные, знавшие славян; наш летописец подтверждает их показания: как скоро, говорит он, племена начали владеть сами собою, то не стало у них правды, т.е. беспристрастного решения споров, не было у них устава, который бы все согласились исполнять, не было власти, которая бы принудила ослушников к исполнению принятого устава. При столкновениях между родами, при общих делах решителями споров долженствовали быть старшины родов. Но могли ли они решать споры беспристрастно? Каждый старшина был представителем своего рода, блюстителем его выгод; при враждебных столкновениях между членами родов каждый старшина обязан был не выдавать своего родича; кто будет посредником в распре между старшинами? Разумеется, для ее решения род должен встать на род, и сила должна утвердить право… Роды, столкнувшиеся на одном месте и по тому самому стремившиеся к жизни гражданской, к определению отношений между собою, должны были искать силу, которая внесла бы к ним мир, наряд, должны были искать правительство, которое было бы чуждо родовых отношений, посредника в спорах беспристрастного, одним словом, третьего судью, а таким мог быть только князь из чужого рода. Установление наряда, нарушенного усобицами родов, было главною, единственною целью призвания князей, на нее летописец прямо и ясно указывает, не упоминая ни о каких других побуждениях, и это указание летописца совершенно согласно со всеми обстоятельствами, так что мы не имеем никакого права делать свои предположения. Но кроме прямого и ясного свидетельства летописца призвание князей как нельзя лучше объясняется рядом подобных явлений в последующей истории Новгорода. Летописец начальный говорит, что варяги были изгнаны и потом снова призваны; летописцы позднейшие говорят, что как скоро один князь был изгоняем или сам удалялся из Новгорода, то граждане последнего немедленно посылали за другим: они не терпели жить без князя, по выражению летописца… Вот что сказали они однажды сыну великого князя Ростислава Мстиславича: «Не хотим тебя, мы призвали твоего отца для установления наряда, а он вместо того усилил беспокойства». Сравним теперь это свидетельство с известием о призвании первых князей и увидим, что цель призвания одна и та же в обоих случаях: князь призывается для установления наряда внутреннего как судья-миротворец…
|
|
|
Наконец, остается последний вопрос: какое значение имеет призвание Рюрика в нашей истории? Призвание первых князей имеет великое значение в нашей истории, есть событие всероссийское, и с него справедливо начинают русскую историю. Главное, начальное явление в основании государства – это соединение разрозненных племен чрез появление среди них сосредоточивающего начала, власти. Северные племена, славянские и финские, соединились и призвали к себе это сосредоточивающее начало, эту власть. Здесь, в сосредоточении нескольких северных племен, положено начало сосредоточению и всех остальных племен…».
Соловьев С. М. Сочинения: В 18 кн. Кн. 1: История России с древнейших времен. Т. 1–2. М., 1988. С. 120–123.
Текст № 3
| Костомаров Николай Иванович (1817–1885) – российский историк, этнограф, писатель. Один из руководителей Кирилло-Мефодиевского общества. Профессор Петербургского университета (1859–1862). Член-корреспондент Петербургской Академии наук (1876). Основное историческое сочинение – «Русская история в жизнеописаниях ее главнейших деятелей». |
«С трудом можно решить, что это такое: старое ли предание о древнем событии, или же сказание, по свойственному человеческой натуре приему - прилагать признаки современной ему жизни к прошедшим векам - сложившееся в те времена, когда начало избирания князей из единого рода вошло в строй русской жизни. Варягами в XI-м и ХII-м веке у нас называли вообще всех обитавших по балтийскому побережью (Варяжскому морю), но преимущественно скандинавов… Самое слово варяги – скандинавское varingar, есть то же, что греческое φοιδεράτοι, союзники: так назывались в византийской империи войска, составленные из иноземцев; когда с конца Х-го и начала XI-го века начали служить в этом войске скандинавы, то перевели греческое слово на свой язык, а русские, через землю которых они проходили в Грецию, усвоив и видоизменив это слово, перенесли его от значения сословия или звания на более обширное значение народа и даже народов. В IX-м веке, когда по нашей летописи совершилось призвание князей, слова «варяги» не существовало, и поэтому к древнему событию приложено позднейшее название; следовательно, если бы даже это было и в самом деле древнее предание, то оно уже не дошло до летописца в своей древней чистоте… Вторичное призвание, по смыслу летописи, падало уже не на тех варягов, которые были изгнаны, но на других, называемых «Русь». На балтийском побережье не было иной Руси, кроме побережья соседнего с устьем Немана, называвшегося по-литовски «Рус». Слово это до сих пор звучит в названии Пруссии, которое есть не что иное, как славянское слово «порусье»…
Можно еще подвергать рассмотрению вопрос – кто были эти призванные: литовцы ли, или же скандинавы, которые подчиняли своей власти южные берега Балтийского моря… если только допускать историческую правду призвания князей из Руси. Но некоторые признаки делают для нас сомнительным этот факт в том виде, в каком он является нам вообще во всех известных летописных списках. А именно:
1) Веря на слово этому сказанию и держась смысла, какой дается ему в летописи, надобно признать, что имя Руси принесено к нам из прибалтийского края. Но… византийские известия, в особенности беседы и грамота патриарха Фотия в половине IX-го века, написанная по поводу крещения русских, говорят об этом народе, как об известном, знаменитом, многочисленном, как бы коренном в своей стране, а не пришедшем в нее недавно. Но более всего противоречит признанию имени Руси, привнесенным прибалтийскими выходцами, отношение той же летописи к этому имени, потому что в этой летописи, вслед за сказанием о прибытии Руси, слово Русь, в качестве какого бы то ни было иного народа, кроме нашего, исчезает навсегда; оно принимается в трех смыслах: в самом тесном – в значении Киевской Земли, в более обширном – в значении южнорусского края, наконец, в самом обширном – всех славян русского материка, присоединенных к Киеву, как к средоточию, и даже распространяется на земли инородцев, подчиненных славянам… трудно допустить, чтобы чужое название, занесенное к нам с князьями и их дружинами, в короткое время до того расширилось, усвоилось и осталось преимущественно в такой земле, куда эти князья и дружины подвинулись уже отчасти во втором поколении, именно в Земле киевской, тогда как за Новгородом, куда эти князья с дружинами пришли ранее, это название в специальном значении не удержалось… Это было бы возможно, когда бы число пришедших было очень велико и они более или менее на продолжительное время сделались бы господствующим населением, поработив себе туземное, и заявили силу своей народности, как собственным общественным строем, так и своими собственными, отличными от всяких других, приемами жизни. Но этого, решительно можно сказать, не было. Если бы в Киев пришли какие-то руссы с своим особым языком и с своими особыми признаками народности, то договор Олега с греками написан был бы не по-славянски, а на языке этих руссов, и следы их особенности проявились бы ощутительно и на последующих временах…
3) Но если бы даже и допустить то же явление, то оказывается несостоятельною и возможность призвания, вместо одного, трех князей. Во-первых, это противоречит собственной цели призывателей: они совещались избрать единого князя, который бы владел ими всеми для устранения несогласий и водворения порядка, во-вторых, число три – число сказочное. Мы встречаем его в повествовании о Кие, Щеке и Хориве у полян… и во множестве мифов и предании разных народов, начиная от троичности древних главных божеств эллинских – Зевса, Посидона и Аида, разделивших между собою небо, землю и преисподнюю, трех сыновей Ноя… и кончая многочисленными видами сказочных трех братьев, из которых двое умных, а третий дурак. Это одно уже внушает сильное подозрение, тогда как, с другой стороны, ничто не объясняет случайности совпадения действительного события с сказочными чертами.
4) При этих несообразностях возникает сильное подозрение, что сказание собственно о призвании есть перенесение признаков позднейших времен на более ранние времена и составилось в те времена, когда во всех землях более или менее, при умножении князей, развилось понятие, что князья должны быть избраны Землею по ряду и володеть по праву, которое заключалось в народной воле. В Новгороде это стремление выражалось резче, чем где-нибудь, – в Новгороде, откуда киевскому князю, хотевшему послать туда сына, раздался такой голос: посылай, если у него две головы! Там и всего легче и удобнее могло сложиться предание о том, что и предок тех князей, из которых новгородцы выбирали себе в князья, был некогда ими призван и избран. Фантазия приплела сюда трех братьев по привычке к сказочным приемам. По необходимости сложился в воображении такой факт, который был собственно противен всему историческому строю русского мира – призвание князя из чуждого племени и языка. В самом деле, мы видим впоследствии, что князей избирали только из русского княжеского дома… И если признавать призванных князей иноплеменниками – скандинавами и пруссами, даже, как некоторые мечтали, прибалтийскими славянами – во всех видах, даже и в последнем, эти князья неспособны были творить управу, не зная ни языка, ни нравов и обычаев той Земли, которая их пригласила. Это возражение, по нашему мнению, достаточно сильно для поколебания фактической правды призыва посредством земского выбора Рюрика с братьями, если только мы будем держаться того, что дают нам источники, не вымышляя произвольных вероятностей…».
Костомаров Н. И. Предания первоначальной русской летописи в соображениях с русскими народными преданиями в песнях, сказках и обычаях // Костомаров Н. И. Раскол: Исторические монографии и исследования. – М., 1994. – С. 33–37.
Текст № 4
| Рыбаков Борис Александрович (1908–2001) – советский и российский археолог, историк, академик Российской академии наук (1991; академик АН СССР с 1958). Директор Института археологии АН СССР (1956–1987). Основные научные труды по археологии, истории и культуре славян и Древней Руси («Ремесло Древней Руси» (1948), «Древняя Русь. Сказания. Былины. Летописи» (1963), «Слово о полку Игореве и его современники» (1971), «Язычество древних славян» (1981), «Киевская Русь и русские княжества XII–XIII веков» (1982), «Язычество древней Руси» (1987) и др. Автор учебников по истории России для школьников и студентов вузов. |
Текст № 5
| Фроянов Игорь Яковлевич(род. 22 июня 1936 г.) – советский и российский историк, доктор исторических наук, профессор Санкт-Петербургского государственного университета. Автор ряда монографий по истории Древней Руси «Киевская Русь. Очерки социально-экономической истории» (1974), «Киевская Русь. Очерки социально-политической истории» (1980), «Киевская Русь. Очерки отечественной историографии» (1990, «Древняя Русь. Опыт исследования истории социальной и политической борьбы» (1995), «Рабство и данничество у восточных славян» (1996), «Киевская Русь. Главные черты социально-экономического строя» (1999), «Загадка крещения Руси» (2007) и др. |
«Сохраненный древними летописями рассказ о призвании союзом северо-западных племен варяжского конунга Рюрика с братьями остается еще во многом загадочным для исследователей… Русские ученые XVIII и XIX вв. обычно относились с полным доверием к Сказанию о призвании варягов. Они спорили лишь по вопросу об этнической принадлежности пришельцев, не сомневаясь в самой реальности сообщаемых летописью под 862 г. событий (Шаскольский И. П. Норманнская теория в современной буржуазной науке. М; Л., 1965. С. 56). Постепенно однако складывается мнение, что в рассказе о призвании запечатлено и многое из действительности начала XII в., когда создавалась летопись… О влиянии новгородских порядков поздней поры при создании легенды писал Д. И. Иловайский (Иловайский Д. И. Разыскания о начале Руси. М., 1876. С. 238–239). Но настоящий перелом здесь наступил благодаря работам А. А. Шахматова, который показал, что Сказание о призвании варягов – это поздняя вставка, комбинированная способом искусственного соединения нескольких северорусских преданий, подвергнутых глубокой переработке летописцами…
Каково же историческое содержание Сказания, отнесенное к концу IX в., или к событиям 250-летней давности? Имело ли место призвание варягов? Если имело, то что означало оно?
«Призвание», думается, было, но не на княжение, а для помощи в войне, и не трех мифических братьев, а одного варяжского конунга с дружиной. Племенем, которое пригласило варяжский отряд наемников, являлись, вероятно, новгородские словене, боровшиеся за господство в родственном словенском союзе племен и стремившиеся завоевать руководящее положение в суперсоюзе, куда, помимо словен, входили племена кривичей и чуди. Греков и Мавродин, как мы знаем, допускают возможность найма новгородцами вспомогательного варяжского отряда, а Рыбаков, исходя из факта норманских наездов, полагает, что один из подобных наездов «был изображен новгородским патриотом как вполне добровольное приглашение, изъявление воли самих новгородцев» (Греков Б. Д. Киевская Русь. М.-Л., 1939. С. 452; Мавродин В. В. Образование Древнерусского государства. С. 211; Рыбаков Б. А. Древняя Русь. С. 293–294). В последнем случае надо признать факт варяжского завоевания, замаскированный стыдливо патриотически настроенным новгородцем. Вряд ли это было в действительности. Более правдоподобно приглашение норманского конунга с дружиной, превращенное позднее в призвание варягов на княжение…
Военная помощь, оказанная варягами новгородским словенам, была, очевидно, довольно эффективной, что и побудило их конунга посягнуть на местную княжескую власть. Вспомним схожий случай, происшедший столетие спустя, когда варяги помогали князю Владимиру овладеть Киевом. Войдя в город, варяги заявили Владимиру: «Се град нашь; мы пряхом и, да хочем имати окуп на них, по 2 гривне от человека». Это и понятно, ибо власть и тогда и раньше добывалась силой.
«Государственный переворот», сопровождавшийся истреблением словенских князей и знатных людей, признавался рядом советских историков. О нем писал Греков в своих ранних работах, посвященных Киевской Руси. По словам Мавродина, варяжскому викингу, призванному на помощь одним из словенских старейшин, «показалось заманчивым овладеть самим Holmgard – Новгородом, и он, с дружиной явившись туда, совершает переворот, устраняет или убивает новгородских «старейшин», что нашло отражение в летописном рассказе о смерти Гостомысла «без наследия», и захватывает власть в свои руки» (Греков Б. Д. Киевская Русь. М.-Л., 1939. С. 229; Мавродин В. В. Образование Древнерусского государства. С. 211–212)…
Фроянов И. Я. Исторические реалии в летописном сказании о призвании варягов // Фроянов И. Я. Начала русской истории. Избранное / отв. ред. Ю. Г. Алексеев. – М.: Издат. Дом «Парад», 2001. – С. 789, 805–811.
Текст № 6
| Сахаров Андрей Николаевич (род. 2 июня 1930 г.) – советский и российский историк, член-корреспондент Российской Академии наук, директор Института российской истории. Автор монографий «Русская деревня XVII в. (по материалам патриаршего хозяйства)» (1966), «Дипломатия Древней Руси IX – первая половина Х в.» (1980), «Мы от рода русского. Рождение русской дипломатии» (1986), «Степан Разин» (1987), «Владимир Мономах» (1990), «Дипломатия Святослава» (1991), «Александр I» (1998) «Война и дипломатия. 1939-1945» (1995) и др. Автор современных учебников по истории России для школьников и студентов вузов. |
«Текст [Повести временных лет] предельно ясен: для прекращения раздоров, междоусобиц соперничавшие политические структуры приглашали нейтрального правителя, который бы установил «наряд», то есть власть (а не порядок, как почему-то трактуют это понятие), и судил бы по справедливости. Такая практика приглашения князя-правителя-арбитра, военного вождя со стороны была весьма распространенной в Европе; эта практика на долгие десятилетия стала традиционной и для Новгородской Руси – вспомним хотя бы Александра Невского, приглашаемого в этот стольный город для защиты его от натиска немцев, шведов, литовцев.
Летописец не только рассказал о факте «призвания варягов», которое сегодня историческая наука признает соответствующим политическим реалиям того времени, но и точно определил, кто такие были варяги Рюрика, откуда они явились, в каком отношении к восточным славянам они находились. Он отмечает, что варяги живут «за морем», что они зовутся «русь», причем летописец – осведомленный и внимательный автор – подчеркивает их этническое отличие от шведов, норманнов, англов, готландцев. Этническую принадлежность варягов-руси к славянскому миру летописец определяет одной фразой: «А словеньскый языкъ и рускый одно есть».
Общность варягов-руси и новгородских словен автор летописи также определяет достаточно четко: «Ти суть людье ноугородьци от рода варяжьска преже бо беша словене». Как видим, не верхушка, не дружина, а именно «людье» – все Новгородское население родственны варягам-руси… подчеркнута их [варягов] славянская принадлежность в IX – нач. X в., позволившая пришельцам быстро адаптироваться в иной среде и восточным славянам без особых трудностей установить контакты с варягами…
В последние десятилетия отечественными и зарубежными историками, археологами, лингвистами, антропологами, специалистами по нумизматике было неопровержимо доказано, что Российская государственность проделала многовековой путь развития. Ее истоки зарождались по мере эволюции восточнославянского общества, перехода от родоплеменных отношений к началам раннефеодального развития, складывания института частной собственности, появления социального неравенства, зарождения военной организации, перерастания власти племенных вождей в княжескую власть.
Особенно быстро это развитие происходило в относительно мирные периоды истории восточного славянства VIII–IX вв., в отсутствии мощных иноземных нашествий, во время постепенного освобождения части восточных славян от власти Хазарского каганата. Именно в этот период происходит формирование племенных конфедераций – переходного этапа к государственности и наступает время рождения двух первых государственных центров в истории восточных славян – на Северо-Западе с будущими центрами в Ладоге, Новгороде и южного – с центром в Киеве.
К IX в. относится несколько исторически четких упоминаний о наличии на Руси государственных образований. Это нападение русских войск на Византию в начале и в 30-е гг. IX в., посольство Руси в Византию и Франкское государство в 838–839 гг. Однако наиболее впечатляющим фактом русской, восточнославянской государственности стало нападение войска руссов-славян 18 июня 860 г. на столицу Византии, заключение договора «мира и любви» между Византией и Русью 25 июня 860 г., официальное признание тем самым Руси могучей Византийской империей. День 25 июня 860 г. может стать официальной датой исторического возникновения Российской государственности. Это было за два года до «призвания варягов».
«Призвание варягов», появление Рюрика и его дружины в землях приильменских славян и местных балтских
|
|
|
