Главная | Обратная связь | Поможем написать вашу работу!
МегаЛекции

Б) Предложение Германией пакта о ненападении.

                   (15 августа – 20 августа)

Между тем англо-советские переговоры натолкнулись на непреодолимое препятствие. Руководитель советской делегации маршал Ворошилов уделял внимание вопросу о проходе советских войск через территорию Польши и Румынии с целью соприкосновения с противником. Вскоре этот вопрос стал исходным для продолжения дальнейших переговоров, Ворошилов не раз уточнял, – будут ли советские вооруженные силы пропущены по Виленскому коридору? В ответе последовало, что Польша и Румыния как самостоятельные государства должны сами дать разрешение на проход советских войск. 16 августа Ворошилов предложил прервать переговоры до получения ответа на вопрос.

Решающим в этой беседе было то, что Советское правительство резко изменило позицию, впервые высказав свои пожелания. Они были точны, конкретны и заключались в следующем: - пакт о ненападении с Германией, - совместные гарантии нейтралитета Прибалтийских государств, - отказ Германии от разжигания японской агрессии и вместо этого оказание влияния на Японию с целью прекращения ею пограничной войны, - заключение соглашения по экономическим вопросам на широкой основе.

В своей инструкции от 16 августа Риббентроп пошел навстречу пожеланиям Советского правительства, уверяя, что «выдвинутые господином Молотовым пункты … совпадают с желаниями Германии».

Он сообщил, что может дать следующие обещания:

-Германия готова заключить не подлежащий расторжению пакт о ненападении на 25 лет; - готова дать совместные гарантии Прибалтийским государствам;

-она готова употребить свое влияние для улучшения и консолидации советско-японских отношений.

«С учетом складывающейся обстановки» Риббентроп выражал желание прибыть в Москву 18 августа с исчерпывающими полномочиями для обсуждения всего комплекса вопросов и подписания, если представится возможность, договоренностей.

В ответ Молотов, согласно отчету Шулеберга о беседе, возложил ответственность за плохое состояние отношений между странами на Германию. Но теперь, как полагал советский нарком, ситуация существенно изменится.

Далее шло повторение принципа мирного сосуществования и утверждение, что для установления новых, улучшенных политических отношений уже сейчас возможны серьезные практические шаги в этом направлении: первым шагом могло быть заключение торгово-кредитного соглашения, а вторым шагом через короткий срок могло быть заключение пакта о ненападении с одновременным приятием специального протокола. Это было первое с советской стороны упоминание о специальном протоколе. Еще в телеграмме Астахову то 7 августа Молотов указывал на неуместность того, чтобы данное соглашение имело «секретный протокол», однако многократные заверения официальных немецких представительств в уважении интересов СССР все же подтолкнули Советское правительство к формализации этих намерений. Молотов считал, что содержание протокола должно быть предметом обсуждения, однако советское правительство предлагало сделать практическую работу по подготовке договора без особого шума, чтобы перед приездом Риббентропа в Москву получить уверенность, что переговоры обеспечат достижение определенных решений.

Германский проект пакта о ненападении Молотов деликатно оценил как «ни в коем случае не исчерпывающий». Советское правительство хотело бы, чтобы в качестве образца был взят один из пактов, заключенных Советским правительством с Прибалтийскими государствами. Инициатива в состоянии секретного протокола была возложена на германскую сторону. На настойчивые пожелания Шуленберга о скорейшем заключении пакта Молотов оставался непоколебим и ссылался, что ему необходимы на то дополнительные инструкции.

Явившись к В. М. Молотову очередной раз 19 августа Ф. Шуленберг прежде всего извинился за настойчивость, с которой он добивался приема. Он сказал, что существует опасность конфликта между Германией и Польшей. «Положение настолько обострилось, - продолжал посол, - что достаточно небольшого инцидента для того, чтобы возникли серьезные последствия. Риббентроп думает, что еще до возникновения конфликта необходимо выяснить взаимоотношения между СССР и Германией, так как во время конфликта это сделать будет трудно».

Шуленберг покинул Молотова примерно в 15 часов после часовой «безрезультатной» беседы. В 15.30 в этот же день 19 августа в посольство поступило сообщение, что посла просят снова посетить Молотова в Кремле. Во время это визита нарком сообщил, что он проинформировал свое правительство и для облегчения работы передал советский проект договора. После того как текст проекта был зачитан, Молотов сообщил, что Риббентроп мог бы приехать 26-27 августа, после подписания соглашения о торговле и кредитах. Молотов завершил беседу замечанием: «Вот это уже конкретный шаг!»

Германская сторона объясняла этот пришедший менее чем в течение часа поворот в позиции Молотова внезапным вмешательством Сталина.

До этого времени Сталин медлил давать указание о подписании уже парафированного торгово-кредитного соглашения, то есть сделать первый шаг на пути дальнейшего германо-советского сближения. «Он использовал торгово-кредитное соглашение в качестве тормоза, выжидая, не сможет ли он еще заключить соглашение с англичанами и французами. 19 августа последовал отказ поляков. В ночь с 19-го на 20-е он дал указание подписывать».

Надежда на сдерживание японской агрессии стояла в центре советского проекта пакта о ненападение. Он состоял из пяти статей и постскриптума, в котором упоминался «особый протокол», который объявлялся «составной частью пакта».

Когда посол Шуленберг в ночь с 20 на 21 августа направил этот проект договора в Берлин он испытывал чувства, что его надежды, наконец оправдались – «Это дипломатическое чудо!»

           Рождение пакта Гитлера-Сталина

                               (21-23 августа 1939г.)

 

Телеграмма, которую Гитлер направил Сталину в воскресенье 20 августа 1939г, явилась плодом прямо-таки лихорадочных поисков последних возможностей изоляция Польши. Ее путь сопровождался рядом сдерживающих моментов, в которых можно усмотреть сознательное стремление задерживать это послание. Бергоф телеграмма покинула в 16 часов 35 минут, из Берлина ушла в 18 часов 45 минут. В Москву предупреждение о посылке телеграммы поступило в 20 часов 50 минут- в момент, когда германскому послу уже не удалось добиться приема на следующее утро в Наркомате иностранных дел. Судя по всему, Наркомдел решил помедлить с ответом на полученную утром 21 августа из германского посольства просьбу о безотлагательном приеме посла для передачи послания рейхсканцлера и лишь после полудня назначил время запрашиваемой аудиенции на 15 часов, к этому времени военные переговоры, начавшиеся в 11.00 продолжались уже несколько часов. К моменту приема германского посла Советское правительство должно было получить полную ясность относительно успеха или неуспеха возобновленных военных переговоров.

В это же самое утро 21 августа Советское правительство выразило по адресу представителей Англии и Франции своеобразное предостережение: «Правда» и «Известия» опубликовали сообщение ТАСС о заключении торгово-кредитного соглашения. В этом подробном сообщении проступало стремление Советского правительства избежать упреков в секретных переговорах с агрессором, Москва также указала своим западным партнерам на перспективы дальнейшего советско-германского сотрудничества.

Несмотря на предостережение, переговоры возобновились в мало изменившихся условиях. Накануне, 20 августа, провалилась еще одна попытка Франции склонить Варшаву к признанию права СССР на проход советских войск через территорию Польши.

Военные переговоры этого дня длились с 11 часов 03 минут до 17 часов 25 минут и трижды прерывались. В паузах между переговорами Сталин принимал доклады об актуальном развитии событий, стремясь безотлагательно, на основе получаемой информации определять свою позицию в отношении германской стороны. Такой педантичный подход выдавал его прямо-таки желание исчерпать до конца все возможности, таящиеся в переговорах, и избежать преждевременной переориентации на предложение Германии.

Во время первой паузы Ворошилов проинформировал о неудачном начале переговоров, а уже во время второй паузы Сталин дал указание уведомить германское посольство о том, что аудиенция послу Шуленбергу назначена на 15 часов.

Шуленберг был принят Молотовым. Сославшись на «исключительную важность и крайнюю неотложность» дела, посол передал народному комиссару телеграмму Гитлера. Телеграмма содержала обращение: «Господину И.В. Сталину, Москва.»

В15.30 Молотов связался со Сталиным, чтобы зачитать ему текст личного послание Гитлера. Перед лицом беспрецедентной немецкой предупредительности, Сталин решил действовать без промедления: он приказал прервать переговоры на неопределенный срок.

В 16 часов Ворошилов в качестве ответа на заявление двух западных военных миссий зачитал заявление советской стороны, в котором были перечислены критические вопросы переговоров и выражено сомнением в серьезности стремлении Франции и Англии к сотрудничеству.

В то время как Ворошилов зачитывал советское заявление, Сталин формулировал ответ на телеграмму Гитлера. В своем послании он ограничился краткими сообщениями, из которых было видно, что он осознал обусловленность в повороте курса Гитлера, одновременно он подчеркнул и свой взгляд на характер сближения: «Согласие германского правительства на заключение пакта ненападения создает базу для ликвидации политической напряженности и установления мира и сотрудничества между нашими странами». Свой ответ он закончил выражением согласия советского правительства на приезд в Москву г. Риббентропа 23 августа.

21 августа Гитлер обсудил с Риббентрапом дальнейшие действия. Были по всех деталях рассмотрены вопросы предстоящих переговоров и определена германская позиция.

Основными пунктами совместного обсуждения были с одной стороны, пакт о ненападении как таковой, а с другой- подписание протокола.

Выработка линии поведения в рамках соображений относительно дополнительного протокола позволила уточнить германское обещание «между Балтийским и Черным морями любой вопрос будет решаться в согласии».

Предпринятое в этот вечер разграничение сфер интересов предусматривало, что Германия должна заявить о политической не заинтересованности в значительной части областей Восточной Европы и согласиться с переходом в сферу интересов СССР территорий, которых Российская империя лишилась в результате первой мировой войны.

В своем стремлении заручиться согласием Сталина и довести дело подписания пакта, Гитлер сделал еще один важный шаг в конкретизации выдвинутых предложений, наделив Риббентропа полномочиями уступить всю Юго-Восточную Европу, а именно: при необходимости вплоть до Константинополя и Проливов.

Вторым решение, принятым в ходе беседы в этот вечер, можно считать придание дополнительному протоколу секретного характера.

Текстом протокола занимался сотрудник рейсхканцелярии Гаус, набрасывая его проект уже в самолете в Москву. Редакция самого пакта продолжалась всю ночь перед отлетом в кенексбергском отеле. Уже после войны, в Нюрнберге, Риббентрон заявил, что «посол Гаус… вместе со мной разрабатывал договоры».Основываясь на этом свидетельстве, адвокат д-р Зайдель выдвинет в защиту Риббентропа тезис о том, что «народный комиссар иностранных дел Молотов и господин фон Риббентроп подписали этот секретный договор в том виде, как он был разработан послом Гаусом».Секретный дополнительный протокол-вопреки высказывавшимся до сих пор предположения- исходил от германской стороны.

Прием, оказанный делегации Риббентропа в московском аэропорту, выдавал сомнения Советского правительства относительно исхода этого протокола. В приеме участвовали заместитель наркома иностранных дел Потемкин, несколько высокопоставленных советских чиновников и послы Шуленберг и Росса.

На первую встречу Риббентроп отправился в сопровождении посла и переводчика. В Кремле три названных представителя были проведены в длинный кабинет, где их ожидали Сталин и Молотов. Позже присоединился В. Павлов, молодой русский переводчик, которого предпочел сам Сталин.

Риббентроп, вступив в разговор, долго распространялся о «желании Германии… наставить германо-советские отношения на новую основу…»

Он подчеркнул также заинтересованность своего правительства, чтобы добиться взаимопонимания с Россией на максимально длительный срок.          

Сталин выступал кратко и немногословно, в беседе также обнаружил свое желание достичь взаимопонимания с Германией. Таким образом, Риббентроп очень скоро перешел от обмена мнениями к обсуждению пакта как такового и затем и секретного протокола. Основной вопрос, который более всего интересовал советскую сторону, были планы Германии относительно Польши. Риббентроп неоднократно заверял Сталина о стремлении Германии урегулировать мирным путем конфликт с Польшей. На случай возникновения германо-польского конфликта, который при сложившимся положении нельзя было исключать, была согласована демаркационная линия. Теперь территории, за проход через которые с целью обеспечения безопасности, боролась советская делегация на переговорах с западными миссиями, были гарантированы Советскому Союзу без особых усилий.

Вторая встреча началась в 22 часа и целиком посвящалась обсуждению пакта и секретного протокола.

В отношении пакта совместная итоговая редакция текста не представляла трудностей, поскольку Гитлер в принципе принял советский проект. Несмотря на пожелания Риббентропа включить в преамбулу фразу о германо-советской дружбе, Сталин решил придерживаться прежней формулировки и призвал учитывать общественное мнение.

Статья 1 по своему содержанию совпадала со ст.1 советского проекта. Во второй статье германской стороне удалось настоять на своей формулировке, в которой отразилась особенность этого соглашения о нейтралитете, которое должно было действовать независимо от характера войны.

Статья 3 учитывала также пожелание Гитлера, чтобы Советский Союз ни под каким видом, например, на основании обязательств в отношении Польши или Франции – не оказался втянутым в предстоящий конфликт. Новой была статья 4. В ней нашло свое воплощение стремление германской стороны нейтрализовать СССР. Статья определяла, что ни одна из договорившихся сторон «не будет участвовать в какой-нибудь группировке держав, которая прямо или косвенно направлена против другой стороны». В двух аспектах эта статья не принесла Гитлеру никакой выгоды. Она наложила ограничения на отношения с Японией, антикоминтерновской пакт утратил свою силу. Однако широкая формулировка статьи позволяла иные интерпретации договоров (пример тому Советско-югославский договор 1941 г., тройственный пакт Германии, Италии и Японии).

Риббентроп обращался к Сталину с вопросом о том, как согласуется пакт с русско-французским договором 1936 года. Сталин ответил, что над всем превалируют русские интересы. Можно предположить, что намерением Германии было добиться, чтобы ССС счел договор о ненападении с Францией утратившим силу. Тем самым для Германии был открыт путь не только в Польшу, но и во Францию.

От содержавшегося в светском проекте поскриптума в котором указывалось на содержание протокола обе стороны отказались.

Германия по просьбе Москвы взяла на себя эвакуацию советской колонии в Финляндии. Более того, впоследствии Германия предлагала свои услуги в обслуживании и ремонте советских подводных лодок, действовавших в Балтике. Но нельзя здесь не упрекнуть рейх в ведении двойной игры. Как стало известно, германское правительство компенсировало шведскому промышленнику М.Валленбергу, поставки вооружения финской армии. Германия, также как Англия и Франция была заинтересована в затягивании войны.           

Параллельно с договорами о ненападении и договорами о дружбе и границах между Германией и Россией был подписан ряд торговых договоров. На протяжении года велись переговоры о аэро воздушной линии между СССР, Германией и Японией, которая бы обслуживалась Аэрофлотом в СССР и Люфтганзой в Германии. 22 декабря 1939 года "Молотов сообщил Шуленбергу, что воздушное соглашение между Аэрофлотом и Люфтганзой утверждено и его можно подписать хоть сегодня." Подписание состоялось 28 декабря 1939 года.

 

 

ОСЛОЖНЕНИЕ ГЕРМАНО-СОВЕТСКИХ

ДИПЛОМАТИЧЕСКИХ ОТНОШЕНИЙ

(СЕНТЯБРЬ 1939 Г. - 22 ИЮНЯ 1941 Г.)

С 1 сентября 1939 года до июня 1941 года советско-германские отношения развивались в духе договора о ненападении. Но с весны 1940 года они характеризовались охлаждением отношений и взаимным недоверием.

Уже 17 декабря 1939 г. Шуленберг заявил, что в водах Финского залива обстреляны 3 германских парохода. Германское правительство считает, что это были советские военные суда, Молотов, однако, опроверг эти заявления. Тень подозрения прокралась в дипломатические отношения обоих стран, их основной тактикой стала так называемая "двойная игра".

Весной 1940 г. в Москве из достоверных источников стало известно, что вермахт наращивает вилы на границах Советского Союза. На запрос советского правительства о причинах военных перемещений, Гитлер уклончиво дал ответ под благовидным предлогом военных учений.

В мае в Москву приехал новый посол Англии С. Криппс. Сталин, учитывая складывающуюся обстановку, сразу дал согласие на прием английского посла. С этим приемом была организована недвусмысленная демонстрация: кабинеты Сталина и Молотова располагались на одном этаже. 1 июня поверенного в делах фон Типпельскирха вызвали к Наркому иностранных дел Молотову, пришлось довольно долго сидеть в приемной. И вдруг мимо него прошел прямо в кабинет Сталина британский посол Криппс и был принят, имел продолжительную беседу. Поверенный забил тревогу - в Москву возвратился Шуленберг. Около двух недель посол добивается аудиенции у Молотова, а когда наконец был принят, то первым его вопросом стал интерес, чем вызван визит британского посла. Молотов ответил, что это политический шаг Черчиля к установлению более тесных отношений и этим советский наркомдел дал понять, что у его правительства еще есть выбор.

После поражения Франции Сталину стало ясно, что Германия будет отходить от своей заинтересованности в нейтралитете Советского Союза. 25 июня 1940 года через британского посла С. Криппса Черчиль направил личное послание с предложением улучшения отношений между обоими странами.

Поражение Франции резко изменило соотношение сил не только на европейском континенте, но и повлияло на их расстановку в глобальном масштабе, придало новое направление мировому развитию. Во время германского наступления на западе в июне 1940 г. сталинское руководство приступило к реализации тех договоренностей, которые содержались в секретных протоколах к советско-германскому пакту 1939 года.

23 июня 1940 г. в газете "Известия" в заявлении ТАСС "о советско-германских отношениях" опровергло слухи о сосредоточении советских дивизий на литовско-германской границе. В связи с этим ТАСС еще раз подчеркивал, что "добрососедские отношения сложившиеся между СССР и Германией в результате заключения пакта о ненападении основаны на конкретных государственных интересах".

Фактически это была декларация о неизменности внешнеполитического курса СССР, и соблюдении нейтралитета по отношению к воюющим державам. Это в некоторой степени относилось к Великобритании, которая весной и летом не предпринимала дипломатического усилия в сближении с СССР.

В высших политических кругах Великобритании в то время заводились разговоры о решающей роли СССР в борьбе с гитлеризмом, будет ли Россия снабжать Германию сырьем и продовольствием. Прогрессивные партии склонялись к союзу с СССР. Об этом не раз сообщал из Лондона посол Майстит. Активными сторонниками сближения был У. Черчиль.  

Прекратив дипломатические отношения с эмигрантскими правительствами стран Чехословакии, Бельгии, Нидерландии, Дании, Норвегии, Греции Советское правительство сочло возможным поддерживать политические отношения марионеточными правительствами стран оккупированных Гитлером. В декабре 1940 г. с правительством независимого словацкого государства был подписан ряд договоров. 18 сентября 1940 г. соглашение о товарообороте и платежа подписано между СССР и марионетным правительством Дании. При посредстве советника германского посольства в Москве Хильгера подобные экономические соглашения подписаны с Бельгией и Норвегией.

8 сентября 1939 года после захвата Польши министр торговли и промышленности Болгарии Ножузаров довел до сведения Н.И.Праслова, что Болгария готова вступить с СССР в торговые отношения.

Таким образом, внешняя политика СССР в отношении оккупированных Германией стран на международной политической арене выглядела как признание законности германской оккупации. Именно тот факт и дал повод для рассуждений о сговоре Гитлера со Сталиным, которые активно пропагандировался на Западе.

Встречаясь 1 июля 1940 года с английским послом Криппосом, Сталин подчеркивал свою уверенность в заинтересованности Германии в поддержке с СССР дружественных отношений.

Позиция германского руководства была совершенно иной. С конца июня 1940 года, то есть сразу после поражения Франции в Германии начались штабные разработки возможных военных действий против СССР. 31 июня 1940 года на совещании в Бергхофе Гитлер в присутствии руководствующего состава германских вооруженных сил сформулировал цели войны (после разгрома России Германия установит полное господство в Европе и на Балконах) задачу и сроки нападения (весна 1941 г.). В июне месяце Риббентроп направил Сталину личное письмо с приглашением в Берлин для выяснения спорных вопросов. Советское правительство дало свое согласие. Осенью Риббентроп отправил еще одно письмо, в котором предлагал официально присоединится России к "тройственному соглашению" Германии, Японии и Италии.

27 сентября 1940 года это соглашение было заключено. При подготовке текста Берлин проявил заинтересованность в том, чтобы оно не рассматривалось, как заключенное против СССР. Сам факт заключения соглашения противоречил советско-германскому пакту от 1939 г., т. к. СССР не вошел с состав договаривавшихся стран. На неоднократные требования советского правительства поверенный в делах Типпельскирх ознакомил Молотова с краткой информацией по пакту. Однако Советское правительство это не устраивало, Молотов ссылаясь на статьи советско-германского пакта "о консультациях", заявил о необходимости предоставления более полной информации по заключенному соглашению. При этом советский Нарком выступил с критикой германской стороны, процитировав статью 4 советско-германского пакта.

Однако с середины лета Германия казалась уже не заинтересованной в сотрудничестве с СССР. На основе заключений нейтралитетных торговых соглашений Германия поставляла Советскому Союзу производственное оборудование. С конца осени сроки поставок немецкой стороной постоянно нарушались. Вот что писал по этому поводу в Берлин Шнурре: "... как и в прошлом, сложности возникают в связи с выполнением германских обязательств о поставках СССР особенно в сфере вооружения. Мы и впредь не сможем придерживаться сроков поставок. Однако невыполнение германских обязательств начнет сказываться лишь после августа 1941 года, так как до тех пор Россия обязана делать поставки авансом."

На данное обстоятельство, советское правительство вынуждено было не раз обращать внимание в беседах с германскими представителями. Урегулирование этого вопроса предусматривалось вынести на предстоящую встречу в верхах в Берлине. В состав советской делегации вошли и экономические эксерты. Возглавил ее В.И.Молотов.

13 ноября 1940 года делегация прибыла в Берлин на официальную встречу с Гитлером, встреча происходила в напряженной обстановке. Как выяснилось в ходе начавшейся беседы истинная цель визита Молотова в Берлин для Германии состояла в том, чтобы втянуть Советский Союз в Тройственный пакт и таким образом создать Союз четырех держав для раздела всего мира на сферы интересов.

Во время переговоров Советскому союзу было предложено обратить свои стратегические устремления через Персидский залив и Аравийское море к Индийскому океану. Наконец, после часового монолога Гитлер позволил подключился к разговору и Молотову.

Советский гость поднял следующие проблемы: о значении Тройственного пакта, о "новом порядке в Европе", о "Великом восточно-азиатском пространстве" в Азии. Финляндский вопрос осложнил переговоры. Молотов отметил, что в соответствии с секретным протоколом (см. прилож.) Финляндия относится к сфере советских интересов, также советский Нарком настаивал на окончательном урегулировании данного вопроса. На вопрос Гитлера, идет или речь о новой войне, Молотов уклончиво ответил, что все будет в порядке, если финское правительство откажется от своего двусмысленного отношения к СССР и если агитация населения против России будет прекращена. Гитлер возражал против такого регулирования, ибо оно неизбежно откроет новый театр войны в районе Балтийского моря, в чем Германия не заинтересована. Фюрер высказал надежду на то, что все стратегические требования России будут удовлетворены ее личным договором с Финляндией. После этого он еще раз перешел к главному по его мнению вопросу переговоров - о судьбе "обанкротившегося хозяйства Британской империи" он предложил Молотову обсудить этот вопрос по дипломатическим каналам с министром иностранных дел Германии, Италии и Японии.

13 ноября 1940 года Риббентроп вручил Советской делегации проект-соглашение между державами Тройственного союза и СССР. Для определения их конкретных территориальных интересов предусматривались секретные приложения. Текст соглашения отличался неприкрытыми экспансионистскими фразами.

Вечером в особняке посольства СССР был устроен большой прием. Гитлер на прием не явился, из того сделали вывод, что он не доволен ходом переговоров.

На следующий день состоялась вторая встреча. Советской делегацией вновь был поставлен вопрос о нахождении германских войск в Финляндии. По имевшимся сведениям в октябре 1940 года правительство Рюпле Тейнера заключило с Берлином соглашение о размещении войск на финской территории. Эти приготовления давали основания полагать. Что Гитлер хочет использовать страну в качестве плацдарма для операций против СССР.

Как свидетельствуют документы, Сталин и Молотов отнеслись к германским предложениям серьезно, рассчитывали на их дальнейшее развитие и конкретизацию. Пока еще нельзя со всей уверенностью утверждать, т. к. в настоящее время ведутся детальные исследования этой проблемы, но можно предположить, что принятие советским руководством " Пакта четырех держав" свидетельствовало о готовности к радикальному пересмотру внешнеполитического курса. Один из современных исследователей В.К.Волков расценивает позицию. Советского руководства по данному вопросу, как готовность присоединится политически и экономически к одному из воюющих "империалистических блоков, то есть отказаться от нейтралитета" в условиях мировой войны это было качественное изменение".

25 ноября в Софии советский дипломат Соболев посетил болгарского премьер-министра Б.Филова и царя Бориса и сделал от имени советского правительства предложение о заключении пакта о взаимной помощи. Это предложение Болгарии выражало готовность поддержать ее территориальные притязания и сыграло негативную роль в дипломатическом отношении с малыми балканскими странами, дало повод для антисоветских настроений, распространенных, в том числе и в Германии.

Миссия Соболева в Софию и подписание плана «Барбаросса» завершили первый этап советско-германского противоборства на Балканах, когда он носил прежде всего дипломатический, кабинетный характер. С января 1941 года это противоборство приобретало открытый политический характер.

Балканы стали местом, где столкнулись противоположные интересы Германии и СССР.

В связи с постоянно ухудшающимися отношениями между СССР и Германией советское руководство проявило интерес к речи Гитлера, которую он произнес 18 декабря 1940 года в спортапапасте перед 4 тыс. Офицеров армии ВВС и слушателей школ войск СС. Речь не была опубликована и носила явно антисоветский характер.

Новое обострение произошло на рубеже 1940 - 1941 гг., когда прибавилось германских войск в восточной Пруссии и Польше. Сталин пошел на крайние меры - приостановил поставки в Германию всех грузов по заключенному в феврале 1940 г. хозяйственному соглашению, привел в частичную готовность войска западных приграничных округов. Личное письмо Сталина Гитлеру было недвусмысленным «... это обстоятельство нас удивляет и создает у нас впечатление, что Германия собирается воевать против нас.»

Гитлер ответил своим доверительным письмом: в Польше действительно сосредоточены крупные войсковые соединения, но он должен разъяснить, что это не направлено против СССР, он (Гитлер) намерен строго соблюдать заключенный пакт, дальше Гитлер разъяснил, что территория западной и центральной Германии подвергалась сильным бомбардировкам и хорошо наблюдается англичанами с воздуха, поэтому он вынужден отвести крупные контингенты на восток для отдыха и учебы.

Из конфиденциальных источников советскому правительству стало известно о передвижении немецких ВС и этот вопрос был вынесен для обсуждения на одной из консультаций в германском посольстве. Однако, Шуленберг 10 января 1941 г. получил указание Риббентропа уклоняться от ответа, ссылаясь на отсутствие информации по данному вопросу. Такое положение дел насторожило советскую дипломатию - стягивание военных резервов в Румынию и на Балканы непосредственно угрожало интересам безопасности СССР.

17 января Молотов направил заявление в МИД Германии, в котором обратил внимание на угрозу границам СССР в ходе Балкан, Греции и Проливов.

21 января Риббентроп направил в германское правительство ответ на заявление Молотова, в котором уверял, что «на Балканах производится определенная концентрация войск, имеющая своей единственной целью предотвращение приобретению Британией плацдарма на греческой земле».

27 февраля 1941 года Риббентроп направил Шуленбергу инструкцию, в которой сообщал о переброске германских войск в Болгарию и попутно просил уведомить Советское правительство в том, что Болгария присоединилась к «Тройственному пакту». Советское правительство восприняло этот шаг с прискорбием и отказало Германии во всякой помощи.

6 апреля 1941 года посол Германии Шуленберг по поручению Риббентропа информировал Молотова о начале военных действий в Греции и Югославии. Холод в дипломатических отношениях обоих стран все усиливался. 22 апреля 1941 года Молотов вручил германскому послу вербальную ноту, в которой советское правительство выражало требование принять меры против продолжавшихся нарушений границы СССР германскими самолетами.

А 26 апреля немецкое командование высадило свой десант в Финляндию в порту Або (Пеурку). Дипломатические круги Германии объясняли это появление военных, как некие учебные действия. Однако страсти накалялись - 2 мая 1941 года Шуленберг сообщал в Берлин, что сотрудники посольства в Москве не могут более опровергать слухи о предстоящем немецко-русском конфликте, «потому как каждый прибывший в Москву... не только привозит эти слухи, но может даже подтвердить их ссылкой на факты».

21 июня 1941 года в докладной записке Л.П.Берия настаивал на «отзыве и наказании нашего посла в Берлине Деканозова, который по-прежнему бомбардирует меня «делами» о якобы готовящемся Гитлером нападения на СССР. Он сообщил, что нападение начнется завтра». Оказывается Деканозов настаивал на этом не случайно, еще незадолго до этого, приехав в Москву из Берлина не несколько дней, он был приглашен Ф.Шуленбергом на обед, во время которого германский посол, обращаясь к Деканозову сказал:

- Господин посол, может, этого еще не было в истории дипломатии, поскольку я собираюсь сообщить государственную тайну номер один: передайте господину... Сталину, что Гитлер принял решение 22 июня начать войну против СССР...

22 июня 1941 года меморандумом гитлеровского правительства Германия объявила войну СССР. «Меморандум начинается с констатации того, что именно Германия «предприняла попытку» привести интересы двух держав к «равновесию», а Москва отреагировала на это «предложение немецкого правительства», таким образом Гитлер официально признал германскую инициативу.

 

 

        

 

 

               3. РОЛЬ ГЕРМАНО-СОВЕТСКИХ ОТНОШЕНИЙ

                            В МЕЖДУНАРОДНОЙ ПОЛИТИКЕ

                                               (1939-1941гг.)

 

                       РОЛЬ МЮНХЕНСКОГО СОГЛАШЕНИЯ

 

Долгое время в отношениях обеих стран основной характеристикой была конфронтация. После прихода Гитлера к власти, Советское правительство взяло курс на неприятие взглядов фашизма, призывая широкую общественность европейских стран, создать единый фронт в борьбе с фашизмом. Также фашистское правительство взяло курс на уничтожение коммунизма в Германии и враждебную политику по отношению к Советскому Союзу. Еще в начале 1938 года советские и германские газеты пестрели заголовками статей, направленных друг против друга. Однако в конце 1939 года германская сторона выразила инициативу в улучшении дипломатических отношений между СССР и Германией. Мотивы для этого у германской стороны были неоднозначны, Германии необходимо было иметь твердую уверенность в том, что Россия не откроет второго фронта и выступит на стороне Германии в условиях планируемого в скором времени германо-польского военного конфликта. Вермахт также был заинтересован в советском сырье, столь необходимом для наращивания своей мощи. Для этой цели Германия предполагала заключение в Советским Союзом ряда торговых соглашений, на которых и решило базировать последующие дружеские отношения с советской стороной. Взамен Гитлер мог предложить СССР воспользоваться германским капиталом-кредитом в 200 млн. Марок. Также она могла предложить Советскому Союзу свои передовые технологии: «В нашей лавке есть все...»

Но надо отметить, что для Германии существовал и другой путь содружества. В то время как посол Германии в Москве Шуленберг зондировал почву для переговоров, его коллеге в Лондоне удалось добиться выгодного заключения сделки с углем. Однако, в решающий момент переговоры были прерваны. Германское правительство решило повернуть свой «Дипломатический натиск» на Восток. Чем это было обусловлено? Многие моменты дипломатических замыслов Гитлера так и остаются неисследованными. Сторонником сближения с Англией был Геринг.

При этом особенно выделяется роль, которую сыграл германский посол в Москве Шуленберг. Добиваясь установления нормальных дипломатических отношений между Германией и СССР, посол надеялся, что этот дипломатический акт станет стимулом к установлению тира в Западной Европе и прекращения военной эскалации. В своей неторопливой деятельности в деле сближения обоих стран, он раздражал германскую верхушку, стремящуюся к форсированию германо-советских дипломатических отношений. Инициатива в возобновлении дипломатии между двумя странами всецело принадлежала Германии, поэтому дипломатические отношения между Германией и СССР я рассмотрела с позиций германской инициативы.

Германия и СССР были заинтересованы во взаимовыгодном экономическом сотрудничестве. Именно на это делал упор Шуленберг. Однако продвижение в установлении дружественных отношений между обоими странами напрямую <

Поделиться:





Воспользуйтесь поиском по сайту:



©2015 - 2024 megalektsii.ru Все авторские права принадлежат авторам лекционных материалов. Обратная связь с нами...