 |
Ловушка 27. Ради детей приходится многим жертвовать
|
|
|
|
Существует достаточно распространенное представление о том, что самопожертвование во благо других является чрезвычайно ценным. Нередко родители даже гордятся тем, что им пришлось от многого отказаться ради детей. «Если бы не ты, то мы бы с твоим папой давно развелись, я бы получила высшее образование, я бы продвинулась в карьере и т. п.» – такие фразы дети слышат не так уж редко. Тем более что самопожертвование социально подкрепляется: подобное считается очень благородным делом, и жертвующие собой служат образцом подражания для остальных.
Предлагаю более глубоко рассмотреть плюсы и минусы такого поведения. Может показаться жестоким, но самопожертвование родителей ради блага детей не всегда имеет позитивный результат. Как ни странно, оно может, наоборот, приводить к формированию у детей деструктивной позиции. Почему? Если вдуматься, то в словах родителей «если бы не ты…» невольно передается скрытое послание, которое считается наиболее опасным для жизни. В их основе подразумевается следующее: «Если ты умрешь, то мне станет легче». Послание «если бы не ты…» закладывает в ребенка бессознательную программу, чтобы тот для облегчения жизни родителей исчез как можно скорее.
Есть еще одна тонкость. Занимая позицию самопожертвования, родители почти не спрашивают ребенка о ее нужности для него. Получается, что родители поступают так по своему желанию, облекая его в маску «самопожертвования». В качестве примера приведу фрагмент консультации. Однажды ко мне пришла пожилая женщина. Она со слезами на глазах стала рассказывать о своем сыне. Всю жизнь она его опекала, после школы устроила в институт в другой город. Через полгода выяснилось, что он там не учился, да еще задолжал огромную сумму денег. Для того чтобы его спасти, ей пришлось продать квартиру. Ее вопрос был следующий: «Что мне с ним делать, как его изменить?» Я сначала попытался перевести разговор на нее саму: почему это ее так волнует, как ей жить своей жизнью, а не жизнью сына. По моим правилам надо работать с тем, кто пришел. Но женщина будто меня не слышала и продолжала говорить не о себе, а о своем сыне.
|
|
|
Я понял, что для того, чтобы вывести ее из депрессивного состояния, нужна шоковая терапия: «Ситуация у вас тупиковая. Думаю, что помочь вам никак нельзя». Слова подействовали отрезвляюще. Наконец-то она услышала меня. «Почему?» – спросила она. «С одной стороны – перевоспитать сына в таком возрасте вам вряд ли удастся. С другой – вы же будете продолжать заниматься его делами. Не так ли?» Она подтвердила мои слова и спросила: «Но, может, что-нибудь получится сделать?» «Для этого надо как-то ослабить нагрузку. Но вы же его не бросите. Отсюда получается, что есть только один выход. Чтобы вам стало легче, надо, чтобы он… умер. Тогда вы перестанете страдать». Женщина сначала испугалась, потом задумалась и сказала: «Да, и сын мне все время говорит, что думает о самоубийстве. Даже пистолет какой-то грозился достать».
Действительно, в позиции жертвующего всегда есть скрытая агрессия к другому человеку, ведь именно он является причиной его лишений. И эта подсознательная агрессия передается, но от нее трудно защититься – он же жертвует ради меня! Ни один ребенок не хочет своего счастья ценой страдания родителей. Он любит маму и папу и ради них готов на многое. Детская логика очень проста: если мать страдает из-за меня, значит, чтобы ей стало легче, надо умереть. Так жертвенная позиция формирует у другого человека деструктивную самоубийственную позицию. А дети любят своих родителей, тонко чувствуют их скрытые сигналы и ради этой любви готовы пойти даже на смерть. Поэтому для облегчения родительской участи у них может сформироваться жизненный сценарий, в основе которого – желание побыстрее исчезнуть из жизни. Средств для его реализации предостаточно: алкоголь, наркотики, травмы и т. д. Если посмотреть на детско-родительские отношения таких скрытых самоубийц, то там часто можно обнаружить, что ребенок рассматривался одним из родителей как помеха своей личной жизни.
|
|
|
Такой глубинный смысл и вред самопожертвования касается не только отношений родителей и детей, но и других человеческих отношений. Поэтому самопожертвование можно рассматривать как форму тонкой манипуляции: мы, страдая, повышаем себе самооценку, а тот, ради которого якобы это делается, перегружается чувством вины. При самопожертвовании человек выступает не берущим, но дающим, однако все его «дары» имеют общую черту: «даритель» под личиной любви удовлетворяет собственные потребности. Он не учитывает потребности развития «получателя», то, что было бы полезно и способствовало его росту и развитию. Получается, что самопожертвование часто вредно как для самого «жертвователя», так и для его подопечного.
Причинять людям зло большей частью не так опасно, как делать им слишком много добра.
Ф. де Ларошфуко
Ловушка 28. Ты мне больше не дочь (не сын)!
Иногда родители в воспитательных или иных целях используют такое страшное на первый взгляд заявление: «Если ты так себя поведешь, то ты мне больше не дочь (не сын)!» Например, одна женщина со слезами на глазах вспоминала, как в детстве во время конфликта мама ей говорила: «Я не твоя мама. Твоя мама на базаре семечками торгует!» Несмотря на искренность говорящих, данная фраза нонсенс. Совершенно не стоит бояться таких слов, наши страхи абсолютно беспочвенны.
Ввиду того что категория «родной» в отличие от «чужого» является постоянной, то с родными невозможно изменить статус отношений. Родственные отношения не зависят от поступков, их статус определяется биологическим путем, то есть «по крови». Как бы дочь или сын себя ни вели, они все равно остаются родными. По отношению к своим родственникам мы всегда будем родными. Это факт. Совсем по-другому дело обстоит в отношениях с чужим человеком. Он может быть другом, мужем, начальником, и все это способно меняться. С другом можно поссориться, с мужем развестись, от начальника уволиться или, двинувшись по служебной лестнице, стать его руководителем.
|
|
|
Иногда смешивание категорий «чужие – родные» приводит к возникновению идеи о том, что для избежания отвержения надо стремиться быть хорошим. Страх отрицания со стороны родителя провоцирует стремление быть «хорошей дочерью» или «настоящим сыном». Это тоже ошибка. Природная данность не поддается оценке, оценить можно только нечто сделанное или искусственное. Могу ли я сказать, что дерево, которое я вижу из окна, плохое или хорошее? Оно такое, какое есть, другого не могло быть. Выросло на таком месте, в таком климате, при таком освещении. А вот если я сделал, например, табуретку, то ее можно оценить, хорошая она или плохая. Плохими могут быть муж или жена, подчиненный или начальник, так как это социальные роли, и, как следствие, они поддаются оценке. А плохих родственников не бывает! Как бы ребенок себя ни вел, он навсегда останется сыном или дочерью. Если мы стараемся быть «хорошими» сыновьями или родителями, братьями или сестрами, то такое поведение лишь увеличивает наше отчуждение друг от друга.
В случае смешивания статусов родителя и ребенка они сменяются на роли начальника и подчиненного. Как сказала одна девушка: «Если я не буду слушаться папу, он мне не будет давать деньги». Я задал ей вопрос: «А чем роль дочери отличается от роли подчиненного?» С ходу она не смогла найти отличий, сказала, что это одно и то же. Я предположил, что хотя бы теоретически отличие должно существовать. Мы стали вместе размышлять. Если человек в роли подчиненного, то он работает за зарплату, соответственно, никакой откровенности с начальником быть не может, приходится применять всевозможные уловки и манипуляции для сохранения своего рабочего места. Тогда она спросила: «А как же оставаться дочерью, а не подчиненным?» Единственное, что я смог тогда ответить: «Сделайте что-нибудь для папы бесплатно, без выгоды для себя». Ей это помогло.
|
|
|
Другой случай в моей практике на эту же тему. У молодой девушки была сильная привязанность к родителям. Она обратилась сразу с двумя проблемами – ей сложно устроиться на работу и она не может выйти замуж. Пока она работает при маме и с маленькой зарплатой. В процессе обсуждения оказалось, что эти проблемы не так уж далеки друг от друга. Вот отрывок нашей беседы:
– Мама вчера вечером пришла и спросила меня: «Кого я могу попросить помыть посуду?» Я ответила, что нас дома четверо, кого хочет попросить, к тому пусть и обращается. Мама обиделась и пошла сама мыть посуду. Я подошла и спросила ее, почему она прямо не сказала о своем желании предложить мне помочь. Но она только губы поджала. Мне стало очень неприятно от этого, будто я в чем-то провинилась, оказалась непослушной. И так происходит часто, мне бы хотелось что-нибудь в этом изменить.
– То есть вы не хотите быть больше послушным ребенком. А что дает роль послушного ребенка? – спросил я.
– Любовь и… деньги.
– А дочь – это профессия? В чем разница между дочерью и работником?
– Наверное, особой разницы нет. Часто родители берут на работу своих детей. Ну, разница, наверное, в том, что работник сознательно думает о зарплате, а дочь бессознательно.
– Тогда другой вопрос: тебе родители в семье платят как дочери или как «хорошей» дочери?
– Уж конечно, так просто денег не дадут! – со смехом ответила она. Потом добавила: – Вообще меня всегда пугало, что надо будет начать работать. Очень боялась, что в один момент родители скажут – все, иди сама зарабатывай.
Я решил, что уже можно перейти к некоторой интерпретации:
– Возможно, суть проблемы в том, что ты не разделяешь роли работника и дочери. Из-за этого возникает проблема трудоустройства. Так как у тебя уже есть работа – «хорошая дочь». И зарплата, как я понимаю, неплохая. На новой работе столько платить вряд ли будут. Конечно, в такой ситуации другую работу искать совсем не хочется. Но это соединение рабочих и родственных отношений создает невротические отношения, так как нет такой профессии «хорошая дочь». Отличия существуют, и они значительные. Если работника можно уволить за плохую работу, то дочь – это на всю жизнь. Поэтому не бывает плохих или хороших дочерей. Ошибкой считать, что плохая дочь – та, которая не оправдывает ожидания родителей. Тебе дают деньги не за то, что ты оправдываешь родительские ожидания, а за то, что ты родная дочь. В отличие от зарплаты, их дают просто так, а не за работу.
– Но бывает же, что родители отказываются от своих детей, – возразила она.
– Бывает. Ну и что из того? Как бы они ни отказывались, ты все равно остаешься дочерью.
Когда родитель отвергает сына или дочь, последним следует принять от них жизнь в свое сердце, а потом отпустить их навсегда.
Б. Хеллингер
|
|
|
