Синдром предков. Трансгенерационные связи, семейные тайны, синдром годовщины, передача травм и практическое использование геносоциограммы

 

(пер. с фр. И.К.Масалков) М: изд-во Института Психотерапии, 2001

1 (с.13)

Можно с уверенностью утверждать, что в своей жизни мы менее свободны, чем полагаем. Однако мы можем отвоевать нашу свободу и избежать повторений, понимая происходящее, осознавая эти нити в их контексте и сложности. Таким образом мы сможем наконец прожить «свою» жизнь, а не жизнь наших родителей или бабушек и дедушек, или, к примеру, скончавшегося брата, которого мы «заменили», порой даже не осознавая этого… Эти сложные связи поколений можно увидеть, прочувствовать или предвосхитить, по крайней мере, частично. Но чаще всего мы не говорим о них: они проживаются как неуловимые, несознаваемые, невысказанные или тайные.

2 (с.168)

Один из самых потрясающих примеров — жизнь художника Винсента Ван Гога, родившегося 30 марта 1852 года, ровно через год после смерти старшего брата, тоже Винсента. В семье не хотели о нем говорить, но ребенку передали без изменений его двойное имя — Винсент—Вильгельм. Жизнь у Винсента Ван Гога была трагической, как будто кто—то запрещал ему существовать. Его сводный брат по отцу, Тео, с которым он был очень дружен и который любил его, женился. У него родился ребенок, и он назвал его Винсентом—Вильгельмом, именно из любви к брату. Несколькими месяцами позже Тео пишет брату—художнику о своем сыне: «Я надеюсь, что этот Винсент будет жить, сможет реализовать себя». Получив это письмо, Винсент Ван Гог покончил с собой. Как будто для него не могло быть двух живых Винсентов Ван Гогов одновременно. Как будто брат указал ему на несовместимость присутствия обоих.

3 (с.75)

Тайна- это всегда проблема. … Фрейд напоминал нам, что тот, у кого есть глаза, чтобы видеть, и уши, чтобы слышать, констатирует, что смертные не могут хранить никаких тайн. «Тот, чьи губы хранят молчание, выбалтывает кончиками пальцев. Он выдает себя всеми порами». Это приводит нас к пониманию и правильной оценке важности невербальной коммуникации и выражения чувств как языком тела, так и красноречивым молчанием.

4 (с.68)

Николя Абрахам (1968) рассказывает историю об одном пациенте, который совершенно ничего не знал о прошлом своего деда. Этот господин был геологом—любителем. Каждое воскресенье он отправлялся искать камни, собирал их, раскалывал. Кроме того, он охотился за бабочками, ловил их и умерщвлял в банке с цианидом. Что может быть банальнее! Однако этот человек чувствовал себя очень некомфортно и старался найти способ справиться со своим состоянием. Он лечился у нескольких врачей, в том числе у психоаналитика, но без особого успеха. Ему было неуютно в жизни. Тогда он обратился к Николя Абрахаму, которому пришло в голову провести исследование его семьи, поднявшись на несколько поколений выше. И тут он узнает, что у пациента был дед (отец матери), о котором никто не рассказывал! Это было тайной. Терапевт посоветовал клиенту навестить родню своего деда. Тот выяснял, что дед совершал поступки, в которых невозможно признаться, — его подозревали в том, что он ограбил банк и, возможно, сделал еще что—то похуже. Его отправили в африканский батальон, в каменоломни, а затем казнили в газовой камере. И внук об этом ничего не знал. А чем занимался в выходные дни наш пациент? Он как геолог—любитель отбивал камни и, охотясь на крупных бабочек, умерщвлял их в банке с цианидом. Символический круг замыкается, он выражает тайну (принадлежавшую его матери), тайну, неизвестную ему самому.

5 (с.31)

Отсюда вытекают понятия справедливости и семейной справедливости. Когда справедливость не соблюдается, это проявляется в неверии, эксплуатации одних членов другими (иногда в бегстве, реванше, мести), даже в болезни или несчастных случаях. И наоборот, когда справедливость соблюдается, существует привязанность, взаимное уважение членов семьи, «семейные счета» ведутся аккуратно. Можно говорить о «балансе семейных счетов» и «семейном гроссбухе», где видны кредит и дебет, долги, обязанности, заслуги. В противном же случае мы имеем ряд проблем, повторяющихся из поколения в поколение.

6 (с.37)

Именно здесь видно, как показал Ален Мижолла, до какой степени семейные проблемы, например, поэта Артюра Рембо, мешали ему жить: ему не удавалось их решить, и он обратился в бегство. Одной из его проблем был уход отца, военного, когда мальчику было 6 лет. Но если обратиться к предшествующим поколениям, то наблюдается тот же факт: на сто лет раньше его прадедушка оставил своего сына в 6 лет, и мужчины по отцовской линии продолжали оставлять своих сыновей в том же возрасте, уезжая или умирая: это были «неоплаченные счета изначальной семьи». Именно эту реактивацию в одном и том же возрасте Жозефина Хилгард называет синдромом годовщины или «двойной годовщиной» (если явление повторяется с каждым из детей).

7 (с.146)

В жизни каждого человека бывают плохие периоды, черные серии неприятностей и неудач. Люди не знают, что их томит, им не по себе, они плохо спят, плохо себя чувствуют, подхватывают любую инфекцию, с ними случается то грипп, то небольшое дорожное происшествие, то вывих лодыжки, то что—то более серьезное, а иногда и смертельное. Они часто испытывают недомогание, которое не выявляет ни рентген, ни анализ крови. Они переживают полосу неудач, сами не зная отчего. Они ходят по врачам, которые ничего не выявляют. Но иногда у них обнаруживается рак или срочно нужна операция, а с ними что—нибудь случается во время операции или же возникают послеоперационные осложнения. При составлении геносоциограммы, то есть генеалогического древа, на котором отмечаются важные события жизни, даты и возраст, можно заметить, что очень часто все это происходит в тот же самый период и в том возрасте, в котором кто—то в их семье умер, или расстался с кем—то, или лежал в больнице. […] Напомним, что президент Кеннеди сам отказался ставить пуленепробиваемый верх на свою машину в Далласе 22 ноября 1963 г., «забыв» об угрозе смерти и о том, что отец его деда Патрик умер 22 ноября 1858 г. Он забыл об этом событии, а рисковать не забыл.

8 (с.105)

Начинаяформулировать историко—экономико—социологические гипотезы, вы замечаете, что если до этого времени клиент говорил, что не может ни о чем вспомнить, то в этот момент можно сказать, что какая—то «задвижка» открылась в его голове, и он сейчас воскликнет: «Ах, да, это правда, я вспоминаю, семья стала очень бедной не во время панамских событий, это произошло в момент событий на Суэцком канале, когда (мой отец или моя бабушка) сменили школу, так как возникли осложнения». Внезапно открываются целые блоки памяти — просто потому, что, так сказать, сняты замки с зон запоминания: начинают возникать свободные ассоциации, и люди оказываются в состоянии вспомнить о чрезвычайно значимых вещах, которые они знали, не ведая того. После этого они смогут вспомнить, что знали двоюродную бабушку, соседку крестной матери или бабушки, полкового друга дедушки, с которым двоюродная бабушка еще общается… Они, наконец, смогут навести справки.

С.112)

Я стала вместе с Элен искать смысл ее имени и предположила, что оно может быть сокращением — L.N., «эл», «эн» (американцы любят давать имена—инициалы). Я подумала, что речь идет о тайном напоминании, об имени—травести, о тайном смысле, который надо разгадать, об инициалах. Тогда я посоветовала ей посмотреть список профессоров и преподавателей, которые могли работать в том колледже во время учебы ее матери. Элен искала имена на L.N. и нашла некоего Луи Николя. Она поехала к нему и спросила, не был ли он знаком с ее матерью. Оказалось, что этот мужчина и в самом деле был ее отец, он не знал, что студентка тогда забеременела от него, и был счастлив, что у него обнаружилась дочь.

С.161, 164)

Не веря в проклятие, можно задуматься об эффекте сильного слова, сопровождающего сильную эмоцию, особенно исходящего от авторитетной фигуры — священника, лекаря, родителя, учителя. […] Крестьяне Савойи во время революции прятали у себя священника, после террора тот вышел из укрытия. Он их отблагодарил — благословил, сказав: «Да будет старший ребенок в каждом поколении вашим хранителем». С тех пор уже два века старший ребенок в каждом поколении становится как бы «небесным ангелом» и охраняет их покой. … Я долго говорила с этой дамой и объяснила, что все можно понимать иначе, что есть разница между благословением и проклятием, что фразу «Старший ребенок в каждом поколении будет вашим хранителем» можно истолковать по—разному в зависимости от используемой референтной рамки. … Заботиться о семье можно по—разному… Либо лечить (врач, медсестра), либо быть полезным членом общества, помощником. Итак, мы поместили фразу и предсказание в другую смысловую рамку. С тех пор что—то изменилось в ее видении, в жизни, и малышка поправилась. Десять лет спустя она по—прежнему жива и хорошо себя чувствует. Впервые со времени революции старший ребенок в семье не умирает. Повторение событий в каждом поколении вот уже две сотни лет — как такое возможно? Почему? Что происходит? Где это записывается в семейное и персональное бессознательное? Как осуществляется передача?

С.182)

Говоря упрощенно, при рождении и даже во чреве ребенок получает определенное количество посланий: ему передают фамилию и имя, ожидание ролей, которые ему придется играть или же избегать. Эти ролевые ожидания могут быть позитивными и/или негативными. На ребенка, например, может проецироваться идея о том, что он — «копия дедушкиного брата Жюля», и все вокруг начинают думать, что он будет авантюристом, «недобропорядочным гражданином», как и дед. Из ребенка сделают козла отпущения, не него «наденут одежду покойного», которого ему придется замещать. Как феи вокруг колыбели Спящей Красавицы, ему много всего предскажут — предписания, сценарии, будущее. Это будет сказано явно или останется невысказанным и будет подразумеваться «по умолчанию» и храниться в строгой тайне. Однако явные или неявные ожидания будут «программировать» ребенка.

С.188)

…при современном уровне знаний нам, клиницистам, следует наблюдать и описывать эти явления — скажем, странные случаи передачи от одного бессознательного другому, собирать факты, клинические описания, публиковать их, проводить клинические и одновременно статистические исследования (как сумела сделать Жозефина Хилгард по синдрому годовщины). Тогда, может быть, понимание этих «фантомов» бессознательного, этих «повторений», «годовщин», приблизит нас к пониманию взаимодействующих существ, имеющих интуицию и язык, т.е. нас.
Мертвец хватает живого, как гласит поговорка и римское право.

 

http://www.psy-analyst.ru/autoref/3schut8.asp

 

 

(Из книги Синдром предков: трансгенерационные связи, семейные тайны, синдром годовщины, передача травм и практическое использование геносоциограммы/Пер. И.К. Масалков - Москва: Издательство Института Психотерапии: 2001)

К терапевтам филадельфийской школы, которая внесла свой вклад в развитие трансгенерационного подхода, относят психоаналитика венгерского происхождения Ивана Бузормени- Надя[1]. Для Ивана Бузормени-Надя отношения являются гораздо более значимой связью, чем трансгенерационные модели коммуникации (и именно эта концепция четко отличает его от школы Пало Альто [2]). Отношения должны учитывать дух закона правоты и справедливости внутри семьи. Через эти отношения предки завещают нам жизнь, их жизнь, которую мы и передаем дальше, своим потомкам. И. Бузормени-Надь[3] побуждал клиентов долго рассказывать о своей жизни, потому что для него целью и одновременно силой терапевтического вмешательства было восстановление этики трансгенерационных отношений.

Меня поражает то, что все терапевты — создатели трансгенерационного подхода происходят из Восточной и Центральной Европы, хотя проблематика отношений к «родителям родителей», то есть связи с предками, пронизывает тем или иным образом рефлексию и терапевтическую практику, начиная с Фрейда. (Может быть, этим мы обязаны наследию эмиграции и двойной культуре?) Может быть, это является лишним доказательством укорененности каждого в своей «культуре», в своих «корнях» — сознательного или, скорее, бессознательного.

В странах Востока и Центральной Европы, как в России, так и вокруг Средиземного моря, семья представляет собой очень сильный «социальный атом», гнездо, спаянный клан, «матрицу», исходя из которой индивиды выстраивают себя, находят свою идентичность.

Для меня это очевидно, тем более что я выросла в Париже, с ранних лет воспитывалась в государственной французской школе и университете (лицей Мольера и Сорбонна), меня убаюкивала (в Париже) славянскими сказками моя русская прабабушка Елена, но образование я получила в США (в Мичиганском университете: Анн Арбор, Исследовательский центр групповой динамики). Далее был Морено, также выходец из Европы (которая передала ему по наследству созидательное воображение и открытость иному, незаурядному). Я чувствую, что стала тем, кто я есть, именно благодаря моим множественным корням, которые пронизывают несколько культур, языков и традиций[**]. Это созидающая тишина (как во время аналитического сеанса, где все и происходит). Я бы даже пошла дальше, сказав, что Франсуаза Дольто-Маретт — одна из моих аналитиков, была столь неординарным терапевтом, может быть, потому, что ее муж Борис разделил с нею эту славянскую харизму, излучаемую всем его существом, всем телом. Харизму, которая была завещана предками (среди очень далеких предков была женщина индейского происхождения, которой, по ее словам, она обязана своей интуицией).

Концепция Ивана Бузормени-Надя

После краткого личного экскурса мне бы хотелось проанализировать понятие лояльность [4], одно из ключевых в концепции Бузормени-Надя [5], которое отсылает нас к двум уровням понимания. Уровню системному, то есть к социальной системе, и уровню индивидуальному, то есть психологическому. Лояльность предполагает социальное единство, которое зависит от лояльности группы, лояльности ее членов и от помыслов, мотивации каждого члена группы как индивида. Отсюда вытекают понятия справедливости и семейной справедливости. Когда справедливость не соблюдается, это проявляется в неверии, эксплуатации одних членов семьи другими (иногда в бегстве, реванше, мести), даже в болезни или в повторяющихся несчастных случаях.

И наоборот, когда справедливость соблюдается, существуют привязанность, взаимное уважение членов семьи, «семейные счета» ведутся аккуратно. Можно говорить о «балансе семейных счетов» и «семейном гроссбухе», где видны кредит и дебет, долги, обязанности, заслуги. В противном же случае мы имеем ряд проблем, повторяющихся из поколения в поколение.

Парентификация

Еще одним фундаментальным понятием в концепции Бузормени-Надя является парентификация. Парентификация — это инверсия заслуг и долгов, их неверное понимание. Наиболее значимый «долг лояльности семье» — это долг каждого ребенка по отношению к своим родителям за любовь, тепло, заботы, усталость и то особое отношение, которые были получены после его рождения до того момента, когда он стал взрослым. Способ расплатиться за свои долги является трансгенерационным, то есть то, что мы получили от наших родителей, мы отдаем своим детям. Это не мешает платить долги и нашим родителям. Когда они становятся старыми, мы начинаем по-особому относиться к ним, выполняя долг, помогаем им прожить последние годы и перейти от жизни к смерти.

Парентификация — это переворачивание ценностей, то есть ситуация, в которой дети, даже малолетние, становятся родителями собственных родителей.

Возьмем классический пример. Всегда найдется несколько семей и, главным образом, семей со скромным достатком или выходцев из сельской местности, где старшая дочь исполняет роль матери. Мать, измученная слишком частыми родами, бывает действительно больна или заявляет о себе как о больной, принимая заботу,- помощь и поддержку своей дочери, которая никогда не выходит замуж. Она никогда не устраивает сбою жизнь, потому что заботится о своей старой больной матери или своих старых больных родителях. Это нездоровое искажение отношений, заслуг и долгов: именно его назвали парентификацией. Ребенок, который должен стать родителем в очень раннем возрасте (например, уже в 5 лет), оказывать поддержку своей матери, заниматься своими родителями и своей семьей, теряет важное равновесие в отношениях. Обнаруживается это нарушение равновесия путем анализа места и роли детей в семейной системе.

Понять трансгенерационные связи, «книгу заслуг и долгов» достаточно трудно, это вовсе не объективное понятие, каждая семья по-своему определяет лояльность и справедливость.

Чтобы разобраться, следовало бы провести трансгенерационное или лонгитюдное исследование семьи, распространяющееся по крайней мере на три, а предпочтительнее на пять поколений, и на месте определить функционирование систем. Для этого необходимо учитывать ретроспективную информацию, то есть воспоминания живущих об умерших, информацию ныне здравствующих людей о своей семье и о том, что движет ее членами, даже если они не осознают того, что они знают, и что проявляется в сказанном и несказанном, в сознательном и бессознательном пласте того, что было передано им семьей.

Семейный миф или сага о семье

Здесь мы соприкасаемся с областью семейного мифа, прояснить которую можно только тогда, когда станет понятной вся система — совокупность взаимозависимых единиц. Для Бузормени-Надя индивид является биологической и психологической целостностью, а я добавлю — и психосоциальной, реакции которой детерминированы как индивидуальной психологией, так и правилами семейной системы. В семейной системе психические функции одного члена семьи обусловливают психические функции другого ее члена; происходит постоянное взаимное регулирование, а правила функционирования семейной системы бывают как явными, так и неявными, но главным образом неявными. Причем члены семьи не осознают этого.

«В нашей семье так принято» — то есть основные правила существуют как бы сами по себе и считается, что они не требуют объяснения.

Семейный миф выявляется через паттерн [6] функционирования: некоторые люди действуют в жизни согласно паттернам, которые я посчитала бы «нездоровыми» (я не знаю как иначе расценивать измену, вендетту, убийство, здоровую или нездоровую защиту «чести семьи»). Такие ритуалы образуют совокупность, некоторую целостность, гештальт [7] отношений, бессознательно структурированный и вовлекающий всех членов семьи. Каждый из этих ритуалов способствует «уравновешиванию семейных счетов», когда позиция или «эксплуататорская установка» может быть, а может и не быть уравновешена «установкой на щедрость». Временами мы эксплуатируем свою семью и свое положение. Ребенок «эксплуатирует» свою семью, потому что приходится его обеспечивать, кормить, давать кров и т.д., и в то же время он дает любовь или нечто иное. Существует баланс - равновесие между тем, что получено, и тем, что отдано, в противном же случае появляются симптомы различной степени тяжести.

Моральное наследство столь же значимо, как и наследство профессиональное или экономическое. Винсент де Гольжак говорит даже о «семейном капитале».

Каждая семья оценивает и учитывает вклады индивидов на «семейные счета». Эта оценка определяет масштаб заслуг, льгот, обязанностей и ответственности, которые учтены и вписаны в историю семьи, реально прожитую и генетическую, которую можно заново открыть.

Личный пример

Рассмотрим мой личный пример. Когда я была студенткой факультета психологии, я была замужем, у нас родился ребенок; как и многие молодые пары, мы испытывали финансовые затруднения. Одна из моих кузин (Аннетт) предложила мне деньги в долг. Я согласилась, не чувствуя себя ни обязаннй, ни виноватой. Когда я закончила учебу и начала работать, я отдала эти деньги. Однако мои коллеги по работе не понимали, как моя кузина могла так легко дать в долг деньги и как я смогла без проблем их принять. И задумываясь над этим теперь, я вспомнила, что мой дедушка был старшим из шести детей и стал сиротой в очень юном возрасте. Их приютил дедушка (мой прапрадедушка), и они росли вместе с его детьми от второго брака. Мой дедушка остался без родителей в 14 лет, начал работать очень рано, чтобы помочь растить своих братьев и сестер и дать им высшее образование[***]. Таким образом, в бессознательном моей семьи он «приобрел заслуги» по отношению к своим братьям и сестрам. Позже, закончив свою учебу в Швейцарии, одна из его сестер открыла лабораторию фармацевтической продукции. На рубеже веков она вышла замуж за химика-фармацевта; они заработали немного денег и осели в Париже. Моя кузина, предложившая мне деньги, происходила именно от этой сестры моего дедушки. В каком-то смысле это было восстановлением равновесия — «одолженное за то, что некогда отдано». Она мне сказала: «Ты мне их вернешь, если сможешь, но если ты хочешь, то можешь и не отдавать; или же отдашь позже, через 5 или 50 лет — это не имеет никакого значения». И с точки зрения «системы семейных счетов» я хорошо понимаю то, что ей казалось нормальным, как, впрочем, и мне, так как мы обе знали, что между ее бабушкой и моим дедушкой были сердечные отношения (то, что Бузормени-Надь называет «установкой на щедрость»). Все потомки братьев и сестер моего дедушки были в долгу по отношению к нему (старшему). Все его очень любили. И когда он состарился, а моя семья в Париже испытывала нужду (после Великой депрессии 1929 г.), потомки одних и других приглашали нас к себе. Мы жили в Париже, моя двоюродная бабушка (Натали) помогала моему дедушке и моей бабушке, это поддерживало тепло в наших сердцах и согревало наши души. Мы не подписывали никаких бумаг. Никогда не говорили о деньгах. Большую часть наших каникул проводили вместе в местечке Ба-Ре на большой ферме, которая принимала дорогих гостей: их самих, брата и сестру с супругами и нас, двоюродных братьев и сестер - все три поколения. Семейные связи поддерживались и укреплялись. Долг был отдан, и всем это казалось нормальным. Никогда не было у нас обмена бумагами, долговыми расписками. Когда моя кузина дала мне деньги в долг, она отказалась от долговой расписки. Конечно же, я вернула эти деньги.

Когда 30 лет спустя, проходя перед ювелирным магазином, я неожиданно для себя купила золотые серьги и подарила ее дочери, я вспомнила, что моя кузина, к тому времени уже погибшая в авиакатастрофе, подарила мне дешевые серьги и дала в долг деньги. Таким образом, золотые украшения тоже были символическими.

Семейная «бухгалтерия».

Базовая безопасность.

Несправедливость

Существует неявная семейная «бухгалтерия». Речь идет не только о деньгах. Я хочу сказать не столько о деньгах, которые мой дедушка давал своим братьям и сестрам, сколько о том, что они были заработанными — он много работал в молодости, чтобы их поддержать. А главное — он дал им любовь, привязанность и поддержку, радость, счастье, базовую безопасность. Это передается[***] между потомками моего дедушки и его братьев и сестер. Когда мы собрались в Париже отпраздновать серебряную свадьбу моего дяди и моей тети Натали, нас было четыреста человек. И это еще не конец. Мы являемся теперь «дружной семьей дальних родственников» и продолжаем оказывать друг другу взаимную поддержку. Один из моих кузенов со своей женой продолжают праздновать день рождения своей бабушки (умершей более 50 лет назад) и приглашают всех нас, не вменяя нам в обязанность, в свою очередь, организовывать праздничный стол. Это «семья» и праздник.

В русском языке есть выражение «в тесноте, да не в обиде», означающее способность не раздражаться и не забывать никого.

Именно это имеет в виду Бузормени-Надь, когда говорит об учете заслуг и долгов. Во всяком случае, так я его понимаю по публикациям.

Но еще существуют пережитые несправедливости, которые причиняют боль. Среди факторов, вызывающих рак, я довольно часто встречаю стресс и обиду,

Людям не удается простить пережитую несправедливость. Это связано с «системой учета» в этом сложном «гроссбухе семейных счетов» — того, «что должны вам» и «что вы должны другим» для равновесия счетов, для «подсчета остатка по любому счету».

Мой терапевтический опыт последних 30 лет показывает, что ни географическая удаленность, ни бегство не освобождают индивида от того, что он мог бы назвать своими «долгами» по отношению к своей семье.

Невозможно избежать, говорит Бузормени-Надь, тирании своих обязанностей, убегая от кредитора. Бегство от семейных обязательств может «пропитать» все человеческие отношения индивида чувством невыносимой вины, расплывчатой и беспредметной. Его может парализовать от этого «аморфного и неопределенного экзистенциального чувства вины».

Бузормени-Надь задает вопрос: «Может ли «объективная реальность» существовать в отношениях?» Слово «объективная» предполагает отсутствие неверной или неточной информации и искажения фактов в результате эмоционального восприятия. Для него объективность имеет смысл в отношениях между двумя людьми, только если они сопровождаются синхронным осознанием каждым из них своих собственных потребностей и потребностей другого. Оба стараются при этом сделать другого объектом своих собственных желаний и потребностей. В этом заключается очень сложный процесс выстраивания отношений. Мысль автора сложна, но может быть прояснена ссылкой на Дж. Л. Морено и Карла Роджерса, их желанием «увидеть себя глазами другого».

«Тем не менее, - говорит Бузормени-Надь, - нельзя забывать, что потребности индивида включают в себя в сконденсированном виде неоплаченные «счета» по отношению к его изначальной семье, помимо реактивации своих собственных психических процессов детства».

Именно здесь видно, как показал Ален Мижолла [8], до какой степени семейные проблемы, например, поэта Артюра Рембо, мешали ему жить: ему не удавалось их решить и он обратился в бегство. Одной из его проблем был уход отца, военного, когда мальчику было 6 лет. Но если обратиться к предшествующим поколениям, то наблюдается тот же факт: на сто лет раньше его прадедушка оставил своего сына в 6 лет, и мужчины по отцовской линии продолжали оставлять сыновей в том же возрасте, уезжая или умирая: это были «неоплаченные счета изначальной семьи». Именно эту реактивацию в одном и том же возрасте Жозефина Хилгард называет синдромом годовщины или «двойной годовщиной» (если явление повторяется с каждым из детей) — термин, который я обнаружила в своей практике и развила в 1980-х гг. применительно к области, относящейся к здоровью и телу.

Чтобы лучше понять личность или индивида, начинают определять размах его потребностей, обязанностей, обязательств и основанных на ответственности установок в поле семейных отношений на нескольких поколениях.

Трансгенерационная терапия или геносоциограмма (Бузормени-Надь не рисует генограмм) позволяет привнести в этот процесс инструмент и помощь, помогающие индивиду набрать ся «мужества противостоять обязанностям и чувству вины перед неоплаченными эмоциональными долгами». Согласно Бузормени-Надю, всякая семья еще до рождения ребенка или детей обладает основообразующим фундаментом из солидарной ответственности и внутренне присущей ей первичной лояльности.

Когда люди непрерывно повторяют одну и ту же установку, не меняются сами и при этом имеют фиксированные роли, это означает, что «устойчивость ролей обслуживает потребности сети семейных обязанностей», - утверждает БузормениНадь.

В семейной системе с фиксированными и взаимозависимыми ролями сведение счетов блокировано и, следовательно, носит повторяющийся характер или же постоянно переносится на более поздний срок: в результате невроз или другие симптомы остаются надолго. Каждый индивид, собираясь улучшить свою жизнь и решить проблемы, не может этого сделать до тех пор, пока у него не будет уверенности в справедливом порядке и лояльных межличностных отношениях или в изменении в перспективе комплементарных [9] ролей: помогающий - тот, кому помогают, заботящийся - тот, о ком заботятся, как это было в семье вечно прихварывающего и очень любимого домашними Чарльза Дарвина.

Несправедливость

Я хочу внести уточнение в то, что мы констатировали в случаях тяжелых болезней и, в частности, рака, а именно выяснить, какова роль того, что называют обидой.

Обида

Многие люди, многие больные часто думают о доставленных им неприятностях. Они бесконечно пережевывают эти несправедливости. Они в обиде на того, кто с ними плохо поступил: чего-то недодал, был несправедливым, не дал повышения, ограбил, не приветил, не признал. Это «разъедает» и деформирует личность, подтачивает ее изнутри.

Обида связана с понятием, как мне кажется, близким к тому, что Бузормени-Надь называл пережитой несправедливостью, о чем дети говорят: «Это нечестно».

С людьми часто поступают несправедливо: это может происходить в семье, в супружеских отношениях, на службе, а иногда и в национальных отношениях (войны, массовые убийства, притеснения, геноцид). Люди хранят обиду[10], которая живет в них и делает свое дело, подкашивая здоровье вплоть до появления рака, а иногда и смертельного исхода.

Несправедливость судьбы

Чувство несправедливости, как правило, является сложным. Несправедливость — неравенство переживается по отношению к судьбе, если речь идет о здоровье, физической выносливости, жизни и смерти («это несправедливо» быть неполноценным, часто болеть, никогда не болеть, умереть молодым, быть сиротой...), а также об экономической несправедливости.

Чувство несправедливости судьбы часто сопровождается чувством вины у выжившего товарища, который возвратился из концлагеря или с войны, в то время как все его друзья погибли; у брата, который не утонул, или у сестры, которая выжила во время эпидемии ужасного «испанского гриппа» (20 миллионов умерших с июля 1918 г. по июль 1920 г.) или чувством вины богача.

Трансгенерационный страх.

Травматизм «ветра пушечных ядер»

Хирурги[*****] императора Наполеона во время ужасного отступления из России (1812) отмечали травматический шок у солдат, которые, едва разминувшись со смертью, чувствовали дуновение ветра пушечного ядра, убившего или искалечившего находящегося рядом друга или собрата по оружию. Одни в такой ситуации теряли память (как полковник Шабер). Другие пугались и холодели до глубины души. Оказалось, что волна шока, задевшая их самих, передалась и некоторым их потомкам[******] — иногда в определенные периоды жизни они холодеют до костей или испытывают недомогания, тревогу, спазмы в горле, кошмары (происходит своего рода «наложение» друг на друга поколений и временных эпох, «time collapse»).

«Это несправедливо...».
Пережитая несправедливость, «настоящая справедливость»

«Это несправедливо» — так звучит не только крик души детей, но и тех, кто стал жертвой несчастья (неудачи в жизни, болезни, несчастного случая, злокачественного образования, запутывания в пуповине при родах, землетрясения, пожара, бури, прорыва плотины, загрязнения пляжа, вандализма на спортивном матче, глупой праздничной импровизации, изнасилования или сексуального домогательства, взрывного устройства террористов или искателей справедливости, неточности при стрельбе, судебной ошибки, затяжной забастовки...). На это мы списываем все непрощенные (кем?) невзгоды и безвозвратные потери.

Клинический опыт свидетельствует о драматических последствиях для жертв и их потомков, поэтому полицейские Новой

Зеландии и Австралии начали распространять в западных странах (Северной Америке и Скандинавии) обычай Маори, называемый подлинной справедливостью (Real justice). Эта практика вытекает из констатации того факта, что и полиция, и правосудие ищут виновных и иногда их наказывают, но ничего не предпринимается для того, чтобы помочь жертве справиться с уроном, потерянными годами, страданиями, чувством несправедливости, более невыносимым, чем финансовый ущерб.

Пассивная агрессивность

Однако чувство несправедливости может также вызывать специфические формы поведения «несчастной жертвы», выражающиеся в пассивной агрессивности, которая может быть очень эффективной как в семье, так и сфере политики. В качестве примера можно упомянуть стонущую мать: «Пойди в кино, мой дорогой, не утруждай себя заменой лампочки в плафоне — я побуду и в темноте», а также голодные забастовки, победное непротивление злу насилием Ганди.

Примечания:

[*]Деженетт Ларрей Перси в цит. Луи Крока (1999) по поводу синдрома «ветра пу- шечного ядра», обозначающего острые состояния стопорящего оцепенения, вызванные исключительно испугом.

[**] С некоторых пор (главным образом с 1992-1994 гг.) наблюдаются поднимающи- еся из глубин памяти контрудары, обусловленные патологическим или несовершенным потомками трауром по мертвым, непогребенным или бесследно исчезнувшим, недавно ожидаемым.

[1]См. диссертацию Магды Хайреман (Magda Heireman: Du C6te de chez soi: la therapie contextuelle d'lvan Boszormenyi-Nagy, Paris, ESF, 1989).

[2]Школа Пало Альто (1956) объединила в Калифорнии около Стенфорда вокруг английского антрополога Грегори Бейтсона (бывшего мужа и коллеги Маргарет Мид) первых исследователей, использовавших изображение, фотографии, фильмы, видео, чтобы наблюдать за взаимодействиями семей в их контексте, за разговорным языком и невербальным общением, и почувствовавших «двойную связь» в семьях шизофреников. Их группа основала Институт психических исследований, где в настоящее время в чис- ле прочих работают Пол Вацлавик, Диана и Луи Эверстайн.

[3]Я не являюсь ученицей Ивана Бузормени-Надя, которого я не (или еще не) встре- чала (за кратким исключением в 1994 г.).

[***]Наш дом был сожжен немцами в воскресенье 5 июня 1944 г. в Лозере, так как в нем пряталось оружие для партизан. Я не была на них в обиде, так как в моих глазах это была «настоящая война». Вместе с другими я потеряла все, включая документы, записные книги с адресами, ежедневниками... Как же я была удивлена, когда у меня украли мою сумку со всем содержимым 5 июня 2000 г. (неожиданный синдром годовщины). Мы об этом никогда не говорили, чтобы не усугублять ненависть. Франсуаза Дольто говорила: «Все, что замалчивается в первом поколении, второе носит в своем теле».

[4]Ввиду того, что это не университетская диссертация, а также чтобы облегчить чтение и не утяжелять текст, мы не будем систематически указывать страницы всех ссылок.

[5]Invisible Loyalties: Reciprocity in Intergenerational Family Therapy, New York, Harper & Row, 1973.

[6]Паттерн - структурированная модель, выкройка, чертеж (французские психологи сознательно не переводят этот термин с американского).

[7]Гештальт - восприятие совокупности, целого, контрастной формы на фоне (термин сознательно не переводится с немецкого языка психологами в рамках гештальт- теории).

[***] В политехнической школе Цюриха (среди первых женщин, получивших докторскую степень в 1884, 1886, 1888 гг.). Ebenso пей als Kuhn, CFCF VERLAG. Zurich, 1988. 120 лет обучения женщин в университете Цюриха.

[****]Так, в 1999 г. потомки моего дедушки (родившегося в 1824 г.) собрались 23 августа в местечке около озера Аннеси.

[8]Les Vlsiteurs du moi, Paris, Belles-Lettres, 1986.

[9]Например, те, кто заботится, и те, о ком заботятся: первые никогда не болеют, а вторые всегда больные (либо отрицающие, либо отрицаемые, согласно школе Лакана).

См. текст внучки Чарльза Дарвина Гвин РевератДарвин, вспоминающей свое викторианское детство и любовь, и удовольствие заботиться об одних и получать заботу от других: «Неприятным было то, что в доме моих дедушки и бабушки было честью и печальным удовольствием болеть [...] отчасти потому, что мой дедушка был всегда болен и дети, обожая его, имели тенденцию его имитировать (...] и получать заботу от моей бабушки, и это было так приятно — чувствовать себя окруженным заботой и сочувствием». (Reverat Gwen, Period Piece, a Cambridge Childhood, 1952, reed. 1987, London & Boston, Faber&Faber,122).

Или помогающие и те, кому помогают, как, например, Марфа

123	Поделиться:

Воспользуйтесь поиском по сайту: