Язык,стиль,норма. В.В. Колесов

Как исследователь проблем культуры речи должен признаться, что чувствую некоторое замешательство. Сегодня трудно говорить о культуре речи, если явно поставлена задача подавить культуру другой цивилизацией. Слишком хрупка культура под напором агрессивной техногенной цивилизации, и защищать ее сложно. Ведь силы неравны: тонкая материя языка и вся мощь современной техники.
Поэтому будем говорить не о речи, а о языке - реальном запасе речевых форм и формул. Он обеспечит сохранение речи.
"Свобода почему-то лишила нас возможности говорить на человекообразном своем языке" - это слова Н.С. Михалкова. Выразительное признание режиссера выделяет два ключевых слова: свобода и язык (эпитеты оставим на совести автора). Русские философы, наоборот, всегда утверждали, что русский человек именно в своем языке всегда был свободен. Что же случилось?
Разберемся с этим в контексте затронутых сегодня проблем.
СМИ - всего лишь средства, хотя и массовой, но только информации. Из этого и станем исходить, оставив в стороне этические и политические вопросы (сегодня увы! мы вынуждены их различать!).
Язык - тоже средство; специалисты признают за ним в качестве основного коммуникативный аспект; массовость предполагает наличие правил, нормализующих употребление (иначе тебя перестанут понимать; уже перестают), но важнее то, что информация всегда была связана со средним стилем речи. Это - усреднение форм языка под условно выбранные правила. Норма - ответ на вопрос - как правильно?, стиль - насколько красиво?, а смысл есть единство того и другого - это гармония идеи и слова в их совместном отношении к миру, к делу. При нарушении нормы и стиля смысл искажается или разрушается вовсе (или это делают намеренно).
Если исходить из этого умозаключения, СМИ не имеют права на неприбранную разговорную речь, ибо по определению они нормативны прежде всего в стиле, а не в норме. Основная беда нашего времени состоит именно в рассогласованности всех аспектов общего пользования языка в общественной речи. На радио и ТВ отсутствует "аромат" русской речи, для них характерна усредненная интер-интеллектуальная скороговорка с заимствованиями на каждом шагу; это - варваризмы русской речи, которые иногда пытаются передать в русской форме (например как блёф вместо блеф или пёрл вместо перл - с неожиданным смещением смысла). Между тем звучание речи входит в подсознание, обеспечивая понимание общего содержания речи ("схватывание чутьем"). При дублировании некоторых программ и реклам несовпадение визуального ряда со звуком бросается в глаза. О нарушениях в ударении что уж и говорить: обеспечЕние или мЫшление на каждом шагу. Еще сто лет тому назад великий знаток языков профессор Бодуэн де Куртене говорил студентам: "МышлЕние говорят те, у кого мозгИ, а мЫшление - те, у кого мОзги". Различие в стиле всегда дает нарушение смысла.
Второе проявление рассогласованности связано с эмотивностью речи. Экспрессивное (образно выразительное) и эмотивное (экспрессия эмоции) как-то незаметно стали смешивать, личные эмоции буквально "простегивают" речь ведущих и комментаторов, становясь как бы замещением форм выражения экспрессивности (выразительности). В некоторых передачах подмена выразительности личной эмоцией превышает разумные пределы и часто приводит к обратному эффекту. Можно заразить экспрессией выразительности, а вот немотивированным личным весельем - вряд ли. В среднем же стиле информации эмоции запрещены вообще. В Санкт-Петербургском университете аспирант с о. Тайвань защитил диссертацию на эту тему. Невозмутимого и ко всему привычного бывшего полицейского поразила "эмотивность" современных российских СМИ несоответствием темы и сюжета тону и манере их воплощения.
Язык - объективная данность, он вне наших стараний его сгубить или изувечить; наоборот, стиль поведения в языке мы выбираем сами (также и в предпочтении: увечить или сохранять). Но существует еще и норма нормального поведения в речи, правила игры, которые следует соблюдать всем. Нормальность нормы - гарантия гармонии в обществе.
Можно каким-то образом "оправдать" СМИ в их отношении к языку. В своей филологической среде мы часто спорим: СМИ намеренно искажают русскую речь или по невежеству? СМИ определенно не создают ситуацию нарушения норм и искажения стиля, но зловредно тем пользуются; не без их влияния процесс идет дальше, захватывая многих современников. Бессовестный нажим на подсознательное, использованный в своих целях, объясняется и тем, что не выработаны правила игры (соотнесение стиля с нормой), об этом следует говорить настойчиво.
Я сказал, что СМИ используют ситуацию, которая сложилась в языке сегодня. Тут можно указать несколько условий, сложившихся в нашем речевом говорении.
1. Утрата высокого стиля нарушила сложившееся равновесие форм выражения в самой широкой духовной среде. Этим объясняются многие побочные следствия утраты, с которыми мы имеем дело. В трехмерном пространстве существования триединство стилей литературного языка очень важно. Высокий стиль - носитель символов, и как, например, можно написать слова к гимну вне высокого стиля? Призыв к гражданам, важнейшие государственные утверждения в России всегда оформлялись высоким стилем. Наоборот, информация передается в стиле среднем, басни и анекдоты - это низкий стиль. Вслушайтесь в то, как сегодня сообщают новости частные станции: нам как будто передают информацию, а по стилю это - анекдот, к которому соответственно и следует отнестись. Отсутствие высокого стиля приводит к тому, что средний стиль повышается в ранге, а его место в свою очередь занимают речения низкого стиля. Вышло множество словарей современного жаргона, они популяризируют его; до полутора тысяч слов или значений обычных слов из воровского жаргона вошло в нашу речь за последний век. Энергично происходит перетасовка стилевых уровней, перенасыщение среднего стиля за счет остальных. А ведь средний стиль - это и есть норма. Литературная речь - язык интеллектуального действия.
После Петра I иностранные слова в русской речи стали восприниматься как слова высокого стиля; тем самым они оказываются вне нормы (еще не освоены семантически, а уже стилистически определены); здесь подмена расширяется за счет распространения американизмов. Освоенное заимствование становится эквивалентом русского слова и служит неблаговидным целям введения в заблуждение лиц, со словом не знакомых.
Так, например, если бы люди, выслушивая идеологов приватизации, понимали смысл этого латинского слова, концептуально связанное с ним содержание, они бы остереглись, и теперь не пришлось бы возмущаться тем, что случилось, Privatim - это "присвоение для себя, на свой счет" при privatio - "лишение, отбирание у других"; кто у кого отнял - понятно теперь, когда задним умом смысл латинского корня восстанавливают народной этимологией "прихватизация". Подобных примеров много; собственно, последние десять лет вся идеология на таких подменах и построена. Иностранное слово лукаво прячет непотребность самого понятия: "вымогатель" - рэкетир, "убийца" - киллер, "продажный" - ангажированный, "посредник" - маклер, "сивуха" - бренди и т. д. Призыв газеты "Известия": "Давайте учиться выражать новую политику новыми же словами!" боюсь, горько скажется в скором времени. Этическая проблема здесь напрямую связана со смысловой. Нельзя долго уверять, что суверенитет государства - то же, что суверенитет нации (отсюда требование особых прав для титульной нации), что компетенция - "круг полномочий", а не "право на решение", что легитимный и законный не различаются по смыслу, и т.д. Смысловое развитие заимствованных слов доходит до своего предела, и уже слышишь, что проблема - не "вопрос, требующий немедленного решения", а неразрешимый вопрос; катарсис - не "нравственное очищение", а "кайф", и пр.
Сегодня сложилась ситуация, напоминающая начало XVII века: различные социальные группы не понимают друг друга, иногда используя одни и те же слова. Народ невозможно объединить на субстрате чужих речевых культур и стратегий. Одно хорошо в продуктивной рекламе иностранных слов, да еще в латинице: подзаборные надписи стали изображать такими словами, которые недоступны разумению школьников младших классов.
2. Логическое и поэтическое мышление подавлены формами риторического мышления, в атмосфере которого мы сегодня живем. Задача - чисто рекламная: убедить, не доказывая. Отсюда проистекают логические ошибки "навешивания ярлыков", действует принцип двойных стандартов, символы используются в понятийном смысле. Приходилось слышать толкование иностранным словом хорошо известного русского: "Рука - это по-русски протекция", "А любовь, Машенька, это лучше сказать секс". Традиционные символы (а символы многозначны) объясняются однозначным иностранным словом, всю сумму русских культурных концептов сводя к единственному понятийному. Символ заменяется техническим термином. Это - потребление языка без его обогащения.
Не следует забывать, что упрощение языка для всякого, у кого русский является родным языком, чревато многими бедами.
Министр по чрезвычайным ситуациям недавно выразился так: "Часто ссылаются на русский менталитет, но никто не объяснил, что это такое". Объясняли, и не раз, как объясняли всё и про культуру речи, и про русский язык (в СМИ) вообще. Не слушают. Вот это и есть воля - слушать только себя. А различие между свободой и волей, между правдой и истиной, между реальностью и действительностью, между честью и совестью и сотнями других проявлений русского двоящегося менталитета в "реализме" его представлений о мире - и есть та ментальность, которой нужно следовать. Тут каждый смысл окутан стилем, а идея столь же важна, что и выражаемая ею вещь.
Срежиссировать чрезвычайную ситуацию с помутнением ментальности удалось - нужно исправлять положение.
3. Понижение качества текстов определяется тем же: от нашей эпохи классических текстов не останется следа; учить детей по нынешним поделкам невозможно. "Экономия усилий" (творческих), блочное построение фраз, стереотипы и штампы, неразъясненные варваризмы - всё построено на аллюзиях и на парафразах. Раскройте любую газету и просмотрите заголовки: они апеллируют к знанию читателем классических текстов. А когда вымрет подготовленный к такому восприятию "подтекстов" читатель? Чем тогда поддерживать глумливый журналистский стеб? Или, выражаясь культурнее, - "выражать несказанное"? Ведь литературу (текст вообще) во многом создает и читатель, способный понять смысл текста.
4. Всё, что можно сказать о норме и стиле, в конце концов сталкивается с проблемой воспитания читателя. Не в момент его обработки в электорат или в массы, а в речевом образовании. Раньше у нас во многих газетах, на радио и ТВ были передачи, посвященные русскому языку. До сих пор слушатели и зрители вспоминают их роль в подготовке восприимчивого (=культурного) читателя или слушателя. Сегодня в газетах тоже можно встретить выдержки из неудачных высказываний наших руководителей и лиц, причастных к интеллигенции. Именно неудачных, а то и безграмотных (спонтанная речь "в запале страстей" выдается за отредактированную). На таких "текстах" не воспитаешь, тем более что они не комментируются языковедом. Практическим результатом сегодняшних разговоров могло бы стать возвращение таких передач и подобных книг, и это тем более важно, что пора объяснить министрам и "творческой интеллигенции", что такое русский язык в богатстве его стилей и в твердости его норм.
С языком-то как раз ничего не происходит, он по-прежнему и велик, и могуч. Что-то происходит с нами, и хорошо бы понять, что именно. У нас еще много мастеров образцовой русской речи. Вот и здесь присутствуют любимые мною дикторы, которые в свое время были самыми сильными агитаторами за русскую речь в её качестве. Подражали даже темпу их речи, дикции, интонации, не говоря уж о стиле и следовании норме. Все-таки русская ментальность воспитана на подражании образцам, а не на запретах и понуждениях.

Думаю, не только русская.