Воздействие гипнотизёра отключает левое полушарие (закрашено тёмным), но активизирует центр речи, находящийся в нём.

У английского писателя Р. Стивенсона есть рассказ «Странная история доктора Джекила и мистера Хайда» о человеке, у которого поочередно проявляются две прямо противоположные стороны личности. У них разный характер, одна злая, другая добрая, и совершенно разная судьба. В этом смысле каждый из нас, а не только персонаж Стивенсона, представляет из себя две разные личности. У большинства эти личности счастливо находят взаимопонимание друг с другом, а у некоторых только и ждут своего «звездного часа», чтобы вырваться из-под гнета своей «половины». С раннего детства может активно развиваться лишь одна личность, подавляя потенцию другой. Когда же она «устанет», выработав ресурс, отпущенный ей Творцом, в свои права может вступить другая.

К примеру, так было у художника П. Гогена. Будучи преуспевающим банкиром, он до сорока лет не брал в руки кисть, не подозревая о том, что в его душе живет нераскрытая жила творца. После сорока он бросает дом, семью, карьеру преуспевающего человека и едет на острова в океане, где, заметно выделяясь среди местных аборигенов цветом кожи, становится не земледельцем, охотником или воином, а художником.

Существуют и обратные примеры «превращения». Один известный московский художник с начала перестройки переквалифицировался в бизнесмена. Теперь он руководитель крупнейшей торговой фирмы. Около пятнадцати лет он не брал в руки кисть и нисколько не жалеет об этом. Скорее всего его вторая натура ждала только благоприятного стечения обстоятельств, чтоб взять верх и осилить внутреннего художника.

Иногда можно услышать такие фразы: «рассудок возобладал над чувствами», «пойти на поводу у желаний», «желания возобладали над разумом». Эти заявления вовсе не столь пародоксальны, как может показаться. Они характеризуют разные типы мышления. Еще 65 лет назад физиолог И. Павлов писал о двух типах людей: художниках и мыслителях. «Художники захватывают действительность целиком, сплошь, сполна, живую действительность без всякого дробления... Другие — мыслители, именно дробят её… делая из нее какой-то временный скелет, и затем только постепенно как бы снова собирают ее части и стараются их таким образом оживить…» Многие психологи с того времени предложили дополнить количество психических типов до 3, 4, 6, 8, 16 и более.

Несмотря на то что организация мозга может быть очень различна у разных типов, несколько обобщая, основной тип можно определить с учетом того, какое из полушарий является ведущим. Человек с преобладанием логического склада ума видит мир реально, без искажений. Однако в его сознании образ мира несколько фрагментарен и незавершен. Эта незавершённость мира в сознании такого человека мешает ему приступить к активным действиям. Человеком с преобладающей творческой жилкой мир воспринимается субъективно. Он не склонен видеть в нем объективную реальность, мир для него значим, потому что чувственно окрашен и имеет лично к его персоне определенное отношение. Это человек действия, смысл присходящего ему давно ясен.

Таким образом, в целом можно принять характеристику Павлова за исходную. Но даже независимо от того, какой перед нами тип, мыслительный или художественный, в пределах нормы в работу несомненно задействованы одновременно оба полушария. Каждое из полушарий тормозит или стимулирует деятельность своего «партнера». Полушария уже построили «демократическое общество». Речь идет лишь о разных уровнях взаимодействия между ними. Это хорошо иллюстрируют высказывания великих. А. С. Пушкин: «Вдохновение нужно в поэзии, как и в геометрии». А. Энштейн: «В научном мышлении всегда присутствует элемент поэзии. Настоящая музыка и настоящая наука требуют однородного мыслительного процесса». Та или иная иформация может преобладать на разных этапах творческого процесса. Да и само творчество можно рассматривать как взаимодействие двух «Я», которые, как мы уже знаем, живут в нашей душе. Иными словами, мечтания человека или его размышления — это формы внутреннего диалога. Человек всегда ищет оппонента в самом себе. И в ходе этой внутренней полемики рождаются взлеты человеческой мысли. Традиционно представляют, что подсознание — это правое полушарие, а сознание — левое. Можно взглянуть на это шире, не с точки зрения полушарий, а с точки зрения двух индивидуальностей, соединившихся в один организм для совместного творчества.

Попытки понять, что же из себя представляет творческий процесс, предпринимались еще в глубокой древности, по крайней мере, в обозримый нами период человеческой истории. Высказывания на этот счет известных людей стали достоянием печатного слова. Вопреки распространенному мнению, подсознанием первый заинтересовался не Фрейд, а Сократ, который информировал своих друзей, что те или иные мысли ему внушает его личный демон, порой увещевая и упрашивая, а порой требуя, поступить так или иначе. Философ Э. Кант писал, что сфера неосознанных нами в должной степени представлений беспредельна, а «на великой карте нашей души освещены лишь некоторые пункты». Весь процесс творчества он связывал с подсознанием, отводя минимальную роль в этом процессе рассудку. Подсознание же он называл «акушеркой мыслей». Немецкий психолог В. Бунд сравнивал подсознание с неким мистическим существом, которое неустанно трудится внутри нас, а плоды трудов своих бросает к нашим ногам. Не отставали в придании творчеству черт мистического процесса и деятели искусства. Так, П. И. Чайковский сообщал Н. фон Мек: «…Я сочиняю всегда, каждую минуту дня и при любой обстановке... иногда я с любопытством наблюдаю за той непрерывной работой, которая сама собой, независимо от предмета разговора, который я веду, от людей, с которыми нахожусь, присходит в этой области головы моей, которая отдана музыке…» Выдающийся математик А. Пуанкаре говорил о том, что только тот способен к математическому творчеству, кто умеет различать и отбирать из всего многообразия возможных вариантов тот единственный, который только и необходим. Чтобы перебрать все варианты решений, никакой жизни не хватит. «…Идеи теснились в моей голове, — пишет он, — я чувствовал, как они сталкивались, и вот две из них, соединившись, образовали устойчивую комбинацию. Эта полезная комбинация явилась к сознанию во всем блеске озарения, ожидая, что сознание, оценив ее по достоинству, не замедлит воскликнуть: «Эврика! »

В начале XX века ученые, чтоб как-то объяснить феномен интуитивной догадки в процессе творческого мышления, привлекали для этого «теорию отдыха». Они часто цитировали Гельмгольца, который рассказывал, что «хорошие» идеи приходят к нему не за письменным столом и не в минуты напряженного поиска, не тогда, когда он устал, а во время неспешной прогулки на свежем воздухе. Ну, конечно, говорили ученые, мозг устал от работы, а стоит ему отдохнуть, и он придумает что-то хорошее. Однако творческий опыт многих выдающихся людей свидетельствует как раз об обратном. Высочайшего взлета их гений достигал, когда человек полностью и без остатка был предан творчеству и работал, не замечая времени и не жалея сил. Говорят, счастливые часов не наблюдают. Все это с успехом может относиться и к двум половинкам одного большого «Я», слившимся в творческом экстазе в одно нераздельное существо. Да, в такие минуты человек бывает по-настоящему счастлив. Ни время, ни окружающие люди для такого человека не имеют ровно никакого значения. Он счастлив лишь внутренним увлечением двух его «Я», их порывом и устремлением друг к другу. Такой человек обуреваем жаждой творчества. Вспомните хотя бы пушкинскую болдинскую осень или Менделеева, самозабвенно работающего над созданием своей таблицы. Хорошо известно, что Менделеев в своей работе неоднократно искал помощи у подсознания. После открытия своего закона он составил таблицу, но элементы расположил неудачно, не в порядке возрастания атомного веса, а в порядке его убывания. Утомленный дневными трудами, он лег спать и увидел во сне свою таблицу, в которой все элементы расставлены как нужно. «Сикстинская мадонна» явилась молодому Рафаэлю во сне, после бесплодных и изнурительных попыток нарисовать Божью Матерь. А ведь Рафаэль был превосходным рисовальщиком! Тоже во сне немецкому химику Ф. А. Кекуле приснилась структурная формула кольца бензола в виде сцепившихся лапами и хвостами обезьян, а позже, в виде огненного дракона, пожирающего свой собственный хвост. Академику А. Б. Мигдалу его сны «выдали» другую идею. До этого он безуспешно решал задачу о вылете электронов из атома при ядерных столкновениях. Во сне он увидел цирковую наездницу, которая скачет по арене с букетом цветов. Внезапно конь под ней останавливается, и цветы летят в публику. Мигдалу осталось только перевести эту идею на язык квантовой механики. Хорошо известны и пушкинские строки, как нельзя лучше иллюстрирующие процесс творчества:

И мысли в голове волнуются в отваге,

И рифмы легкие навстречу им бегут,

И пальцы просятся к перу, перо к бумаге,

Еще секунда, и стихи свободно потекут…

Французский ученый Ж. Адамар разослал многим ученым анкету, в которой просил сообщить, как они мыслят. Сам Адамар начинал мыслить цветными пятнами неопределенной формы, это позволяло ему охватить единым взглядом все элементы рассуждения, ничего не упустив. Он вспоминал при этом утверждение скульптора Родена, что необходимо держать в голове всю идею замысла, тогда можно работать над деталями, полностью сосредоточившись на них. Любопытно и наблюдение многих ораторов, анализирующих процесс творчества. Они утверждают, что не готовят свои речи, нужные слова приходят к ним во время выступления.

Все эти свидетельства выдающихся людей о природе творчества недвусмысленно показывают, что нельзя сесть к столу с твердым желанием создать что-то стоящее. Идея рождается свыше, и надо быть готовым, чтобы разглядеть ее и воспользоваться ею. По крайней мере, что вполне объяснимо, творческий процесс возможен только тогда, когда взаимодействует наше сознание с нашим подсознанием. «Однокамерный» разум вряд ли способен увидеть нечто хорошее из всего обилия возможных вариантов. Мистики Востока рассматривали человеческое «Я» как состоящее из двух частей — инь и ян. Взаимодействие этих двух частей, заключенных в одном организме, и дарует человеку счастье в творчестве, в быту и в жизни.

Современное общество называют левополушарным. И действительно, нам с детства вдалбливают, что надо делать, а что не надо делать ни при каких обстоятельствах — «что такое хорошо, а что такое плохо». Все эти инструкции и руководства к действию складируются в левом, логическом полушарии, и оно, повзрослев, берёт на себя функцию внутреннего цензора и оценщика. К любому движению души оно прикладывает шаблон, выработанный многими поколениями наших предков. Нельзя сказать, что это плохо, но как это мешает творчеству! Левое буквально не дает правому и слова вставить, может быть, поэтому оно такое бессловесное. Ведь по способности к овладению речью правое ничуть не хуже своего левого собрата. Об этом свидетельствует нормальная речь детей, в детстве лишившихся левого полушария из-за болезни, или речь левшей, у которых центр речи находится в правом полушарии. Наш мозг — это комплексная двуединая система, и никакого «перекоса» он не терпит. Та же речь формируется при активном участии правого полушария. Левое лишь обрабатывает ее, шлифует и «переводит» на общепринятый язык. Одному левому полушарию с такой работой справиться гораздо сложнее. Диалог между полушариями происходит всегда, даже тогда, когда кажется, что две личности, «сидящие» в человеке, отказываются понимать друг друга.

На какие только ухищрения не идут левши с тем, чтобы как-то адаптировать себя к левополушарному обществу. К примеру, мальчик восьми лет, левша, писавший все слова слитно и задом наперед, после того как его окончательно замучили преподаватели и родители, взялся за свое правое полушарие и проработал все лингвистические и этимологические словари и к «священному» ужасу мамы стал ребенком с абсолютной грамотностью. Девушка 18 лет мечтала поступить на филологический факультет МГУ. Но при этом она писала левой рукой каллиграфически с пятью ошибками в слове, а правой рукой неразборчиво и зеркально, но абсолютно грамотно. Найден был блестящий выход. Девушка вместе с преподавателем побуквенно написала десять сочинений левой рукой, наиболее вероятных на экзамене, и чисто зрительно с помощью правого полушария запомнила, как в них расположены буквы. В результате, пользуясь таким способом, она не только поступила в МГУ, но через пять лет защитила диплом. У шестилетнего левши совершенно отсутствовали понятия о счете и математике, зато он с упоением решал сложнейшие математические уравнения, утверждая, что они необычайно красивы и что он, занимаясь ими, получает огромное удовольствие. И таких примеров среди левшей множество. Если общество не идет им навстречу, они сами идут в общество, но делают это по-своему.

Человеческий эмбрион на самой ранней стадии очень похож на два микроскопических тела двух людей, слившихся в страстном объятии. У этих мини-человечков в зачатке есть голова, туловище, существуют ткани, из которых впоследствии превратятся по одной руке и одной ноге на каждого. Эти миниатюрные создания не мыслят себя друг без друга, ведь являются они зеркальными половинками, которые разовьются в одного человека. А он и не задумывался над тем, почему у него две руки, две ноги, два уха, два глаза, две ноздри, две почки, два легких и два мозга. А ведь эта двоичность есть лишь следствие присутствия в его теле двух душ! И только благодаря этому его тело сформировалось из оплодотворенной яйцеклетки и он может жить…

И ещё один вывод. Очень многие животные имеют симметрично устроенное тело и парный мозг. Может возникнуть закономерный вопрос: зачем им такое дублирование функций, ведь природа, по Дарвину, не создает излишеств? К примеру, зачем два полушария переднего мозга рыбам? Можно же было обойтись и одним, пусть бы оно управляло двумя глазами и парными плавниками, при примитивном рыбьем образе жизни оно бы справилось! Ответ может быть только один: животные унаследовали двойную систему устройства своего тела и мозга от предкового антропоморфного существа. Только у такого существа две развивающиеся личности могли взаимодействовать в одном организме по принципу взаимодополнительности. Точно так же, как и у нынешних людей вместе с взрослением нарастает специализация полушарий, разделение труда между ними, а одновременно с этим и взаимодействие между двумя индивидами, проживающими в одном теле. Понятно, что животных, потерявших человеческий облик, сотворчество двух индивидов не очень-то интересует, цель их жизни состоит в другом: секс, оставление потомства, оборона, пища. Тут уж не до объединения двух «Я» в экстазе творчества. Оттого две половинки их существа и не развиваются вовсе, оставаясь на всю жизнь в зародышевом состоянии, лишенными индивидуальности и полностью одинаковыми. Об этом красноречиво свидетельствуют их одинаково «правые» (лишенные речи) полушария. Хорошо хоть их полушария не ссорятся друг с другом в одном теле.