Главная | Обратная связь | Поможем написать вашу работу!
МегаЛекции

Критики и кокетливое государство

Греческое начало

«Патриотизм» — слово греческого происхождения, «patria» буквально переводится как «оте­чество», и само понятие возникло как раз в эпоху греческих городов-государств. Почему его не существовало до этого, когда, как мы видели, само явление — штука столь же древняя, как род людской? Потому, что не было необходимости. До греков идею патриотизма тогдашние идеологи привязывали в основном к символам (обычно к символу своего бога или царя) как к официальному воплощению божества либо же при слабом влиянии религии на общественную жизнь, как у северных народов или в Китае, — к идее «крови», то есть к чувству общности с представителями своего племени, людьми, говорящими на том же языке и принадлежащими к тому же народу.

У греков, создавших цивилизацию городов-государств, отчаянно бодавшихся друг с другом, на этом идеологическом фронте был полный швах. Все они — и спартанцы, и афиняне и сибариты, и критяне — были греками. У всех был один и тот же пантеон богов (хотя каждый город выбирал себе одного-двух любимцев, считавшихся его особыми покровителями), и в результате греческая мифология превратилась в описание бесконечных стычек между богами: Аполлоном и Аресом, Афродитой и Герой, Афиной и Посейдоном и т. д. Что касается царей, то в большинстве городов их просто не было, а там, где все-таки были, демократически настроенные греки меньше всего были склонны их обожествлять.

Поэтому им пришлось искать иную идеологическую базу. И они очень быстро ее нашли, провозгласив первейшей доблестью человека патриотизм — готовность жертвовать своими интересами не во имя солнечного Митры, не во славу великого Ашшурбанипала, а просто во имя своих сограждан, своего города, своих ненаглядных солнечных Афин с их сереб­ристыми оливковыми рощами и старенькой мамой, сидящей в скромном хитоне за прялкой и ждущей сына с победой…

Этот вид патриотизма сейчас именуют «полисным патриотизмом». (Кстати, когда греки стали регулярно сражаться с персами, полисный патриотизм у них временно, но очень оперативно заменился патриотизмом национальным, и тогдашние ораторы, все эти Геродоты, Фукидиды и Ктесии, очень быстро выучили словосочетания вроде «великая Эллада», «смрадные персы» и «в единстве — наша сила».)

БОГДАН ШАНОВСКИЙ

Величайшие патриоты — римляне

Эллинские античные нормы этики, как мы знаем, принимались римлянами порой более серьезно, чем к ним относились сами греки. С точки зрения грека, патриот — это тот, кто исправно платит налоги, участвует в общественной жизни, не нарушает законы и выставляет от своего дома конников и пеших воинов в армию на случай войны. В эпоху же Римской республики патриотизм был синонимом слова «слава» и почитался выше личной доблести.

Для римлян абсолютным героем были не Геракл или еще какой-нибудь Персей, который развлекался бы, проводя жизнь в разнообразных интересных подвигах, а Курций. Этот полумифологический персонаж был пятнадцатилетним юношей, который, узнав, что от дымящейся бездонной трещины, пересекшей Рим после землетрясения, можно избавиться, лишь бросив туда самое дорогое, что есть в Риме, с криком: «Самое дорогое в Риме — это его сыновья-патриоты!» — сиганул в расщелину вместе с конем (конь, если верить мифу, был патриотом так себе, ибо попытался слабохарактерно перед пропастью отпрянуть, но фокус у него не прошел). Слепое подчинение закону, отказ от собственного «я» и готовность отдать во имя Рима все, включая собственных детей, — вот идеальная программа римского патриотизма. Эта идеология оказалась максимально успешной для нации-агрессора: крошечный Рим подчинил себе всю Италию, а потом три четверти Европы, Средиземноморье и немалую часть Азии с Африкой. (И тут национальный патриотизм римлянам пришлось сменить на имперский, куда более слабенький и ненадежный.)

 

СОЛОВЕЙ ВИТАЛИК

 

Христианство антипатриотично

Поначалу христиане были активными противниками патриотизма в любой его форме. В лучшем случае они соглашались отдавать кесарю кесарево, то есть платить налоги, но все равно были глубоко убеждены в том, что нет ни эллина, ни иудея, ни скифа, ни варвара, а есть только царство Божие, при наличии которого любые земные государства — прах и тлен. «Любая чужая страна для них отечество, а любое отечество — чужая страна». О том, чтобы христианину идти служить в армию, и речи не было, ибо любое убийство — грех, об этом совершенно ясно и четко сказано в Евангелии. Конечно, Римская империя как могла с христианством боролась, ибо такая зараза способна проточить самые железные основы государства за считанные годы.

Но, как выяснилось, христианство оказалось весьма пластичной штукой. Во-первых, оно распалось на несколько направлений, которым не грех было друг с другом повоевать; во-вторых, превратилось в прекрасное оружие для во­одушевления народов на борьбу с погаными нехристями, коих, слава богу, было еще в избытке во всяких Азиях, Африках и Америках. Что касается «не убий», то и этот вопрос сумели изящно обойти: в конце концов, нельзя же всерьез принимать идеальные, но недостижимые нормы (хотя любого первохристианина и хватил бы родимчик, если бы он увидел современного батюшку, деловито освящающего ракетно-зенитный комплекс). Что касается Православной церкви, изначально сделавшей ставку на близость к светским властям, то тут патриотизм является добродетелью не только не обсуждаемой, но и просто обязательной.

 

ВАЛОВА НАТАША

 

Критики и кокетливое государство

В паре «патриот — страна» последняя ведет себя как отъявленная кокетка. Ты обязан ее любить и быть готов принести себя в жертву во имя нее. Для нее же ты — пустое место. Причем чем более ничтожным винтиком ты себя ощущаешь, тем патриотичнее твоя сущность («Пусть я умру, но моя смерть ничто по сравнению с благоденствием родины»).

Отечество имеет полное право меланхолически тебя схрумкать, пережевать и переварить, и все остальные патриоты будут лишь приветствовать это, если сочтут, что съеденное пошло на пользу организму в целом. Этот перекос в отношениях очень ярко выразил Джеймс Джойс в своей знаменитой фразе: «Я не буду умирать за Ирландию, пусть Ирландия умрет за меня!» (За эту фразу сторонники ИРА Джеймса Джойса теперь очень не любят.)

Опаснее же всего патриотизм проявляет себя там, где власть в народном представлении является некой квинтэссенцией государства. Римлянам-республиканцам, которые воспринимали свое выборное начальство как нанятых слуг, в этом случае мало что грозило: они бесконечно полемизировали о том, что наиболее выгодно для Рима, и, в общем, держали власть в ежовых рукавицах. А вот там, где власть традиционно была наследственной, деспотичной, где царь-жрец являлся символом страны, там лояльный пат­риотизм большинства населения позволял случаться редким безобразиям, часто опасным не только для обитателей страны, но и для судьбы самой державы.

Поэтому еще со времен Просвещения находились мыслители, которые пытались видоизменить идею патриотизма — несомненно, полезнейшую для выживания общества, но чреватую неприятнейшими осложнениями. Кант, Монтескье, Вольтер, Гоббс, Генри Торо — десятки и сотни умнейших голов пытались разработать нормы нового патриотизма. И все они в результате пришли к выводу, что истинный патриот не только не обязан быть слепым и покорным, но первейшей его обязанностью должен быть поиск пятен на солнце. Для того чтобы привести свое отечество к идеалу, необходимо следить за ним строже, чем за девушкой-подростком, — мгновенно пресекая, пусть и с риском для жизни, любые его попытки вести себя опасно, глупо или ошибочно. Так возникло явление «критического патриотизма», при котором человек не только не восхваляет свою страну, но, напротив, придирчиво рассматривает ее под лупой и громким голосом орет, когда заметит какую-нибудь гадость. Одной из программных работ этого направления стал труд американского писателя Генри Торо «О долге гражданского неповиновения», в котором он называл первейшей обязанностью гражданина и патриота категорический отказ от выполнения «неправильных», «губительных» для страны законов. Критические патриоты всегда выступают за максимальную свободу прессы. За неусыпный надзор общества над работой чиновников всех уровней. За честное преподавание истории, какой бы гадкой ни выглядела в отдельных случаях роль отечества, ибо только такое знание даст обществу иммунитет от повторения ошибок.

Обычно власти, да и большинство жителей страны, не любят критиков патриотов и называют их врагами народа. Они уверены, что любовь должна быть слепой и нерассуждающей и воспринимают критические замечания как унижение их идеалов, как предательство.

Надеяться, что оба эти вида патриотов когда-нибудь придут к согласию, не приходится.

 

ВАЛИК ИВАНОВ

 

Cовременные патриоты

В современном мире отношение к понятию «патриотизм» сильно поменялось со времен римлян. Уж больно близко к нему болтаются такие неприятные слова, как «шовинизм», «нацизм» и «ксенофобия». Тем не менее утверждать, что время патриотов прошло, не приходится: у них по-прежнему очень много дел на этой планете.

Даже в Европе, которую до сих пор трясет при воспоминании о Шикльгрубере, наблюдается рост патриотических настроений. То в Австрии к власти приходит Йорг Хайдер, то во Франции гордо вздымаются на выборах уши Ле Пена, то Пино Раути соблазняет италь­янцев обещанием очистить Милан и Парму от цыган и марокканцев. Это ответ Европы на два фактора: на глобализацию и на массовую эмиграцию туда жителей Азии и Европы.

«Иммигранты необразованны, они работают за копейки, они претендуют на наши пособия, они несут чужую нам устаревшую культуру, они насилуют наших дочерей и едят наших сыновей-младенцев!»

«Транснациональные корпорации душат мелких предпринимателей, они уничтожают нашу самобытность, они превращают наши поля и сады в залитые асфальтом площадки унылого прогресса, они лоббируют свои идиотские законы и кормят нас своим тухлым «макдоналдсом»!»

Космополит из бочки


ЧУХИЛЕВИЧ, МАРОЧКАНИЧ И

 

Основные противники патриотов — космополиты, те, кто считает, что все человечество — единый народ, а эта планета целиком является нашей Родиной. Самым первым известным нам космополитом был греческий философ-киник Диоген. Увы, этот замечательный философ изрядно подпортил репутацию космополитизму тем, что, с жаром отрицая государственность, он также отрицал культуру, цивилизацию, семью и комфорт. В идеальном мире, считал Диоген, люди должны жить как животные, на природе, обходясь минимумом удобств, не имея ни жен, ни мужей, быть совершенно свободными и не выдумывать всяких глупостей вроде письма, чтения и прочих ненужных утомительных изобретений.

 

Национальный патриотизм как отторжение чуждого влияния, несомненно, уместен в мире, который хочет оставаться неизменно разнообразным. Поэтому, как бы ни морщились приличные люди, глядя на Тимошенко в пшеничных косах и на Хайдера в альпийской шляпке, стоит понимать: пока патриотизм такого рода остается в положении «снизу», пока его не поддерживают законы, пока он не призывает к людоедству и погромам — его роль нельзя назвать исключительно отрицательной. Куда опаснее, когда патриотизм национальный начинает шагать рука об руку с патриотизмом государственным.

В мире существует всего несколько стран, в которых государственный патриотизм является одной из обязательных составляющих идеологии, тщательно насаждаемой властями. Таковы, например, США, Россия и Япония.

В США, стране с исключительно разнородным населением, он выполняет роль цемента, удерживающего воедино всю ту разношерстную компанию, которая является американским народом. При этом патриотизм этнический в Штатах, как всем понятно, практически исключен.

В Японии патриотизм национальный и пат­риотизм государственный суть одно и то же. Для японцев он является способом сохранить свой специфический уклад жизни (тем не менее он год от года размывается: современные японцы уже куда ближе психологически к представителям постхристианских культур, чем их дедушки и бабушки). И так как в Японии живут почти исключительно японцы, а иных народов там крайне мало, то и вреда от «Япония для японцев!» немного. Конечно, для японцев! Пожалуйста, никто не против, кушайте свое тофу да будьте здоровы.

Что касается России, то национальный великоросский патриотизм, раздувшийся как гриб под дождем после развала СССР, сейчас идет на смычку с патриотизмом государственным, который усерд­но распространяется официальной идеологией. Тут стоит задача сконцентрировать власть в руках правящей верхушки и удержать страну от воздействия центробежных сил. Историки по этому поводу опять принялись много врать, в телевизорах бесконечно рассказывают о злых буках, сидящих вокруг государственной границы, а молодежь по вечерам ходит резать калмыков и узбеков как осквернителей святой земли русской. О том, что национальный, этнический патриотизм в многоэтнической стране — явление самоубийственное, идеологи, конечно, догадываются, но пока не могут придумать ничего, чтобы и съесть государственно-патриотическую рыбку, и избежать всенародного исполнения «Хорста Весселя» под балалайку.

Так что время патриотизма далеко еще не прошло. Возможно даже, что не пройдет оно и в далеком будущем, когда вся планета будет представлять собой конгломерат маленьких атомизированных стран, объединенных в вольные союзы и населенных людьми, выбирающими себе гражданство не по факту рождения, а руководствуясь исключительно личными симпатиями. Все-таки, как мы уже писали выше, патриотизм — инстинктивное чувство человека, и каждый из нас испытывает потребность делить людей на «своих» и «чужих». Пусть даже на самом деле мы все — свои.

 

Дети — самые лучшие патриоты.
Наиболее восприимчивы к идеям пат­риотизма подростки 8–18 лет. В этом возрасте у человека уже появляется инстинкт защиты стаи, но еще нет ни семьи, ни детей, ответственность за которых заставляет родителей быть более осторожными и эгоистичными. Подросток куда сильнее взрослого склонен руководствоваться понятиями «свой» — «чужой». Интересное исследование на эту тему опубликовали американские социологи, изучавшие 10-миллионную аудиторию онлайн-игры World of Warcraft. В этой игре участники могут выбрать одну из двух фракций — «Альянс» или «Орда». Игроки разных фракций не могут общаться друг с другом в игре, зато могут нападать на представителей противоположной фракции. Согласно опросам, большинство игроков в возрасте до 18 лет оценивают тех, кто играет за противоположную фракцию, как «тупых, злобных, подлых, бесчестных и отвратительных», а игроков своей стороны — как «умных, дружелюбных, интересных, порядочных и хороших».
Чем старше были опрашиваемые, тем большую долю в числе их ответов занимали утверждения вроде «за обе фракции играют в общем-то одни и те же люди» и «поведение зависит от человека, а не от фракции».

 


 

Патриотизм — нравственный и политический принцип, социальное чувство, содержанием которого является любовь к отечеству и готовность подчинить его интересам свои частные интересы.

Представления о патриотизме связываются с трепетным отношением к своей Родине, но представление о сущности патриотизма у разных людей разное. По этой причине, одни люди считают себя патриотами, а другие их таковыми не считают.

· Интеллект, патриотизм, христианство и твердое доверие к Нему, кто никогда не оставлял эту благословенную землю, по-прежнему в состоянии наилучшим образом уладить все существующие у нас сегодня трудности… Тайные струны памяти, протянувшиеся от каждого поля битвы и могилы патриота к каждому живому сердцу и домашнему очагу через всю нашу широкую страну, все же зазвучат единым хором Союза, когда к ним снова прикоснутся лучшие ангелы нашего естества, и это непременно произойдет. — Инаугурационная речь 4 марта 1861
  — Авраам Линкольн[1]

 

· Патриотизм — это последнее прибежище негодяя. — Афоризм, произнесенный Джонсоном в Литературном клубе 7 апреля 1775 г. и опубликованный Джеймсом Босуэллом в жизнеописании Джонсона в 1791 году
  Patriotism is the last refuge of a scoundrel.
  — Сэмюэл Джонсон

 

· Патриотическая идеология не позволяет делить соотечественников на «белую кость» и «быдло», она не признает исключительных прав «титульной нации» и не делит жителей страны, как лошадей в упряжке, на «коренных» и «некоренных».
  — Борис Кагарлицкий, Управляемая демократия: Россия, которую нам навязали

 

· Легковоспламеняющийся мусор, готовый вспыхнуть от факела честолюбца чтоб прославить его имя. В знаменитом словаре д-ра Джонсона патриотизм определяется как последнее прибежище негодяя. Со всем должным уважением к просвещенному, но уступающему нам лексикографу, я прошу признать это прибежище первым. — Из книги «Словарь Дьявола»
  Combustible rubbish ready to the torch of any one ambitious to illuminate his name. In Dr. Johnson’s famous dictionary patriotism is defined as the last resort of a scoundrel. With all due respect to an enlightened but inferior lexicographer I beg to submit that it is the first.
  — Амброз Гвиннет Бирс[2]

 

· Патриотизм в самом простом, ясном и несомненном значении своем есть не что иное для правителей, как орудие для достижения властолюбивых и корыстных целей, а для управляемых — отречение от человеческого достоинства, разума, совести и рабское подчинение себя тем, кто во власти. Так он и проповедуется везде, где проповедуется патриотизм. Патриотизм есть рабство. — Из книги «Христианство и патриотизм»
  — Лев Николаевич Толстой[3]

 

· ...любовь к родине несовместима с бездарным почвенническим консерватизмом.
  — Борис Кагарлицкий, Управляемая демократия: Россия, которую нам навязали

 

· Мой друг, Отчизне посвятим Души прекрасные порывы! — К Чедаеву
  — Александр Сергеевич Пушкин[4]

 

· Я, конечно, презираю отечество мое с головы до ног — но мне досадно, если иностранец разделяет со мною это чувство. — Из письма П. А. Вяземскому от 27 мая 1826 г. Из Пскова в Петербург
  — Александр Сергеевич Пушкин[5]

 

· Патриотизм — это изумительное чувство, которого не существует у людей, которые вслух произносят это слово. — В передаче «Дифирамб», на радиостанции «Эхо Москвы»
  — Игорь Миронович Губерман[6]

 

· Душа и суть того, что обычно понимают под патриотизмом, есть и всегда была моральная трусость. — Из «Записной книги Марка Твена»
  The soul and substance of what customarily ranks as patriotism is moral cowardice — and always has been.
  — Марк Твен[7]

 

· Чтобы быть патриотом, надо было сказать и повторять: «это наша страна, права она или нет», и призывать к маленькой войне. Разве не ясно, что эта фраза является оскорблением для нации? — «Papers of the Adams Family»
  To be a patriot, one had to say, and keep on saying, «Our Country, right or wrong», and urge on the little war. Have you not perceived that that phrase is an insult to the nation?
  — Марк Твен[8]

 

· Мне кажется ужасным унижением иметь душу, контролируемую географией. — Из письма к Mary Williams Winslow от 16 августа 1914 года
  To me, it seems a dreadful indignity to have a soul controlled by geography.
  — Джордж Сантаяна[9]

 

· Патриотизм — добродетель порочного. — Эпиграмма указана в сборнике
  Patriotism is the virtue of the vicious.
  — Оскар Уайльд[10]

 

· Патриотизм необязательно заключается в мятеже: можно ненавидеть своего короля и при этом не любить свою страну. — Из памфлета «Патриот» от 1774 года
  Patriotism is not necessarily included in rebellion. A man may hate his king, yet not love his country.
  — Сэмюэл Джонсон [11]

 

· Пусть Ирландия умрёт за меня. — На вопрос о том, готов ли он умереть за Ирландию (во время Пасхального восстания 1916 года)
  Let Ireland die for me.
  — Джеймс Джойс[12]

 

· Патриотизм — означает поддержку своей страны. Это не означает, что патриотично поддерживать президента или иных должностных лиц. Только в той степени, в какой они служат интересам страны.
  Patriotism means to stand by the country. It does not mean to stand by the President or any other public official save exactly to the degree in which he himself stands by the country. It is patriotic to support him insofar as he efficiently serves the country. It is unpatriotic not to oppose him to the exact extent that by inefficiency or otherwise he fails in his duty to stand by the country.
  — Теодор Рузвельт[13]

 

· Что, если истинный патриотизм — всего лишь дикая чушь?
  — Клиффорд Саймак «Фото битвы при Марафоне»
· Долг патриота — защищать свою страну от ее правительства.
  — Томас Пейн

 

· Нападки […] на недостатки и пороки народности есть не преступление, а заслуга, есть истинный патриотизм.
  — Виссарион Белинский

 

· Патриотизм живой, деятельный именно и отличается тем, что он исключает всякую международную вражду, и человек, одушевлённый таким патриотизмом, готов трудиться для всего человечества, если только может быть ему полезен.
  — Николай Александрович Добролюбов

 

· В недавнее время патриотизм состоял в восхвалении всего хорошего, что есть в отечестве; ныне уже этого недостаточно, чтобы быть патриотом.
  — Николай Александрович Добролюбов

 

· Настоящий патриотизм, как частное проявление любви к человечеству, не уживается с неприязнью к отдельным народностям.
  — Николай Александрович Добролюбов

 

· Важно, чтобы ты был готов умереть за свою страну; но еще важнее, чтобы ты был готов прожить жизнь ради неё.
  — Теодор Рузвельт

 

· Истинный патриот — это человек, который, заплатив штраф за неправильную парковку, радуется, что система действует эффективно.
  — Питер Уостхолм

 

· Каждый гражданин обязан умереть за отечество, но никто не обязан лгать ради него.
  — Шарль Монтескье

 

· Любовь к собственному благу производит в нас любовь к отечеству, а личное самолюбие — гордость народную, которая служит опорою патриотизма.
  — Николай Карамзин

 

· Мой патриотизм — это не замыкание на одной нации; он всеобъемлющ, и я готов отказаться от такого патриотизма, который строит благополучие одной нации на эксплуатации других.
  — Махатма Ганди

 

· Мы прежде всего джентльмены, а уж потом — патриоты.
  — Эдмунд Берк

 

· Не может быть ни патриотического искусства, ни патриотической науки.
  — Иоганн Вольфганг Гёте

 

· Не спрашивай, что твоя родина может сделать для тебя, — спроси, что ты можешь сделать для своей родины.
  — Джон Кеннеди

 

· Не спрашивай, что ты можешь сделать для своей родины — тебе и так об этом напомнят.
  — Марк Стейнбек

 

· Нет патриотов там, где речь идёт о налогах.
  — Джордж Оруэлл

 

· Патриот — это человек, служащий родине, а родина — это прежде всего народ.
  — Николай Чернышевский

 

· Патриотизм — одно из наиболее глубоких чувств, закреплённых веками и тысячелетиями обособленных отечеств.
  — Владимир Ленин

 

· Патриотизм — это не взрыв эмоций, а спокойная и прочная преданность, длящаяся на протяжении всей жизни человека.
  — Эдлай Стивенсон

 

· Патриотизм как цель и результат патриотического воспитания молодёжи — это проявление любви к Родине, отчизне, отечеству.
  — Владимир Даль

 

· Патриотизм — это великое бешенство.
  — Оскар Уайльд

 

· Патриотизм – это не значит только одна любовь к своей Родине. Это гораздо больше... Это - сознание своей неотъемлемости от Родины и неотъемлемое переживание вместе с ней ее счастливых и ее несчастных дней.
  — Алексей Николаевич Толстой

 

· Патриотизм по сути своей агрессивен, а патриоты, как правило — люди злые.
  — Оскар Уайльд

 

· «Патриотизм» значит просто «убей иноверца».
  — Борис Гребенщиков

 

· Патриот - человек, которому интересы части представляются выше интересов целого; игрушка в руках государственных мужей и орудие в руках завоевателей.
  — Амброз Гвиннет Бирс

 

· Патриотизм — легковоспламеняемый мусор, готовый вспыхнуть от факела честолюбца, идущего прославить свое имя.
  — Амброз Гвиннет Бирс

 

· Патриот — это мужик, живущий в избе с соломенной крышей, но истово гордящийся тем, что у его барина самый высокий дом во всей волости.
  — Лев Семёнович Рубинштейн (Википедия)

 

· Патриотизм – это не только любовь к Родине. Ведь, любовь – это чувство. А патриотизм – это ежеминутное действие, направленное на защиту интересов своей страны в любой точке мира.
  — Олег Евгеньевич Бочаров (Википедия)

 

· В абсолютных монархиях патриотизм в уже заготовленном виде поставляется подданным властью монарха; в Англии и Америке патриотизм в заготовленном виде поставляется гражданам газетами и политиками. Такой газетами и политиками сфабрикованный патриот, втихомолку отплевываясь от того, что ему подсовывают, тем не менее это проглатывает и изо всех сил старается удержать в желудке.
  — Марк Твен

 

· Душа и суть того, что обычно понимают под патриотизмом, есть и всегда была моральная трусость
  — Марк Твен

 

· Патриотизм — разрушительная, психопатическая форма идиотизма.
  — Джордж Бернард Шоу

 

· Те, кто радостно маршируют в строю под музыку […] получили головной мозг по ошибке: для них и спинного было бы достаточно. Я настолько ненавижу героизм по команде, бессмысленную жестокость и весь отвратительный нонсенс того, что объединяется под словом «патриотизм», равно как презираю подлую войну, что скорее готов дать себя разорвать на куски, чем быть частью таких акций.
  — Альберт Эйнштейн

 

· Патриотизм определяется мерой стыда, который человек испытывает за преступления, совершенные от имени его народа.
  — Адам Михник (Википедия)

 

· Я никогда не критикую правительство своей страны, находясь за границей, но с лихвой возмещаю это по возвращении.
  When I am abroad, I always make it a rule never to criticize or attack the government of my own country. I make up for lost time when I come home.
  — Уинстон Черчилль

 

· Патриотизм портит мировую историю.
  Patriotism ruins history.
  — Иоганн Вольфганг Гёте

 

· Время от времени дерево свободы нужно поливать кровью тиранов и патриотов.
  The tree of liberty must be refreshed from time to time with the blood of patriots and tyrants.
  — Томас Джефферсон

 

· Патриотизм – готовность убивать и быть убитым ради заурядных причин.
  Patriotism is the willingness to kill and be killed for trivial reasons.
  — Бертран Рассел

 

· Патриотизм — это когда вы считаете, что эта страна лучше всех остальных оттого, что вы здесь родились.
  Patriotism is your conviction that this country is superior to all other countries because you were born in it.
  — Джордж Бернард Шоу

 

Поделиться:





Воспользуйтесь поиском по сайту:



©2015 - 2024 megalektsii.ru Все авторские права принадлежат авторам лекционных материалов. Обратная связь с нами...