Увертюра-фантазия «Ромео и Джульетта»

Петр Ильич Чайковский

(1840 - 1893)

 

«Жизнь его — замечательна, творчество — безгранично», — так сказал о П.И. Чайковс­ком его близкий друг, профессор Московской консерватории Н.Д. Кашкин. Удивительно точные слова. Ведь музыка Чайковского близка и понятна лю­дям разных стран, национальностей, вероиспо­веданий, ее высоко ценили люди, принадлежащие разным направлениям в искусстве — А. Чехов и А. Блок, Г. Малер и Э. Григ. Каждый из нас находит в этой му­зыке что-то близкое и понятное только ему.

Много лет назад Петр Ильич Чайковский сказал такие слова: «Я хотел бы, чтобы музыка моя распространялась, чтобы с каждым днем увеличивалось число людей, любящих ее, находящих в ней утешение и подпору». И мы сегодня, в начале XXI века, можем с уверенностью сказать, что мечта композитора сбылась. Его музыка — самая популярная в мире. Несколько лет назад ЮНЕСКО проводило статис­тические исследования, и они показали, что Чайковский — самый исполняемый в мире композитор.

Петр Ильич Чайковский родился 25 апреля 1840 года в городе Воткинске на Урале. Отец будущего композитора был горным инженером, управляющим воткинскими заводами. Мать была дочерью обрусевшего француза. Второй сын в семье, Перт Ильич имел еще двух сестер и четырех братьев.

Что из детских впечатлений Чайковского следует отметить особо? Конечно, близость при­роды, пробуждение интереса к музыке, фольк­лору, поэзии, обучение игре на фортепиано, начавшееся около пяти лет.

В 10 лет мама отвезла мальчика в Петербург, в Училище правоведения. Это было привилегирован­ное заведение, готовившее юристов высокого класса. Будущие правоведы получали хорошее об­разование, в частности и музыкальное. Среди преподавателей выделялся хоровой дирижер Г.Я.Ломакин. Он был другом и сподвижником Балакирева по Бесплатной музыкальной школе. К Пете Чайковскому он относился с особым вниманием. Вообще, в училище Петя сразу же обзавелся друзьями. Ему быстро придумали прозви­ще — Чайка. Он был добрым, мягким отзывчивым человеком. Но главное, что привлекало к нему — это музыка. Мальчики часа­ми могли слушать под дверью музыкального зала его игру. Зайти они не решались, так как знали — Чайка не любит играть при посторон­них. Но был среди его друзей один, кому он поверял все свои тайны, кому даже играл не только то, что выучил по нотам, но и свои соб­ственные композиторские опыты. Звали его Леля Апухтин. В будущем он стал известным русским поэтом.

К восемнадцати годам Чайковский успеш­но закончил училище. А дальше все пошло сво­им чередом — служба в департаменте Мини­стерства юстиции. Существование его вполне отвечало светским стандартам: днем — служ­ба, вечером — театр, концерты, светские балы и приемы. Он с головой окунулся в водоворот петербургской жизни. Два года продолжалась такая жизнь. А потом Петр Ильич неожиданно для всех оставил службу и поступил в музыкальные классы, толь­ко что открытые при Русском музыкальном обществе. По этому поводу его брат с возмущени­ем вспоминал: «А Петя-то, Петя! Юриспруден­цию на скрипку променял». В 1862 году эти классы были преобразованы в первую в России консерваторию, и Чайковский стал ее студентом.

Будущее было неопределенным, туманным. «Не подумай, что я воображаю сделаться вели­ким артистом, — писал он сестре, — я просто хочу делать то, к чему меня влечет призвание». Его любимым учителем был Антон Григорье­вич Рубинштейн. И чем больше ему учитель задавал, тем тщательнее все исполнял Чайковский. Среди его ученических работ выделяется симфоническая увертюра на сюжет драмы Ост­ровского «Гроза». К выпускному экзамену он написал кантату на текст оды Шиллера «К радости», которая с успехом была исполнена под управлением А.Рубинштейна.

В сентябре 1866 года в Москве тоже была открыта консерватория. И ее создатель, Нико­лай Рубинштейн, брат петербургского Рубинш­тейна, пригласил Чайковского на место одного из первых ее профессоров.

Так началась его самостоятельная жизнь на новом поприще музыканта. Несмотря на боль­шую занятость в консерватории, Чайковский много пишет. Из-под его пера выходят различ­ные произведения. Но лучшими в этот период надо назвать Первую симфонию и увертюру-фантазию «Ромео и Джульетта». В это же вре­мя композитор работал над оперой «Воевода». С ней связано одно из интересных событий его жизни — содружество с драматургом Алексан­дром Николаевичем Островским. Они познако­мились в Артистическом кружке. Островский вместе с князем Одоевским и Николаем Рубин­штейном были основателями этого кружка. В него входила лучшая московская интеллиген­ция. Это сблизило Чайковского со многими выдающимися деятелями русской культуры. В общем, жизнь композитора в Москве была на­сыщенной.

А летом на каникулы он уезжал на юг Ук­раины, в имение Каменка, где жила его сестра, вышедшая замуж за сына декабриста Давыдо­ва. Каменка обладала для него особой притяга­тельной силой. Ведь это имение было местом, где за сорок лет до этого собирались декабрис­ты, члены «Южного общества». И главное, там бывал Пушкин. Хозяйка имения А. И. Давыдо­ва часто рассказывала о нем.

В Каменке, на лоне прекрасной южной при­роды, в окружении милых сердцу людей, Петр Ильич всегда чувствовал особенный прилив творческих сил. Потому так много произведе­ний создано здесь: фортепианный цикл «Времена года», «Ната-вальс», а также отдельные части симфоний (Первой, Второй, Третьей) и опер («Воевода», «Опричник» и других).

К концу 60-х годов Чайковский уже был известным композитором, чьи произведения с успехом исполнялись в России. В 1868 году в Москву приехала итальянская оперная труппа. Среди ее певиц выделялась Дезире Арто, обла­дательница яркого голоса и драматического та­ланта. Чайковский был пленен ее талантом. Между ними вспыхнуло взаимное чувство. Дру­зья композитора были категорически против их брака. Но все разреши­лось само собой. Неожиданно Арто вышла за­муж за испанского певца. Петр Ильич глубоко переживал этот разрыв.

И все же никакие переживания не могли отнять способность к творчеству. Оно оставалось главной жизненной потребностью даже в несчастье. «...Я тебя уверяю, — писал он брату, — что единственное спасение в душевном горе — это работа».

В середине 70-х годов творчество компози­тора достигает небывалого расцвета. Так на протяжении всего лишь двух лет созданы такие шедевры, как опера «Евгений Онегин», Четвертая симфония, балет «Лебединое озеро», Первый концерт для форте­пиано с оркестром, Концерт для скрипки с оркестром.

В 1877 году Чайковский пережил тяжелый кризис. Дело в том, что во время его работы над оперой «Евгений Онегин» композитор стал получать письма от одной из бывших выпуск­ниц консерватории. Она казалась искренней в своем чувстве к нему и чем-то напоминала ему пушкинскую Татьяну. Не раздумывая, Петр Ильич пошел навстречу этому чувству. Вскоре состоялась свадьба. Но прошло совсем немного времени, и Чайковский понял свою ошибку. Это повергло его в отчаяние. Тяжело пережив это потрясение, осенью 1877 года с сильным нерв­ным расстройством композитор уезжает за гра­ницу. Благо, что нашелся друг, который, взяв на себя все материальные расходы, дал компо­зитору возможность сменить обстановку и воз­родиться для творчества. Этим другом оказа­лась Надежда Филаретовна фон Мекк.

Она была вдовой крупнейшего железнодо­рожного магната, наследницей миллионного состояния. Страстно любя музыку, она немалые суммы тратила на помощь нуждающимся музы­кантам. Познакомившись с музыкой Чайковского, она стала не только его поклонницей. Она была его «добрым гением», материальной и пси­хологической поддержкой. Их дружба продолжалась до 1890 года. Но самое интересное то, что лично они никогда не были знакомы, ни разу не разговаривали друг с другом. Зато самые сокровенные свои мысли они поверяли переписке, продолжавшейся четырнадцать лет.

Недаром свою Четвертую симфонию, напи­санную в этом сложном году, Петр Ильич по­святил Н. Ф. фон Мекк. «Моему лучшему дру­гу», — написал композитор на титульном лис­те.

Следующие семь лет жизни композитора часто называют «годами странствий». Поездки за границу и возвращения в Москву. А между ними — новые сочинения: оперы «Орлеанская дева» и «Мазепа», три оркестровые сюиты, пье­сы для фортепиано, Второй фортепианный кон­церт, торжественная увертюра «1812 год», кан­тата «Москва».

Потрясенный смертью Николая Григорье­вича Рубинштейна, которого он искренне лю­бил и ценил, Чайковский посвятил ему трио «Памяти великого художника». 1885 год начинает последний период твор­чества композитора. В этом году его избирают директором Московского отделения Русского музыкального общества. Много сил и энергии он тратит на пропаганду музыки русских ком­позиторов. Чайковский гастролирует в городах России и за рубежом в качестве дирижера. Кон­церты маэстро проходят с триумфальным успе­хом. Среди его знакомых — ведущие компози­торы и исполнители мира: Ш. Гуно, Л. Делиб, И. Брамс, А. Дворжак, Э. Григ, К. Сен-Санс, Г. Малер.

В 1891 году Петр Ильич был приглашен в Америку. В Нью-Йорке ему вы­пала честь выступать в день открытия нового концертного зала «Карнеги-холла». Сегодня — это крупнейший и известнейший концертный центр. Успех выступлений Чайковского превзо­шел все ожидания.

Такую напряженную исполнительскую де­ятельность Чайковский сочетал с композиторс­кой. В последние годы им созданы истинные шедевры. Герои его последних произведений — люди тонко и глубоко чувствующие, думающие, но не находящие в окружающей жизни понимания. Эта идея лежит в основе двух последних сим­фоний композитора, опере «Пиковая дама», во многих последних романсах. В это же время он создает светлую романтическую оперу «Иолан­та» на сюжет из средневековой легенды и такие же светлые балеты «Спящая красавица» и «Щелкунчик».

Но такая насыщенная жизнь несколько утомляла композитора. Ему давно хотелось по­селиться где-нибудь в маленьком городке, на лоне природы. Для приобретения небольшого дома он даже накопил денег, но, видя страшную нужду и не­вежество вокруг, отдал свои деньги на строительство школы в том селе, где хотел обосно­ваться. Сначала он снимал в Подмосковье дом, а в 1892 году купил дом в Клину.

Завершающей страницей творчества и жиз­ни Чайковского стала его Шестая «Патетичес­кая» симфония. Каким роковым образом в ней и с ней оказались сплетены гибель героя сим­фонии и смерть самого композитора. Эта симфония безгранично богатым языком музыки говорила о жизни и смерти, о судьбе, о борьбе, из которой смертный человек выходит победителем. Ведь бессмертны добро, красота и твор­чество.

Эта симфония прозвучала как реквием, как прощание композитора с жизнью. Потому что премьера симфонии под управлением автора состоялась 16 октября 1893 года, а в ночь на 25 октября композитора не стало. Он умер в са­мом расцвете сил, полный надежд и творчес­ких замыслов.

Похороны его «были так грандиозны и ве­личественны, как только в России хоронили царей», — вспоминал один из современников. Многотысячная толпа сопровождала гроб ком­позитора на кладбище Александро-Невской лав­ры. На перекрестке двух улиц на решетке ог­ромного забора сидели двое рабочих. Когда про­цессия поравнялась с ними, один из них, сняв шапку, сказал: «Смотри, Русь, незабвенного несут!»

 

Удивительно разнообразно, широко в жан­ровом отношении творчество этого великого композитора. Его основная тема — борьба че­ловека за счастье, добро, свет и свободу, против сил тьмы, против жестокости и насилия.

Чайковский оставил наследие во всех му­зыкальных жанрах. К высочайшим достижени­ям мировой музыки относятся его оперы «Евге­ний Онегин» и «Пиковая дама»; его балеты «Лебединое озеро», «Спящая красавица» и «Щелкунчик» открыли новую страницу в исто­рии этого жанра. Его романсы пополнили со­кровищницу камерно-вокального жанра, а фортепианные произведения играют буквально все пианисты мира.

В музыке Чайковского глубоко и правдиво показан внутренний мир человека его времени, его духовный облик, его нравственные пробле­мы. И наиболее ярко это воплощено в симфониях композитора. Надо отметить, что симфонизм композитора стал важным звеном миро­вой музыкальной культуры, источником, без которого не было бы симфоний Скрябина и Рахманинова, Малера и Шостаковича.

Большинство симфонических произведений Чайковского — программны. Иногда это про­является лишь в названиях (Первая симфония или увертюра «Ромео и Джульетта»). Некото­рым сочинениям предпосланы развернутые ли­тературные программы (симфония «Манфред»). Бывало и так, что, создавая произведение, композитор имел в виду какую-то программу, но не стал ее обнародовать (Шестая симфония, например).

Но Чайковский никогда не следовал всем деталям литературного прообраза. Программа была для него толчком к свободному развитию музыкальной мысли.

Слушание музыки: Чайковский А. Балет «Лебединое озеро»: Неаполитанский танец, 3 д., Танец маленьких лебедей, 2 д. Балет «Щелкунчик»: Марш Соль-мажор, 1 д., Китайский танец, Вариация феи Драже, Вальс цветов, 2 д.; Концерт № 1 для фортепиано с оркестром: Вступление; Фортепианный цикл «Времена года», «Осенняя песня»

Увертюра-фантазия «Ромео и Джульетта»

 

Идею создания симфонического произведения на сюжет «Ромео и Джульетты» Петру Ильичу Чайковскому подсказал Милий Алексеевич Балакирев. Эту шекспировскую трагедию композитор очень любил, а потому совет принял весьма охотно. Над увертюрой- фантазией он работал осенью 1869 г. Участие Балакирева в рождении этого произведения не ограничилось общей идеей – в своих письмах он дал Петру Ильичу немало советов относительно характера тем, их развития и даже тональностей, и Чайковский во многом этим рекомендациям следовал.

«Ромео и Джульетта» – не первое программное симфоническое сочинение Чайковского, эта область симфонизма увлекала его не в меньшей степени, чем «чистая» музыка. С мнением критика Германа Лароша, что музыка не может изображать конкретные явления, что программность мешает ее восприятию, стесняя воображение слушателя, он не соглашался никогда. Не все подобные сочинения ожидала счастливая судьба – например, своей увертюрой «Гроза» композитор остался недоволен, как и симфонической фантазией «Фатум», партитуру которой уничтожил после двух исполнений. Но увертюра-фантазия по трагедии Уильяма Шекспира стала истинным шедевром.

Чайковский – далеко не единственный композитор, обращавшийся к сюжету «Ромео и Джульетты». Но если Гектор Берлиоз, например, создал «драматическую симфонию», весьма точно следующую за сюжетом (это даже потребовало введения хора и солистов), то Чайковский идет другим путем – он обобщенно излагает идею литературного первоисточника средствами сонатной формы.

Увертюра-фантазия открывается медленным хоральным вступлением, создающим образ Средневековья со всей его суровостью (впрочем, этот хорал фаготов и кларнетов можно связать и с одним из действующих лиц трагедии, сыгравшим столь важную роль в судьбе влюбленных – патером Лоренцо). По мере развития появляются «стонущие» задержания (по словам композитора, он хотел «выразить одинокую, стремящуюся к небу душу»). Темы экспозиции отражают две основные действующие «силы» трагедии – любовь и вражду. Главная партия – это вражда: судорожные, «разорванные» интонации, синкопы, внезапные «возгласы». Присутствуют даже звукоизобразительные моменты – звучание тарелок напоминает звон мечей. Побочная партия связана с образом любви. Она излагается в трехчастной форме. Первая тема – вдохновенная, светлая мелодия «широкого дыхания», которая кажется бесконечной (в этом можно усмотреть родство с русской песней – не случайно произведение Чайковского для западных слушателей оказалось «слишком русским»). Вторую тему – с «покачивающимся» ритмом – мягко проводят засурдиненные скрипки. Стремительная разработка основана на хоральной теме вступления и главной партии. Их элементы и подвергаются мотивному развитию, и вступают между собою в контрапунктическое взаимодействие. Хоральная тема переосмысливается: теперь она звучит не отрешенно, а грозно. Реприза по драматизму не уступает разработке, но здесь обостряется противостояние «стихии вражды» и «стихии любви». Главная пария сокращена по сравнению с экспозицией, но звучит еще более настойчиво – на ff. Побочная партия проводится более развернуто, обогащается имитациями духовых, достигая кульминации в своем любовном упоении: кажется, что светлое начало одержало победу. Но внезапно вторгаются аккорды «темы вражды», и начинается новый виток развития главной партии и хоральной темы, которую теперь исполняют медные духовые. Кода звучит трагическим эпилогом: на фоне «похоронных» ударов литавр возникают скорбные интонации – видоизмененные элементы темы любви. И все же она еще раз звучит просветленно и торжественно – прежде чем «тяжелые» аккорды всего оркестра завершат произведение. Увертюра-фантазия «Ромео и Джульетта» впервые прозвучала в марте 1880 г. в Москве под управлением Николая Рубинштейна. В дальнейшем Чайковский дважды перерабатывал партитуру: первый раз – по рекомендации Рубинштейна, второй раз – Балакирева.

 

Слушание музыки: Чайковский: увертюра-фантазия «Ромео и Джульетта»

 

ОПЕРА «ЕВГЕНИЙ ОНЕГИН»

Так же как и симфония, опера в творчестве Чайковского занимала одно из ведущих мест. Одной из причин этого было то, что Петр Иль­ич считал оперу самым демократичным жан­ром, способным особенно сильно воздействовать на людей.

П.И. Чайковский писал оперы на протяже­нии многих лет — первые оперы были написа­ны им еще в московский период, последняя — «Иоланта» — создана за год до смерти компо­зитора. Поэтому у него сложились определенные принципы в этом жанре.

Прежде всего, это касается сюжета оперы. По мнению композитора, он должен быть про­стым и жизненным, а не эффектным. Вот в таком сюжете он мог создавать яркие жизненные образы, причем показывать их в типичной для них обстановке. Особым средством для создания таких образов он считал вокаль­ную партию.

Но самое главное, он рассматривал оперу как музыкальный спектакль, в котором все дол­жно быть соразмерным, цельным.

Все эти черты очень ярко проявились в его опере «Евгений Онегин». С ней в русскую му­зыку вошел новый тип оперы. Автор назвал ее «лирическими сценами». Уже сам подзаголо­вок говорит о том, что в произведении преобладают лирические чувства.

Идею написать оперу на этот сюжет подсказала известная певица Лавровская. В основу либретто легли некоторые главы пушкинского романа в стихах. Поэтому в опере проходят только основные сюжетные линии, посвященные главным героям — Татьяне, Оне­гину, Ленскому и их близкому окружению.

Петр Ильич сумел особым языком музыки рассказать о том, что было так поэтично рас­крыто в стихах гениального Пушкина.

В трех действиях оперы четко прослежи­вается жизнь трех главных героев — Татьяны, Онегина, Ленского — на фоне деревенского быта или картин столичной жизни. Несмотря на то, что опера названа «лирическими сценами», действие ее развивается очень целеустрем­ленно.

Первая картинапосвящена знакомству с главными героями (такое знакомство называют экспозицией образов). Здесь же происходит за­вязка драмы. Вторая картина посвящена раз­витию образа Татьяны, в центре ее — сцена письма Татьяны. В третьей картине происхо­дит крушение грез Татьяны. Четвертая карти­на — одна из самых драматичных сцен оперы. Это конфликт между Онегиным и Ленским, разрешением которого становится сцена дуэли и смерти Ленского в пятой картине. Все происшедшее подготавливает последу­ющие события: встречу на балу в Петербурге Онегина и Татьяны (шестая картина) и драма­тическую кульминацию — развязку в седьмой картине.

Мы видим, что драматургия оперы имеет сквозное развитие. На протяжении драмы, в разных жизненных ситуациях развиваются ха­рактеры главных действующих лиц.

Открывается опера небольшим оркестровым вступлением. В его основе — элегическая тема. Это одна из главных тем Татьяны, тема ее поэтических грез. Она будет не раз появляться в разных вариантах в тех эпизодах оперы, ко­торые связаны с образом Татьяны.

Первую картину открывает дуэт Татьяны и Ольги «Слыхали ль вы?» на текст стихотво­рения Пушкина «Певец». Он очень похож на бытовавшие в начале XIX века романсы. Спо­койное течение этого дуэта дополняется репли­ками их матери и няни. Все дышит покоем.

И вдруг этот покой нарушается появлением крестьян. Их хоровые песни «Болят мои скоры ноженьки» и «Уж как по мосту, мосточку» очень похожи на народные песни и оттеняют покой сельской картины.

По-разному воспринимают эти песни сест­ры, ведь и характеры у них разные. Татьяну песни крестьян зовут «мечтами уноситься куда- то, куда-то далеко»! Ольге же самой хочется повеселиться и пуститься в пляс. Ариозо Ольги «Я не способна к грусти томной» рисует образ простодушной и шаловливой героини.

Приезд Ленского и Онегина меняет нетороп­ливость действия. В квартете каждый из героев выражает свои чувства, отношение к происхо­дящему. «Скажи, которая Татьяна?» — спра­шивает Онегин у Ленского. Татьяна взволно­ванна, полна неясных предчувствий.

Ольга и Ленский — счастливы. Порывис­тая лирическая мелодия ариозо Ленского «Я люблю вас, я люблю вас, Ольга» передает вос­торженную влюбленность юного поэта.

Вторая картина полностью посвящена об­разу Татьяны. Татьяна пишет Онегину свое пись­мо-признание. На сцене не происходит никако­го действия, но музыка так полна чувством, вернее, даже не чувством, а какими-то тончайшими, еле уловимыми оттенками чувств. Это большая развернутая сцена. Завершается сцена письма картиной рассве­та. Поет пастушеский рожок, и его спокойный, умиротворенный наигрыш еще больше оттеня­ет драматизм предыдущей сцены.

Третья картина — объяснение Онегина с Татьяной. На фоне хора девушек «Девицы, кра­савицы» холодная рассудительность Онегина кажется особенно жестокой. Получив искрен­нее письмо девушки, он читает ей суровую отповедь. «Когда бы жизнь домашним кругом я ограничить захотел», — обращается он к Тать­яне, а ее короткие ответные реплики звучат как мучительный стон. Онегин завершает свой «урок» фразой «Учитесь властвовать собой...», после которой вновь вступает хор девушек.

Четвертая картина — бал в доме Лари­ных — включает в себя несколько танцев (вальс, мазурка, котильон), на фоне которых развора­чивается ссора Онегина и Ленского. Представь­те, Евгений привык бывать на столичных блес­тящих балах. И вдруг — бал сельский, скуч­ный, на котором барыни, рассевшись вдоль стен, судачат. Девицы провинциальны, смешны для него. От скуки он начинает ухаживать за Оль­гой. Оскорбленный Ленский вызывает его на дуэль.

Пятая картина — сцена дуэли — вводит нас в мир трагедийных образов. Знаменитая ария Ленского «Что день гря­дущий мне готовит?» полна мягкой элегической за­думчивости. В ней по-настоящему раскрывается духовный мир юного ге­роя.

В центре сцены поединка — дуэт «Враги! Давно ли друг от друга нас жажда крови отве­ла?» Он написан в форме канона. Онегин вто­рит мелодии Ленского. В глубине его души рож­дается желание остановить дуэль, помириться. Но по существующим в обществе представлени­ям дуэль между бывшими друзьями является неизбежной. И вот звучит роковой выстрел. На вопрос Онегина: «Убит?» — следует утверди­тельный ответ. Скорбно, трагически безнадеж­но звучит в оркестре тема из арии Ленского.

Шестая картина переносит нас в столицу. И вновь бал. Но как разительно отличается он от простодушной музыки на балу у Лариных! Он открывается блестящим торжественным по­лонезом. И даже Онегин здесь другой. Он лишен былого равнодушия и надменности. В его ариозо «И здесь мне скучно» звучит тоска от сознания бесцельности жизни и раскаяние в убийстве друга.

Под звуки вальса на балу появляется Тать­яна. Прошли годы, она стала женой князя Гре­мина, и вот судьба вновь свела их с Онегиным. Их короткий разговор не более чем светская беседа. Но в оркестре как напоминание о былом звучит одна из тем сцены письма. Здесь в развитии образа Онегина происходит перелом, впервые в опере его музыка наполнена искрен­ностью и сердечным теплом — «Увы, сомненья нет, влюблен я».

Седьмая картина — драматическая куль­минация оперы. Это объяснение Онегина с Та­тьяной. Татьяна грустит, вспоминая прошлое. Вне­запно появляется Онегин и признается в своем чувстве. Он просит ответить взаимностью, но Татьяна остается верна своему долгу. Казалось бы, объяснение содержания картины заняло два предложения. Но сколько искреннего чувства, даже страстей в музыке этой сцены. Сколько решительности и гор­дости звучит в последних словах Татьяны: «Оне­гин, я тверда останусь!» Перед этой непреклонностью никнет некогда холодный и высокомер­ный Евгений: «Позор! Тоска! О жалкий жребий мой!»

Так заканчивается опера «Евгений Онегин». Эти «лирические сцены» были поставлены впервые не на профессиональной сцене, а сту­дентами Московской консерватории под управ­лением Н. Рубинштейна в 1879 году. С тех пор это гениальное творение украшает репертуар многих оперных театров мира.

 

Слушание музыки: Чайковский: Опера «Евгений Онегин»: вступление, Дуэт Татьяны и Ольги, Хор «Уж как по мосту-мосточку», ария Ольги, ариозо Ленского- 1к.; сцена письма Татьяны – 2к.; хор «Девицы-красавицы», Монолог Онегина – 3к., Сцена ссоры Ленского и Онегина -4к., Ария Ленского, дуэт Ленского и Онегина «Враги» - 5 к., ария Грёмина -6к., Сцена татьяны и Онегина – 7к.

 

 

Поделиться:

Воспользуйтесь поиском по сайту: