Главная | Обратная связь | Поможем написать вашу работу!
МегаЛекции

Бесстрастие есть полное самоотречение

Подобно тому, как каждый акт, исходящий от нас, возвращается к нам в виде реакции, так наши действия могут влиять и на других людей, а их поступки на нас. Это растущее влияние поступков можно объяснить лишь взаимодействием между людьми.

Делая зло, мы вредим и себе, и другим. Делая добро, мы приносим пользу и себе, и другим; и, как все силы в человеке, эти силы добра и зла черпают свою жизнеспособность из окружающего мира.

Согласно Карме-Йоге, раз совершенное действие не может быть уничтожено, пока оно не принесет своего плода; нет силы в природе, могущей помешать ему дать свой результат. Тут возникает очень тонкий и глубокий вопрос, относящийся к Карме-Йоге, — вопрос о тесной связи, существующей между всеми действиями, как хорошими, так и дурными. Мы не можем провести разграничительной линии, сказав, что одно безусловно хорошо, а другое безусловно дурно. Нет поступка, не дающего одновременно и дурных, и хороших плодов. Тот, кто в хорошем способен распознать и дурное, а в дурном хорошее, познал тайну труда.

Как бы мы ни старались, мы не можем совершить совершенно чистого или совершенно нечистого поступка, понимая чистоту и нечистоту в смысле пользы и вреда. Из этого следует, что совершенство никогда не может быть достигнуто трудом. Мы можем работать всю вечность, но выхода из этого сложного лабиринта не найдем. Можно работать и работать без конца, и все же никогда не прекратится это неизбежное сочетание добра и зла в результатах работы.

Значительное большинство людей во всех странах думает, что настанет время, когда мир будет совершенен и исчезнут болезни, смерть, несчастья и зло. С овершенный мир невозможен, раз добро и зло составляют лицевую сторону и изнанку одной и той же монеты. Жизнь есть состояние беспрестанной борьбы между нами и всем, что вне нас. Жизнь протекает не просто и не ясно; она очень сложна. Эта сложная борьба между чем-то внутри нас и внешней жизнью и есть то, что мы называем бытием.

С прекращением этой борьбы прекратится и жизнь.

Под идеальным счастьем подразумевается окончание этой борьбы. Но тогда и жизнь кончится, так как борьба может прекратиться только с прекращением жизни. Человек после многих лет борьбы наконец понимает, что истинное счастье состоит в искоренении эгоизма и что никто не может сделать его счастливым, кроме него самого. Высочайший идеал состоит в вечном и всецелом самоотречении, в котором нет уже больше «себя», а все лишь «ты»; и, сознательно ли или бессознательно, Карма-Йога ведет нас к этой цели.

Различные Йоги не противоречат друг другу. Каждая из них приводит нас к одной и той же цели и делает нас совершенными. Только каждую из них надо усиленно практиковать. Вся тайна заключается в практике. Сперва надо слушать, затем думать, потом практиковать. Это верно относительно каждой Йоги. Трудно все понять сразу, Объяснение всего лежит в вас же самих. Каждая система Йоги может сделать человека совершенным и без посторонней помощи, так как все они имеют в виду одну и ту же цель. Йоги труда, мудрости и поклонения — все могут служить прямыми и самостоятельными средствами к достижению освобождения. Мудрые понимают, что, разнясь друг от друга по видимости, философия и труд в конце концов приводят к той же цели — к совершенству человека.

Идеал Карма-Йога

Величайшая идея в религии Веданты состоит в том, что мы можем достигнуть цели различными путями. Пути эти можно разделить на четыре категории — путь труда, путь любви, путь изучения себя и путь изучения мира. Но не следует вместе с тем забывать, что эти подразделения резко не разграничены и не исключают друг друга, нередко сливаясь между собой. Мы даем им название, сообразуясь с преобладающим в каждом из них типом, что вовсе не значит, что нельзя найти человека, не способного ни на что другое, кроме работы, или молитвы, или знания. В конце концов все пути сходятся, соединяясь воедино. Все религии и все методы служения и работы приводят нас к одной и той же цели.

Я уже пытался очертить эту цель. Это — свобода, насколько мы ее понимаем. Все, что мы видим вокруг себя, стремится к свободе, от атома до человека, от бесчувственной, безжизненной частицы материи до высшего существа на земле, до человеческой души. Вся Вселенная является результатом этой борьбы за свободу. Во всех сочетаниях каждая частица пытается идти своим путем, оторваться от других частиц, но те удерживают ее. Земля стремится улететь от Солнца, и Луна от Земли. Все в природе стремится к бесконечному рассеянию. Все, что мы видим во Вселенной, имеет основой своей эту жажду свободы; под импульсом этого стремления святой молится и вор крадет. Когда образ действия при этом неправилен, мы называем его злом; когда же он высок и истинен, мы именуем его добром. Но импульс при этом все тот же — стремление к свободе. Святого гнетет сознание своего рабства, и он хочет от него избавиться; поэтому он молится Богу. Вора гнетет мысль, что он не обладает известными вещами; поэтому он крадет. Свобода есть единственная цель всей природы, как чувствующей, так и лишенной чувства; и сознательно ли или бессознательно, все стремится к этой цели. Свобода, которой жаждет святой, отличается от той, что ищет грабитель; свобода, облюбованная святым, приводит его к наслаждению бесконечным, неизреченным блаженством, тогда как та свобода, к которой стремится грабитель, кует лишь новые цепи для его души.

Всякая религия содержит в себе выражение этого стремления к свободе. Оно составляет основу нравственности и бескорыстия, знаменующих собой отрешение от представления о тождественности человека и его ничтожного тела. Когда человек делает добро, помогает другим, он тем доказывает, что не может удовлетвориться тесным кругом «меня и моего». Этому освобождению от эгоизма нет границ. Все великие этические системы проповедуют абсолютное бескорыстие как цель. Предположим теперь, что это абсолютное бескорыстие достигнуто человеком; что же с ним тогда происходит? Отныне он уж не отдельная ничтожная личность; он расширился, распространился до бесконечности; его мелкая личность, которой он до тех пор обладал, исчезла навеки. Он стал безграничен; и достижение этого бесконечного распространения является истинной целью всех религий и всех нравственных и философских систем. Индивидуалист испугается, познакомившись с философским изложением этой мысли. Вместе с тем, настаивая на необходимости нравственности, он сам проповедует ту же идею. Он не ставит границ бескорыстию человека. Как отличим мы человека, ставшего совершенно бескорыстным при индивидуалистической системе, от человека, достигшего совершенства по другим линиям? В обоих случаях он слился воедино со Вселенной, а это и есть цель всего; лишь плохой индивидуалист не имеет мужества довести собственные свои рассуждения до конечных выводов. Карма-Йога есть достижение через бескорыстную работу той свободы, которая составляет цель человеческой природы. В силу этого каждый эгоистический поступок задерживает достижение этой цели и каждое бескорыстное действие приближает нас к ней; поэтому единственным определением нравственности могут быть следующие слова: «То, что эгоистично — безнравственно; то, что бескорыстно — нравственно».

Но если обратиться к подробностям, то дело оказывается не столь простым. Окружающие обстоятельства изменяют и детали, как я указывал выше. Один и тот же поступок при одних условиях бескорыстен, при других эгоистичен. Поэтому мы можем дать лишь общее определение и предоставить подробностям обрисовываться в каждом отдельном случае в связи с особенностями времени, места и условий, В одной стране одно поведение считается нравственным, в другой — оно безнравственно, в силу того, что условия различны. Цель всей природы — свобода, а свобода может быть достигнута лишь посредством полного бескорыстия; каждая бескорыстная мысль, каждый бескорыстный поступок, каждое бескорыстное слово приближают нас к цели и потому считаются нравственными. Это определение приемлемо для всякой религии, для всякой этической системы. Некоторые системы мысли утверждают, что нравственность исходит от Высшего Существа — Бога. На вопрос, почему человек поступает так, а не иначе, вам ответят: «Так повелел Бог». Но и такие кодексы этики, каково бы ни было их происхождение, все же имеют центральной идеей самопожертвование и самоотречение. Однако некоторые лица, несмотря на все величие этой этической идеи, страшатся той мысли, что они должны отречься от своей ничтожной личности. Предложим человеку, лелеющему свою мелкую личность, поразмыслить над тем, куда девается личное «Я» совершенно бескорыстного человека, вовсе не думающего о себе. ничего не делающего для себя, ни слова за себя не говорившего. Это «Я» известно ему, только пока он думает. поступает или говорит за себя. Если же он сознает только других людей, Вселенную — то куда девалось «Я»? Оно исчезло навсегда.

Следовательно, Карма-Йога представляет систему этики и религии, имеющую целью достижение свободы посредством бескорыстия и добрых дел. Карма-йог может не верить ни в какую доктрину. Он может не верить даже в Бога, может не вопрошать, что такое душа, и не думать ни о каких метафизических умозаключениях. Он имеет своей специальной целью осуществление бескорыстия, и ему приходится самому вырабатывать пути, ведущие к этой цели. Каждая минута его жизни должна превратиться в осуществление, ввиду того, что ему приходится разрешить одним только трудом, без помощи доктрины, ту же проблему, к которой Джнани прикладывает свой разум и вдохновение, а Бхакта — свою любовь.

Теперь возникает следующий вопрос. Что такое работа? Что такое оказание помощи миру? Можем ли мы вообще помочь миру? В абсолютном смысле — нет; в относительном смысле — да. Миру нельзя сделать постоянное или вечно пребывающее добро; если бы это было возможно, то мир перестал бы быть нашим настоящим миром. Мы можем утолить голод на известное время, но затем человек снова захочет есть. Каждое удовольствие, доставляемое нами человеку, имеет значение только на мгновение. Никто не может радикально изменить вечно перемежающуюся лихорадку радости и страдания. Поэтому можно ли говорить о вечном счастье для мира? Нельзя поднимать волны в океане, не образовав где-нибудь углубления. Общий итог приятных вещей в мире всегда был известен в своем отношении к человеческим нуждам и к алчности людей. И этот итог не может быть ни увеличен, ни уменьшен. Возьмем историю человеческого рода, поскольку она нам известна. Не те же ли самые страдания и радости видим мы в нем от древнейших времен До наших? Не те же ли самые различия общественных положений? Точно так же одни богаты, другие бедны, одни высоки, другие низки, одни здоровы, другие больны. Все это происходило и у египтян, и у греков, и у римлян и происходит у современных европейцев и американцев.

Вместе с тем мы видим, что, наряду с неустранимым чередованием счастья и горя, всегда существовало стремление искоренить страдание. Каждый период в истории создавал тысячи людей, упорно работавших над облегчением пути своим ближним. А добились ли они успеха? Мы можем только играть, перебрасывая мячик с места на место. Мы удаляем страдание с физического плана, а оно переносится на ментальный. Это напоминает картину в Дантовом Аду, где скупцы поднимают в гору глыбу золота. Каждый раз, как они ее вкатывают немного, она снова падает вниз. Все наши разговоры о блаженстве хороши лишь» как сказки для школьников, и только. Все народы, мечтающие о золотом веке, думают при этом также, что лучшая участь выпадет именно на их долю. Таково необыкновенно бескорыстное представление о блаженном царстве!

Мы не можем прибавить счастья миру; точно так же мы не можем и увеличить его страдания.

Общий итог страданий и радостей на земле останется всегда неизменным, мы лишь перемещаем его с места на место, но он от того не увеличивается и не уменьшается. Этот прилив и отлив, подъем и падение присущи самой природе мира; думать иначе столь же нелогично, как представлять себе жизнь без смерти. Это совершенная нелепость ввиду того, что сама идея жизни подразумевает смерть и сама идея радости подразумевает страдание. Светильник беспрестанно выгорает, и в этом состоит жизнь. Если вы хотите приобрести жизнь, вы должны каждую минуту умирать за нее. Жизнь и смерть составляют только различные выражения одного и того же явления, рассматриваемого с различных точек зрения; они представляют подъем и падение одной и той же волны и образуют одно целое. Один человек смотрит на аспект падения и становится пессимистом; другой смотрит на аспект подъема и становится оптимистом. Когда мальчик ходит в школу и отец и мать заботятся о нем, ему все кажется прекрасным; потребности его просты; он большой оптимист. Но старик, с его разнообразным опытом, становится спокойнее, и пыл его несомненно охладевает. Так, старые нации, показывающие признаки вырождения, менее оптимистичны, чем молодые народы. Одна индусская пословица говорит: «Тысяча лет — город, тысяча лет — лес». Это превращение города в лес и обратно происходит всюду, делая людей пессимистами и оптимистами, сообразно с той стороной явления, которая к ним обращена.

Рассмотрим теперь вопрос о равенстве. Представление о золотом веке давало сильное побуждение к работе. Многие религии учат, что Бог придет управлять миром и уничтожит различия между людьми. Люди, проповедующие эту доктрину, — фанатики, а фанатики — самые искренние люди среди человечества. Проповедь христианства основывалась на увлечении этим фанатизмом, и это-то и делало его столь привлекательным для греков и римлян. Они говорили, что при наступлении золотого века не будет рабства и настанет изобилие, и поэтому древние народы устремились к христианскому идеалу. Первые люди, распространявшие эту идею, были, конечно, невежественными, но очень искренними фанатиками. В наши дни этот идеал вылился в форму стремления к свободе, равенству и братству. И это тоже фанатизм. Истинного равенства никогда не было и никогда не будет на земле. Как можем мы быть здесь равными? Такое равенство подразумевает полную смерть. Что именно делает мир тем, что он есть? Утраченное равновесие. В первичном состоянии, именуемом хаосом, царит совершенное равновесие. Таким образом создаются все творческие силы Вселенной — путем борьбы, соревнования, столкновения. Если бы все частицы материи оставались в равновесии, разве мог бы совершаться процесс творчества? Наука нам говорит, что это невозможно. Если нарушить равновесие водной площади, каждая частица ее будет стремиться к покою, толкаясь одна о другую; точно так же явление, именуемое нами Вселенной, — все содержащееся в ней — стремится вернуться к состоянию совершенного равновесия. Неравенство лежит в основе творчества. Тем не менее силы, стремящиеся установить равенство, являются таким же необходимым фактором творчества, как и те, что нарушают его.

Абсолютное равенство, означающее совершенное равновесие всех борющихся сил на всех планах, никогда не может установиться в нашем мире. Задолго до достижения этого состояния мир станет совершенно непригодным для какой бы то ни было жизни и опустеет. Поэтому мечты о золотом веке и об абсолютном равенстве не только несбыточны, но, если бы мы попытались их осуществить, они неминуемо привели бы нас к гибели. В чем состоит различие между человеком и человеком? Главным образом, в уме. В настоящее время никто, кроме безумца, не скажет, что мы все родились с одинаковыми умственными способностями. Мы приходим в мир с неравными дарованиями; одни из нас люди выдающиеся, другие — ничтожные, и нет возможности уйти от этого состояния, предопределенного до рождения. Американские индейцы населяли Америку в течение тысяч лет, когда горсть европейцев пришла в их страну. Какую перемену они произвели во внешнем виде ее! Почему индейцы не вводили улучшений, не строили городов, раз все равны? Вместе с европейцами в страну проникли и новые умственные силы, принося с собой целый ряд впечатлений, проявивших себя здесь. Полное отсутствие различия равносильно смерти. Пока стоит мир, будет происходить образование различий, и совершенное равенство настанет лишь тогда, когда закончится цикл творчества. До той минуты равенства быть не может. Однако идея достижения золотого века является большой побудительной силой. Подобно тому, как неравенство необходимо для самого творчества, так необходима и борьба за освобождение и возвращение к Богу. Если бы не было борьбы, то не было бы и творчества. Различие между этими двумя силами и обусловливает побуждение людей. Мотивы эти действуют непрерывно, причем одни стремятся к рабству, другие к свободе.

Это сцепление колес в мире — страшный механизм; если мы вложим в него руку, он нас тотчас же вовлечет, и мы будем вращаться вместе с ним. Все мы думаем, что, исполнив известный долг, мы успокоимся; но не успеваем мы исполнить и части этого долга, как другой уже ждет нас. Всех нас влечет эта мощная, сложная мировая машина. Только два пути могут вывести из нее нас: один из них — отречься от всякой связи с машиной, отрешиться от нее и стать в стороне, отказавшись от желаний. Сказать это легко, но сделать крайне трудно. Не знаю, может ли один человек из двадцати миллионов совершить этот подвиг? Другой путь — погрузиться в мир и познать тайну; это путь Карма-Йоги, Не бегайте от колес мировой машины, но станьте в сердце ее и познайте тайну работы. Путь наружу проложен через саму машину.

Мы знаем теперь, что такое работа. Это одна из основных частей природы, и она непрерывна. Верующие в Бога лучше понимают это, зная, что Бог не настолько неспособное существо, чтобы нуждаться в нашей помощи. Хотя бы Вселенная жила вечно, наша цель — свобода; наша цель бескорыстие, и, согласно Карма-Йоге, этой цели можно достигнуть работой. Все мысли о водворении полного счастья на земле прекрасны как побудительные мотивы фанатиков; но мы должны понять, что фанатизм приносит столько же пользы, сколько и вреда. Карма-йог недоумевает: зачем нужны другие побуждения к работе, кроме врожденной любви к свободе? Возвысьтесь над обыденными житейскими мотивами. «Вы имеете право на труд, а не на плоды его». — «Человек может воспитывать себя в понимании и осуществлении этой идеи», — говорит Карма-йог. Когда мысль о добре станет частью его природы, он не будет искать внешних побуждений к добру. Будем делать добро, потому что хорошо делать добро. «Кто делает хорошие дела, хотя бы для того, чтобы попасть на небо, связывает себя», — говорит Карма-йог. Всякий труд, исполненный с малейшим эгоистичным мотивом, вместо того чтобы освободить нас, кует нам новую цепь.

Итак, единственный путь состоит в том, чтобы отказаться от плодов работы, отрешиться от них. Знайте, что мир — не мы, и мы — не мир, что мы — не тело; что мы в действительности не работаем. Мы — наше высшее «Я» — вечно пребываем в мире и покое. Зачем нам связывать себя чем бы то ни было? Каждое бескорыстное дело, совершенное нами, вместо того, чтобы выковать новую цепь, разорвет одно звено в оковах, которые уже существуют. Каждая добрая мысль, посылаемая нами в мир без помысла о награде, разорвет одно звено цепи и будет все больше и больше очищать нас, пока мы не станем чистейшими из смертных. Однако все это может показаться слишком восторженно философским, слишком теоретическим и имеющим мало практического значения. Я читал немало возражений против Бхагавадгиты, и многие из возражавших утверждали, что без побуждений нельзя работать. Авторы их, по-видимому, не видели бескорыстной работы, совершенной не под влиянием фанатизма.

Позвольте в заключение сказать несколько слов об одном человеке, в совершенстве осуществившем учение о Карма-Йоге. Человек этот — Будда. Все пророки в мире, за исключением Будды, были побуждаемы к бескорыстному труду внешними мотивами. Мировые пророки, за исключением одного Будды, делятся на две категории: одни из них утверждают, что они — воплощение Бога на земле; другие считают себя лишь посланниками Его; и обе категории заимствуют импульс к работе извне, ждут награды извне, как бы высоко духовен ни был их язык. Но из всех пророков один только Будда сказал: «Я не хочу знать ваших теорий о Боге. Какая польза в обсуждении тонких доктрин о душе? Будьте добры и делайте добро. Это приведет вас к свободе и к истине, какова бы она ни была». В своей жизни он не имел абсолютно никаких личных мотивов; а кто работал больше его? Укажите в истории человека, поднявшегося выше его. Весь человеческий род воспроизвел лишь один такой характер, одну такую высокую философию, одно такое всеобъемлющее сострадание. Этот великий философ, проповедовавший высочайшую философию, питал, однако, глубокое сострадание к малейшим тварям и никогда ничего не требовал для себя. Он был идеальный Карма-йог, действовавший всецело без личных мотивов, и история человечества удостоверяет, что он был величайший из рожденных людей, что он представлял собой вне всякого сравнения величайшее сочетание ума и сердца, величайшую духовную силу, когда-либо проявившуюся на земле. Он первый великий преобразователь в мире. Он первый посмел сказать: «Верьте не потому, что существуют такие или другие древние рукописи и не потому, что это ваша национальная вера, которой вас учили с детства. Обсудите свою веру, проанализируйте ее, и, если вы найдете, что она может приносить добро людям, проводите ее в жизнь сами и помогайте другим жить согласно с нею».

Лучше всего работает тот, кто работает без всякого личного мотива, — не из-за денег, не из-за славы, не из-за чего-либо другого. И, когда человек может работать так, без всякого пристрастия, он становится Буддой, и из него исходит такая сила труда, которая может изменить весь мир. Такой человек представляет собой высший идеал Карма-Йоги.

Список литературы

Вивекананда С. «Карма-йога» // Вивекананда С. «Философия. Йога» - Магнитогорск:Амрита 1992.

Поделиться:





Воспользуйтесь поиском по сайту:



©2015 - 2024 megalektsii.ru Все авторские права принадлежат авторам лекционных материалов. Обратная связь с нами...