Интегративное восприятие права

Есть весьма значительные основания утверждать, что именно право является наиболее мощным средством для формирования единой непротиворечивой основы деятельности людей, а отсюда – для интеграции, для объединения людей, территорий, государственных образований.

С.С. Алексеев

Философия интегративного восприятия права. Современная правовая наука в России отличается многообразием подходов к праву, принципиальными расхождениями в его понимании, пестротой определений права. Этим она отличается от науки времени «развитого социализма», когда не без влияния партийной идеологии признавалась единственная философия права - философия материалистического и классово-волевого представления о праве. Здесь нет возможности характеризовать марксистский подход к праву, объявляемый иногда и сегодня единственно научным подходом,[1] но заметим только, что такого своего рода ограниченность противоречит сути самого марксизма, декларировавшего восприятие всего ценного, что до него выработало человечество. В марксизме заложены глубокие основы для интегративного исследования права и, следовательно, для признания разных философских подходов к освоению права. Совсем не случайно, что до волевого решения о том, что считать правом, принятого под давлением Вышинского, видные советские марксисты (Рейснер, Стучка, Крыленко и др.) демонстрировали и социологическое и психологическое видение права наряду с легистским.

В одной из своих статей, посвященных интегральной юриспруденции, проф. В.Г. Графский обратил внимание на упрощенность или размытость методологических ориентаций во множестве современных вариантов понимания права и в то же время на живучесть методологического плюрализма и его перспективность даже в самом отдаленном будущем[2]. Соглашаясь с тем и с другим, разделяя взгляды автора в его стремлении к синтетическим воззрениям на право, полагаю возможным обратить внимание на стройность, современное значение и несомненную перспективу одной из выверенных методологических позиций, выраженную одним из глубоких приверженцев интегративного восприятия права. Речь идет об обосновании права русско-французским профессором Г.Д. Гурвичем.

В предисловии к книге Гурвича «Мир права Г.Д. Гурвича» констатируется: «Социальная философия Гурвича представляет собой весьма любопытную попытку соединения различных методологических установок (начиная от субъективного идеализма И. Фихте, феноменологии Э. Гуссерля и кончая ис­торическим материализмом К. Маркса, витализмом А. Бергсона, реализмом С. Л. Франка, Н. О. Лосского, Н. Гартмана, психологизмом Л. И. Петражицкого, не говоря уже о влиянии на Гурвича его друзей — Л. Бруншвига, Л. Леви-Брюля, М. Мосса, Ж. Валя, М. Хальбвакса и др.). Трудно сказать, насколько удачен был этот синтез, но в истории социологической мысли XX в. найдется немно­го подобных попыток построить целостную методологическую концепцию, применимую к анализу всех сторон социальной действительности и в то же время свободную от сведения такого анализа к какому-либо одному монисти­ческому принципу»[3].

Разумеется, в чем то синтезирование методологических установок, осуществленное Гурвичем являлось успешным, в чем то – нуждается в дальнейшем развитии (и синтезировании с новыми достижениями науки), но сам подход автора должен привлечь внимание правоведов Представляется, что тем и хороша социологическая основа, социологический взгляд Гурвича в поиске истины о праве, что его диалектика снимает противопоставление одного метода другому в рамках методологического плюрализма, обеспечивая построение единой синтетической линии в понимании права. Впрочем, и нормативистская, и естественно-правовая позиции, при надлежащем их развитии, также способны к взаимопониманию, если исключить ортодоксов той и другой, если изначально не претендовать на создание единственно верной научной концепции объяснения окружающей действительности.

Естественные науки дают нам убедительное свидетельство сосуществования и взаимодополняемости теорий в рамках точных наук, допустимости и плодотворности разнообразных способов объяс­нения окружающей действительности. Недоказуемые теоремы оказываются доказанными, атомы – делимыми, параллельные – пересекающимися, существующие теории происхождения вселенной ставятся под вопрос, о жизни на Марсе перестают спорить. Остается и юриспруденции ждать своих нанатехнологий, чтобы во всем многообразии представлений о сущем и при богатой палитре заключений о должном сойтись на признании относительности одного отдельно взятого определения или даже понятия права.

Исследователь творческого наследия и переводчик работ Г.Д. Гурвича М.В. Антонов констатирует: «Основным способом познания и объяснения социальной действитель­ности для Гурвича явилось изучение типологии социальных структур на основе своеобразной эмпирико-реалистической диалектики в соединении с интуитивизмом и феноменологией (вслед за Фихте Гурвич характеризует свою концепцию как идеал-реалистическую) Принципами социологии Гурвича яв­ляются сверхрелятивизм (sur-relativisme), гиперэмпиризм (hyper-empmsme), дисконтинуальность (discontmuahte) социальной действительности»[4].

По Гурвичу для того, чтобы понять сущность права интеграции, необходимо не толь­ко сформулировать адекватную идею имманентной тотальности как идеала социального бытия, но и отказаться от индивидуалистических предрассудков, связанных с общепринятой интерпретацией понятия «право». «Необходимо осознать, что право является не только сдерживающим и ограничивающим порядком, который лишь запрещает. Следует отдавать отчет в том, что право есть также порядок позитивного сотрудничества, поддержки, помощи, согла­сования…

…Право объективной интеграции, право всеединства не может быть не чем иным, как правом, образующимся непосредственно из той тотальности, в которой оно осуществляет регулятивные функции.»[5].

Цитируемые положения направлены против одностороннего позитивистского представления о праве как совокупности соподчиненных норм долженствования. С точки зрения Гурвича, все право субординации в целом представляет собой не что иное, как деформацию и искажение права социальной интеграции – «права, где пре­обладает всеединство, сотрудничество и кооперация, искажение, порожден­ное неестественным раболепием этого права и проистекающей из него со­циальной власти перед индивидуалистическим правопорядком, основанным на гетерогенной системе координации»[6]. Более того, Гурвич готов связать «суборди­нирующее право» с конституционным строем антидемократи­ческого государства (автократии, аристократии, диктатуры и т. п.), поскольку деформируется право социальной интеграции политического сообще­ства, поскольку «интегративное право сотрудничества и всеединства» искажается ра­болепием перед индивидуалистическим правопорядком. «Социальное право»,по мнению Гурвича, является «автономным правом всеединства, с помощью которого происходит самоинтеграция всякой активной тотальности, конкретной и действительной, воплощающей позитивную ценность; оно является правом интеграции…» [7].

Подобное философское представление о праве сориентировано на изучение самой жизни в ее многообразных социальных фактах, включая, в том числе, и мнения, и идеалы, и законы – весь опыт во всем его многообразии, включая как чувственное, так и интуитивное восприятие. Наука не может игнорировать ни одну из многоликих сторон опыта. Во всяком случае, если различать процессы правообразования и правотворчества, что для многих отечественных исследователей вполне естественно, придется прийти к выводу об образовании права помимо государства, вне деятельности его органов.

В русле социологического мировоззрения Г.Д. Гурвич полагал, что право существует и помимо государства, что ошибочно механистическое мировоззрение определенного времени переносить на иные исторические эпохи. Не существует единственного источника права, каковым бы его не объявляла та или другая концепция права. Каждая из них имеет свое эмпирическое и теоретическое обоснование, но не одна из них не в состоянии дать всеобъ­емлющего объяснения феномена права. Неполнота каждой теории (будь то государственническая или юснатуралистическая) должна восполняться не только абстрактно-философским, но и конкретно-социологическим, плюралисти­ческим подходом к праву.

Г.Д. Гурвич демонстрирует интегративный подход к праву и в этом подходе (в приведенном им определении) мы при желании можем увидеть позиции самых разных авторов, представляющих основные правовые школы. Его философский поход признает существование разных «центров юридического опыта». Поэтому попытки изучать право с монистических позиций не дают завершенных результатов. Он не хочет основывать свое определение ни на исключительно на принципе воли, ни на исключительно принципе свободы, ни на идее ограничения, ни на идее запрета… Право не принадлежит в целом ни к сфере должного, ни к сфере сущего, право не есть ни воля законодателя, ни естественный закон, ни идеальная норма, ни соци­альный факт, ни психологический феномен - право включает в себя все эти многообразные аспекты и всегда представляет собой нечто большее, чем их совокупность. «…Только идеал-реалистический метод может быть достаточным для понимания правовой действительности»[8].

Догматизация и политизация марксизма в советской юридической науке препятствовала творческому развитию интегративных воззрений. Дань ее критике отдавали даже признанные теоретики права. Так В.А. Туманов, перелагая позицию Джерома Холла, который сетовал на софистическое разделение ценностей, фактов и правовых форм и предлагая при этом соединить истины естественно-правовой доктрины, правового реализма и позитивизма, образно сравнил данную методологию с выбором женихов гоголевской Агафьей Тихоновной[9]. Дело представлялось так, будто интегральная юриспруденция предлагает простую сумму уже поставленных вопросов и сформулированных решений. И на этой основе В.А. Туманов считал ошибкой «соединить в единое целое разноплановые в своей исходной теоретико-методологической основе подходы к праву»[10]. Но нельзя не заметить те оговорки, которые сам же В.А. Туманов и приводит: «разумеется, утверждение Холла об «односторонности» приведенных им направлений правильно», «нет ничего одиозного и в проблематике «интегральной юриспруденции», куда Холл предлагает включить правовую онтологию, формальную теорию, социологию и аксиологию права», «каждая новая тория вправе суммировать выводы ряда других учений и школ. Преемственность, использование достигнутых результатов в снятом виде и на новой основе – это закономерность развития любой науки»[11].

Да, если вести речь об интеграции идей на формально-догматической основе, мы получим компилятивно-эклектическое построение. Но можно проводить интеграцию на диалектической основе и походить к вопросу конкретно исторически, учитывая разное понимание права в разное время у разных народов. Речь идет об интеграции на высоком уровне философии права. Такие возможности открывает, например, диалектика Гегеля, учение которого находится на стыке трех правовых доктрин: естественного права, исторической школы и юридического позитивизма. Из такого «стыка» высекаются искры озарений, по-новому воспламеняются старые идеи и возгораются новые. Кстати, научный афоризм немецкого авторитета «все разумное действительно и все действительное разумно» не есть ли отправная методологическая основа для интегративных воззрений? На мой взгляд, это именно так, поскольку то и другое объединяет (интегрирует) в себе все многообразие сущего и должного вообще и в сфере права, в частности.

Противники интегративного подхода к праву полагают, что истинным может быть только одно из противоречащих друг другу понятий права. И, возможно, они были бы правы, если бы речь шла о радикальном противоречии в форме противоположности применительно к конкретной материи (будь то на уровне разумного или действительного). Однако противоречия между известными понятиями права, отражающими реальные противоречия правовых состояний, не столь радикальны; они сосуществуют в форме различий, они предполагают анализ и синтез (снятие противоречивости). Противоречия во многом снимаются на уровне абстракции, которая дает неизмеримо много для понимания правовой действительности, для уяснения ценности права. Это служит, в свою очередь, реальным шагам по преобразованию правовой действительности. Доктринальное определение права, как синтетический сгусток отражения правовой материи всех времен и народов, конечно же, нуждается в переводе его в операциональное определение, пригодное для осуществления юстиции в данной стране при данных исторических условиях. То общее и разумное, на что претендуют некоторые понятия права, не всегда имеет возможность воплотиться в действительность, каким бы категорическим императивом мы его не именовали. Чтобы решение практика (судьи, прокурора, работника милиции, юрисконсульта) выражало равную меру свободы и справедливости, должны иметься в наличии все условия фактической защиты права в этом обществе. «Спускаясь на землю», хотя бы и разделяя методологию интегративного подхода, не стоит настаивать на том, что тот или другой признак права является неприемлемым или, напротив, столь существенным, необходимым, без которого права вообще нет. По-видимому, есть такие качества, отсутствие которых делает
право несовершенным, ущербным, консервативным, реакционным и т. д Вряд ли в действительности мыслимо вполне совершенное право. Но искать существенные признаки права надо отдельно по отношению к содержанию и к форме права. Нормативы равенства и справедливости, регулирующие
борьбу и согласование свободных воль в их взаимоотношении
друг с другом будут характеризовать содержание права, а формальным свойством существенного характера будет общеобязательность, основывающаяся на принуждении со стороны главенствующей структуры данного социума (как правило, государства). Таким образом, для теоретика не столь уж и важно, где содержатся норма тивы, которыми должен руководствоваться практик, - в писаных актах-документах, в правовых отношениях, в правосознании (интеллектуальной или чувственной его части). Он все приемлет, лишь бы обеспечивалось реальной защитой то главное, что составляет суть права. Точно также «чистый» практик не будет обременяться «высокими материями». Он должен знать «где лежит» то, что ему предписано в качестве обязательного.

В конце прошлого века российская философия права ознаменовалась появлением либертарной концепции права в исследованиях последователя гегельянских идей академика В.С. Нерсесянца. Мне представляется, что его взгляды не чужды интегративной методологии, интегративному восприятию права.[12] Интегративный подход просматривается в том, что для автора «Философии права» различные определения права, представляющие собой разные направления конкретизации смысла принципа правового равенства, выражают единую (и единственную) сущность права. Причем
каждое из этих определений предполагает и другие определения в общесмысловом контексте принципа правового равенства. «Отсюда и внутренняя смысловая равноценность таких внешне различных
определений, как: право - это формальное равенство, право - это всеобщая и необходимая форма свободы в общественных
отношениях людей, право - это всеобщая справедливость и т. д. Ведь формальное равенство так же предполагает свободу и справедливость, как последние - первое и друг друга».[13] Важно отметить и то, что в конечном счете В.С. Нерсесянц интегрирует правовой подход с легистским, как только право воплощается в законе, как только законы издаются правовыми, как только начинает функционировать правовое государство. «Правовой закон - это адекватное выражение права в его официальной признанности, общеобязательности, определенности и конкретности, необходимых для действующего позитивного права».[14] И здесь же, фактически прямо, декларируется приверженность к синтетическому подходу к пониманию права: «Сочетание различных определений позитивного права, соответствующего объективным требованиям права, в одном понятии означает их объединение (совмещение, уплотнение, синтез, конкретизацию) по одному и тому же основанию, поскольку речь идет о различных проявлениях и определениях единой правовой сущности».[15]

Теоретические истоки интегративного понимания права. Плюрализм и монизм в понимании права обусловлены характером познавательной деятельности, что, в свою очередь, связано с предметом и методом познания. В силу разных причин, прежде всего познаются отдельные стороны, отдельные грани соответствующего объекта и методы достижения истины в их познании тоже в силу разных причин оказываются разными. Между тем каждый из них открывает нечто неизвестное в избранном объекте и, в конечном счете, находится некий синтетический ум, способный охватить объект в его целостности, способный отвлечься от несущественных сторон объекта (явления) и дать сущностную (глубинную) характеристику его, представив объект в качестве того, чем он есть на самом деле. Разумеется, объекты разные и, соответственно, открытие истины по отношению к сложным объектам чаще всего является лишь целью. Однако своего рода интегративное знание всегда сопровождает поиск истины. Наука издавна в одинаковой мере пользуется индуктивным и дедуктивным методами познания. Накопление большого количества знаний, полученных в результате дифференциации и классификации результатов, касающихся одного и того же объекта, потребовало обобщений, абстракции, отвлечения от несущественных моментов в познании отдельных сторон (предметов познания). В результате таких обобщений даже противоположные концепции проявляют тенденцию к определенному компромиссу, результатом которого является развитие интегративного знания. Правоведение не является исключением.

О понимании права написано много[16] и разнообразно. Но есть ли в этом разнообразии какой-то смысл? – вопрос, которым задается современный французский профессор Норбер Рулан [17]. И не находит на него однозначного ответа, «поскольку он относится к области веры». «Если отвергнуть Бога, то можно верить также, что существует всеобщая историческая тенденция к прогрессу, материальному развитию, классовой борьбе, правовому государству, демократии, усложнению структур и т.д. Или же можно обойтись простой констатацией этого разнообразия и склониться к релятивизму»[18]. Но есть и еще один вариант – признать все перечисленное,[19] включая Бога и релятивизм, и представить все в некой интегративной системе. Подходы к праву и понимание права интегративны, поскольку интегративно само право. Это сложное, многостороннее и многогранное явление.

Если сами правовые явления синтетичны, то и отражающие их понятия, отражающие их нормы не могут быть иными. Тем самым можно объяснить появление интегративной теории права. Право наделяли и наделяют разными эпитетами, дают разные наименования и определения. И чаще всего мыслители отстаивали собственное понимание. Но были и те, кто не без оснований старался к объединению предложенных подходов, кто охватывал своим вниманием и сущее и должное, и идеал и реалию, кто обращал взоры и к экономике, и к политике, и к классовой борьбе, и к социальному единению.

Основателем особого направления в правоведении, известного под именем «интегративная юриспруденция» является Джером Холл (Исследования по юриспруденции и криминальной теории. Нью-Йорк, 1958).Ему наука обязана и этим термином. Правда интеграция у него ограничивалась преимущественно двумя подходами в философии права: традиционным естественно-правовым и аксиологическим (ценностным) подходом. При этом и «чистая» теория Кельзена оказалась причастной к интеграции. Ведь ценности являются непременными атрибутами правовой нормы. И напрасно естественно-правовая теория не интересо­валась разработкой основных юридических понятий. Они всегда составляют исходную базу всякой юриди­ческой теории. И именно этот аспект лучше всего разработан, по мнению Холла, в кельзеновском нормативизме.

Сам Кельзен, как известно, отстаивал «чистую теорию права». Но нормативистское понимание права имеет выход на интегративное восприятие. Интересен в этом отношении эпизод, случившийся на одном из научных форумов, проведенных в Италии сторонниками естественно-правовых воззрений. В качестве основного докладчика был приглашен их противник Ганс Кельзен. Однако в прениях один из оппонентов выразился так: «Мы с господином Кельзеным входим в лес права с разных сторон, но сходимся на одной просеке». Действительно, пресловутая кельзеновская Grudnorma может быть интерпретирована каждым направлением, каждой школой права по своему. Для одних это воля Бога, для других природа вещей, для третьих воля суверена, для четвертых феномен сознательного или бессознательного, а для пятых – жизненный факт с его конфликтными интересами.

Современный французский теоретик Жан-Луи Бержель обращает внимание[20] на то, что классик французской правовой мысли Жени различал, с одной стороны, право "данное", идущее от фактических реалий или от законов природы к общему устройству мира, который таит в себе некоторое постоянство и довлеет над нами, и, с другой стороны, "созданное" ("конструкт") - совокупность элементов, созданных искусственным путем, вариативных и условных, ценность и дей ственность которым придает человеческая воля и которые составляют необходимые средства для оживления основных направлений развития, про­истекающих из основ человеческого общества. Другими словами, по мнению Бержеля, речь идет о понимании того, что из себя представляют основы права, а также образует ли право явление, внутренне при­сущее всякому обществу, или оно существует как не более чем совокупность искусственных норм, источником которых являются решения органов общества. И заключает: «Особенность правового феномена заключается в том, что он по сути своей относителен: …моралистами, богословами и некоторыми философами понимается в смысле "справедливого" и "справедливости", тогда как для юристов этот термин означает комплекс юридических _нормативов и правил". Для одних право - это идеал; для других - позитивная норма. Некоторые усматривают в праве всего лишь «строгий порядок действий", направленных на институирование или сохранение некоторого положения вещей, то есть обычную общественную науку; другие пытаются в нем увидеть совокупность правил хорошего поведения. Для одних право - всего лишь один из аспектов явлений социального порядка, наряду с со­циологией или историей. Для других право - "система интеллектуальных представлений, образующаяся в соответ­ствии с присущими ей принципами и совершенно незави­симая от явлений социологического или исторического по­рядка"(с.35). Выводы Бержеля, как представляется, как раз укладываются в русло интегративной юриспруденции. Во всяком случае, в плане использования метода интеграции. «В таком случае право как таковое является одновре­менно продуктом событий социального порядка и прояв­лений воли человека, явлением материальным и совокуп­ностью моральных и общественных ценностей, идеалом и реальностью, явлением исторического плана и нормативного порядка, комплексом внутренних волевых актов и актов подчинения внешнему, актов свободы и актов при­нуждения...»[21].

Такого рода рассуждения просматриваются в публикациях отечественных исследователей. В работах Г.Ф. Шершеневича и многих других известных российских ученых в одинаковой степени признавалось понимание права с позиций философии права, теории права, энциклопедии права и политики права. В работах историка политучений Б.Н. Чичерина признавались равновеликими история, догма и политика права.А. С. Ященко написал даже специальную работу («Теория федерализма. Опыт синтетической теории государства», Юрьев, 1912), в которой демонстрировал идею синтетической природы юридических явлений. «Синтетические» теории дореволюционной Росси стали объектом специальных исследований[22]. Но они присущи и современным исследованиям. Так, например, Ю. И. Козлихин, с точки зрения которого сегодня в правоведении ярко выражен про­цесс конвергенции юридического позитивизма и теорий естественного права, пишет: «Противопоставление юридического позитивизма и естественного права есть по сути противопос­тавление науки в позитивистском смысле этого слова, имеющей своим предметом верифицируе­мые факты социальной реальности и философии, рассуждающей о должном. Если рассматривать соотношение названных подходов к изучению права, то конфликт между ними представляется несколько надуманным, тем более что любая те­ория естественного права (в европейском вариан­те) предполагает наличие системы позитивного права».[23] Кстати, поскольку справедливость понимают по-разному, естественное право тоже может представляться хорошим или плохим. Право частной собственности часто объявляют естественным правом, но все ли считают его справедливым? Даже право на жизнь при определенных ситуациях отвергается в качестве справедливого, в качестве ценности. Таким образом, и с этой стороны противопоставление позитивного и естественного права весьма относительно[24].

В русло интегративной юриспруденции укладывается позиция американского профессора Гарольда Дж. Бермана: «Нам необходимо преодолеть …заблуждение относительно исключительно политической и аналитической юриспруденции («позитивизм»), или исключительно философской и моральной юриспруденции («теория естественного права»), или исключительно исторической и социометрической юриспруденции («историческая школа», «социальная теория права»). Нам нужна юриспруденция, которая интегрирует все три традиционные школы и выходит за их пределы»[25]. «Интегральное правопонимание как феномен постнеклассической науки» вошло специальным разделом в один из отечественных учебников.[26]

Социальное обоснование интегративного подхода к праву. К большому сожалению, сегодня ушли в прошлое теории конвергенции политических и правовых систем. На западе возобладали концепции однополярного мира, а в России на какое-то время одержали верх однолинейные стремления порвать с российским прошлым и перенести соответствующие институты с Запада. Интегративный подход противостоит как изоляционизму, так и некритическому растворению национального в ценностях противостоящего мира. Он обращен в перспективу он сориентирован на учет глобальных процессов.

Глобализация – это возникновение единого экономического и информационного пространства в общемировом (планетарном) масштабе. Глобализация – это устранение барьеров в общении, в торговле. Глобализация – это интеграция национальных экономик. Глобализация – объективный процесс, обусловленный развитием средств связи, транспорта, новых технологий и т.д. Это уже и своего рода объективная реальность, которую следует оценивать и совершенствовать.

Сама по себе глобализация не является ни хорошей, ни плохой. Той или другой ее делают механизмы проведения в жизнь. И если для многих народов она не принесла с собой добра и ожидаемой пользы, а, напротив, обернулась для них катастрофой (разрушалась среда обитания, процветала коррупция, ширилась безработица, распадались социальные структуры, возникали этнические конфликты и т.д.), это произошло по авторитетному мнению нобелевского лауреата по экономике (2001г.) Джозефа Стиглица по той причине, что глобализация проталкивалась заинтересованными в своих выгодах транснациональными корпорациями и финансовыми структурами, тесно связанными с коммерческими интересами и потому «оппозиция глобализации во многих регионах мира – это … оппозиция определенному пакету доктрин, политике Вашингтонского консенсуса, навязанного миру международными финансовыми институтами».[27]

В связи с негативными следствиями глобализации, обусловленными корыстными идеологическими установками управления соответствующими процессами, актуализируется вопрос о повышении роли права и межгосударственного сотрудничества в преодолении катастрофических социальных последствий глобализации. Вполне приемлемы взгляды тех, кто отстаивает сбалансированный взгляд на роль государства вообще, призванного корректировать рыночные механизмы, предотвращать явления мафиоозного капитализма, обеспечивать социальную справедливость. Привнесение правового начала в решение проблем глобализации послужит более эффективному сотрудничеству в обеспечении национальной и международной безопасности, в борьбе с терроризмом и иными преступлениями против человека и человечества. Право и в решении глобальных проблем (не только внутри страны) способно ограничить любые структуры, включая государственные и межгосударственные, если их деятельность не вяжется с интересами выживания народов, интересами мира и справедливости.

Интегративная юриспруденция отвечает современным запросам времени, навеянным процессами глобализации. В мире существуют разные правовые семьи с входящими в них разными правовыми системами, охватывающими в свою очередь разные национальные системы права. Но с некоторого времени обнаруживается тенденция к интеграции права. Формирование европейского права и появление элементов мирового права замечено и практикой, и теорией. Если смотреть на право с точки зрения его инструментальной роли, если вопрос ставится в практической плоскости международного сотрудничества, следует искать единую точку отсчета, единый взгляд, одну позицию. Прежде всего – в понимании права.

С 1992 г. провожу в учебниках собственное интегративное определение права: «Право – это совокупность признаваемых в данном обществе и обеспечиваемых официальной защитой нормативов равенства и справедливости, регулирующитх борьбу и согласование свободных воль в их взаимоотношении друг с другом»[28]. Это определение, как представляется, при всей его выдержанности в духе правового релятивизма, может претендовать на то, чтобы достаточно определенно сказать, что является правом в данном сообществе людей в данное время. Это определение отражает реалии и тем самым претендует на практичность. Оно прагматично. Нормативы могут устанавливаться не только в нормативных актах, но и в индивидуальных решениях. По своему содержанию они отражают формальные требования равенства и справедливости. Легитимация данных нормативов через официальное признание также необходимый признак. Защита обеспечивается не только государством, хотя возможность государственного принуждения мыслится непременно. Это регулятор отношений между людьми. Самоопределяющиеся воли свободных людей могут конфликтовать или, напротив, желают сотрудничать. Право – мерило, масштаб справедливости в решении любой задачи. Остается заметить, что интеграция подходов в понимании права может проводиться на разных уровнях. На самом высоком философском уровне – это абстракции Канта и Гегеля, на высоком уровне социологии права – приведенное выше определение Гурвича. Определения общей теории права отталкиваются от реалий правовых систем в их практическом функционировании.

И последнее. Очень важно подчеркнуть значение интегративных (интегральных) подходов в диалоге современных культур. «Уже на самых ранних стадиях развития цивилизации стало все более обнаруживаться, что позитивное право не только мощный социальный регулятор, но и явление культуры – объективированного выражения и аккумулятора творчества человечества, его материального и духовного богатства, накапливаемых обществом социальных ценностей. А затем, уже в наше время стало очевидным и то, что в непрерывной череде исторически сменяющих одна другую на протяжении тысячелетий общественных и государственных образований, «строев», культур, целых эпох именно преемственность права являлась показателем и выражением (а пожалуй, еще и «институтом обеспечения», «охранителем») непрерывности человеческой цивилизации, причем по основополагающим институтам человеческой культуры, т.е. во всем том, что выражает ценность права как механизма непрерывного воспроизводства социальной системы»[29]. Поэтому не без оснований считается, что приобщение к реалиям цивилизованного мира ‒ это одно из условий и Выживания России, и ее Возрождения, также как и обретения россиянами достойного места и положения среди других народов.[30] Национальную философию россиян в части приобщения к цивилизационному миру (здесь и конвергенция и интеграция) нахожу у истинного патриота Отечества – у П.Я. Чаадаева.[31]

 

 

[1] Сырых В.М. Логические основания общей теории права. Том 3. Современное правопонимание. М.: РАП, 2007, с. 11

[2] См. Графский В.Г. Интегральная (общая, синтезированная) юриспруденция как теоретическое и практическое задание. В кн.: Наш трудный путь к праву: Материалы философско-правовых чтений памяти академика В.С. Нерсесянца. М., Норма, 2006, с. 142

[3] Гурвич Г.Д. Философия и социология права. Избранные сочинения. Издательский Дом С. – Петерб. гос. ун-та. 2004, с. 13

[4] Антонов М.В. Мир права Г.Д. Гурвича. В кн.: Гурвич Г.Д. Философия и социология права. Избранные сочинения. Издательский Дом С. – Петерб. гос. ун-та. 2004, с. 14

[5] Гурвич Г.Д. Философия и социология права. Избранные сочинения. Издательский Дом С. – Петерб. гос. ун-та. 2004, с.58

[6] Цит. соч., с. 51

[7] Цит. соч., с. 51-52

[8] Цит. соч., с. 144

 

[9] Туманов В.А. Избранное. М.: Норма: Инфра-М, 2010, с.122-123. В свете сказанного напрашивается необходимость непревзято оценить попытку венгерского академика И. Сабо синтезировать различные подходы к праву на марксистской основе (см. Тумапнов В.А., цит. соч., с.329).

[10] Цит. соч., с. 123

[11] Там же

[12] См. подробно: Лазарев В.В. В.С. Нерсесянц – представитель интеграционной (синтетической) общей теории права. В кн.: «

 

[13] Нерсесянц В.С. Философия права. М.,1997, с. 35

[14] Нерсесянц В.С. Философия права, с.35, 36

[15] Нерсесянц В.С. Философия права, с.38

[16] См., например, Алексеев С.С. Теория права: поиск новых подходов. М., Изд. «Юрайт», 1999; Мальцев Г.В. Понимание права. Подходы и проблемы. М., «Прометей», 1999; Сырых В.М. Современное правопонимание. М., 2007; Харт Г.Л.А. Понятие права. СПб., 2007

[17] См. Норбер Рулан. Историческое введение в право. Учебное пособие для вузов. М.: NOTA BENE, 2005, с. 155

[18] Там же, с. 155-156

[19] Фактически это и было сделано в моих предшествующих публикациях (см. Лазарев В.В. Теория государства и права. М., 1992, с. 121-123; Инструментальный подход к праву. Труды МГЮА. М.,2003, с.94-96; Поиск права. «Журнал Российского права», 2004, N7; К постановке вопроса о нравственных основах теории государства и права. «Государство и право», 2005, N 8, с. 106-107).

[20] Здесь и далее цитируется: Бержель Жан-Луи. Общая теория права. М., 2000, с. 33 и далее

[21] Бержель Жан-Луи. Общая теория права. М., 2000, с.36. Интегративный подход к праву у проф. Бержеля диктуется современными потребностями мирового развития права, требующими интеграции самих правовых систем. Сравнительное право, подчеркивая глу­бокое различие в организации современных юридических систем, допускает возможность их сопоставления, выделе­ния в них моментов, на которых могла бы основываться их конвергенция, и практика качественного улучшения национальных законов. С точки зрения Бержеля, сравнение сопоставляе­мых систем не может ограничиваться кодексами и закона­ми, но должно охватывать все источники права. Сравнивае­мые компоненты имеют значение только в том случае, когда они помещены в рамки юридической системы, от которой они зависят, и в свой исторический, социологический, поли­тический, экономический и культурный контекст.

[22] Соответствующие взгляды Вл. Соловьева, А.С. Ященко, Г.Д. Гурвича, П.А. Сорокина

Поделиться:

Воспользуйтесь поиском по сайту: