Третий триумф Помпея и его гибель

 

        Один из его приверженцев, трибун Гай Манилий, внес в народное собрание предложение о назначении Помпея наместником Вифинии и Киликии и о возложении на него войны против Тиграна и Митридата, с сохранением за ним прежних полномочий. Новый закон был принят народом с поразительным единодушием. Никогда еще в Риме такая громадная власть не сосредоточивалась в руках одного человека.

        Помпеи же, раз­делив весь свой флот для охраны моря между Фини­кией и Боспором, сам выступил против Митридата. Хотя у царя было тридцать тысяч человек пехоты и две тысячи конницы, он все же не решался дать Пом­пею сражение. Затем Помпей окружил вражеский лагерь и стал обно­сить его валом. Митридат выдерживал осаду в тече­ние сорока пяти дней, а затем, перебив неспособных носить оружие и больных, незаметно бежал с лучшей частью своего войска. Помпей, однако, настиг царя на Евфрате и устроил свой лагерь рядом. Боясь, как бы Митридат не успел раньше него переправиться через Евфрат, Помпей в полночь построил войско в боевой порядок и выступил. Митридату необходимо было принять меры для защиты лагеря, и начальники вывели войско, выстроив его в боевой порядок. Пом­пей же, заметив приготовления врагов, опасался пой­ти на такое рискованное дело, как битва в темноте, считая, что достаточно только окружить врагов со всех сторон, чтобы они не могли бежать; днем же он надеялся неожиданно напасть на царя, несмотря на превосходство его сил. Но старшие начальники вой­ска Помпея пришли к нему с настоятельной просьбой и советом немедленно начать атаку. Действительно, мрак не был непроницаемым, так как лупа на ущербе давала еще достаточно света, чтобы различать пред­меты. Это-то обстоятельство как раз и погубило цар­ское войско. Луна была за спиною у нападавших рим­лян, и так как она уже заходила, тени от предметов, вытягиваясь далеко вперед, доходили до врагов, кото­рые не могли правильно определить расстояние. Вра­ги думали, что римляне достаточно близко от них, и метали дротики впустую, никого не поражая. Когда римляне это заметили, они с криком устремились на врагов. Последние уже не решались сопротивляться, и римляне стали убивать охваченных страхом и бегу­щих воинов; врагов погибло больше десяти тысяч, ла­герь их был взят. Сам Митридат в начале сражения вместе с отрядом из восьмисот всадников прорвался сквозь ряды римлян, однако отряд этот быстро рассе­ялся. Отсюда Митридат направился в Армению к Тиграну. Но после того как Тигран отказал ему в убе­жище и даже объявил награду в сто талантов за его голову, Митридат, миновав истоки Евфрата, продол­жал свое бегство через Колхиду.

        Помпей заключил союз с парфянами, уступив Фраату Месопотамию, и устроил разрыв Митридата с Тиграном Арменийским.

    Между тем Помпей совершил вторжение в Армению, куда его приглашал молодой Тигран. Последний уже восстал против своего отца и встретил Помпея у реки Аракса. Эта река начинается в тон же местности, что и Евфрат, но, поворачивая на восток, впадает в Каспийское море. Помпей и молодой Тигран шли вперед, захватывая города, встречавшиеся на пути.

Затем Помпей оставил Афрания для охраны Армении, а сам, не видя иного выхода, направился преследовать Митридата через земли, населенные кавказскими племенами. Самые многочисленные из этих племен—альбаны и иберы. Альбаны сперва согласились пропустить Помпея через их страну. Но, когда зима застигла римское войско в этой земле и римляне справляли праздник Сатурна­лий, альбаны, собравшись числом не менее сорока ты­сяч, переправились через реку Кирн и напали на них.

        «Помпеи спокойно позволил варварам совершить переправу, хотя мог воспрепятствовать ей. Затем он напал на врагов и обратил их в бегство, многих пере­бив. Когда царь альбанов через послов попросил по­щады, Помпеи простил ему обиду и, заключив мир, двинулся против иберов. Последние не уступали по численности альбанам, но были гораздо воинственнее; они горели желанием покачать спою преданность Митридату и прогнать Помпея. Иберы не были подвласт­ны ни мидийцам, ни персам; им удалось даже избе­жать власти македонян, так как Александр слишком быстро должен был отступить из Гиркании. Однако Помпеи разгромил и их в большом сражении, пере­бив девять тысяч и взяв в плен больше десяти тысяч человек. После этого он вторгся в Колхиду. Здесь на реке Фасид его встретил Сервилий во главе флота, ко­торый охранял Эвксинский понт» [2, с. 311].

        Кроме союзников, у Помпея было до 50000 войска. В 64 г. Помпей появился в Понте и стал брать города один за другим. Митридат, уклоняясь от битвы, уходил все дальше на восток, но римляне настигли его при Никополе и разбили на голову. Это была последняя битва, в которой участвовал Митридат. С остатками свиты он бежал в Синорию, а оттуда направился к Тиграну, но, узнав, что последний назначил за его голову 100 талантов, решил искать помощи у сына, на севере Черного моря. Тем временем Помпей занял Армению и продиктовал Тиграну условия мира, по которым к римлянам отошли Финикия, Каппадокия, Сирия, Киликия, Софена и Кордуена. В 66 г. вся Азия к западу от Евфрата была в руках римлян. В 65 г. Помпей прошел победоносно по южному Кавказу и смирил восставшие племена албанцев и иберийцев; Затем он вернулся в Понт и овладел остальными городами, которые еще оставались верными Митридату.

    Плутарх описывает следующим образом: «Преследование Митридата, который скрылся в области племен, живущих на Боспоре и вокруг Мэотиды, представляло большие затруднения. Кроме того, Помпеи получил известие о новом бунте альбанов. В раздражении и гневе Помпеи повернул назад, против них; он снова перешел реку Кирн— с трудом и подморгни поиске опасности, ибо варвары возвели на реке длинный частокол. Выступив против врагов, Помпей нашел их у реки Абанта уже построившимися в боевой поря­док. Войско варваров состояло из шестидесяти тысяч пехотинцев и двенадцати тысяч всадников; однако большинство воинов было плохо вооружено и одето в звериные шкуры. Во главе войска стоял брат царя по имени Косид; он, как только дело дошло до руко­пашной, напав на Помпея, метнул в него дротик и попал в створку панциря. Помпеи же, пронзив его копьем, убил на месте. В этой битве, как передают, на стороне варваров сражались также амазонки, при­шедшие с гор у реки Термодонта. Действительно, по­сле битвы, когда римляне стали грабить тела убитых варваров, им попадались щиты и котурны амазонок, однако ни одного трупа женщины не было замечено.

После этой битвы Помпеи намеревался пройти до Каспийского моря, но вынужден был по­вернуть назад из-за множества ядовитых пресмыкаю­щихся, хотя находился от моря на расстоянии всего трех дней пути. Затем он отступил в Малую Арме­нию. Царям элимеев и мидийцев в ответ на их по­сольства Помпеи отправил дружественные послания. Против парфянского царя, который совершил вторже­ние в Гордиену и разорял подвластные Тиграну пле­мена, Помпеи послал войско во главе с Афранием. Последний изгнал парфян и преследовал их вплоть до Арбелитиды.

Теперь им овладело бурное стремление захватить Сирию и проникнуть через Аравию к Красному морю, чтобы победоносно достигнуть Океана, окружающего со всех сторон обитаемый мир. Ведь и в Африке он первый дошел с победой до Внешнего моря, и в Ибе­рии сделал Атлантический океан границей Римской державы, а незадолго до того, преследуя альбанов, ед­ва не дошел до Гирканского моря. Итак, Помпеи ре­шил снова выступить с войском, чтобы замкнуть Крас­ным морем круг своих походов, кроме того, он видел, что к Митридату трудно подступиться с оружием и что при бегстве он опаснее, чем в сражении.

Объявив, что он обречет царя в жертву Прагу более страшному, чем он сам, — голоду, Помпеи своим флотом преградил путь купеческим кораблям в Боспор. Тем, кто будет пойман при попытке про­рвать заслон, было объявлено наказание—смертная казнь.

        Афраний подчинил обитавших у подножия Амана арабов, а сам Помпеи между тем спустился в Сирию и под предлогом отсутствия в ней законных царей объявил эту страну провинцией и достоянием римского народа. Помпеи покорил также Иудею и захватил в плен царя Аристобула. Что касается горо­дов, то многие он основал, а многие освободил, под­вергая наказанию тиранов, захвативших их. Больше всего времени он посвящал разбирательству судебных дел, улаживая.споры городов и царей. Куда он сам не мог прибыть, он посылал своих друзей. Как сообщали, Митридат готовился вести свое войско в Италию через земли скифов и пэонийцев. Однако Помней полагал, что ему будет легче разбить войско Митридата в открытом бою, чем за­хватить его в бегстве; поэтому он не желал напрасно тратить силы на преследование врага и проводил другие военные начинания, умышленно замедляя ход событий. Сама судьба счастливо разрешила это за­труднение. Когда Помпею оставалась лишь неболь­шая часть пути до Петры и на этот день уже был разбит лагерь, а Помпеи упражнялся близ него в вер­ховой езде, прибыли гонцы из Понта с радостной вестью. Об этом можно было судить по наконечникам их копий, которые были обвиты лаврами. Лишь толь­ко воины заметили лавры, они стали собираться к Помпею. В лагере не было готового возвышения для полководца и даже походного не успели соорудить (его обычно складывают из плотных кусков дерна), но воины по­спешно, с чрезмерным усердием стащили в одно ме­сто вьючные седла и сделали из них возвышение. Помпеи поднялся на него и сообщил воинам о смерти Митридата, который покончил с собой, после того как его собственный сын Фарнак поднял против него восстание. Фарнак овладел всем, что принадлежало его отцу, и написал Помпею, что он сделал это ради него и римского народа» [2, с. 316].

        Когда, в 63 г., умер Митридат, результат войны мог считаться обеспеченным. Помпей оставалось закрепить за собой сделанные завоевания, особенно на отдаленных окраинах, и организовать приобретенные области. Вновь были устроены провинции Вифиния и Понт, Киликия (с Памфилией и Исаврией) и Сирия (с Финикией и Палестиной).

        В Риме шли о Помпее всевозможные слухи, и еще до его прибытии поднялось сильное смятение, так как опасались, что он поведет тотчас свое войско на Рим и установит твердое единовластие. Красс, взяв с собой детей и деньги, уехал из Рима, оттого ли, что он действительно испугался, или, скорее, же­лая дать пищу клевете, чтобы усилить зависть к Пом­пею. Помпеи же тотчас по прибытии в Италию со­брал на сходку своих воинов. В подходящей к случаю речи он благодарил их за верную службу и приказал разойтись по домам, помня о том, что нужно будет вновь собраться для его триумфа. После того, как войско, таким образом разошлось и все узнали об этом, случилось нечто совершенно неожиданное. Жители городов видели, как Помпеи Мага без ору­жия, в сопровождении небольшой свиты, возвращает­ся, как будто из обычного путешествия. И вот из любви к нему они толпами устремлялись навстречу и провожали его до Рима, так что он Шел во главе большей силы, чем та, которую он только что распу­стил. Если бы он задумал совершить государственный переворот, для этого ему вовсе не нужно было бы войска.

        В 61 г. состоялся триумфальный въезд Помпей в столицу, во время которого за его колесницей шли дети царей парфянского, армянского и понтийского. Ему были оказаны неслыханные почести и, между прочим, дано право носить лавровый венок и триумфальную одежду. Однако, и на этот раз Помпей не дерзнул захватить власть и распустил легионы.

        «Триумф Помпея был столь велик, что, хотя и был распределен на два дня, времени не хватило и многие приготовления, которые послужили бы укра­шению любого другою великолепного триумфа, выпали из программы зрелища. На таблицах, которые несли впереди, были обозначены страны и народы, над которыми справлялся триумф: Понт, Армения, Каппадокия, Пафлагония, Мидия, Колхида, иберы, альбаны, Сирия, Киликия, Месопотамия, племена Финикии и Палестины, Иудея, Аравия, а также пира­ты, окончательно уничтоженные на суше и на море. В этих странах было взято не менее тысячи крепо­стей и почти девятьсот городов, у пиратов было за­хвачено восемьсот кораблей, тридцать девять опусто­шенных городов были заселены вновь. Кроме того, на особых таблицах указывалось, что доходы от податей составляли до сих пор пятьдесят миллионов драхм, тогда как завоеванные им земли принесут восемьде­сят пять миллионов. Помпеи внес в государственную казну чеканной монеты и серебряных и золотых сосудов на двадцать тысяч талантов, не считая того, что он роздал воинам, причем получившему самую мень­шую долю досталось тысяча пятьсот драхм. В триум­фальной процессии, не считая главарей пиратов, вели как пленников сына Тиграна, царя Армении, вместе с женой и дочерью, жену самого Тиграна, Зосиму, царя иудеев Аристобула, сестру Митридата, пятерых его детей и скифских жен; затем вели заложников, взятых у альбанов, иберов и царя Коммагены. Было выставлено множество трофеев, в целом равное числу побед, одержанных самим Помпеем и его полковод­цами. Но что больше всего принесло славы Помпею, что ни одному римлянину еще не выпадало на долю, это то, что свой третий триумф он праздновал за по­беду над третьей частью света. До него и другие трижды справляли триумф, но Помпей получил пер­вым триумф за победу над Африкой, второй—над Европой, и этот последний—над Азией, так что по­сле трех его триумфов создавалось впечатление, будто он некоторым образом покорил весь обитаемый мир.» [2, с. 320]

        С этого времени положение его в Риме стало колебаться; ни одна партия не хотела признать его своим. Ему отказали в консульстве на следующий год и не исполнили обещания дать наделы его ветеранам.

        В это время Цезарь по возвращении в Рим после претуры предпринял такой ход, который в тот момент стяжал ему горячую любовь сограждан, а впоследствии доставил огромную власть, Помпею же и самому государству нанес тяжелейший ущерб. Це­зарь стал добиваться своего первого консульства. Не­согласия между Помпеем и Крассом, если бы Цезарь присоединился к одному из них, сразу делали его врагом другого. Имея это в виду. Цезарь попытался примирить обоих государственных деятелей — дело само по себе прекрасное, мудрое и отвечающее инте­ресам государства, но затеянное с дурным намере­нием и проведенное с тонким коварством. До сих пор разделенное на дне части могущество, как груз на корабле, выравнивало крен и поддерживало равнове­сие в государстве. Теперь же могущество сосредоточи­лось в одном пункте и сделалось настолько неодоли­мым, что опрокинуло и разрушило весь существующий порядок вещей. Поэтому Катон в ответ на утвержде­ние, что республику ниспровергла возникшая впослед­ствии вражда между Цезарем и Помпеем, заявил, что ошибаются те, кто считает причиной гибели рес­публики это последнее обстоятельство. Действитель­но, не раздоры, не вражда этих государственных деятелей, а их объединение и дружба принесли рес­публике первейшее и величайшее несчастье.

        В том же году были проведены законы, которыми утверждались сделанные Помпей на востоке распоряжения и назначались его ветеранам земельные участки в Кампании. Благодаря войску, которое было в распоряжении триумвиров, расположению народной массы и поддержке всадников, которым были облегчены их откупные контракты, сенатская партия потерпела поражение и власть перешла в руки триумвиров.

        «Цезарь был избран консулом и тотчас в угоду беднякам и неимущим внес законопроект об основа­нии колоний и раздаче земель; тем самым он нару­шил достоинство своего сана, превратив консульство в своего рода трибунат. Когда товарищ Цезаря по должности, Бибул, воспротивился его намерениям, а Катон старался всемерно помочь Бибулу, Цезарь про­сто выпустил на ораторское возвышение Помпея и, обратившись к нему, спросил, одобряет ли тот вне­сенные им законопроекты. Когда последовал утверди­тельный ответ. Цезарь продолжал: «Итак, если кто-нибудь вздумает насилием помешать законопроекту, придешь ли ты на помощь народу?» «Конечно,—отве­тил Помпеи,—против тех, кто угрожает мечом, и выступлю с мечом и щитом». Ничего более грубого Помпеи, кажется, до этого дня еще не говорил и не совершал. Поэтому в оправдание Помпей говорили, что эти слова сорвались у него с языка сгоряча. Однако последующие события ясно показали, что Помпеи совершенно подчинился Цезарю. Действи­тельно, вопреки всем ожиданиям, Помпеи женился на Юлии, дочери Цезаря, уже обрученной с Цепионом и собиравшейся выйти замуж через несколько дней. Чтобы смягчить гнев Цепиона, Помпеи обещал ему в жены собственную дочь, хотя она тоже была ранее обручен с Фансгом, сыном Суллы. Сим Цезарь же­нился на Кальпурнии, дочери Пизона» [2,с. 322].

        Когда Цезарь отбыл в 58 г. в Галлию, Помпей, во главе комиссии, занялся раздачей земель. Тем временем в Риме начались беспорядки, под руководством демагогов, из которых самым смелым был сторонник Цезаря, Клодий. Сам Помпей вскоре оказался  в числе преследуемых; Клодий со своими шайками не раз нападал на него и держал в осаде его дом. Бездействие Помпей в Риме, в виду подвигов Цезаря в Галлии, произвело переворот в общественном мнении. Когда Помпей, желая вернуть себе прежнюю власть и силу, предложил назначить его на 5 лет проконсулом для упорядочения хлебного вопроса, с предоставлением ему войска и казны, сенат принял это предложение с значительными урезками: Помпей не дали ни казны, ни войска, ни власти над наместниками. Уже с этого времени Помпей стал недружелюбно относиться к Цезарю, завидуя его возвышению и предвидя в нем опасного соперника. Между тем, опасаясь возвышения аристократической партии, с Катоном во главе, триумвиры съехались в 56 г. в Лук. Примирив Помпей с Клодием, Цезарь, которому теперь бесспорно принадлежало первое место в союзе трех, предложил следующие меры: Помпей и Крассу быть консулами в 55 г., после чего Помпей должен на 5 лет отправиться в качестве наместника в Испанию, а Красс - в Сирию; Цезарю быть наместником Галлии 5 лет сверх ранее положенного срока. Помпей не отправился в Испанию, а остался в Риме, под предлогом заботы о столице.

Пом­пей освятив воздвигнутый им театр, устроил гим­настические и мусические состязания, а также травлю диких зверей, при которой было убито пятьсот львов. Под конец Помпеи показал еще битву со слонами—зрелище, всего более поразившее римлян.

        Эти зрелища вызвали у народа изумление перед Помпеем и любовь к нему, но, с другой сторо­ны, и не меньшую зависть. Помпей передал войска и управление провинциями своим доверенным легатам, а сам проводил время с женой в Италии, в своих именьях, переезжая из одного места в другое и не решаясь оставить ее то ли из любви к ней, то ли из-за ее привязанности к нему. Ибо приводят и это по­следнее основание. Всем была известна нежность к Помпею молодой женщины, страстно любившей мужа, невзирая на его годы. Отчасти причиной этому была, по-видимому, воздержность мужа, который довольст­вовался только своей женой, отчасти же его природ­ная величавость, соединявшаяся с приятным и при­влекательным обхождением, особенно соблазнитель­ным для женщин, если признать за истину свидетель­ство гетеры Флоры.

        Несогласия между триумвирами и сенатом особенно обострились в 54 г., когда, с помощью подкупа, в консулы были избраны два оптимата. Помпей выставил свою кандидатуру на диктаторскую власть, для подавления анархии, и, воспользовавшись беспорядками, происшедшими по поводу убиения Клодия (52), был назначен консулом без товарища. Он провел законы о подкупах, о буйствах и о праве наместничества в провинции лишь поистечении 5 летнего срока со времени сложения магистратуры.

        При выборах эдилов дело дошло до рукопашной схватки, и много людей около Помпея было убито, так что ему пришлось переменить запачканную кровью одежду. Слуги, принесшие одежду Помпея, произвели своей беготней сильный шум в доме. При виде окровавленной тоги молодая женщина, бывшая в ту пору беременной, лишилась чувств и с трудом пришла в себя. От такого сильного испуга и волнения у нее начались преждевременные роды. Поэтому даже те, кто весьма резко порицал дружбу Помпея с Це­зарем, не могли сказать ничего дурного о любви этой женщины. Она забеременела снова и, родив дочь, скончалась от родов, ребенок же пережил мать лишь на немного дней. Помпеи совершил уже все приготов­ления для похорон в своем альбанском имении, одна­ко народ силой заставил перенести тело на Марсово ноле, скорее из сострадания к молодой женщине, чем и угоду Помпею и Цезарю. Из них обоих, однако, народ, по-видимому, больше уважения оказывал от­сутствующему Цезарю, чем Помпею, который был в Риме. Тотчас же после смерти Юлии город пришел в волнение, всюду царило беспокойство и слышались сеющие смуту речи. Родственный союз, который пре­жде скорее скрывал, чем сдерживал, властолюбие этих двух людей, был теперь разорван. Вскоре при­шло известие о гибели Красса в войне с парфянами. Его гибель устранила еще одно важное препятствие для возникновения гражданской войны.

        Между тем все больше чувствовалась близость разрыва Помпей с Цезарем, особенно с тех пор как умерла жена Помпей, Юлия (53 г.). Помпей старался сблизиться с сенатом, ища у него поддержки против усиливающегося могущества противника.

        «Выступая как-то в Народном собрании, Помпей заметил, что всякую почетную должность ему давали скорее, чем он того ожидал, и он отказывался от этой должности раньше, чем ожидали другие. О справедливости этого замечания свидетельствует то, что он всегда распускал после похода свои войска. Но тогда, полагая, что Цезарь войска не распустит, Помпей старался в противовес ему упрочить собственное положение, обеспечив высшие государственные должности за своими приверженцами. Впрочем, он не вводил никаких новшеств и не желал обнаруживать своего недоверия к Цезарю, - напротив, старался показать, что презирает его и ни во что не ставит» [2, с. 330].

        Когда же Помпей стал замечать, что все государственные должности распределяются не по его желанию, так как граждане подкуплены, он решил не препятствовать смуте.

        Тотчас пошли толки о дикта­торе. Первым осмелился открыто заявить об этом на­родный трибун Луцилий, убеждая народ выбрать Помпея диктатором. Каток так резко возражал про­тив этого, то Луцилию грозила опасность потерять должность трибуна. Многие друзья Помпея выступи­ли в его защиту, утверждая, что он не ищет и не же­лает этой должности. Катон похвалил за это Помпея и убеждал его позаботиться о восстановлении закон­ного порядка. Тогда Помпеи, устыдившись, принял меры к восстановлению порядка, и были избраны консулы — Домиций и Мессала. Потом, однако, опять началась смута, и многие стали уже более решительно толковать о диктаторе. Катон, боясь, что его принудят подчиниться насилию, решил, что лучше предо­ставить Помпею какую-либо законную должность и тем отвратить его от этой неограниченной и тирани­ческой власти. Даже Бибул, хотя и был врагом Помпея, первым подал свое мнение в сенате об избрании Пом­пея единственным консулом, ибо таким образом рес­публика или избавится от теперешних беспорядков, или будет порабощена самым доблестным мужем. Это предложение показалось странным, имея в виду лицо, от которого оно исходило. Тогда встал Катон; все ждали, что он будет возражать против нового за­конопроекта, но, когда в сенате воцарилось молчание, он заявил, что сам не внес бы такого предложения, однако, коль скоро оно уже внесено другим, он советует его принять, предпочитая любую власть безвла­стию; кроме того, он считает, что лучше Помпея ни­кто не сумеет управлять государством при таком бес­порядке. Сенат принял предложение и постановил, чтобы Помпеи, выбранный консулом, правил один; если же он сам потребует себе товарища, пусть избе­рет его не раньше, как через два месяца. Итак, ин­террекс Сульпиций назначил Помпея консулом, и Помпеи дружески приветствовал Катона, выразив тому большую благодарность и прося частным обра­зом помогать ему советом при выполнении должно­сти. Катон же отвечал, что, по его мнению, Помпей вовсе не обязан его благодарить, так как все, что он, Катон, говорил в сенате, он сказал не ради него, Помпея, а ради государства; он будет, добавил Катон, давать Помпею советы частным образом, если к нему обратятся, а если не обратятся, он публично выскажет то, что сочтет полезным и нужным. Таков Катон был во всем.

        В 52 г. Помпеи женился на Корнелии, дочери Метелла Сципиона и вдове погиб­шего в войне с парфянами Публия, сына Красса, на которой тот женился, когда она была еще девушкой. У этой молодой женщины, кроме юности и красоты, было много и других достоинств. Действительно, она получила прекрасное образование, знала музыку и геометрию и привыкла с пользой для себя слушать рассуждения философов. Эти ее качества соединялись с характером, лишенным несносного тщеславия — не­достатка, который у молодых женщин вызывается занятием науками. Происхождение и доброе имя ее отца были безупречны. Тем не менее брак не встре­тил одобрения из-за больший разницы в возрасте жениха и невесты: ведь по годам Корнелии скорее подходило быть женой сына Помпея. Более проницательные люди полагали, что Помпеи пренебрегает ин­тересами государства: находясь в затруднительном положении, государство избрало его своим врачом и всецело доверилось ему одному, а он в это время увенчивает себя венками и справляет свадебные тор­жества, меж тем как ему следовало бы считать несча­стьем это свое консульство, ибо, конечно, оно не было бы предоставлено ему вопреки установившимся обы­чаям, если бы в отечестве все обстояло благополучно.

    Помпей допустил чтобы на 51 г. были избраны в консулы два члена сенатской парии. Когда в 50 г. Цезарь потребовал себе консульства, Помпей открыто восстал против этого требования, ссылаясь на закон, запрещавший соединять магистратуру с промагистратурой, и предложил Цезарю сложить с себя управление Галлией и распустить легионы. В ответ на это Цезарь подкупил Куриона, сторонника оптиматов, через него предложил Помпей распустить свои войска и отказаться от наместничества в Испании. Помпей отвечал уклончиво; Kypион предложил сенату решить вопрос категорически; большинство сената приняло предложение, которое было одобрено и народом. Оптиматам и Помпей оставалось только объявить войну Цезарю; Помпей получил полномочия производить набор войска. Не смотря на тактичное и осторожное, скорее примирительно поведете Цезаря, противоположная партия действовала с необдуманною горячностью, ведя дело к неминуемой войне. Когда в начале 49 г. пришло письмо Цезаря, с предложением мира, предложение это было резко отвергнуто: Цезарю приказано было к определенному сроку распустить войска, под угрозой поступить с ним как с врагом отечества. Тогда же Помпей был назначен главнокомандующим всех сухопутных и морских сил, с неограниченной военной властью и с правом свободно распоряжаться казной. Между тем пришло сообщение, что Цезарь занял Аримин, большой город в Италии, и со всем войском идет прямо на Рим. Последнее известие, однако, было ложным. Ибо Цезарь шел, ведя за со­бой не больше трехсот всадников и пяти тысяч пехо­тинцев. Он не стал дожидаться подхода остальных сил, стоявших за Альпами, так как предпочитал на­пасть на врага врасплох, когда тот находится в заме­шательстве, чем дать ему время подготовиться к вой­не. Подойдя к реке Рубикону, по которой проходила граница его провинции, Цезарь, остановился и молча­нии и нерешительности, взвешивая, насколько велик риск его отважного предприятия. Наконец, подобно тем, кто бросается с кручи в зияющую пропасть, он откинул рассуждения, зажмурил глаза перед опас­ностью и, громко сказав по-гречески окружающим; «Пусть будет брошен жребий»,— стал переводить войско через реку.

        Лишь только распространились первые слухи об этом событии, в Риме воцарилось беспокойство, страх и смятение, какого не бывало никогда раньше. Сенат тотчас с величайшей поспешностью собрался к Пом­пею, явились и высшие должностные лица. Тулл спро­сил Помпея, где его войско и насколько оно много­численно. После некоторого промедления Помпеи не­уверенно ответил, что легионы, пришедшие от Цезаря, находятся в готовности, а кроме того, он предпола­гает быстро снести воедино набранные прежде три­дцать тысяч человек. Тогда Тулл вскричал: «Ты обма­нул нас, Помпей!» — и предложил послать послов к Цезарю. Некто Фавоний, вообще человек незлобивый, но уверенный, что своей упрямой надменностью он подражает благородному прямодушию Катона, пред­ложил Помпею топнуть ногой и вывести из-под земли обещанные легионы. Помпеи спокойно вынес эту бес­тактную издевку. Когда же Катон стал напоминать ему о том, что еще вначале говорил о Цезаре, Пом­пеи ответил, что предсказания Катона оказались более верными, а он, Помпеи, действовал более дру­желюбно, чем следовало.

        Под командою Цезаря собралось 11 легионов, 5000 конницы и флот из 500 кораблей. Завоевав Испанию, где стояли Помпеевы легионы, Цезарь зимой 49 - 48 г. приступил к переправе войска в Грецию. Часть войска переправилась удачно, но легат Помпей, Бибул, сжег корабли, на которых должна была переехать другая; в то же время Помпей стеснил Цезаря при Диррахии. Цезарь удалился в Фессалию, куда последовал за ним и Помпей

        Неизвестно, чем кончилась бы кампания, если бы Помпей действовал по собственному плану и не был стесняем вмешательством нетерпеливых оптиматов, которые увлекали его к решительному шагу.  По настоянию оптиматов, Помпей, в августе 48 г., вынужден был вступить в битву с Цезарем, при Фарсале; не смотря на значительный перевес его войска над войском Цезаря, сражение было им проиграно. Помпей упал духом, покинул войско и отправился на восток, чтобы там искать помощи. Прибыв в Лесбос, он взял на корабль свою жену Корнелию и младшего сына Секста и поплыл к Кипру, где был снабжен деньгами, а оттуда направился к Египту, в расчете на помощь египетского царя.

Таким образом, верх одержало предложе­ние отправиться в Египет, и Помпеи с женой отплыл с Кипра на селевкийской триере; остальные спутники плыли вместе с ним частью на боевых, частью па грузовых кораблях. Море удилось пересечь беспре­пятственно. Узнав затем, что Птолемей стоит с вой­ском у Пелусия и ведет войну против своей сестры, Помпеи двинулся туда, отправив вперед посланца объявить царю о своем прибытии и просить о помощи. Птолемей был еще очень молод. Потин, управлявший всеми делами, собрал совет самых влиятельных людей (их влияние зависело исключительно от его произво­ла) и велел каждому высказать свое мнение. Возму­тительно было, что о Помпее Магне совет держали евнух Потин, хиосец Теодот — нанятый за плату учи­тель риторики, и египтянин Ахилла. Эти советники были самыми главными среди спальников и воспита­телей царя. И решения такого-то совета должен был ожидать, стоя на якоре в открытом море вдали от берега, Помпеи, который считал ниже своего достоин­ства быть обязанным своим спасением Цезарю!

Советники разошлись во мнениях: одни предлага­ли отправить Помпея восвояси, другие же—пригла­сить и принять. Теодот, однако, желая показать свою проницательность и красноречие, высказал мысль, что оба предложения представляют опасность: ведь, приняв Помпея, сказал он, мы сделаем Цезаря вра­гом, а Помпея своим владыкой; в случае же отказа Помпеи, конечно, поставит нам в вину свое изгнание, а Цезарь—необходимость преследовать Помпея. Поэтому наилучшим выходом и:» положения было бы пригласить Помпея и затем убить его. В самом деле, этим мы окажем и Цезарю великую услугу, и Помпея нам уже не придется опасаться. «Мертвец не кусает­ся»,— с улыбкой закончил он.

«Советники одобрили этот коварный замысел, возложив осуществление его на Ахиллу. По­следний, взяв с собой некоего Септимия, ранее слу­жившего военным трибуном у Помпея, Сальвия, кото­рый был у него центурионом, и трех или четырех слуг, вышел из гавани и направился к кораблю Пом­пея, На борту корабля находились в этот миг знат­нейшие из спутников Помпея, чтобы наблюдать происходящее. Когда они заметили, что прием не по отли­чается царственной пышностью и новее не соответст­вует ожиданиям Теофана, так как всего только не­сколько человек на одной рыбачьей лодке плывут навстречу кораблю, им показалось подозрительным это неуважение и они стали советовать Помпею не­медленно выйти в море, пока они находятся еще вне обстрела. Между тем лодка приблизились, Септимий встал первым и, обратившись к Помпею по-латыни, назвал его императором. Ахилла же приветствовал его по-гречески и пригласил сойти в лодку, так как, дескать, здесь очень мелко и из-за песчаных отмелей проплыть на триере невозможно. В это время спутни­ки Помпея заметили несколько царских кораблей, на борт которых поднимались воины; берег был занят пехотинцами. Поэтому спастись бегством, даже если бы Помпеи переменил свое решение, казалось немыс­лимым, а к тому же выказать недоверие означало бы дать убийцам оправдание в их преступлении. Итак, простившись с Корнелией, которая заранее оплакива­ла его кончину, Помпеи приказал двоим центурионам, вольноотпущеннику Филиппу и рабу по имени Скиф спуститься н лодку. И когда Ахилла уже протянул ему с лодки руку, он повернулся к жене и сыну и произнес ямбы Софокла:

 

Когда к тирану в дом войдет свободный муж,

Он в тот же самый миг становится рабом.

 

Это были последние слова, с которыми Помпей обратился к близким, затем он вошел в лодку. Корабль находился на значительном расстоянии от берега, и так как никто из спутников не сказал ему ни единого дружеского слова, то Помпеи, посмот­рев на Септимия, промолвил: «Если я не ошибаюсь, то узнаю моего старого соратника». Тот кивнул толь­ко головой в знак согласия, но ничего не ответил и видом своим не показал дружеского расположения. Затем последовало долгое молчание, в течение кото­рого Помпеи читал маленький свиток с написанной им по-гречески речью к Птолемею. Когда Помпеи стал приближаться к берегу, Корнелия с друзьями в сильном волнении наблюдала с корабля за тем, что произойдет, и начала уже собираться с духом, видя, что к месту высадки стекается множество придвор­ных, как будто для почетной встречи. Но в тот мо­мент, когда Помпеи оперся на руку Филиппа, чтобы легче было подняться, Семптий сзади пронзил его мечом, а затем вытащили свои мечи Сальвий и Ахилла. Помпей обеими руками натянул па лицо тогу, не сказав и не сделав ничего не соответствующего его достоинству; он издал только стон и мужественно принял удары. Помпей скончался пятидесяти девяти лет, назавтра после дня своего рождения» [2, с. 354].

Немного спустя Цезарь прибыл в Египет — страну, запятнавшую себя таким неслыханным злодеянием. Он отвернулся как от убийцы от того, кто принес ему голову Помпея, и, взяв кольцо Помпея, заплакал. На печатке был вырезан лев, держащий меч. Ахиллу и Потина Цезарь приказал казнить. Сам царь был разбит в сражении и утонул в реке. Софисту же Теодоту удалось ускользнуть от наказания, назначенного ему Цезарем, так как он бежал из Египта и скитал­ся; ведя жалкую жизнь и презираемый всеми. Когда Марк Брут после убийства Цезаря завладел Азией, он отыскал там Теодота и приказал подвергнуть его мучительной казни.

Останки Помпея были переданы Корнелии, кото­рая похоронила их в Альбанском имении.

        Тело его, оставленное на берегу, было похоронено солдатами, а голова торжественно сожжена Цезарем и пепел ее с почестями предан земли.

Список используемой литературы

 

 

1. История древнего Рима: учебн. для вузов/ Под ред. В. И. Кузищина. – М.: Высш. шк., 1994. – 366 с.:ил.

2. Плутарх. Избранные жизнеописания. В 2 т. - М.: Правда, 1987.– 604 с.

 

Заключение

 

    В данной работе мы рассмотрели жизнь великого полководца – Гнея Помпея Магна. Из вышеописанного можно вкратце описать портрет Помпея.

    Особенность состоит в том, что, Помпей достиг могущества и прославился исключительно законными путями, по собственному почину оказав много важных услуг Сулле, когда тот освобождал Италию от тиранов.

Во-вторых, Помпеи и при жизни Суллы постоянно воздавал диктатору подобающие поч<

123	Поделиться:

Воспользуйтесь поиском по сайту: