 |
Окружаешь заботой и ласкою,
|
|
|
|
Чтобы жгучая боль улеглась,
Позабавишь и песней и сказкою.
Ты бесстрашна, спокойна, тверда,
Не напрасно сестрой называешься.
Не отступишь назад никогда,
Никогда под огнем не сгибаешься.
Войска 56-й и 37-й армий Северо-Кавказского фронта 12 февраля, после трехдневных ожесточенных боев, освободили Краснодар и продолжали наступать на запад по обоим берегам Кубани. Форсировав реку Протока, части 9-й и 37-й армий овладели плацдармами на ее западном берегу. В 40-60 км от Краснодара советские части встретили упорное сопротивление гитлеровцев на заранее подготовленном оборонительном рубеже.
Тем временем войска 47-армии начали наступление на новороссийском направлении, однако прорвать оборону противника не удалось. Не выполнила своей задачи и Черноморская группа, которая должна была выйти к Тихорецку и отрезать пути отхода кавказской группировке противника на Таманский полуостров.
В феврале 1943г., стремясь оказать помощь 47-й армии в освобождении Новороссийска, войска Черноморской группы проводили на левом крыле десантную операцию. В штормовую ночь на 4 февраля 1943г. катера старшего лейтенанта Н.И.Сипягина пересекли Цемескую бухту и подошли к скалистой горе Мысхако в тылу врага южнее Новороссийска. Стремительным налетом 200 отважных моряков под командованием майора Ц.Л.Куникова овладели плацдармом 4 кв. км. В течение ночи здесь было высажено до 900 солдат и офицеров морской пехоты. С рассветом противник предпринял ряд ожесточенных атак, но десантники отбили их и закрепились на плацдарме. Матросы и солдаты назвали это место Малой землей. Каждую ночь на помощь десантникам прибывали катера с пополнением и боеприпасами.
|
|
|
Началась битва за Малую землю. К концу первой недели многие моряки отряда были ранены, а в ночь на 12 февраля погиб командир отряда майор Ц.Л.Куников.
Противник подбрасывал к району высадки крупные силы, но отряд продолжал упорно обороняться. После 10-дневных ожесточенных боев десантники закрепились на рубеже Станичка (южная часть Федотовки, гора Мысхако), создавая угрозу правому крылу обороны и отвлекая на себя значительные силы противника.
Так день за днем группа десантных войск под командованием полковника А. С. Потапова и подполковника Д. В. Красникова, полностью изолированная от основных сил армии, отражала атаки врага, укрепляла свою оборону. К сентябрю 1943 г. Мысхако уже представлял собой хорошо оборудованный плацдарм. Здесь было отрыто более 32 км. ходов сообщений с ячейками и окопами, построено 500 огневых сооружений.
Героическими защитниками Мысхако были и саперы 50-го и 338-го инженерных батальонов, вынесшие на своих плечах основную тяжесть создания обороны.
Здесь же, на Малой земле, совершил подвиг младший сержант Михаил Корницкий. Он подбил вражеский танк и, тяжело раненный, попал в окружение. Двумя связками гранат он уничтожил десять гитлеровцев и погиб сам. М.Корницкому посмертно было присвоено звание Героя Советского Союза.
Гитлеровцы штурмовали Малую землю в продолжении всей весны и лета 1943г., израсходовав при этом 11 железнодорожных эшелонов снарядов. Бывали дни, когда фашистская авиация делала по 1500 самолето-вылетов, но Малая земля оставалась непоколебимой, как скала Мысхако.
В марте 1943г. войска Северо-Кавказского фронта вели упорные бои в низовьях Кубани, где противник располагал значительными силами. Пользуясь временной стабилизацией фронта на центральном участке юго-западного направления и готовясь к новому наступлению 1943г., немецко-фашисткое командование решает удержать за собой кубанский плацдарм, с тем чтобы сковать в этом районе возможно больше советских войск и при благоприятных условиях вновь попытаться захватить Кавказ.
|
|
|
Эвакуация частей 17-й немецкой армии через Керченский пролив была приостановлена. Гитлеровцы, продолжая укреплять плацдарм, начали усиливать свои войска новыми соединениями, особенно авиацией, численность которой к апрелю достигла 1000 самолетов. В глубине плацдарма, от приазовских плавней до Новороссийска, немцы построили сильно укрепленный рубеж протяженностью 113 км - Голубую линию.
Еще в январе 1943 года, когда войска Северной черноморской групп войск Закавказского фронта выбили немецко-фашистских захватчиков с Кавказа и стремительным наступлением угрожали всей группировке врага, отходившей по просторам Кубани, опрокинуть ее в море, немецкое командование приступило к строительству оборонительных рубежей на подступах к Таманскому полуострову. Где-то к маю 1943 года оборонительная линия, получившая потом название «Голубая линия», в основном была уже готова.
На строительства этих рубежей оккупанты согнали все местное население. Тысячи жителей из станиц и хуторов под наблюдением гитлеровских автоматчиков рыли траншеи, противотанковые рвы, окопы.
Главная оборонительная полоса, которую оккупанты называли «Голубой линией», имела глубину до шести километров. Левый фланг ее начинался у косы Вербяной на Азовском море, проходил через азовские лиманы, по реке Курке и болотистой местности вдоль реки Адагум до села Киевского. А далее эта линия уходила на юг по рубежу Киевская, Подгорный, Свобода, высота 114,1, Вышка, Ленинское, Горно-Веселый, высота 195,5, Неберджаевская, высота 352,1. Правый фланг ее упирался в Черное море в районе Новороссийска.
Основной оборонительный рубеж врага перед полосой 56-й армии проходил за болотистой рекой Адагум по командным высотам. Станицы, хутора, поселки фашисты превратили в мощные опорные пункты и узлы сопротивления. Систему огня противник организовал со строгим учетом рельефа местности. Все лощины долины, овраги, дефиле находились под перекрестным автоматно-пулеметным, артиллерийским и минометным огнем.
Исключительно сложной была инженерная система заграждений. Перед передним краем «Голубой линии» гитлеровцы установили проволочное заграждение, и не простое, а так называемый фландрский забор: три-четыре ряда заграждений по четыре кола в каждом с промежутками между ними 25-30 метров. Все это было заминировано противотанковыми и противопехотными минами различных образцов. В главной полосе уже тогда, весной 1943 года, была создана система траншей и ходов сообщения полного профиля. Станицы и хутора превращены в опорные пункты, оплетены проволокой подступы к ним, шоссейные дороги и мосты заминированы. Каменные дома превращены в долговременные огневые точки...
|
|
|
На Кубани и Таманском полуострове за главной полосой обороны «Голубой линии» вплоть до Керченского пролива фашисты подготовили десять промежуточных рубежей на удалении один от другого от 5 до 25 километров. Каких только линий и позиций не появилось на таманской земле: «Венская линия» - между Ахтанизовским лиманом и Таманским заливом, а севернее 5 километров, между станицей Ахтанизовской и Таманским заливом, появилась и «Берлинская» линия обороны.
И даже в таких сложнейших условиях советские разведчики проникали через «Голубую линию» целыми разведгруппами и крупными отрядами, успешно выполняли задания командования. Да только ли инженерные оборонительные сооружения и заграждения стесняли действия наших бойцов? Пожалуй, не меньшим препятствием была и местность в этом районе Кубани. И самой сложной преградой, наверное, были плавни. Кто побывал в них летом и осенью 1943 года, хватил в них лиха, вовек того не забудет.
Фотка в плавнях
Конечно, далеко не каждый знает, что такое плавни. Представьте себе огромную территорию, простирающуюся на десятки километров, сплошь заросшую камышом высотою, превышающей два человеческих роста, и залитую водой. Добрая половина плавней - лиманы, глубина воды в которых колеблется от половины до полутора метров, с заболоченными, топкими берегами.
Да и грунт дна - настоящее болото. Вдобавок ко всему - многочисленные протоки, каналы, проливы. Тут раздолье только уткам, гусям, всевозможной болотной и водоплавающей птице.
|
|
|
Знающий местность человек найдет гряды земли между лиманами, поднимающиеся до метра над уровнем воды. Но их мало. Да и они, как правило, заросли камышом. И лишь отдельные островки покрыты разноцветным ковром луговых трав. Их надо знать, надо найти. Человек, впервые попавший в плавни, может испить горькую чашу до дна. Затеряется в зарослях такой воин, и легче иголку в стоге сена найти, чем его. А сам он из плавней вряд ли выберется.
Куда ни глянь - море воды. Укрыться от огня противника негде, окопчика не выроешь, даже не приляжешь на матушку-землю. А намокло обмундирование - не высушишь, кроме как на себе или в руках. Не присядешь поесть, отдохнуть. Можно, конечно, нарубить камыша, да и то в отдалении. Иначе образуется полянка, и перед воздушной разведкой врага окажешься как на ладони. Нужно же это разведчику не больше, чем прошлогодний снег.
Куда ни глянь, виден только кусочек неба. Хуже, чем в лесу. Голос человека слышен только на какие-то сто метров, а ориентироваться без компаса и солнца вообще невозможно. Да и при наличии компаса, даже карты, если не нанес на нее заранее составленный азимут на всех поворотах, не разберешься, где находишься. Страшно попадать в плавни и без рукавиц. Раздвигать камыш голыми руками - значит остаться на много дней с больными, изрезанными руками.
В плавнях - сплошные парадоксы: стоишь в лимане, а на ремне должна быть фляжка с питьевой водой, иначе жажда замучает, нигде не напьешься. Вода здесь горько-соленая. Не взял с собой сухой паек -останешься голодным, пищу приготовить невозможно. Камыш поджечь -сам сгоришь. Поэтому в кармане и держит каждый баночку с сухим спиртом. И не в лесу, а ничего не видно. В лесу заблудился - влезай на самое высокое дерево и ориентируйся. В камышах это исключено. Пройдешь десяток километров - и ни одной запоминающейся точки, детали, пункта. Без ракетницы, свистка, фонаря, радиостанции в плавнях делать нечего. Пошел в разведку большой группой - жди неудач и потерь
В личном составе. Перегрузил себя оружием - завязнешь в болоте. Не организовал настоящей связи и взаимодействия внутри самой разведывательной группы с командованием и поддерживающими подразделениями - в разведку не ходи. Операция заранее обречена на провал.
А сколько в таких условиях ждет разведчика неожиданностей. Трудно представить их в обычных условиях, даже в степи, в лесу, горах. Всего можно было ждать здесь от противника: патрулирования мелкими группами с собаками, засад на возможных путях движения. Рыскали здесь фашисты и на моторных лодках по лиманам, протокам, каналам. Вели наблюдение с высот с помощью биноклей, стереотруб, различных оптических артиллерийских приборов, самолетов-разведчиков, прочесывающих плавни на низких высотах. Обстреливали плавни из пулеметов с переднею края, освещали прожекторами, поджигали камыш...
|
|
|
Поэтому в таких условиях разведчик должен быть физически сильным, выносливым. Хилому, тщедушному тут делать нечего. Небо сквозь камыши быстро с овчинку покажется. От бойца обстановка требует высокой сообразительности, феноменальной памяти, отличного ориентирования на местности. Каждый солдат, сержант и офицер обязан помнить по карте маршрут со всеми его мельчайшими особенностями. Он должен быть отличным пловцом, обладать хорошим слухом, уметь управлять лодкой и, конечно же, быть психологически стойким, выдержанным, знающим цену дружбе и взаимной выручке. Взаимовыручка - святой долг каждого разведчика.
Несмотря на такие трудности, наши бойцы смело шли в тыл врага. Действовали они из засад, производили дерзкие налеты на мелкие штабы и подразделения, уничтожали отдельные изолированные опорные пункты, группы пехоты, захватывали языков, прокладывали маршруты для наших танков.
Широк был диапазон приемов и методов действий разведчиков в плавнях. За восемь месяцев 1943 года разведроты многих дивизий и специальные армейские отряды Северо-Кавказского фронта вписали в летопись Великой Отечественной войны немало героических страниц.
Вспоминается, как еще в марте сорок третьего, освобождая одну станицу Кубани за другой, наши войска вышли на шоссе Краснодар-Новороссийск в район станицы Абинской. Гитлеровцы тогда заняли выгодный рубеж, прикрывавший подступы к одной из крупнейших станиц Кубани -Крымской, и остановили дальнейшее продвижение наших войск. Северный фланг обороны врага перед фронтом 56-й армии упирался в многокилометровые плавни, залитые ледяной водой. На какое- то время фронт стабилизировался - обе стороны перешли к обороне. Наши войска перегруппировывались, пополнялись живой силой, техникой и вооружением, готовились к новому наступлению.
А разведчики? Они, как и саперы - вечные труженики войны. Перед наступлением наших войск им предстояло разведать не только силы врага, характер его обороны, но и хорошо изучить местность, подсказать командованию, где и как лучше ударить по противнику.
Все попытки взять в плен фашиста на переднем крае кончились безуспешно. Не один раз пытались разведчики проникнуть в тыл врага. И вот как-то в один из дней на переднем крае только что созданной обороны, на участке, примыкавшем непосредственно к плавням, командиры разведки слушают деда, как подробно он описал им маршрут до хутора Красного. Тщательнейшим образом записывали разведчики его рассказ. Путь был действительно сложный. Малейшая ошибка - попадешь либо в трясину, либо придется в полной боевой форме, с оружием пуститься вплавь в ледяной воде.
Целый день с раннего утра и до сумерек сидели бойцы: Алексей Смирнов, Александр Островерхов, другие командиры на переднем крае, изучали будущий маршрут движения, наносили на карты каждый поворот, измеряли расстояния, а потом, на следующий день, заучивали эти повороты на память. Заготовили несколько сот колышков метровой и полутораметровой длины. Свой маршрут надо было точно обозначить, чтобы при возвращении следовать в Мингрельскую по старому, знакомому пути.
К вечеру, когда было все уже готово к походу, в Мингрельскую прибыли разведчики-танкисты. Попытать счастья - не пройдут ли на хутор Красный прямо через плавни наши танки? В этом случае они выйдут сразу в тыл фашистов, минуя их главную полосу обороны. Разве это не находка? Используя местность, неожиданно выйти на тылы главной полосы обороны врага, нанести дерзкий удар но его тыловым подразделениям, артиллерийским позициям и резервам.
Разведчики уже на переднем крае обороны. Впереди в темноте поблескивает вода. Шуршит прошлогодний камыш. Ночью отдельные участки его, словно заросли кустарника. Разница лишь в том, что вместо земли - ледяная вода плавней.
К тому времени у воинов выработалось правило: впереди идут саперы, за ними - группа разведчиков с автоматами. Вместе с ними - два артиллериста с радиостанциями и ракетницами. Это - наводчики -целеуказатели. Двигаться пришлось один за другим, гуськом, не сворачивая ни влево, ни вправо. Группа разведчиков с саперами ставила вешки. При столкновении с противником бой вести сложно: стрелять можно только стоя, развернуться по фронту нельзя: кругом вода. Можно по шею окунуться в нее или попасть в трясину. Все надежды на артиллеристов. Они непрерывно держали связь непосредственно с огневыми позициями поддерживающей артиллерийской части, которая и должна была выручить в трудную минуту.
Двигаются уже почти час. Прошли около километра. Солдаты ставят вешки. То и дело командир передовой группы в окружении солдат, чтобы свет электрического фонарика не мог заметить противник, накрывшись плащ - палаткой, смотрит на карту. Иначе можно сбиться с маршрута. Танкисты осматривают местность вправо и влево, щупами -металлическими заостренными прутьями - проверяют плотность грунта, ставят дополнительно колышки для танковых маршрутов.
Свыше двух часов двигались войска в ледяной воде, чтобы преодолеть расстояние в каких-то два километра. Промерзли до костей. Уставшие, в сырой одежде, вернулись они, когда уже начал брезжить рассвет. Но зато какая удача! Через плавни в тыл врага могли выйти не только стрелковые части, но и танки! Грунт под водой оказался плотным. Маршруты были проложены. А это уже - половина победы. И не малая доля в этом была того самого деда из станицы Мингрельской.
Вскоре наши войска перешли в наступление. Освобождена и станица Крымская.
Нелегко было брать пленных на «Голубой линии», да и на других участках. Вспоминает участник Великой Отечественной войны Ст.Перминов:
ФОТКА
«-Осторожными стали фашисты. Командир З8З-й стрелковой дивизии, действовавшей в то время в районе станицы Киевской, ставший потом генерал-полковником, Константин Иванович Провалов вспоминал:
- Как-то в начале августа мне позвонил генерал- лейтенант А. А. Гречко: «Ты долго, Провалов, думаешь без языка воевать?»-«Пытаюсь достать, пока ничего не получается, товарищ командующий».
А взять пленного было действительно очень трудно. Противник сидел в обороне бдительно, беспечности никакой не допускал, и многие разведгруппы, неся потери, возвращались с пустыми руками.
«Ну вот что. Неделя сроку, а язык чтобы был»,- заявил в заключение разговора командарм.
Значит, надо искать новый, необычный способ. А что, если выскочить ночью на танке к первой траншее противника, схватить там гитлеровца и быстро назад?
Пять ночей на переднем крае ревели двигатели двух тракторов -пусть фашист попривыкнет к их шуму... На шестую ночь десант из восьми разведчиков 383-й стрелковой дивизии на танке лейтенанта Олейника прорвался к переднему краю врага. Огнем из автоматов разведчики уничтожили до полутора десятков фашистов, а двоих спеленали и на броне «Валентайна» помчались в свое расположение.
Правда, противник быстро сообразил, что к чему, и, осветив наш танк ракетами, открыл по десанту пулеметный огонь. Два разведчика были ранены, а один пленный убит. Но одного языка привезли живехонького.
Захват вражеских языков всегда был главной задачей войсковых разведчиков. В условиях «Голубой линии» наблюдение давало слишком мало сведении. Воздушная разведка добывала в основном данные о характере и месте оборонительных сооружений, расположения огневых точек и артиллерийских позиций, о подходе и расположении тактических и оперативных резервов и многое другое. А нумерацию частей и соединений, появление новых сил, передислокацию и многие другие вопросы могли уточнить только войсковые разведчики. Группы так называемых дальних разведчиков в сложившихся условиях были тоже бессильны что-либо сделать: слишком сложно было пробраться через передний край обороны врага. Да и выброска с самолетов была нелегкой задачей: боевые порядки противника были слишком плотными.
Поэтому войсковым разведчикам приходилось дерзко пробираться в ближайший тыл врага и в рукопашных схватках брать вражеских языков.
Капитан Дикарев - начальник разведки 328-й стрелковой дивизии. Это был стройный, высокого роста, блондин, храбрый, мужественный человек. Готовившаяся наступательная операция 56-й армии требовала не позднее 12 июля захватить пленного, который мог бы подтвердить силы противостоящей группировки противника. Эту задачу поставил командарм. Поэтому инструктаж разведгруппы проводил командир дивизии полковник Павловский, а непосредственное руководство поисковой группой взял на себя начальник разведки дивизии Дикарев. Он же занялся выбором объекта нападения, разработкой плана поиска и даже подготовкой и тренировкой разведгруппы. Каждый понимал, за этим будет наблюдать генерал- лейтенант А. А. Гречко.
Наверное, гитлеровцы не предполагали, что разведчики изберут объектом для захвата пленного огневую точку, расположенную в кустах перед первой траншеей на восточных скатах высоты 141,7, которая была известка своей неприступностью и коварной конфигурацией. Трудно поверить, почему Дикарев решил брать пленного именно на скатах этой голой высоты н с огневой точки, перед которой чистая поляна, поросшая только травой и хорошо просматриваемая противником. Но Дикарев действовал наверняка. В этом были убеждены и командир группы старший сержант Соколов, в состав которой входило тринадцать человек, и командир группы захвата бесстрашный сержант Таниашвили.
Эта тройка, да еще командиры групп поддержки и обеспечения несколько суток днем и ночью вели наблюдение за объектом. И рассказываю я это для науки будущим разведчикам, а людям, которым трудно теперь представить, в какой страшной обстановке приходилось действовать участника Великой Отечественной. как велик был их героизм, находчивость и отвага. Потому в поисковую группу, и особенно в группу захвата, выбирали лучших бойцов.
Много пришлось начальнику разведки поработать, чтобы поиск был проведен наверняка, успешно. Пришлось и саперам Несколько раз снимать и разгораживать проволочное заграждение врага, а потом все это
восстанавливать, чтобы выдвинуть наблюдателей к переднему краю противника и за несколько десятков метров просмотреть, что же происходит около этой огневой точки ночью. Больше того, в две последующие ночи туда выдвигались подгруппа захвата и подгруппа прикрытия. Действовали, что называется, ювелирно. А саперы три ночи дежурили у прохода в проволочном заграждении: иначе нельзя, вдруг враг обнаружит разрезанную проволоку, приколотую к столбам, и тогда жди засады. Помимо этого, шли упорные тренировки разведчиков в подобной обстановке. Дикарев не давал покоя людям: надо!
В ночь на 8 июля начальник разведки дивизии приказал саперам проделать еще один проход в нескольких десятках метров правее первого, оставив его резервным. Мало ли что может быть: обнаружит противник разрезанную проволоку и закроет путь отхода.
До начала операции остались считанные минуты. Дикарев решает преодолеть поляну перед огневой точкой-объектом нападения и ползком зайти в тыл противника. Группы же прикрытия выдвинуть на уровень дзота справа и слева, прямо перед передним краем обороны врага. Саперов Дикарев оставил у проволочного заграждения для охраны проходов. Наконец, все тронулись в путь.
Группу прикрытия, двигавшуюся справа, противник обнаружил. Завязалась перестрелка. Застрочил и тот ручной пулемет, который должны атакован, разведчики. Горстка храбрецов укрылась в воронке от снаряда и в маленькой канавке. Они неуязвимы для стрелкового оружия. Этот момент и использовали наши смельчаки. Преодолев ползком поляну, они оказались в тылу дзота противника, из которого все еще продолжал строчить пулемет. Да и левая подгруппа прикрытия в те же минуты заняла выгодные позиции.
Таниашвили уже полз вместе с четырьмя бойцами к дзоту с тыла, плотно прижимаясь к матушке-земле. Он управлял подчиненными теперь уже не голосом, не какими-то другими сигналами, а только руками: подтолкнул легонько -вперед, потянул слева от себя бойца -значит, двигайся и смотри влево, задержал -остановись и следи, что будет делать командир. Так и подползли к дзоту вплотную. Каких-то два-три метра осталось до его открытой двери:
-Гранаты! - прошептал Таниашвили.
И пять взрывов почти одновременно раздались в дзоте. Пулемет замолчал. Потом Таниашвили в дверь блиндажа дал еще несколько коротких очередей из автомата. Звучит новая команда: «Вперед!»
Ворвались в блиндаж. На полу - четыре изуродованных трупа. Перестарались ребята. Языка-то пет. Прибилось быстро обыскивать фашистов, изымать, документы, письма. Иногда любая бумажка может сослужить, добрую службу, раскрыть принадлежность к какой-то части или подразделению противника. А Таниашвили начал переворачивать фашистов, припадать ухом к лицу то одного, то другого. И вдруг он радостно воскликнул:
- Жив, гад, а! Обмануть хотел, а? Не вышло, а? Обыск гитлеровцев мгновенно закончился. Началась срочная подготовка обер-ефрейтора (таким он оказался) к эвакуации на передний край. Для этого разведчикам требовались считанные секунды: в рот вояке - перевязочный пакет, чтобы не закричал. Связаны сзади руки и - вперед, к проходу в проволочном заграждении. Теперь уже не ползком, а бегом в полный рост, подгоняя пленного, неслись смельчаки. Еще бы: с ними вражеский язык. А в это же время по сигналу разведчиков - огневой налет наших минометов по участку, откуда как раз и стреляли немцы. Пулеметы врага замолчали. Группы прикрытия быстро возвратились в первую траншею нашей обороны.
Все разведчики были уже на нашем переднем крае, только тогда противник открыл бешеный огонь по нейтральной полосе. Но там уже никого не было.
Командарм А. А. Гречко любил и ценил разведчиков. 9 июля он подписал специальный приказ, в котором были такие строки: «Мною было приказано к 12 июля 1943 года путем захвата контрольных пленных подтвердить действие частей противника перед фронтом армии. Приказ был выполнен умело и в срок. Уничтожен блиндаж противника, захвачен пленный и один пулемет. Разведгруппа без потерь вернулась в свою часть.
За умелую организацию и образцово проведенный разведывательной группой поиск начальника разведывательного отделения дивизии капитана Дикарева награждаю часами. Командиру 328-й гвардии полковнику Павловскому, всех командиров и бойцов, отличившихся во время проведения разведывательного поиска, представить к наградам». Такая забота командарма воодушевляла разведчиков на новые ратные дела.
...Июльские дни сорок третьего года. Неподалеку от поселка Подгорный войска 56-й армии перешли в наступление. 23 июля в полосе 109-й гвардейской стрелковой дивизии шли жаркие бои. Противник яростно сопротивлялся, переходил часто в контратаки. К концу дня бой затихал. Было ясно, что враг попытается выбить части дивизии с занятых рубежей. Следовал установить, где будет контратаковать противник, куда он ночью подтянет свои резервы, огневые средства, артиллерию и минометы или, может быть, наоборот, оттянет в тыл, чтобы не рисковать и своевременно вывести свои части из-под удара нашей артиллерии. Эта задача и была поставлена разведгруппе гвардии старшего сержанта Царькова. А чтобы успешно решить ее, надо захватить пленного.
В подвижных видах боя, когда перемещаются и свои войска, и части противника, на подготовку к поиску времени не остается. Получив приказ. Царьков сразу же вышел в боевые порядки своих частей и залег в виноградниках южнее Подгорного. В группе Царькова пять человек. До темноты хорошо сориентировались, понаблюдали за противником, установили его огневые точки на переднем крае обороны, определили и место лощину с кустарником, по которому они смогут пробраться во вражеский тыл. Обнаружили и тропинку, по которой ночью идет передвижение солдат противника.
С наступлением темноты Царьков вместе со своими товарищами, крадучись, то осторожным шагом, то ползком, достиг первых кустарников, перешел вброд речушку Гечепсин и залег. Продвинулись в глубину обороны еще метров на триста и снова залегли. Приготовились к бою. Теперь в любую минуту по тропинке с юго-западного направления могли появиться гитлеровцы. Одиночного солдата разведчики не ожидали. Знали, по переднему краю ночью фашисты ходят не менее двух человек или группой.
Противник не заставил долго ждать. Как по заказу, к разведчикам по тропинке двигалась группа человек в десять. Оккупанты шли строем к переднему краю обороны. На размышление Царькову времени не оставалось. Решение надо принимать мгновенно, иначе сам станешь языком. Упустишь инициативу, дашь возможность обнаружить себя -считай, все пропало. Инициатива в таких случаях равна победе. «Мы в засаде не обнаружены, проносится в голове у командира, - да и группа идет строем, это втройне выгодно. Надо атаковать».
Царьков приказал двум разведчикам перебежать на другую сторону тропинки, с тем, чтобы ударить сразу с двух сторон. Сам с двумя бойцами остался на месте, в кустарнике. Сигнал нападения - бросок гранаты Царь- ков. Подчиненные мгновенно повторяют действия командира.
Трудно рассказать о чувствах разведчиков в ожидании такой схватки. Все это надо пережить. Нет страха только у человека натренированного и побывавшего много раз в подобных переплетах. Нервы напряжены до предела, и кажется, физической силы у каждого прибавляется вдвое. Я не помню случая, чтобы враг, захваченный разведчиками, когда-либо выскользнул из их рук. Это всегда была мертвая хватка в буквальном
Смысле.
Как только группа вошла в расположение разведчиков, в нее полетели одновременно пять гранат. Только прогремели взрывы, вся пятерка ринулась на вражеских солдат. Разведчики не стреляли, потому что автоматные очереди могла привлечь внимание фашистов, дежуривших на соседних огневых точках. А почти одновременный взрыв гранат был похож на разрыв мин или снаряда. Хитро Царьков поступил.
Один обезумевший фашист сидел на земле с поднятыми руками. Рад, что остался жив, а плен ему не так уж страшен... Солдаты вражеской армии к тому времени это представляли прекрасно, потому и показания всегда давали охотно. За два года войны я знал только один случай, здесь же, на Кубани, когда молодой летчик, член союза гитлеровской молодежи, захваченный нами невдалеке от станицы Абинской, отказался отвечать на вопросы переводчика 56-й армии Якова Михайловича Рабиновича. Верзила стоял перед Рабиновичем и на любой вопрос, вытягивая вперед и вверх правую руку в фашистском приветствии, орал только «хайль Гитлер».Никакие уговоры переводчика не подействовали на отъявленного фанатика.
Царьков и его разведчики постарались побыстрей Добраться с пленным к своим. Изъяли документы, взяли по немецкому автомату и готовы были двинуться в обратный путь. Вдруг один из «убитых» ринулся бежать. Царьков гранатой остановил его.
Через считанные минуты группа прибыла на передний край обороны. Командованию дивизии разведчики передали пленного, документы и пять трофейных автоматов.
...Считают, что наблюдение за противником - пассивны и очень скучный метод ведения разведки. Нет, не совсем так. Тут надо иметь в виду, какое наблюдением где, в каких условиях и кто его ведет. Как-то раз тогда же в июле в разгар жестоких сражений за «Голубую линию» группе разведчиков 83-й горно-стрелковой дивизии во главе с сержантом Букиным поставили задачу - наблюдением с высоты 352,1, что южнее станицы Неберджаевской, с нейтральной полосы, установить Районы скопления противника, выявить огневые точки и предупредить наши части о готовящихся контратаках.
Казалось, что тут героического: сиди и посматривай, переходи на другое место и опять наблюдай, докладывай обо всем замеченном вышестоящему начальнику.
Нет, не так понимали подобные задачи разведчики. Сержант Букин расположил своих наблюдателей в разных местах, а сам переходил с одного места на другое и пристально осматривал в бинокль местность. Да и противник не заставил Букина ждать, обнаружив себя на опушке одной из рощ. Дальнейшее наблюдение подтвердило: враг накапливал здесь силы для контратаки. Букин донес об этом начальнику, а сам с разведчиками продолжал наблюдение.
И вдруг, что это? Букин не верил своим глазам. Совсем рядом с ним в маленьком укрытии за кустом два гитлеровца устанавливают пулемет.
Букин прошептал одному из наблюдателей: «Смотри, ошалели фашисты, куда забрались! Ну, мы им сейчас покажем кузькину мать! Прекрасная цель, лучше не сыщешь!»
А в это время захватчики открыли артиллерийский и минометный огонь по нашей обороне - начали артиллерийскую подготовку. Того и смотри, противник начнет атаку, а вражеский пулемет будет поддерживать пехоту огнем.
«Ну нет, - решил Букин, - не бывать этому.» Он приказал двум разведчикам продолжать наблюдение за противником. Остальным наказал: «Смотреть за мной во все глаза. Будьте готовы мгновенно помочь огоньком. А сам, взяв с собой двух разведчиков, пополз с ними в обход вражеского пулемета, из которого фашисты уже открыли огонь по нашему переднему краю. Противник контратаковал. Вражеская пехота шла по нейтральной полосе, готовая вот-вот броситься в рукопашную.
Букин тем временем со своими смельчаками оказался в тылу пулемета, подполз прямо вплотную к нему. Враги не замечают, бьют по нашему переднему краю из ручника.
«Приготовиться! - чуть слышно произнес Букин. И тут же: - Огонь!» - яростно крикнул сержант.
Из трех автоматов разведчики в упор расстреляли вояк.
У вражеского пулемета мгновенно появился новый боевой расчет из трех разведчиков. Букин лег за пулемет. Одного сделал вторым номером, а третьему бойцу приказал наблюдать.
Обстановка, прямо скажем, создалась оригинальная. Вражеские пехотинцы, не понимая, откуда их так поливают огнем с близкого расстояния, бросились к своей потовой траншее в надежде там уцелеть. По бегущим строчили пулеметы и с первой траншеи нашей обороны, мины и снаряды накрывали удиравших гитлеровцев.
Большую роль в отражении контратаки противника сыграл сержант со своими товарищами.
Ну, а Букин тем временем не спеша, захватив с собой вражеский пулемет и документы пулеметчиков, скрылся с ребятами в кустарнике по той же лощине, по которой двигался в обход гитлеровских вояк. Короткими перебежками группа прибыла на свой ЦП.
Смелость и находчивость в сложной обстановке, быстрота, точный расчет во внезапно и выгодно сложившейся обстановке принесли победу.»
В боях за кубанскую станицу Киевская батарея 50-го гвардейского минометного полка поддерживала наступление стрелковой части. На марше водитель старший сержант В.Н.Терлецкий был тяжело ранен осколком в живот. Превозмогая боль, зажав рану рукой, он продолжал вести машину. На огневой позиции водитель скончался.
Упорные бои за Кубань велись на суше и в воздухе. За сутки летчики совершали 25-30 вылетов. С 23-го апреля по 10 мая было сбито 280 вражеских самолетов. В воздушных сражениях советские летчики не раз показывали пример героизма, мастерства, находчивости и взаимной выручки. Особенно отличились летчики А. М. Покрышкин, братья Дмитрий и Борис Глинки, В. Л. Фадеев, В. Д. Левицкий, К. Г. Науменко, Г. А. Речкалов, В. П. Приказчиков, И. И. Берестелев, П. В. Ковалев, Г. К. Кудря, А. С. Рогожин и другие, ставшие Героями Советского Союза. Здесь сражался 46-й гвардейский Таманский ордена Красного Знамени, ордена Суворова 3-й степени бомбардировочный полк под командованием майора Е. Д. Бершанской и комиссара С. Я. Речкевич. Впоследствии среди женщин-летчиц полка было 23 Героя Советского Союза.
Освободив станицу Крымская и выйдя к главному рубежу вражеской обороны, войска Северо-Кавказского фронта в течение 16 суток готовились к наступательной операции с задачей прорвать Голубую линию и выйти на Таманский полуостров.
26 мая войска перешли в наступление, вклинились до 5 км в оборону противника, захватив ряд опорных пунктов первой позиции, но завершить прорыв Голубой линии не смогли. Гитлеровцы упорно контратаковали. После неудачной попытки прорвать Голубую линию войска Северо-Кавказского фронта перешли к обороне. Лишь на отдельных участках велись бои местного значения.
Почти полгода войска 9-й и 37-й армий вели бои в кубанских плавнях. Боевые действия в этом труднодоступном районе потребовали от наших офицеров изобретательности, изыскания новых способов подготовки к ведению боя и построения боевых порядков войск при наступлении.
Разгр
