Референция и проблема тождества

Если до сих пор шла речь о том аспекте референции который имеет отношение к проблеме существования, то ниже будет затронут аспект референции, связанный с аксиомой идентичности, формулируемой следующим образом: если предикат истинен относительно данного предмета, он истинен относительно всего, что тождественно данному предмету, независимо от того, каким именем он обозначен. Приведенная посылка служит основанием для закона взаимозаменимости тождественных величин, называемого законом Лейбница. Согласно этому закону Eadem sunt, quae sibi mutuo substitui possunt salva veri-tate Тождественны те величины, которые могут заменять ДРУ^Г друга бее изменения истинностного значения предложения'.

Между тем было обращено внимание на то, что замена одного имени предмета другим именем того же предмета далеко не во всех контекстах проходит бесследно для содержания предложения. Уже Г. Фреге привлек внимание к тем случаям, когда взаимозамены имен одного денотата (лица или предмета) существенно отражаются на содержании и истинностном значении высказывания.

Ища выход ив парадокса, состоящего в том, что а = b столь же истинно, как и а = а, но отлично от него по информативному или познавательному содержанию, Г. Фреге формулирует положение, согласно которому явыковые знаки, семантическая структура которых складывается из смысла и референции (Sinn und Bedeutung), могут совпадать по референции (т. е. относиться к одному и тому же предмету) и различаться по смыслу (значению). «Венера есть Утренняя ввевда» истинно, так как оба имени совпадают по референции, но эта пропозиция отлична по содержанию от предложения «Венера есть Венера», поскольку, имея один и тот же референт, существительные Венера и Утренняя звезда различны по смыслу.

Если сочетание Утренняя звезда употреблено как имя собственное, то его смысл не существен для значения предложения тождества, информативность которого создается не смыслами термов, а констатацией факта идентичности объектов (подробнее см. в гл. V). Если же сочетание утренняя звезда употреблено лишь для указания на то, что Венера появляется на небосклоне в утренние (а не только вечерние) часы, то приведенное предложение не выражает отношений тождества.

Позднее область, в которой невозможны взаимозамены идентичных имен, стала предметом специального изучения, и ее контуры обозначились более четко. Основная заслуга в этом принадлежит У. О. Куайну, который предпринял систематическое обследование так называемых косвенных, и шире интенсиональных, контекстов. У. Куайн указал на три типа отклонений от принципа взаимозаменимости идентичных термов ⁸³.

Субституция невозможна, если имя (член равенства) употреблено автонимно, т. е. фигурирует как таковое, без отнесенности к референту. Так, хотя истинно предложение тождества Giorgione = Вагbaгеlli оно не дает возможности произвести подстановку имени ВагЬагеШ вместо имени Giorgione (увеличительное от Giorgio) в суждении Giorgione was so-called because of his size Джорджоне был прозван так за свой высокий рост\ В этом суждении имя Giorgione как бы синтезирует референтное и нереферентное (цитатное, автонимное) употребление. Ср. Giorgione was called Giorgione because of his size 'Джорджоне называли «Джорджоне» за его большой рост\

Другой тип не чисто референтного употребления имен может быть проиллюстрирован следующим примером. Возьмем два истинных высказывания: (1) Филипп полагает, что Тегусигальпа находится в Никарагуа и (2) Тегусигальпа есть столица Гондураса. Констатация тождества в этом втором суждении не дает возможности произвести соответствующую подстановку в первом предложении: суждение Филипп полагает, что столица Гондураса находится в Никарагуа ложно. В данном случае речь идет о цитации, создающей «темный» в отношении референции контекст (referentially opaque context). Выраже-

³³ W. Quine. From a logical point of view. N. Y., 1961, стр. 139— 159.

ние «...полагает, что...», как и все прочие формулы, вводящие косвенную речь, образует непрозрачный контекст, в котором невозможна взаимозаменимость термов, входящих в утверждение идентичности. Чтобы сделать еще более очевидным различие между референтно затемненными и референтно прозрачными контекстами, У. Куайн сравнивает предложения Филипп не знает, что Туллий разоблачил Катилину и Кресс слышал, как Туллий разоблачал Катилину. Истинное утверждение тождества Туллий есть Цицерон не дает оснований для подстановки имени Цицерон вместо имени Туллий в первом высказывании: утверждение Филипп не знает, что Цицерон разоблачил Катилину ложно. Однако, во втором случае такая субституция возможна. Предложение Кресс слышал, как Цицерон разоблачал Катилину сохраняет истинность, несмотря на замену одного имени другим. В отличие от первого предложения данное высказывание не создает референтной затемненности. В нем утверждается определенное отношение между тремя лицами. Это отношение не изменится от изменения наименований тех лиц, которые им связаны.

К числу референтно затемненных относятся также модальные контексты, образуемые такими выражениями, как необходимо, возможно и т. п. Это видно на примере следующих утверждений. Предположим, даны два истинных высказывания: 1) Число планет равно 9; 2) Число планет, возможно, менее 7. Если, на основе утверждения тождества, Мы бы сделали подстановку одного терма вместо другого во втором высказывании, то вместо истинного суждения получили бы ложное утверждение 9, возможно, меньше 7, Таким образом, референтная затемненность создается автонимным употреблением имени, косвенной речью и модальным контекстом. Три названных фактора не позволяют производить взаимозамены тождественных по своей референции имен. Эти же контексты создают исключения из правил квантификации.

Охарактеризовав отступления от закона Лейбница, Куайн принимает его в следующем виде: если дано истинное утверждение идентичности двух сущностей, то идентичные термы взаимозаменимы в любой референтно открытой позиции в истинном суждении с сохранением значения истинности. Поскольку позиции, зависимые от интенсиональных глаголов, лишены референтной открытости (прозрачности, незатемненности), то соответствующий предложения не составляют контрпримеров к закону взаимозаменимости идентичных сущностей в версии Куайна.

Говоря об именах, фигурирующих в неэкстенсиональных контекстах, Л. Линский ³⁴ сравнивал их с Янусом: одно их лицо экстенсионально (или прозрачно), другое интенсионально (или затемнено, по Куайну). Поэтому интенсиональное предложение может быть понято двояко—в «прозрачном» и «темном» смысле. Так, предложение Э@ип хотел жениться на своей матери может считаться истинным, если его понимать «прозрачно», т. е. видеть за именем лицо, или иначе, считать выражение на своей матери субститутом собственного имени на Иокасте, а все предложение интерпретировать как Эдип хотел жениться на женщине, которая фактически била его матерью. «Темное» понимание приведенного предложения сводит его к иному логическому содержанию»: 'Эдип хотел сделать истинным суждение о том, что мать Эдипа есть жена Эдипа\ В такой трактовке, которая относится к уровню смысла, а не референции, анализируемое предложение следует считать ложным, поскольку Эдип не знал, что Иокаста его мать.

Л. Линский обратил внимание на то, что, приняв принцип взаимозаменимости идентичных сущностей, логики не отличили его от другого, важного для теории тождеств,, принципа неразличимости идентичных величин (the principle of the indiscernability of identicals). Этот последний констатирует, что если х = у, то любое свойство х есть в то же время свойство у и, соответственно, наоборот. Этот принцип, однако, не имплицирует, как отмечает Линский, что х и у взаимозаменимы в любом контексте ^зб. Понимание положения о неразличимости идентичных сущностей в смысле их взаимозаменимости было характерно, в частности, для Рассела, который эксплицитно выводил второй из названных принципов из первого.

Некоторые из недоразумений (скорее, чем парадоксов) референции связаны с тем, что определенные дескрипции, употребленные в связочных предложениях, трактовались логиками как референтные выражения. Поэтому такие предложения, как «Вальтер Скотт есть автор

£ L. Linsky. Указ. соч., стр. 74—75. ³§ Там же, стр. 79.

„Ваверлея"», понимались только как утверждении идентичности, т. е. тождества некоторого лица самому себе, а не как утверждения отношения, существующего между двумя референтными именами — Скоттом и «Ваверлеем» (см. выше об атрибутивном значении определенных дескрипций).

Для последующего изложения существенно различать по крайней мере следующие виды референции: 1) отнесение имени к признакам класса (Этот предмет — карандаш); 2) отнесение имени к любому члену класса (Дай мне карандаш); 3) отнесение имени к объекту, известному говорящему, но не знакомому адресату (Вчера я встретил одного приятеля); 4) отнесение имени к единичному, но не идентифицированному предмету (Вчера было совершено ограбление банка. Грабитель не пойман); 5) отнесение имени к идентифицированному объекту (Петя женился на Вере); 6) отнесение имени к целиком взятому классу объектов (Люди смертны). Перечисленные типы референции различаются между собой по той роли, которую играет в них смысл имени.