История о том, как я упал с четвёртого этажа.

 

Я шёл из спортзала домой. Был хмурый осенний вечер. На улице слякоть, ботинки в грязи, в голове - грустные мысли. Было что-то около восьми, быстро темнело. Я шёл не оглядываясь, глядя куда-то вперёд перед собой. В ушах наушники, в наушниках электронная музыка. Обычный осенний вечер, даже проезжающая мимо машина обыденно попыталась облить меня грязью из лужи, одно что я шёл не у края тротуара. Знаете, если вам хочется погрустить, то забудьте о подоконниках, кофе, сигаретах и равномерном стуке дождевых капель о ваше окно. Лучше прогуляйтесь по городу в серый осенний денёк. Я люблю такую погоду, но не из-за рек грязи и угрюмых лиц прохожих, а из-за настроения, которое она создаёт. Иногда бывает очень полезно погрустить не из-за чего-то, а просто так, чтобы вспомнить о том, на какой спектр эмоций способно наше сознание. Вспомнить о том, почему мы способны убивать так же спокойно как и любить. Не забывать о том, что мы умеем чувствовать, чтобы эти самые чувства не атрофировались, превращая нас в без эмоциональную биомассу, выходящую из дома лишь потому что так надо.

Я выпал из своей головы, точнее это был наушник, врезавшись в мужчину с двумя пакетами, который стоял по середь дороги и пялился куда-то вверх. Я уж было хотел сказать ему пару не очень приятных слов, когда мой взгляд скользнул в ту сторону, куда уставился он.

На высоте четвертого этажа на карнизе около распахнутого окошка стояла невероятно бледная девушка, лет шестнадцать. Её пепельные волосы развевал холодный ветер. Из одежды на ней были домашние шорты и серая майка, так что я даже с трудом разглядел её на фоне грязной серой стены.

- Эй, ты, не делай этого! – крикну ей я.

- Я так больше не хочу, я не могу больше сидеть в этой комнате, - со слезами на глазах ответила она мне. Ответила, шевеля лишь одними губами, но я услышал её. – Они не выпускают меня, держат в четырёх стенах.

- Постой, давай я поднимусь и мы поговорим об этом. Не прыгай!

Девушка лишь слабо кивнула или просто наклонила голову. Я рванул к парадной двери здания, прикинув, что квартира должна быть первой справа от лестницы на четвёртом этаже. Взлетев по лестнице, я выскочил на площадку и бегло огляделся. Типичная хрущёвка – лестничный пролёт, четыре двери разной степени надёжности, электрический щиток и стены неопределимого цвета. Я начал стучать в дверь, от ударов моего кулака она приоткрылась. Возможно, девушка внемлила моим словам и вылезла поговорить. Я аккуратно открыл дверь и, прикрыв её за собой, зашёл в полумрак коридора.

В квартире было через чур тихо. Ну, знаете, не такая бытовая тишина, с капающей из крана водой и шорохом из-за стены, а вообще тишина, ни единого звука. Все двери закрыты, единственное освещение – свет, пробивающийся сквозь щели дверных проёмов. На крючках справа от меня висели несколько осенних курток и пуховик, который видимо уже достали из-за сбивчиво наступающих грядущих зимних холодов. Обычный к слову коридор, но эта тишина.

- Тут кто-нибудь есть? – я неуверенно спросил пустоту, скорее чтобы нарушить гнетущую тишину, нежели правда в надежде, что кто-то мне откликнется.

Я вспомнил, зачем вообще сюда поднялся и поспешил к двери, за которой я предполагал находиться нужное мне окно. Подойдя поближе, я увидел, что перед дверью насыпан полукругом белый порошок. Когда я через него перешагнул, по телу пробежали мурашки. Открыв дверь в комнату, меня обдало холодом и страхом. Господи, что за гнетущая атмосфера царила здесь. Старые засаленные обои коричневого цвета с еле различимым узором. Ветхие шкафы забитые доверху сотнями книг с обтрёпанными корешками. Приглядевшись, я заметил, что все стены в свободных от шкафов промежутках чем-то изрисованы, а в одном месте в стену была воткнута вилка, с повешенной на неё жутковатой маской, изображавшей обезьянью морду. Напротив двери стоял стол, заваленный бумагами, карандашами и другой канцелярской мелочью. Всё это освещала настольная лампа антикварного вида. Перед столом стояло офисное кресло на колёсиках, повёрнутое в сторону окна.

Вырвавшись из ступора, я обратил своё внимание на окно и заметил девушку, сидящую на подоконнике и печально глядящую на меня.

- Видишь, где мне приходиться жить? Они не выпускают меня отсюда. Четвёртый год я смотрю на эти стены. Безвылазно. Мои родители даже не заходят ко мне в комнату, боятся меня. Приносят еду и ставят у двери. Даже не стучат. – Она на минуту замолчала, глядя в окно, потом продолжила, - Я кричала им сегодня, проклинала их, и они убежали, видимо забыв закрыть за собой дверь, раз уж ты смог сюда попасть.

Она снова опустила свои тёмные глаза вниз, на улицу.

- Хм, смотри, зевака пошёл по своим делам, решил, что сегодня для него не будет представления, а зря. Надо было проявить немного терпения. – Она бросила на меня быстрый взгляд, печально улыбнулась. – Я должна это сделать, пока они не поставили мне решётку на окно. Должна избавиться от всего этого.

- Тут слишком низко, - зачем-то глухо сказал я.

Она снова посмотрела на меня и улыбнулась.

- Это очень мило с твоей стороны. И совет, и то что ты вообще поднялся ко мне. Спасибо, но это не поможет. Тебе не понять, - она свесила ноги за окно.

Я подскочил и схватил её за руку.

- Не надо, пойдём со мной, я тебе помогу, - я постарался убедительно посмотреть ей в глаза, она посмотрела в мои.

- Лучше давай ты пойдёшь со мной, - сказала она и неожиданно сильно вцепилась мне в руку и подтащила к окну.

Я глянул вниз и попытался отшарахнуться, так как сверху высота четвёртого этажа показалась гораздо смертоносней, чем снизу, но у меня это не получилось, так она держала меня очень крепко. Девушка наклонилась к моему уху, и я почувствовал её горячее дыхание.

- Тебе понравится там, милый. Нам будем весело вдвоём.

Она рванула меня, и я вылетел из окна спиной вперёд. Увидел её тёмные глаза, улыбку в уголках губ, развевающуюся маечку. Почувствовал хруст в шее, её лицо в миллиметре от моего и темнота.

*****

Я очнулся в кровати, укутанный в одеяло. Было очень тепло и не хотелось открывать глаза. Прислушался к своим ощущения – уютно. Как же не хочется вставать, но надо, а то наверняка я уже опаздываю на работу, будильника я не слышал, значит скорее всего проспал.

Я попытался потереть глаза ладошками, чтобы снять дремоту, но не смог поднять руку. Открыл глаза. Я находился в больничной палате, укрытый одеялам по самый подбородок. Руки и ноги свои я не видел, но, по всей видимости, я был довольно основательно покрыт гипсом. В глаза лез бинт, намотанный сверху на голову. Сонливость моментально улетучилось. Я вспомнил, как тут оказался, попытался повертеть головой, посмотреть по сторонам, но шейный корсет сковал все мои движения. Пальцы рук я чувствовал, а вот ноги вроде нет. Внутри всё похолодело.

На стене, напротив моей койки, висел телевизор и показывал какие-то мультики, где белочка строила катапульту, чтобы, по всей видимости, запустить рядом лежащий арбуз в бабушку, сидящую в дупле поодаль стоящего дуба. Бред. Краем глаза, я заметил цветы стоящие рядом на тумбочке около моей кровати.

Я попытался позвать медсестру, должна же здесь быть медсестра, но смог только нечленораздельно помычать – рот был завязан. У меня начали закрадываться сомнения, в больнице ли я, уж больно старательно меня упаковали.

От мыслей меня отвлёк скрип. Судя по звуку, дверь в палату открылась и кто-то вошёл.

- Доброе утро, Афанасий. Вижу, вы уже очнулись, - раздался откуда-то справа приятный вкрадчивый мужской голос. – Меня зовут Галактион, и я ваш личный демон-надзиратель.

«Погодите, что?» – пронеслось у меня в голове.

- Ммм? Ммм-ммм?

- Да-да, Афанасий, не переживайте, вы всё верно услышали, - с усмешкой в голосе сказал Галактион. – Сейчас я вас развяжу, и мы всё с вами посмотрим и обсудим. Не вы первый, не вы последний.

В поле моего зрения показалась обычная человеческая рука, прикреплённая к обычному человеческому торсу, почему-то обнажённому и модельно накаченному. А вот от его головы я чуть снова не провалился в небытиё. К крупному телу была органично приделана голова гориллы, заканчивающаяся волосатыми плечами, плавно перетекающие в тянущиеся ко мне человеческие руки.

- Не удивляйтесь сильно моему виду, Афанасий. Если выражать более понятными вам терминами, я ваш демон-хранитель и предстою перед вами в виде вашего тотемного животного. Наполовину человек, наполовину животное. Не совсем то, что вы бы увидели, если бы вы встретились со своим ангелом-хранителем, все-таки я существо, более приземлённое и демоническое, нежели ангелы, - в глубине его чёрных глаз сверкнул огонёк. - Да и терминология у нас немного другая, мне больше нравится надзирательствовать над своими подопечными, просто привёл такую аналогию, чтобы вам было понятней.

Пока демон посвящал меня в тонкости своего рода занятий, он скинул с меня одеяла и начал отстёгивать тяжёлые кожаные ремни, которые приковывали меня к кровати. Как только они начали спадать с моего тела, я почувствовал свои конечности и начал ими шевелить, чтобы размять. Ощущения гипса и бинтов было, как оказалось, эфемерным и сразу же пропало, как только последний ремень был убран с моей головы.

- Только без глупостей, друг мой, бежать вам некуда, да и со мной будет безопасней, пока вы тут не обвыкнитесь, - сказал Галактион, бросив взгляд на мои беспокойно ёрзающие ноги.

- Я, кх-км. Кх-орошо.

Я медленно сел, потирая запястья, потом так же аккуратно встал, переступил с ноги на ногу. Организм чувствовал себя здоровым, конечности охотно слушались.

- Видимо, я не так хорошо пережил то падение, как мне вначале показалось, - сказал я скорее всего просто для поддержания разговора.

- Ну, я бы не сказал, что вы вообще его пережили, - сказал демон и засмеялся низким утробным смехом. «Да, я слышал такой смех», - мелькнуло у меня в голове, - «в зоопарке».

Галактион утёр слезу с глаза и похлопал меня по плечу другой рукой.

- Хватит, грубо говоря, тянуть кота за, кхм, хвост. Пойдёмте, Афанасий, я вам тут всё покажу.

Демон пружинистым шагом направился к двери, махнув мне рукой, чтобы я двигался за ним следом. Ноги его тоже были нечеловеческими. Мощные, изогнутые назад лапы, судя по хвосту львиные. Я глубоко вдохнул, медленно выдохнул, и, решив ничему не удивляться, пошёл следом.

- Галактион, простите, а у меня разве два тотемных животных? – догнав своего надзирателя, решил полюбопытствовать я.

Демон ощерился в улыбке, обошёл меня сзади и встал со стороны левого плеча.

- Так привычней, - сказал он, - да и я не буду отвлекать вас от экскурсии. Афанасий, можете идти куда ходите, а я вам всё что хотите, расскажу. Сегодня у вас ознакомительный денёк. Только не плюйте через левое плечо, если вас сильно что-то поразит, хотя насколько я помню, вы не сильно набожный человек.

Галактион снова засмеялся. Какой демон-весельчак попался мне. Я огляделся, мы стояли в обычном больничном коридоре, вдоль стен жесткие деревянные лавочки, в конце коридора автомат с кофе и шоколадками. Что-то тут и смотреть не на что.

- Надо просто выйти отсюда, - прочитав мои мысли, сказал надзиратель, - это, так сказать, стартовая локация, чтобы не шокировать новичков.

Я оглянулся на него, изобразив как будто собираюсь сплюнуть, он осудительно на меня посмотрел, покачал головой. Я улыбнулся.

- А вы быстро осваиваетесь, друг мой. Но, всё же, пойдёмте вперёд, я обещаю там есть на что посмотреть.

Мы двинулись вперёд по коридору. По стенам висело множество портретов, некоторые со знакомыми всем школьникам и знакомым с историей людьми, некоторые с какими-то безликими лицами.

- Что это за картины?

- Это наши особенно почётные гости, которые были убиты с умыслом и без, как и вы, Афанасий. Но вы места на стене, к сожалению для вас, заслужить не успели. Ведь вы столько упустили в жизни, соблюдая выдуманные людьми нормы приличия. А вот, к примеру, этот мужчина, я уверен, вам не известный, - он указал рукой, на портрет низенького лысеющего мужчины, с типичными усами и большими квадратными очками, - себя этими нормами как раз не обременял, и прожил довольно таки занимательную жизнь, в конце которой был забит своей замученной сожительницей до смерти парой старых туфель.

Я отвернулся от стены и пошёл дальше по коридору. Меня перестало забавлять моё здесь присутствие. За всеми этим разговором, разбавленным шуточками, не скрывалось ничего хорошего. Это был лишь ознакомительный денёк. А что ждало меня после, я совершенно не знал.

Мы дошли до конца коридора, вышли на лестницу, спустились с четвёртого на первый этаж. Интересно, а кого при жизни повесили или застрелили, так же символично покидают «стартовую локацию»? Прошли по пустому вестибюлю, и вышли через дверь на улицу. Ну, как улицу… Наружу. Не знаю, наверно я даже не буду это описывать, сами когда-нибудь увидите. Шучу-шучу.

Вулканы на фоне, раскалённая земля, из трещин которой вырываются столбы лавы. Пар и невыносимая жара, вроде так это себе представляем мы, когда сидим дома в пледе, читаем книжки и попиваем горячий чаёк.

Комплекс белых больничный зданий, огороженных высокой стеной, ровные, на вид словно чательно укатанный бетон, дорожки, разделительные полосы, засаженные аккуратно подстриженными колючими кустами без зелённых листочков. Здесь тоже весна, пояснил мне Галактион. Над головой темнеющий где-то очень далеко свод огромной пещеры. Сухой воздух и тишина. Ни одной души, ни кого.

- А где все? – удивлённо спросил я.

- Ты можешь видеть только тех, с кем разговаривал при жизни. И демонов, которые обратились к тебе лично. Дурацкое правило, но это как-то связано с божественной силой слов, и мы ничего не можем с этим поделать. Будь моя воля, вы бы вообще друг друга не видели. Но, мы по крайней мере можем поспособствовать тому, чтобы вы встречались как можно реже.

- Зачем?

- Одиночество, оно сводит с ума. А мы всё-таки в аду.

М-да. В голове мелькнула мысль.

- Здания ведь разделены по виду смерти? Так?

- Да. Мы тут любим всё систематизировать. Педантичность – демоническая черта. Это бог нашмалял землю за семь дней, а имена тварям давать заставил людей. А мы любим порядочек, знаешь ли. Чтобы всё на своём месте.

- А где тут здание для самоубийц? Покажи, пожалуйста, - попросил я.

- Ее, скорее всего, уже увели, это мы с тобой тут будем шарахаться ещё целый день, потому что… - Галактион замолчал и бросил на меня беспокойный взгляд. Я сделал вид, что не заметил. – Ну, если хочешь, давай сходим, ты же этого хочешь? Доставлю тебе напоследок удовольствие. Только без драк – убила и убила, кто прошлоё помянет, тому глаз вон, – демон снова зашёлся смехом. – У неё жизнь была трудная. И родители поехавшие.

Я промолчал. Мой товарищ указал рукой направление, и мы пошли вперёд. Тишина была жуткой. Мне начали чудиться какие-то взрывы вдалеке. Я начал шаркать ногами. Демон усмехнулся.

- Давай лучше поговорим, вижу, тишиной ты не особо наслаждаешься. Ещё успеешь.

- А где мы находимся? Где находится ад? Неужели, правда, под землёй? – поддержал я разговор.

- Типичный вопрос. На такое мнение, тебя, конечно же, навёл наш небесный свод? Верное, но ошибочное наблюдение. Хотя, какой-то оксюморон получается, – демон вновь засмеялся, хотя шутки я не заметил. - Мы на Земле, да, но не под землёй. Больше всего подойдёт определение параллельного измерения. Хотя нет. Мы находимся на той же самой Земле, на которой ты жил, но ты просто стал видеть её по-другому. Ад всегда был на Земле, просто вы его не могли разглядеть. Это забавно, если подумать. Тот же рельеф, география. За исключение построек. То есть всё созданное природой, но не человеком. А над головой не свод, просто инфернальная ипостась вашей атмосферы. При более детальном рассмотрении ты сможешь заметить движение. Мы с тобой уже такие друзья, Афанасий, что незаметно для нас самих перешли на «ты». Ты непротив?

- Нет. Даже поддержу тебя в этом. Всё-таки у нас с тобой впереди ещё много времени, - сказал я и глянул через плечо.

- Не будем пока об этом. – Галактион встретил мой взгляд, но почти сразу отвёл глаза. - Мы уже не далеко. На следующей развилке поверни налево.

- А она, правда, была одержима? – неожиданно для себя, спросил я. - Все эти демонические рисунки на стенах, соль перед дверью. Это безумство и пустота в её глазах? Не просто так же боялись родители?

- Послушай, Афанасий. Большинство поверий и представлений о загробной жизни, блуждающих среди людей на земле, ошибочны и возникают лишь из вашей богатой фантазии. Ты смотришь на меня и не веришь, ведь выгляжу я как настоящий демон с картинки? А ты задумайся над деталями. Я не козёл с человеческим торсом, а горилла-человек с львиными ногами. А мои собратья выглядят ещё более фантастично. Ни один из нас не похож на другого. У нас нет иерархии как таковой. Нет главного сатаны. Каждый из нас приписан к определённому типу личности. Под нашу опеку или надзор попадают после смерти несколько сотен человек. И сейчас я так же неустанно наблюдаю за ними, как и за тобой. Я вездесущ, как и мои братья. Но, мы никогда не покидаем ад, мы не вселяемся в живых людей, мы не наводи мор и голод по земле. За всеми бедами на земле стоят сами люди, которые просто пытаются свалить вину на кого-нибудь другого. Такова уж человеческая природа, вы не любите брать ответственность.

Я повернул налево и молча пошёл по дорожке. Ждал, когда он снова заговорит, не хотел его прерывать.

- Её свели с ума. Её же родители. Они были очень набожны. В возрасте восьми лет, девочка повела себя очень странно, как они посчитали. Она упала в обморок в церкви. Они не предали значения тому, что они были с 6 утра на службе, что девочка просто устала. Что они слишком маниакально следовали посту, девочке в её возрасте не хватала витаминов и сил. Они решили, что в неё вселился демон. Потому что это повторилось ещё несколько раз. Родители начали нервничать, таскать девочку по священникам. Девочка становилась замкнутой, агрессивной, – Галактион немного помолчал. Мы остановились. Я повернулся и посмотрел на него. Он встретился со мной взглядом и продолжил, - Они начали её бояться. Однажды она не выдержала и набросилась на священника, затем упала и из-за рта пошла пена. Эпилепсия. От того припадка она отошла, но родители перестали считать её своей дочерью. Решили, что это уже не она, хотели провести экзорцизм, но не нашли священника, который бы на это согласился. Они заперли её в комнате. Шесть лет она просидела взаперти. Со временем, девочка сама поверила, что одержима. В двенадцать лет она не смогла перешагнуть через соль, насыпанную на пороге её комнаты. Убедить можно себя в чём угодно, было бы желание. Она поверила в то, во что верили люди, с которыми она жила. Думаю, дальше нет смысла продолжать.

Мы молча стояли на пустой аллее. Галактион смотрел куда-то в пустоту за моей спиной.

- А кто решает, куда попадёт человек после смерти? – через какое-то время спросил я.

- Так ли это важно, друг мой. Ты же ещё не видел ад во всей красе.

- Нет, все же мне кажется это важно. Кто попадает в рай и за что?

Внезапно меня прошиб электрический разряд и я упал на колени.

- Чёрт, - сказал Галактион, - видимо они таки успели.

- Кто успел? – с трудом процедил я. Меня снова прошиб разряд. Перед глазами всё поплыло. Я упал на спину.

- Ну, ничего, мой дорогой друг. Когда-нибудь мы встретимся снова, уже по настоящему, - демон склонился надо мной. – Тогда и поговорим.

Новый разряд вышиб меня из реальности.

*****

Меня всего трясло, я лежал крепко привязанный к носилкам в машине скорой помощи, несущейся по ухабистой дороге.

- Скорее, он очнулся, - откуда-то сверху донёсся голос. К лицу прижали маску. Кто-то вколол иглу мне в руку. Я снова провалился в пустоту.

*****

Я очнулся в палате, весь перевязанный. Нога подвешена к гире. Руки в гипсе, на шее корсет. Напротив кровати висел телевизор и показывал какие-то мультики, где белочка строила катапульту, чтобы, по всей видимости, запустить рядом лежащий арбуз в бабушку, сидящую в дупле поодаль стоящего дуба. Бред.

Дверь в палату открылась и в проёме показалась чернявая макушка и волосатые плечи. Доктор прошёл к вешалке, повесил куртку с меховым капюшоном на крючок. Отряхнул волосы от воды. Видимо на улице шёл дождь.

- О, вы уже очнулись, очень хорошо. Меня зовут Пётр Григорьевич, я ваш лечащий врач. Рад, что вы пришли в себя. Как же это вас угораздило так упасть, Афанасий? Зачем же вы по крышам лазиете?

- По крышам? А как же девушка? С девушкой что?

- Какая девушка, Афанасий? Вы о чём? Вы были один. Очевидцы, мужчина и женщина, говорят, что вы упали с крыши. Они возвращались к себе, когда увидели вас падающим с дома, в котором они живут.

- Родители? – в голове что-то мелькнуло, но она тут же адски разболелась. Я издал стон.

- Так, Афанасий, ложитесь и успокойтесь. Нельзя вам сейчас беспокоиться, вот подлечим вас, тогда и поговорим. А пока отдыхайте.

Врач что-то записал у себя в бумагах, развернулся и вышел. Я поглядел на скачущую около катапульты белку, отвернулся к окну. Тоже мне, сходил в спортзал. По окну стучал дождь. Чертовски захотелось выпить кофе и затянуться сигареткой.

 

Поделиться:

Воспользуйтесь поиском по сайту: