Специфика человеческой жизнедеятельности.

Разговор о любом предмете всегда полезно начать с четкого определения его сущности и его границ. Естественно поэтому начать изучение общества с четкого выявления наиболее принципиальных отличий человека от животного.

1.1.1. На первый взгляд, такое различение не должно вызвать серьезных затруднений. Действительно, согласно обыденному представлению, люди – это мыслящие существа, в отличие от животных, которые «думать не умеют». Специфика действий людей в таком случае состоит в том, что действия эти опосредованы неким размышлением. Однако за внешней очевидностью и простотой подобных утверждений, скрывается целый клубок весьма сложных и нетривиальных проблем.

Прежде всего – нестрогость и недоказуемость. Действительно, ведь никто не был ни пчелой, ни муравьем, ни обезьяной. Проникнуть «извне» в их внутренний мир мы не можем, поэтому, откуда же тогда может возникнуть уверенность, что действия этих существ не носят сознательного характера? Быть может, они думают, чувствуют, переживают, как мы, просто не могут сказать? А, может быть, и говорят, только их язык нам не понятен? Наверняка каждый из вас, хотя бы раз в жизни, задавал себе подобный вопрос.

Не случайно, поэтому, что первые научные подходы к строгому определению специфики человека как мыслящего существа, исходили не из обращения к внутренним, на опыте ненаблюдаемым мотивам и причинам действий, а к внешним формам их проявлений. В чем принципиальное отличие характера действий разумных существ в отличие от действий существ неразумных? – именно так эта проблема впервые была поставлена великим французским мыслителем Р. Декартом (1596-1650).

1.1.2. Решая эту проблему, Декарт ввел хорошо известное современному читателю понятие о рефлексах (по более поздней классификации – безусловных рефлексах) как действиях, представляющих собой биологически запрограммированные реакции живых существ на внешние раздражители. Считая, что действия животных полностью исчерпываются системой врожденных рефлексов, он с полным правом смог заявить: все неразумные живые существа представляют собой очень сложные автоматические системы, в своем поведении способные лишь реализовывать набор стандартных, готовых схем.

В итоге, в рамках нового подхода, ученые должны были раз и навсегда распрощаться со всевозможными апелляциями к «жизненным силам», «бестелесной душе», и, в своем познании живой природы, опираться исключительно на законы строгой науки. Но самое главное – концепция Декарта позволяла с совершенно по-новому сформулировать критерии отличия характера жизнедеятельности животных от характера жизнедеятельности человека.

Действительно, если суть чисто животной деятельности состоит в реализации готовых схем реакции на внешнее воздействие, то с проявлениями разума, согласно Декарту, мы сталкиваемся там и тогда, где и когда живое существо начинает активно преобразовывать имеющиеся у него схемы поведения, всякий раз по-новому решая вопрос о способе своего ответа на уникальные ситуации, задаваемые окружающим его миром. А такую - созданную вновь в некоем творческом, а, значит, и свободном акте - схему поведения объяснить сугубо автоматическими действиями уже не удастся. «Но если бы сделать машины, - писал Декарт, - которые имели сходство с нашим телом и подражали бы нашим действиям, насколько это мыслимо, то у нас все же было бы два верных средства узнать, что это не настоящие люди. Во-первых, такая машина никогда не могла бы пользоваться словами или другими знаками, сочетая их так, как это делаем мы, чтобы сообщить другим свои мысли… Во- вторых, хотя такая машина многое могла бы делать так же хорошо и, возможно, даже лучше, чем мы, в другом она непременно оказалась бы несостоятельной, и обнаружилось бы, что она действует не сознательно, а лишь благодаря расположению своих органов.» (курсив наш - К.С.)[1]. Таким образом, у ниверсальность, способность мыслящего существа действовать не по шаблону, а для каждой новой ситуации находить адекватные именно ее природе схемы и формы поведения, другими словами, принципиально творческая природа любого мыслительного акта - вот что, по мнению Декарта, позволяет провести строго научное различие между поведением животных и поведением человека.

Концепция Декарта впервые позволила выделить важнейшую специфику жизнедеятельности человека – принципиальную невозможность объяснения ее способов и схем через раскрытие биологических механизмов их наследования и передачи. Человек, согласно Декарту, вовсе не обречен жить в соответствии с устройством своего организма, с расположением его органов и их специфической организацией – человек способен жить в соответствии с созданными им самим способами и схемами, и именно этот аспект делает его единственным существом, чье поведение в принципе нельзя объяснить, исходя из его индивидуального телесного устройства.

1.1.3. Однако предложенная Декартом концепция была лишь началом долгого пути к формированию строго научного представления о специфике жизнедеятельности человека, а, значит, и о принципах его научного познания. Уже современникам философа бросилась в глаза явная упрощенность большинства его утверждений. Да и каждого нашего читателя, наверное, не могли не удивить, если не покоробить, приведенные выше утверждения знаменитого француза. Неужели же верный пес, испустивший последний вздох на могиле хозяина, пожертвовал собой, повинуясь лишь бездушным, не знающим ни сострадания, ни сочувствия инстинктам? Уже в двадцатом веке все эти очевидные возражения получили строгое экспериментальное подтверждение, когда в ходе знаменитых опытов по измерению коэффициента интеллекта различных видов обезьян была установлена не только их способность к нешаблонному решению предложенных задач, но были обнаружены даже зачатки абстрактного мышления.

Таким образом, найденный Декартом критерий позволял провести более-менее строгую границу лишь между высшими и низшими животными, тогда как вопрос относительно строго научного определения специфики жизнедеятельности человека оставался открытым.

Тем не менее, дальнейший поиск шел в направлении, обозначенном именно этим мыслителем. Да, высшие животные, как и люди, способны к созданию новых поведенческих схем, но разве одинаковой оказывается дальнейшая судьба этих схем? Как было установлено в современных экспериментах, даже высшие обезьяны либо могут последовать непосредственно наблюдаемому примеру («стадная реакция»), либо воспринять или передать простейшую команду, описывающую конкретную ситуацию («опасность», «добыча» и т.д.), либо, наконец, могут развить посредством обучения у детенышей некие врожденные задатки. Но стоит исчезнуть ситуации, к которой непосредственно относилось сообщение, и подобная передача окажется принципиально невозможной, так что ни одно животное никогда не сможет сообщить другой особи то, что не наблюдается в данный момент. Именно поэтому в современной науке интеллект животных получил название ситуационного или ситуативного. Напротив, человек имеет возможность не просто сохранять найденные им (придуманные, сотворенные) оказавшиеся эффективными схемы и способы жизнедеятельности, но и передавать их (сообщать) другому человеку и даже другим поколениям, т.е. людям, с которыми у него не просто временно отсутствует непосредственная связь, но которых он не может увидеть в принципе. И именно эти, найденные предшествующими поколениями способы, схемы и средства жизнедеятельности, определяют практически весь образ жизни последующих поколений. В итоге человеческое общество оказывается уникальным образованием, в котором, в отличие от животного мира, ушедшие поколения отнюдь не исчезают полностью, а продолжают жить, правда весьма специфическим образом, в социальном (культурном) мире своих преемников. Эту уникальную черту человечества родоначальник социологии О. Конт выразил следующим знаменитым афоризмом «В обществе живые всегда управляются мертвыми». В современной социологии данная особенность человеческой жизнедеятельности получила название культурного или социального наследования.

Культурным (социальным) наследованием называется способность человека без изменения своих биологических признаков передавать (и, соответственно, воспринимать) последующим поколениям найденные и созданные вновь эффективные способы и средства жизнедеятельности.

Очевидно, чтообъяснить специфику жизни и общества, и человека без обращения культурному наследованию невозможно. Исследование механизмов последнего и составляет одну из важнейших задач социологии.