 |
Становление российской кооперации
|
|
|
|
Введение
Кооперация в широком смысле слова как объединение совместных усилий отдельных групп людей для достижения каких-либо целей присуща человеческому обществу на всех стадиях его развития. Применяется этот термин и для обозначения межотраслевого и межпрофессионального разделения труда, производства и обмена—кооперирование труда, производственная кооперация цехов, участков, предприятий, кооперированные поставки и т. п.
В более конкретном, более узком смысле термин «кооперация» вошел в обиход в середине XIX века для обозначения специфической формы общественно-экономической организации потребителей и мелких товаропроизводителей в условиях преобладания капиталистического типа товарно-денежных отношений в целях совместной защиты своих экономических интересов как потребителей и производителей от господствовавших на рынке крупных собственников, выживания в жестких условиях конкурентной борьбы на рынке, сохранения и упрочения своею социального статуса. Такое толкование этого термина стало главенствующим. В таком смысле он будет употребляться и в данной работе.
Кооперация в оговоренном смысле относится к числу относительно молодых типов общественно-экономической организации населения. Первые попытки создать кооперативные организации в России относятся к 60-м годам XIX века, а заметным явлением в стране кооперативное движение стало лишь в конце этого и начале XX века. Тем не менее кооперация сумела дважды—накануне установления советской власти и в 20-х годах—выйти на первое место в мире по всем основным параметрам, но зато и дважды—в 1918—1920 гг. и в конце 20-х—начале 30-х гг.—оказалась почти что полностью низведенной.
|
|
|
Во второй половине 80-х годов кооперативное движение в стране пережило новый всплеск. В течение трех лет—1987— 1989 гг.—оно достигло фантастических цифровых показателей—число кооперативов возросло до 200 тыс., а число занятых в них—до 5 млн человек. Однако адекватной социально-экономической базы для кооперации не существовало, в стране не было нормального рынка, компонентом которого кооперация является. Дозволенная властями, она стала первой брешью в советской экономической системе, куда под кооперативной вывеской устремились все виды предпринимательской деятельности. Это была попытка развертывания рыночных структур в стране с нерыночной экономикой. И, несмотря на многие изъяны и даже уродливые явления, которых не могло не быть в сложившейся ситуации, кооперации надо отдать должное: она первой нащупывала выход из тупика и прокладывала путь к разумной системе хозяйствования. Принимая на себя удары как номенклатурного чиновничества, так и значительной части населения, она тем не менее готовила общественное мнение к пониманию того, что только свободная инициативная хозяйственная деятельность может вывести экономику страны из тупика, в какой-то мере подготовляла крах той экономической системы, в которой кооперации не оставалось места. Только сейчас, по мере становления и расширения рыночных отношений, будет формироваться и социальная структура, среда, которой нужна кооперация, будет возрастать потребность в ней. Это прежде всего крестьянские, фермерские хозяйства, число которых возрастает и которые все больше ощущают потребность объединения своих усилий в обеспечении средствами производства, кредитами, сбыте продукции и т. п. Это касается и растущей армии самостоятельных производителей товаров и услуг, которым трудно будет устоять в конкурентной борьбе с соответствующими крупными структурами. Социальной базой кооперативного движения становятся те колхозы и совхозы, которые преобразовываются в объединения крестьянских хозяйств или мелких крестьянских кооперативов. Рынок, наконец, возродит и объединения населения как потребителей с целью более рационального и экономного в новых условиях удовлетворения своих потребностей. Исполнение в какой-то мере этих функций администрацией предприятий и профсоюзами как рудимент распределительной системы, бесспорно, отпадет по мере становления настоящего рынка.
|
|
|
С возрождением подлинного кооперативного движения возникает острая необходимость в усвоении накопленного опыта, что побудило автора данной работы хотя бы в самом общем виде систематизировать его, выделив все то ценное и непреходящее, что накоплено предшествующими участниками этого движения и без чего не может эффективно функционировать кооперация в современных условиях. Это тем более важно, что за долгие десятилетия почти полного затухания движения прервалась преемственность, потеряны навыки и традиции, этика и культура кооперативной деятельности, отсутствуют знания, убеждения и умения, необходимые для ее возрождения.
Тема курсовой работы: Социально-экономическая природа кооперации
Цель данного курсового исследования: изучение социально – экономических сторон кооперации
Задачи:
– рассмотреть становление Российской кооперации;
–всестороннее осветить социальный состав и социальную направленность деятельности кооперации;
– показать общественно-экономическую организацию населения. Структура курсовой работы включает: титульный лист, содержание, введение, 3 главы, список использованных источников. Курсовая работа выполнена на 57 страницах компьютерного текста.
Становление российской кооперации
Большинство историков кооперации связывают начало такого вида деятельности с образованием в 1844 году рабочими-текстильщиками фабричного поселка Рочдель (Великобритания) потребительского кооператива под названием «Рочдельские пионеры». К сороковым годам прошлого века относится и возникновение первых кредитных кооперативов в Германии. Спустя двадцать лет—в середине 60-х годов—возникают первые такого рода кооперативы в России. В 1864 г. начали создавать свое потребительское общество рабочие Кыновского завода на Урале. В этом году удалось осуществить только совместную закупку чая для своих членов, в 1867 г. была открыта кооперативная лавка, а в 1870 г.—зарегистрирован устав кооператива. В 1865 г. образовались Рижское и Ревельское общество потребителей, а также Рождественское ссудное товарищество в одноименной волости Ветлужского уезда Костромской губернии, в 1866 г.—потребительские общества в Петербурге («Бережливость») и в Харькове.
|
|
|
' Некоторые историки кооперации относят ее зарождение к более раннему периоду. Для Западной Европы называется 1769 г. Развитие кооперативного движения в России начинается после отмены крепостного права. Такое совпадение не случайно, поскольку возникновение кооперации во всех странах совпадает с периодом становления и быстрого развития капитализма.
Для развития кооперации необходима такая степень развития капитализма, когда проявляются следующие факторы:
1. Рабочий класс становится численно значащей силой в стране, его связь с деревней и вообще с земледелием теряется, и он вынужден покупать на рынке все или почти все необходимые средства к жизни, попадая в зависимость к торговому посреднику, против всесилия которого он вынужден искать защиты.
2. Капитализм проникает в сельское хозяйство, превращает мелкие крестьянские хозяйства в товарные хозяйства, втягивает их в товарно-денежный оборот страны, превращает товарные операции из случайного явления в решающий фактор деятельности этих хозяйств. Это заставляет крестьянина искать защиты как от ростовщика, так и от торговца товарами потребительского и хозяйственного (производственного) назначения.
3. Усиливающийся под влиянием капитализма процесс разорения мелких производителей в городе и деревне толкает их на определенные коллективные усилия, могущие в какой-то мере повысить эффективность мелкого производства, его конкурентную способность в борьбе с крупным капиталом (объединение усилий для совместного сбыта продукции, приобретения сырья и материалов, введения определенных технических усовершенствований и т. п.). Вполне очевидно, что непосредственно после отмены крепостного права эти факторы не могли сразу автоматически проявить себя в полной мере. Реформа 1861 г. создала условия для ускоренного развития капитализма, следовательно, и для вызревания вышеуказанных факторов. Но сам процесс их вызревания занял целые десятилетия. Примерно четыре десятка лет потребовалось и для того, чтобы в стране сложились в сколько-нибудь значительных размерах основные формы кооперативного движения.
|
|
|
Общая картина становления отечественной кооперации за этот период может быть представлена следующей таблицей. Наибольшее развитие в эти годы получила кредитная кооперация. Но и она набирала силу постепенно. Через пять лет после утверждения устава Рождественского товарищества в стране функционировало лишь 12 таких кооперативов, через десять лет—уже 568, через 20 лет— 988. Высшая точка первого подъема—1883 год, когда число ссудо-сберегательных товариществ достигло 1006, после чего наступает длительный, продолжающийся почти 15 лет спад. Лишь в конце XIX в. начинается новый рост, но он уже связан со становлением другой формы кредитных товариществ.
Организаторами первых кредитных кооперативов были деятели земств и либеральные помещики. С целью содействия развитию кооперации представители этих кругов создали в 1871 г. при Московском обществе сельского хозяйства «Комитет о сельских ссудо-сберегательных и промышленных товариществах». В конце того же года в Санкт-Петербурге образовалось отделение этого комитета, которое фактически стало играть роль всероссийского учреждения содействия кооперации. Руководителями «СПб. отделения» были князь А. И. Васильчиков и земский гласный А. В. Яковлев.
Причины всех бед и злоключений крестьян названные деятели видели лишь в непомерно высоком ростовщическом проценте в деревне. Пути борьбы с разорением крестьянства они искали в мелком кредите, улучшении земледелия и т. п. «Обновить силы народной жизни, дать ход правильному развитию этой жизни,—писал А. И. Яковлев, секретарь С. петербургского отделения Комитета о ссудо-сберегательных и промышленных обществах,—могут только школа, кредит и улучшенное земледелие». Еще более определенно выражал эту мысль председатель этого отделения князь А. И. Васильчиков: «Пролетариат, к сожалению, действительно зарождается в России, можно даже сказать, что он растет довольно быстро... Излечение этой язвы мне казалось такой тяжелой задачей, которая, по крайней мере моему уму, моим понятиям, не по силам. Но в то же время я убежден, что предупреждение ее возможно, если меры будут приняты вовремя. К числу их я отношу и ставлю на первом месте ассоциации всякого рода».
|
|
|
Ссудо-сберегательные товарищества в России строились по типу шульце-деличских (по имени их организатора Шульца и места их возникновения—г. Делич) кооперативов в Германии. Их ссудный капитал создавался за счет паевых взносов членов объединений. Чтобы наладить сколько-нибудь заметные ссудные операции, размеры взносов должны были быть большими, что оказывалось не под силу подавляющей части крестьянских хозяйств. Последние сами нуждались в кредитах, но не в состоянии были финансировать свои объединения. Поэтому создававшимся товариществам приходилось прибегать к средствам земств, государства, помещиков и других крупных собственников. Крестьяне, которые не в состоянии были гарантировать выплату ссуд, в кооперативы не принимались, а случайно попавшие быстро отсеивались. Число принятых в члены в 1878— 1895 гг. колебалось в пределах 28—39% к числу подавших заявления о приеме, а число выбывших из состава товариществ за эти годы возросло с 14 до 27 членов в среднем на один кооператив, причем 48—50% к числу выбывших составляли исключенные. Все это в какой-то мере объясняет, почему ссудо-сберегательные товарищества, не успев стать сколько-нибудь заметным явлением в экономической жизни деревни, постепенно угасали.
В процессе поисков решения проблемы кредитования деревни с учетом ее реального экономического положения взоры обращаются к другому известному к тому времени типу кредитного кооператива—беспаевым товариществам райффейзенского типа. В России они получили наименование «кредитные товарищества». Принятым 1 июня 1895 г. «Положением об учреждениях мелкого кредита» образование такого типа кооперативов было разрешено. В отличие от ссудо-сберегательных товариществ в кредитных товариществах источником средств служили займы государственного банка, земств и частных лиц. Крестьяне могли пользоваться ссудами таких товариществ, не участвуя в создании их капиталов, а лишь уплачивая проценты на полученные ссуды, за счет чего товарищества оплачивали полученные ими со стороны средства. Учреждение кредитных товариществ не привело, как это могло показаться на первый взгляд, к массовому вступлению крестьян в кооперативы. Обременительность паевого взноса не была единственным и главным препятствием для развития кредитной кооперации. Но все же развитие кредитной кооперации к началу нового века усиливается, и весь последующий рост уже шел за счет создания именно второго типа кооперативов—кредитных товариществ. В обоих типах кредитных объединений состояло в 1904 г. примерно 600 тыс. членов, а их капиталы к 1 января 1905 г. составили 60 млн рублей.
Это был в известной мере прогресс, который, однако, лишь обозначил движение, указал на одну из возможностей подъема крестьянского хозяйства, но реального воздействия на его развитие пока еще не оказал. Чтобы убедиться в этом, достаточно рассмотреть приведенные цифры относительно масштабов страны. В среднем на один кредитный кооператив тогда приходилось 100 тыс. жителей, а на каждого жителя—в среднем лишь 55 к. кооперативных средств. Для сравнения отметим, что в Германии тогда на одно кредитное товарищество приходилось только 5 тыс. жителей, в Италии—27 тыс., кооперативных средств в среднем на каждого приходилось соответственно 8 и 6 рублей. Даже в официальном отчете Управления по делам мелкого кредита за 1904 год констатируется, что «крестьянское хозяйство дошло до такого состояния, что нуждается для своего восстановления в целой совокупности мер». Появившиеся одновременно с кредитными потребительские кооперативы в первые десятилетия росли хотя и более равномерно, но еще более медленно. Через 15 лет после образования в России первого общества потребителей их общее число в стране достигло лишь 29, через 25 лет—96, через 30 лет—240. К тому же они были мелкими—большинство этих обществ объединяло от 50 до 100 членов. Весьма непрочными оказались они и в хозяйственном отношении, о чем свидетельствует быстрый распад значительной части возникших в эти годы кооперативов. Из 260 обществ, зарегистрировавших свои уставы в 1865—1890 гг., к концу этого периода функционировало лишь немногим более одной трети из них—96. Потребительские общества, в отличие от обслуживавших главным образом крестьянские хозяйства кредитных кооперативов, создавались среди всех слоев населения. Среди зарегистрировавших в первое двадцатипятилетние свои уставы половину составили городские потребительские общества, объединявшие главным образом мещанские и чиновничьи слои. Позднее такие кооперативы стали называться всесословными или общегражданскими, так как принимали в качестве своих членов всех граждан независимо от сословной принадлежности. Одновременно возникают и однородные по социальному составу рабочие потребительские общества. Они создавались на фабриках и заводах, в рабочих поселках, промышленных центрах, а затем и на железных дорогах. Рабочий класс по своему социально-экономическому положению в обществе в тот период был наиболее заинтересован в развитии потребительской кооперации. Его материальное положение делало для него весьма чувствительным гнет торгового посредника. Его профессиональная организованность способствовала сплочению для совместных защитных действий против этого гнета. В Западной Европе потребительская кооперация зародилась в пролетарской среде, там она и получила наибольшее развитие. И в России потребительская кооперация получает распространение среди рабочих, принимая при этом специфичную, не известную в западноевропейских странах форму зависимых от администрации предприятий фабрично-заводских обществ. Историческое место и сущность этого своеобразного в кооперативном мире явления обусловливается следующими обстоятельствами. Тяжесть материального положения рабочих в России определялась не только размером заработной платы, но и исключительными трудностями в приобретении продуктов питания и предметов первой необходимости. Это в первую очередь касалось фабричных поселков, где, как правило, монопольно господствовал один лавочник, у которого рабочие вынуждены были приобретать товары сомнительного качества по ценам, значительно превышавшим среднерыночные. Так, по сведениям фабричных инспекторов, цены в фабричных лавках были выше среднерыночных на 10—20%, а во многих случаях—даже на 50—100%. Нередко предприниматели сами открывали лавки и харчевни, которыми рабочие из-за неопределенных сроков выдачи зарплаты вынуждены были пользоваться в кредит. По тем же свидетельствам, в первой половине 80-х гг. из 536 обследованных предприятий выдача зарплаты чаще одного раза в месяц практиковалась только в 16% случаев, раз в месяц—в 40,7%, в более продолжительный и неопределенный срок—в 43,5%". Широко практиковалась выплата зарплаты в виде талонов на право приобретения продуктов в фабричных лавках. В этих условиях возникла острая необходимость в организации рабочих для защиты своих потребительских интересов от капиталиста-посредника, совмещенного к тому же зачастую в одном лице с капиталистом-предпринимателем. Однако материальных средств для этого у русских рабочих в 60—70-е годы, да и в более позднее время, не было. Если рочдельские ткачи в Англии 40-х годов собрали первоначальный капитал для открытия лавки, откладывая по одному фунту стерлингов в неделю, то русские рабочие в эти годы вообще очень редко видели деньги. Противоречие между потребностями и материальными возможностями рабочих умело использовали капиталисты-предприниматели, взяв в свои руки дело организации рабочих потребительских обществ.
Особенно усиливается «христианская забота» фабрикантов о нуждах рабочих после того, как царское правительство под давлением рабочего движения вынуждено было в 1886 г. в какой-то мере ограничить открытие фабричных лавок и установить некоторый надзор за ними со стороны фабричной инспекции. Значительная часть капиталистов преобразуют фабричные лавки в потребительские общества, сохраняя, однако, их полную зависимость от фабричной администрации. Для зависимых рабочих кооперативов характерны следующие общие черты: высокий размер пая и допустимость множества паев; деление общества на полноправных членов-пайщиков (таковыми могли быть внесшие полный пай, т. е. предприниматели, высшие служащие и незначительная часть высокооплачиваемых рабочих) и бесправных членов-заборщиков (основная масса рабочих); распределение основной массы прибыли в дивиденд на пай; получение от предпринимателей денежных ссуд или больших паевых взносов и присвоение ими в форме дивиденда основной массы прибыли общества; предоставление администрации больших прав в управлении обществом (иногда и председательских постов) при полном бессилии влиять на дела общества со стороны рядовых членов; продажа товаров в кредит при гарантии администрацией его оплаты путем удержания из заработной платы рабочих; замкнутость обществ—членами их могли быть только работавшие на данном предприятии, увольнение влекло за собой исключение из кооператива. Вот типичные примеры таких зависимых рабочих кооперативов. Общество потребителей при Путиловском заводе (основано в 1880 г.) состояло из 150 пайщиков, имевших по 10 и более паев по 50 р. каждый, и 1350 заборщиков. В первый же год общество выдало пайщикам дивиденд по 25 р. на каждый пай. Директор завода считался, согласно уставу, не подлежащим выбору почетным председателем собрания уполномоченных с правом ревизии дел общества.
Обществом потребителей при Невском механическом заводе единолично заведовал управляющий заводом, получая при этом жалованье в размере 100 р. в месяц. К тому же он имел собственную лавку, в которой продавал товары дешевле и лучшего качества. Общество получило ссуду от хозяев завода в 20 тыс. р. Общество потребителей Чуковского завода состояло из 550 членов-пайщиков и 5500 бесправных заборщиков. Материальная нужда побуждала рабочих вступать в такие кооперативы. Большие субсидии фабрикантов, наличие определенного постоянного контингента покупателей, вынужденных быть заборщиками, оплата предприятиями долгов покупателей путем удержания из заработной платы—обусловили определенную хозяйственную прочность зависимых рабочих обществ. По подсчетам М. Хейсина, в 1897 г. в 98 фабрично-заводских и 25 железнодорожных (близких по своим основным чертам к фабрично-заводским) обществах насчитывалось уже 79 тыс. членов—около 50% членов всех потребительских обществ страны. Царское правительство благосклонно относилось к деятельности зависимых обществ, призывало капиталистов проявлять «трогательную отцовскую заботу» о благе народа, пыталось оправдать существование зависимой рабочей кооперации неспособностью рабочих управлять делами обществ. «Наши рабочие,—писал профессор И. Озеров,—благодаря неспособности к общественной деятельности не могут сами основывать потребительные общества... рабочие сами не могут вести дела, за них заведуют делами общества другие служащие, более интеллигентные и более знающие лица, а рабочие в большинстве случаев лишь пользуются более дешевыми продуктами, получают дивиденд и... только». В действительности же «неспособность» рабочих играла здесь далеко не главную роль.
Дело в том, что посредством зависимой рабочей кооперации капиталисты получали большую часть прибыли общества, использовали в производственных целях оборотные средства обществ и заработную плату рабочих, а также постоянную задолженность последних для того, чтобы еще больше прикрепить их к предприятию и усилить степень эксплуатации. С. Н. Прокопович по этому поводу заметил, что трудно отличить, «где лавка, а где завод...». Что касается рабочих, то в большинстве случаев с их стороны наблюдалось безразличное, а иногда и явно враждебное отношение к обществам, закрепленное в широко распространенном в те годы пренебрежительном названии «потребиловка» и злобной кличке «грабиловка», которыми рабочие окрестили зависимые потребительские кооперативы. Вместе с тем нельзя отрицать, что эти общества сыграли в условиях России некоторую положительную роль. Во многих случаях они способствовали некоторому снижению цен, особенно в отдаленных от железных дорог рабочих поселках, где монопольно господствовал частный торговец. Отстоять свою независимость от капитала рабочие кооперативы того времени не могли. Но такие попытки предпринимались. Все они кончались или гибелью общества, или капитуляцией перед капиталом. Но все же определенный опыт рабочие накапливали, они ощупью приходили к пониманию наиболее отвечающих их интересам кооперативных принципов и добивались хотя бы частичного их осуществления (уменьшение дивиденда на пай и распределение части прибыли в качестве премии на забор, уравнение в правах всех членов, ликвидация замкнутости и т. п.). Участие рабочих в кооперативах способствовало также подготовке из их среды кадров кооперативной интеллигенции. Потребительская кооперация в деревне оставалась долго малозаметным явлением. За 1866—1890 гг. было утверждено всего 30 уставов сельских потребительских обществ (по другим данным—только 19), большинство из них распалось. Лишь в последнее десятилетие XIX века обозначился рост крестьянских потребительских кооперативов, было зарегистрировано 207 уставов (по другим данным—160)17. В 1900 г. в деревне функционировало уже 133 кооператива—23% их общего числа, в 1904 г.—380 сельских обществ, или 40% всех потребительских кооперативов страны18.
Средний размер одного общества возрос со 124 членов в 1896 г. до 162 членов в 1904 г., продажа товаров за это время возросла с 265919 до 3105435 р. при увеличении средней прибыли с 3,5 до 4,4%19. Конечно, 380 обществ с 60 тыс. членов на всю необъятную крестьянскую Россию нельзя назвать еще кооперацией. Тем не менее явно наметилась тенденция к ее быстрому росту. Таким образом, к началу первой русской революции потребительская кооперация зародилась среди всех слоев населения. Общая их сеть составляла примерно 950 обществ, в которых состояло около 350 тыс. членов. В хозяйственном отношении они были еще весьма слабыми. Долги и неоплаченные счета потребительских обществ в два раза превышали их паевые капиталы (в среднем на одного члена общества приходилось долгов 54 р. 94 к., паевого капитала—27 р. 65 к.)20. Потребительская кооперация не имела ни собственного производства, ни культурно-просветительных учреждений, занимаясь только торговой деятельностью. Потребительские общества действовали разобщенно, не оказывали поддержки друг другу и в случаях каких-либо неудачных операций гибли. Тем не менее уже тогда предпринимались попытки объединения их хозяйственных усилий. В 1898 г. возник первый кооперативный союз—Московский союз потребительских обществ (МСПО), в будущем крупнейший центр кооперативного движения страны (Центросоюз). Но в то время его объединительная роль была еще крайне незначительной. В момент возникновения в него вошло 18 обществ. В 1904 г. союз объединял всего 131 общество и сделал оборот в 439,7 тыс. р.21 К концу XIX века в России получают некоторое развитие отдельные формы сельскохозяйственной кооперации—сельскохозяйственные общества и товарищества, маслодельные артели.
Сельскохозяйственные общества зародились в России еще в начале XIX века. Это были крупнорайонные—всероссийского или областного масштаба—ученые и экономические организации. После реформы возникают и местные сельскохозяйственные общества (за 1860—1890 гг. утверждено было всего 18)22, начинается приток в них верхних слоев крестьянства. Нормальный устав сельскохозяйственного общества, утвержденный в 1898 г., упростил чрезвычайно сложный порядок их образования. К 1 января 1905 г. в России действовало 843 таких общества. Сельскохозяйственные общества нельзя отнести в полном смысле слова к кооперативным организациям, хотя они и собирали паевые взносы. Они более всего носили характер агрикультурных, просветительских учреждений, распространяли среди своих членов агрономические знания, в отдельных случаях создавали показательные поля и случные пункты, выставки новых земледельческих орудий и улучшенных пород скота.
Деятельность обществ имела прогрессивное влияние на развитие сельского хозяйства, но воспользоваться их рекомендациями и услугами могла лишь незначительная часть крестьян. Это обусловило крайне незначительный размер обществ (в среднем 63 члена). Большинство обществ возникло в районах с более высоким уровнем развития капитализма в деревне. В Курляндской губернии, например, была сосредоточена почти четвертая часть всех обществ—201, в Лифляндской—118, в Полтавской губернии—43, в Самарской— 47 и т. д. В центральных губерниях России их имелось очень мало, в Туркестане не было совсем. Следовательно, сельскохозяйственные общества оказывались полезными там, где имелись материальные возможности для подъема культуры земледелия. Там, где крестьянское хозяйство было наиболее отсталым и, казалось, особенно нуждалось в агротехнических улучшениях, сельхозобщества были бесполезными. Объединения чисто хозяйственного назначения получили в России название сельскохозяйственных товариществ. Нормальный устав товариществ был издан в 1897 г. Он позволял создание кооперативов для сбыта продукции как в сыром, так и в переработанном виде. Создание таких кооперативов требовало значительных капиталов, времени и было доступно лишь зажиточным крестьянам.
До первой революции они не получили широкого распространения. Одной из форм кооперативов по переработке и сбыту сельскохозяйственной продукции были маслодельные артели, получившие некоторое развитие в начале XX века в Сибири.
Анализ истории зарождения кооперации будет неполным, если не остановиться хотя бы коротко еще на двух формах кооперативного движения—кустарно-промысловых и земледельческих артелях. Обе эти формы, особенно последняя, не получили развития в дореволюционной России. Тем не менее их история поучительна для выяснения пределов развития кооперации.
Артельные объединения различного рода возникли в России ранее других форм кооперации. Представители разных направлений по-своему прославляли артельные начинания русского народа, прочили им будущее, о чем речь пойдет ниже. Тем не менее артельные начинания чахли независимо от того, какие идеологи их опекали и с какой целью они это делали. Некоторое распространение получили лишь объединения ремесленников и кустарей под влиянием капиталистической конкуренции. Анализ этих артелей показывает, что они очень слабо захватывали непосредственный производственный процесс. Большинство из них кооперировали только приобретение и хранение сырья, использование ссуд, сбыт произведенных товаров, совместное использование какого-либо двигателя и т. п. Лишь немногие из них кооперировали использование средств производства и труда членов артели, при этом чем ближе артель охватывала производство, тем больше она приближалась к обычному капиталистическому предприятию. В 90-х годах XIX—начале XX в. кустарные артели получили наибольшее развитие в Пермской губернии. Из 582 артелей, существовавших там к началу первой революции, 454, или 78%, были ссудными объединениями, т. е. создавались исключительно для получения ссуд из банка под круговую поруку. По данным на 1 января 1904 г., по всей России насчитывалось всего 156 кустарных артелей производственного характера, в том числе: портновских—26, столярных—20, сапожных—15, слесарно-механических—1226. Лишь единицы из них окрепли и просуществовали длительный период (Павловская артель металлоизделий, Вяземское складочно-потребительское общество и др.).
Никакого влияния на экономическую жизнь многомиллионной армии кустарей и ремесленников промысловые артели, конечно, не имели. Еще более плачевно закончились попытки создания земледельческих артелей. В этой области мы имели до революции 1905—1907 гг. два очага зарождения таких артелей. Оба они связаны с попыткой навязать крестьянам извне артельную форму ведения хозяйства. Первый очаг возник в Елизаветградском уезде Херсонской губернии в 90-х годах и связан с деятельностью народника Н. В. Левитского. В течение 1894—1898 гг. его хлопотами было образовано до 125 артелей. Однако они не составили сколько-нибудь существенного хозяйственного предприятия. В 118 артелях, действовавших в 1897 г., было всего лишь 524 семьи с 3775 десятинами земли, т. е. в среднем на одну артель приходилось 4—5 семей и 31 дес. земли. К 1910 г. из этого числа артелей сохранилось лишь 1627. Признал полную неудачу своей затеи и сам «артельный батька» Н. Левитский. Второй очаг земледельческих артелей возник в конце XIX в. на Урале, где по инициативе земского деятеля Н. Г. Федорова в Шадринском уезде возникло 67 артелей с 400 членами и в Екатеринбургском уезде—25 артелей с 100 членами. Все они также вскоре распались. В других районах страны случаи возникновения таких артелей были единичными.
Участниками сельхозартелей были, как правило, малоимущие слои деревни, не располагавшие необходимыми для ведения самостоятельного хозяйства средствами производства. Создавая такую артель, ее члены рассчитывали (или поверили обещаниям своих организаторов), что будет легче приобрести землю и орудия производства, получить кредиты и т. п. Однако зачастую, даже когда желаемое достигалось, артели распадались, потеряв этот побудительный мотив и не будучи в состоянии разрешить возникшие в процессе ведения совместного производства противоречия. Относительно устойчивыми были лишь религиозные земледельческие общества, объединяемые единством идейных позиций. Причины неудач кооперирования основных производственных процессов мелких товаропроизводителей, как и попыток создания кооперативных рабочих фабрик в Западной Европе, требуют специального рассмотрения.
Стало аксиоматичным утверждение о несовместимости производственного кооперирования с капиталистическим строем и возможности его осуществления только в условиях пролетарской власти как составной части «строительства социализма». Более продуктивным, на наш взгляд, является подход с точки зрения социально-экономической природы мелкого производителя, его готовности отказаться от ведения своего собственного производства, будь то сельскохозяйственное или кустарно-ремесленное. Опыт тех лет, как и последующих, показал, что в массе своей он на это не готов идти, что он способен находить пути эффективного ведения-своего собственного «дела», прибегая к кооперации для обслуживания своего хозяйства, улучшения его, но не для отказа от него. Более чем скромные результаты движения за 40 лет не являются чем-то из ряда вон выходящим, вызванным действием только каких-то внешних тормозящих сил. Становление движения шло по мере осознания потребности в кооперативном объединении, накопления практического опыта, складывания кадрового костяка и материальной базы, теоретического и идейного осмысления сущности кооперации, основных принципов и механизма ее функционирования. В этом отношении вклад данного периода, особенно последнего десятилетия, весьма значителен. И когда в обществе все более масштабно стали накапливаться последствия сдвигов в пореформенном социально-экономическом развитии и стала резко возрастать потребность в кооперативных формах организации, этот вклад был весьма эффективно востребован, что способствовало превращению кооперации в небывало короткий в мировой практике срок в массовую организацию населения.
|
|
|
