Понятие превышения пределов необходимой обороны.

Необходимая оборона признаётся обстоятельством, исключающим общественную опасность совершенного деяния, только в том случае, когда защищающимся не было допущено превышение пределов необходимой обороны. Превышением пределов необходимой обороны признаются умышленные действия, явно несоответствующие характеру и степени общественной опасности посягательства (ст. 37 п.3 УК РФ).

Содержание этого требования в юридической литерату­ре раскрывается по разному: защита по своей интенсивно­сти должна находиться в соответствии с нападением[101]; защита должна быть единственно возможным в данных условиях средством отражения нападения[102]; средства защиты должны соответствовать средствам нападения[103]; защита должна осуществляться своевременно[104]. Нарушение указан­ных условий, по мнению некоторых авторов, давало основание рассматривать действия защищающегося как превышение пределов необходимой обороны.

Отдельные криминалисты в ограничении пределов правомерности необходимой обороны пошли ещё дальше.

Так, Г.А. Мендельсон и Ю. Ткачевский указывали, что «если обороняющийся причинит нападающему не минимально возмож­ный вред, достаточный вместе с тем для прекращения напа­дения, а более серьёзный, интенсивность защиты будет превышать интенсивность нападения».[105]

Ещё яснее эту позицию изложил В.Ф. Кириченко, «мы полагаем, писал он, - что в тех случаях, когда лицо при­чиняет какой-либо результат, формально не выходящий за пределы необходимой обороны, но заведомо для этого лица не являющийся необходимым, можно говорить о превышении пределов необходимой обороны».[106]

Следует отметить, что большинство из выдвинутых кри­териев не соответствовало содержанию необходимой обороны как объективной Формы борьбы с преступностью, в связи с чем подверглось решительной критике.

Основы уголовного законодательства 1958 года устра­нили имевший по этому вопросу пробел в законодательстве и предусмотрели определение понятия превышения пределов необходимой обороны. Согласно ч.2 статьи 13 Основ, превы­шением пределов необходимой обороны являлось явное не­соответствие защиты характеру и опасности посягательства. Указание на явность, т.е. на значительный, очевидный, бесспорный разрыв между характером защиты и опасностью посягательства, вносит ясность в понятие превышения пределов необходимой обороны.

Пропорциональность характера защиты и характера посягательства, которую ранее считали критерием разграни­чения необходимой обороны и её применения[107], теперь уже не может быть даже темой спора.

Безусловно прав профессор М.И. Якубович, который пишет, что «не должно предъявляться требование об обяза­тельной соразмерности между причинённым вредом, так как это привело бы на практике к невозможности прибегать к необходимой обороне. При таком положении лицо не могло бы защищать своё имущество от преступного на него пося­гательства путём причинения посягающему телесных повреж­дений, а женщина, на которую имеет место посягательство с целью её изнасилования, лишена была бы возможности предотвратить изнасилование путём причинения, в частно­сти, такого вреда, как тяжкое телесное повреждение или даже лишение жизни».[108] Требование соразмерности причи­няемого вреда, как справедливо считает И.С. Тишкевич, противоречит целям института необходимой обороны.[109]

В условиях защиты от нападения, которое обычно является внезапным и вызывает волнение обороняющегося, тщательное обдумывание способов и методов защиты весьма затруднительно, а в большинстве случаев и вообще невоз­можно. Отсюда, вред, причинённый при необходимой обороне, на наш взгляд, не должен быть минимально возможным.

К сожалению, практика не всегда учитывает эти обсто­ятельства, что приводит к необоснованному осуждению за действия, не вышедшие за пределы необходимой обороны, или совершённые при превышении пределов необходимой обороны, как за умышленной убийство или причинение телесных повреждений. Явным может быть признано лишь такое несоответствие, которое очевидно, бесспорно, так, например, Троицким районным народным судом Челябинской области Алешенцев осуждён по ч. 2 ст.108 УК. Он признан виновным в том, что 7 июля 1992 г. в состоянии алкогольного опьянения в ходе ссоры, переросшей в драку, умышленно нанёс Хваткову удар топором по голове. От полученного тяжкого телесного повреждения потерпевший скончался в больнице.

Заместитель Генерального прокурора РФ в протесте поставил вопрос об изменении приговора и переквалификации действий Алешенцева на ст. 111 УК.

Судебная коллегия по уголовным делам Верховного суда РФ 2 августа 1994 г. протест удовлетворила по следующим основаниям.

По делу установлено, что Алешенцев, посорившись с Шумаковым на вокзале уехал к себе в село, куда через непродолжительное время явились на двух автомобилях Шумаков, Хватков и ещё пять человек, которые стали избивать Алешенцева.

Алешенцеву удалось вырваться от избивавших его, и он попытался убежать. Однако нападавшие догнали его и жену, вновь стали избивать их. Алешенцев схватил топор и нанёс им удар по голове Хваткова. Суд не согласился с доводами, о том, что Алешенцев действовал в состоянии необходимой обороны, сославшись на то, что братья Мустафины держали Хваткова, прижав его к забору, и в этот момент Алешенцев ударил его топором. По мнению суда, жизни и здоровью Алешенцева и его близких в это время ничего не угрожало. Судом было принято во внимание также и то, что в момент ранения Хваткова нападение группы лиц на Алешенцева не было окончено. Но, в связи с тем, что Мустафины держали Хваткова, применение топора явно не соответствовало характеру и опасности посягательства. Таким образом, Алешенцев действовал в состоянии необходимой обороны, но превысил её пределы. Действия Алешенцева переквалифицированы с ч. 2 ст. 108 на ст. 111 УК[110].

Было ли явное несоответствие защиты характеру и опа­сности посягательства, устанавливается судом на основании конкретных обстоятельств дела.

Пленум Верховного Суда СССР в постановлении от 4 де­кабря 1969 года «О практике применения судами законодательства о необходимой обороне» превышение пре­делов необходимой обороны определил как такую деятель­ность обороняющегося, при которой он «прибегнул к защите такими средствами и методами, применение которых явно не вызывалось ни характером и опасностью посягательства, ни реальной обстановкой, и без надобности причинил посягающему тяжкий вред[111]».

Пленум Верховного Суда СССР в своём постановлении № 14 от 16 августа 1984 г. разъяснил, что «превышением пределов необходимой обороны признаётся лишь явное, очевидное несоответствие защиты характеру и опасности посягательства, когда посягающему без необходимости умышленно причиняется вред, указанный в ст. ст. 105 и 111 УК РСФСР[112].

Таким образом, основной признак превышения пределов необходимой обороны усматривается в ненадобности, неце­лесообразности причинения тяжкого вреда.

Эксцесс обороны почти аналогично определяется и в юридической литературе. «Превышение пределов необходимой обороны налицо, - указывается в учебнике уголовного права, - когда обороняющийся без надобности причиняет посягающему явно ненужный вред[113]».

В.И. Ткаченко считает указанные определения неудач­ными. Он пишет: «Определение понятия превышения пределов необходимой обороны как причинение посягающему ненужного, нецелесообразного вреда имеет тот недостаток, что оно, прежде всего, даёт возможность непомерно расширить пределы необходимой обороны. Если, например, грабитель упорно пытается отнять какую-то вещь, не представляющую большой ценности, и не отказывается от своего намерения, несмотря на поднятую тревогу и даже нанесение ему ударов, побоев, телесных повреждений, то такому преступнику, исходя из критерия надобности и целесообразности, можно причинить любой вред, вплоть до лишения жизни[114]».

Однако В.И. Ткаченко здесь же делает оговорку, что сведение превышения пределов необходимой обороны к при­знаку целесообразности и достаточности вреда ведёт к противоположенной крайности - к резкому сужений пределов необходимой обороны, поскольку выдвигается требование, согласно которому обороняющийся вправе причинить посяга­ющему минимальный вред.

В юридической литературе превышение пределов необ­ходимой обороны нередко определяется как явное несоответствие средств защиты и нападения[115] и как явное несоответствие интенсивности защиты и нападения[116].

«Однако было бы ошибочным считать, - пишет В.И. Ткаченко, - явное несоответствие средств защиты и посягатель­ства в качестве самостоятельного признака превышения пределов необходимой обороны... Если превышение пределов необходимой обороны сводить к явному несоответствию средств защиты и нападения, то окажется, что против невооруженного насильника, убийцы, диверсанта нельзя применять эффективных средств защиты. Будет также пре­ступным применение огнестрельного оружия при обороне против нападающих, вооруженных палкой, камнем...С дру­гой стороны по этому правилу может считаться правомерным убийство путём нанесения ударов руками или ногами вооруженного преступника, стремящегося заведомо для обороняющегося нанести лишь побои или причинить лёгкие телесные повреждения[117]».

 Следовательно, средства защиты и посягательства не могут быть самостоятельными критериями при решении вопроса о правомерности обороны. Их роль сводится к оценке намерений противодействующих сторон.

Несоответствие интенсивности посягательства и защи­ты, как нам представляется, также не может быть само­стоятельным признаком превышения пределов необходимой обороны. В понятие «интенсивность нападения и защиты» в уголовно-правовой литературе включается самое разнообраз­ное содержание. В частности, под интенсивностью мыслится средство посягательства и защиты[118], способ применения средств нападения и защиты[119], способ действия[120], причинённый вред[121].

Нам думается, что В.И. Ткаченко прав, полагая, что интенсивность не может пониматься как орудия или средст­ва защиты и посягательства, ибо это различные по со­держанию понятия. Не может она сводиться и к способу применения орудий, так как посягательства довольно часто осуществляются без употребления каких-либо орудий. Интенсивность не равнозначна и вреду, вред - это резуль­тат деяния, а интенсивность - характеристика способа  деяния[122].

В русском языке под интенсивностью понимается уровень напряженности усилия[123]. Применительно к уголовно­му праву она означает определённый уровень усилий в дей­ствиях субъектов при достижении поставленной цели.

Но общественная опасность какого-либо посягательст­ва не может существенно отличаться в зависимости от того. совершено ли оно энергичными действиями, с внешне бурным приложением усилий или мало уловимым способом. Например, причинение тяжкого телесного повреждения одинаково общественно опасно как в том случае, когда оно явилось ре­зультатом жестокого избиения, так и тогда, когда оно причинено незаметным уколом отравленной иглы[124].

Под превышением пределов необходимой обороны не­которые правоведы понимают также явное несоответствие в мерах защиты и мерах нападения. «Под явным несоответ­ствием, - указывается в Комментарии к УК РСФСР,- следует понимать такие оборонительные меры защищающегося, ко­торые бесспорно выходят за пределы необходимости предотвратить созданную посягательством опасность[125]».

Указанную точку зрения разделяют и авторы Комментария УК РФ, полагая, что превышение пределов необходимой обороны означает, что причинённый вред не должен быть чрезмерно большим по сравнению с характером и степенью опасности посягательства[126].

Аналогичная позиция высказана в определении Су­дебной коллегии Верховного Суда РСФСР по одному из конкретных дел. Превышение пределов необходимой обороны может признаваться в случае, когда меры защиты выходят за пределы необходимости предотвратить создан­ную посягательством опасность[127].

По мнению В.И. Ткаченко, наиболее полно степень общественной опасности преступления определяется тяжестью его вредных последствий, поэтому под превышени­ем пределов необходимой обороны следует понимать «явное несоответствие между вредом, причинённым пося­гающему при защите от общественно опасного посягатель­ства, и общественной опасностью вреда, которым он угрожал[128]».

В литературе по этому вопросу имеются и иные мнения. В частности, И.С. Тишкевич считает, что «срав­нение благ при необходимой обороне неуместно, так как одно из них принадлежит преступнику, а другое его жертве... Каким мерилом, например, руководствоваться, сравнивая причиняемый и предотвращенный вред при изнасило­вании? Сама постановка этого вопроса была бы нелепой и оскорбительной для потерпевшей[129]».

Обстоятельства, характеризующие нападение, должны, по нашему мнению, определять и характер защиты.

При определении характера нападения и защиты должны учитываться: количество нападающих или защищающихся, их физическая сила, наличие оружия, способ его употребления. Нельзя не согласиться с И.С. Тишкевичем, который пишет: «При определении пределов необходимой обороны в каждом конкретном случае нужно, бесспорно, учитывать число на­падающих и обороняющихся. При этом следует иметь ввиду, что одно лишь присутствие на стороне нападающего лиц, ко­торые одобряют его действия и могут в любом момент принять  участие в нападении, делает последнее опасным[130]».

Думается, что правильное решение принял Нижнеудинский народный суд оправдав Фалилеева (деяния которого органами предварительного следствия были квалифицированы по ст. ст. 15, 103 УК РСФСР) и освободив последнего из под стражи как действовавшего в состоянии необходимой обороны.

... В мае 1995 года Фалилеев вступил в супружеские отношения с гражданкой Иксановой, проживающей в городе Н-ск. Продолжавших посещать дом Иксановой мужчин, Фалилееву по просьбе родственников жены, приходилось выпроваживать различными способами, иногда и с применением физической силы.

26 июня 1995 года Фалилеев, воспользовавшись отсутствием Иксановой, набросил на входную дверь замок, создав этим видимость, что в доме никого нет, и лег отдыхать. В 20-ом часу вечера в квартиру проник Суходольский. Предполагая, что Суходольский является одним из знакомых Иксановой, поскольку в разговоре с Фалилеевым он интересовался, где находится Иксанова, Фалилеев, желая напугать пришельца, замахнулся на него топором. После того, как Суходольский убежал, Фалилеев закрылся в квартире и лег спать. Однако, через непродолжительное время он обнаружил, что к дому подошли четверо пьяных мужчин, среди которых был и Суходольский. Ворвавшись на веранду, Суходольский потребовал с угрозами, чтобы Фалилеев открыл им дверь. Когда же Суходольский, убедившись, что через дверь в комнату не проникнуть, стал вытаскивать оконную раму, Фалилеев, полагая, что проникнув в квартиру четверо мужчин подвергнут его избиению, спрятав за голенище са­пога кухонный нож, выпрыгнул в окно с противоположной стороны дома, пытаясь убежать, Но это ему не удалось сде­лать незаметно. Суходольский вместе со своими друзьями стал его преследовать, настигнув Фалилеева на улице, сбил его с ног. Однако Фалилееву удалось вы рваться, и он попытался убежать ещё раз, но скоро был вновь настигнут Суходольским. Прижавшись спиной к изгороди, Фалилеев выхватил нож. И, когда Суходольский набросил на него плащ, намериваясь совершить на Фалилеева нападение, последний нанёс Суходольскому удар ножом в грудь, починив ему тяжкие телесные повреждения опасные для жизни.

В указанном примере нельзя было не учитывать присутствие на стороне нападающего Суходольского ещё троих лиц, которые, хотя непосредственно не применяли насилия в отношении Фалилеева, но одобряли его действия, будучи его друзьями, могли в любой момент принять учас­тие в нападении.

Обороняющийся в таких случаях не может не учитывать того, что «в любую минуту, - как совершенно правильно от­метил С.В. Бородин,- в результате вмешательства других лиц соотношение сил может резко измениться в пользу совершающего нападение[131]». Поэтому в таких случаях, обороняющийся вправе, не дожидаясь этого, защищаться более интенсивными средствами по сравнению с теми, кото­рые он применил бы при отсутствии указанных опасений. Кроме этого, для решения вопроса о том, является ли оборона правомерной необходимо также учитывать возраст, пол, состояние здоровья, физическую силу обороняющегося и нападающего.

На практике не всегда учитываются эти обстоятельст­ва, что приводит к необоснованному привлечению граждан к уголовной ответственности за действия, не вышедшие за пределы необходимой обороны. Об этом свидетельствует нижеприведенный пример:

Н-ской межрайонной прокуратурой Скворцов В.П. был привлечён к уголовной ответственности по ст. 103 УК РСФСР. Ему вменялось совершение преступления при следующих обстоятельствах:

2-го августа 1994 года Скворцов В.П. и Анаденко  А.В., находясь в доме в пос. Вознесенский Н-ского района, распивали спиртные напитки. Когда они находились в состоянии алкогольного опьянения, между ними возникла ссора, переросшая затем в драку. Во время драки Анаденко А.В. вооружился ножом, пытался нанести им удары Скворцову В.П. Однако Скворцову удалось завладеть оружием. Отобранным у Анаденко ножом он умышленно нанёс последнему несколько ударов в жизненно важные органы, в том числе и в сердце. От полученных повреждений потерпевший на месте скончался.

Н-ский городской суд, в который уголовное дело было направлено для рассмотрения, 6 января 1995 года оправдал Скворцова, указав, что последний действовал в состоянии необходимой обороны.

В связи с вынесением оправдательного приговора, прокурором был принесён кассационный протест. Однако, судебная коллегия по уголовным делам областного суда 8 июня 1995 года приговор Н-ского городского суда оставила без изменений, а протест без удовлетворения.

Аргументируя принятое решение, судебной коллегией было указано, что Анаденко первым напал на Скворцова и стал избивать последнего. У Скворцова, который был физически слабее Анаденко, не было иной возможности избежать продолжавшегося избиения кроме как вынужденно нанести Анаденко телесные повреждения. Конкретная обстановка свидетельствовала, что жизни и здоровью Скворцова угрожала реальная опасность и средства защиты соответствовали характеру нападения[132].

Определением Судебной коллегии по уголовным делам Верховного суда РСФСР от 20 октября 1989 года было указано, что переход оружия или других предметов, используемых при нападении, от посягающего к обороняющемуся сам по себе ещё не может свидетельствовать об окончании посягательства[133].

На правильность разрешения вопроса о соразмерности средств защиты и средств нападения, обращал внимание Пленум Верховного Суда СССР в своём постановлении от 16 августа 1984 г. «О применении судами законодательства, обеспечивающего право на необходимую оборону от общественно опасных посягательств» разъяснил, что суды не должны механически исходить из требований со­размерности средств защиты и средств нападения, а также соразмерности интенсивности защиты и нападения, а должны учитывать как степень и характер опасности, угрожавшей обороняющемуся, так и его силы и возможности по отражению посягательств, а также все иные обстоятельства, которые  могли повлиять на реальное соотношение сил посягавшего и защищавшегося[134].

Закон признаёт неправомерным вред только при явном несоответствии защиты характеру и опасности посягатель­ства. Поэтому нельзя не согласиться с А.Я. Груном, кото­рый считает, что «от нападения, опасного для жизни обо­роняющегося или другого лица, можно защищаться любыми средствами и способами, не угрожающими здоровью или жизни третьих лиц[135]».

В то же время это не означает, что от нападения, не угрожающего жизни обороняющегося, ни при каких обстоятельствах нельзя защищаться способом, угрожающим жизни нападающего. Так, например, не вызывает сомнения, что «женщина, защищаясь от насильника, может причинить ему тяжкие телесные повреждения и даже убить его, за что не  понесёт уголовной ответственности[136]».

Защищаться путём акта необходимой обороны можно и от общественно опасного посягательства, направленного на личную собственность граждан, ибо правомерность таких оборонительных действий прямо вытекает из содержания ст. 37 УК РФ, в которой говорится, что не является преступлением причинение вреда нападающему при защите от общест­венно опасного посягательства «на право обороняющегося или другого лица».

Недопустимой является защита незначительного, ничтожного блага путём причинения посягающему лицу вреда, разительно несоответственного, несоразмерного с ценностью важностью и общественным значением этого блага.

Если же лицо для защиты малоценного интереса избира­ет средства, которыми причиняется существенный вред по­сягающему, то причинение такого вреда не рассматривается как необходимая оборона. В определённых случаях оно не является и превышением пределов необходимой обороны, а влечёт за собой ответственность как за совершение умыш­ленного преступления.

Так, например, владелец одного из домов г. Магнитогорска Гемба в один из вечеров услышал шуршание в саду. Хозяин выбежал на крыльцо с двустволкой в руках. Он уви­дел на заборе своего сада подростка, пытающегося проник­нуть в сад. Озверевший Гемба без всякого предупреждения выстрелил в него в упор. Подросток попытался добежать до своего дома, но умер прямо на дороге. Ни о какой необходимой обороне в данном случае не может быть и речи. Рассмотрев это дело. Челябинский народный суд признал Гембу виновным в умышленном убийстве[137].

Согласно прямому указанию ст. 37 УК РФ, защищаться можно только от общественно опасного посягательства. Общественная опасность преступлений в общих чертах рас­крывается в ст. 2 УК РФ путём перечисления тех основных объектов, которым преступления наносят или могут нанести вред. Таковы права и свободы человека и гражданина, собственность, общественный порядок и общественная безопасность, окружающая среда, конституционный строй, мир и безопасность человечества.

Преступления различаются между собой по характеру и степени общественной опасности. Характер общественной опасности определяет качественное своеобразие преступле­ния. Он зависит от содержания общественных отношений, на которые посягают преступления, характера причиняемого им вреда, способа посягательства, вида вины, содержания мотивов и целей преступления.

Степень общественной опасности - это количественное выражение сравнительной опасности деяний одного и того же характера общественной опасности. Она определяется величиной однородного ущерба, степенью вины, степенью неизменности мотивов и целей преступления, сравнитель­ной опасностью преступлений в зависимости от специфики места или времени совершения преступления[138].

Из части 2 ст. 14 УК РФ следует, что "не является преступлением действие (бездействие), хотя формально и содержащее при­знаки какого-либо деяния, предусмотренного настоящим Кодексом, но в силу своей малозначитель­ности не представляющее общественной опасности, то есть не причинившее вреда и не создавшее угрозы причинения вреда личности, обществу или государству». Поэтому защита от малозначительных деяний не должна причинять существенного вреда правонарушителю.

 

 §2. Виды превышения пределов необходимой обороны.

Этот вопрос в юридической литературе является дискуссионным. В основном спор сводится к тому, что УК РФ, определяя превышение пределов необходимой обороны как «явное несоответствие защиты характеру и опасности посягательства», имеет ввиду чрезмерную защиту или включает в себя также другие виды превышения пределов необходимой обороны, в частности, во времени.

Выясняя понятие превышения пределов необходимой обороны необходимо, прежде всего, решить вопрос о видах превышения пределов необходимой обороны, так как в теории и судебной практике нет единства взглядов по этому вопросу. Большинством учёных-правоведов признается, что превышение пределов необходимой обороны может быть двух видов:

1) Превышение пределов необходимой обороны, выразившееся в несвоевременности защиты, то есть совершении оборо­нительных действий непосредственно перед тем, как воз­никла реальная угроза нападения или уже после окончания посягательства;

2) Превышение пределов необходимой обороны, выразившееся в несоразмерности применяемых средств защиты сравнительно с характером происходившего нападения[139].

Наиболее распространённым видом превышения пределов необходимой обороны является несоразмерность защиты ха­рактеру и опасности посягательства, так называемая «чрезмерная оборона». Бывают случаи, когда защита одно­временно является и чрезмерной и несвоевременной. Как правило, «чрезмерная оборона имеется налицо тогда, когда обороняющихся применяет такие средства и методы защиты, которые явно не вызываются характером нападения и усло­виями, в которых производится защита, и без необходимости причиняют нападающему тяжкий вред[140]».

Этот вид превышения пределов необходимой обороны имеет большое значение для четкого разграничения право­мерной обороны и превышения пределов дозволенной защиты. Вопрос о чрезмерной обороне подробно рассматривался выше.

В уголовно-правовой литературе обычно идёт спор по вопросу о признании несвоевременной обороны одним из видов превышения пределов необходимой обороны.

Некоторые учёные считают, что вообще не может иметь места превышение пределов необходимой обороны во времени. В частности, В.Ф. Кириченко писал, что «при нарушении границ необходимой обороны во времени состояние необхо­димой обороны уже отсутствует вследствие отсутствия нападения; следовательно, в этих случаях... не может быть и речи о превышении необходимой обороны[141]».

Такого же мнения поддерживается и Н.Н. Паше-Озерский, который считает, что превышение пределов необходимой обороны ввиду её несвоевременности не увязывается с существом самого понятия обороны. «В самом деле, - говорит далее автор, - преждевременная оборона не будет ещё обо­роной необходимой, ибо против лишь предполагаемого по­сягательства можно применять меры предупреждения, пре­досторожности, но не прибегать к обороне. А так называема мая «запоздалая» оборона уже не будет необходимой, так как против оконченного посягательства оборона вообще является излишней и логически немыслима[142]».

Указанный взгляд разделял И. И. Слуцкий, который отмечал, что «строго подходя к вопросу, несвоевремен­ность защиты нельзя рассматривать как превышение пре­делов необходимой обороны, поскольку нельзя превышать того, чего нет[143]».

Однако же, ни В.Ф. Кириченко, ни И. И. Слуцкий не удерживаются до конца на этой позиции и в конечном итоге высказываются в пользу понятия превышения пределов необходимой обороны во времени[144]».

Совершенно иную позицию по вопросу о несвоевременности обороны занимает Т.Г. Шавгулидзе, который считает, что «несвоевременная оборона по существу является разновидностью мнимой обороны[145]».

Для подтверждения своего взгляда Т.Г. Шавгулидзе приводит аргумент. В случаях несвоевременной обороны, независимо от того, объемлет ли это понятие только «запоздалую» оборону или и «преждевременную» оборону, субъект допускает фактическую ошибку. Он думает, что находится в состоянии необходимой обороны, тогда как фактически такого состояния нет или потому, что посягательства пока не было («преждевременная оборона»), или потому, что посягательство уже прекратилось («запозда­лая оборона»). Во время несвоевременной обороны лицо думает, что причиняет вред нападающему с целью защиты правовых интересов, однако, его усилия излишни, так как посягательства на самом деле не существует[146].

И далее он предлагает вопрос о квалификации - дей­ствия несвоевременно обороняющегося решать так же, как и вопрос о квалификации действий мнимо обороняющегося.

На наш взгляд, наиболее правильно разрешает вопрос о несвоевременной обороне И.С. Тишкевич, который считает, что несвоевременная оборона «потому и составляет превы­шение пределов необходимой обороны, что лицо решает осуществить своё право на оборону от общественно опасно­го посягательства, но делает это преждевременно или с опозданием, вследствие чего выходит за рамки дозволен­ной защиты.

Нельзя не учитывать того обстоятельства, - далее отмечает автор,- что в этих случаях субъект причиняет смерть или телесное повреждение другому лицу в связи с конкретным нападением последнего (ожидаемом в ближайшем будущем или только что окончившимся), руководствуется, как и при чрезмерной обороне мотивом защиты правоохраняемых интересов от общественно опасного посягательства, но неправильно выбирает момент для совершения оборонительных действий[147]».

Среди ученых, допускающих возможность превышения пределов необходимой обороны во времени, нет единства мнений по вопросу о том, в чём может выразиться такое превышение. А.А. Пионтковский, например, считал, что несвоевременной обороны нет в случаях преждевременной защиты. По этому поводу он, в частности, писал: «При­чинение вреда лицу, которое может лишь в будущем совершить нападение, нельзя рассматривать как превыше­ние пределов необходимой обороны». «Превышение обороны, -далее отмечает автор, -при её несвоевременности может иметь место лишь тогда, когда преступное посягательст­во имело место в действительности, а потому и существо­вало право на необходимую оборону у потерпевшего или других лиц, но преступник уже прекратил нападение: опасность нападения миновала или преступный результат уже был полностью осуществлен. В этих случаях при опре­делённых условиях можно говорить и о превышении преде­лов необходимой обороны[148]».

Таким образом, А.А. Пионтковский допускает возмож­ность превышения пределов необходимой обороны лишь в случаях запоздалой защиты. Его мнение не разделяет, на наш взгляд совершенно правильно, И.С. Тишкевич, который считает: «Если установлено, что вред какому-либо лицу, намеревавшемуся совершить общественно опасное посяга­тельство, причинен с целью защиты непосредственно перед тем, как могла возникнуть реальная угроза нападения, то нет никаких оснований не считать действия обороняю­щегося превышением пределов необходимой обороны».

В подтверждение сказанного И.С. Тишкевич приводит пример: эксцессом обороны обоснованно были признаны действия А., который, сидя верхом на лошади, с расстояния в 5 - 6 мет­ров выстрелил в Ш., угрожавшего убийством и с ножом в руках приближавшегося к А., несмотря на предупреждение последнего, что он будет стрелять. От полученного ранения Ш. скончался. Президиум Верховного Суда РСФСР обосновал наличие превышения пределов необходимой обороны ссылкой на то, что А. находился верхом на лошади, а Ш. на земле и расстояние между ними было свыше 5 метров.

Таким образом, основанием для осуждения за эксцесс обороны явилась несвоевременность защиты (если бы А., починил смерть Ш. в тот момент, когда он, приблизившись к лошади, замахнулся бы ножом, чтобы ударить А., и, сле­довательно, имелась бы реальная угроза причинения ему смерти или телесных повреждений, действия обороняющегося были бы правомерны. А. не обязан был спасаться бегством,  пользуясь тем, что он находился на лошади[149].

Вместе с тем необходимо отметить, что на практике преждевременная оборона встречается очень редко.

Судебная практика в вопросе о признании несвоевременной обороны одним из видов превышения преде­лов необходимой обороны проявляет некоторую непоследо­вательность.

Так, Пленум Верховного Суда СССР от 16 августа 1984 года в своём постановлении стремился устранить неосно­вательное привлечение к уголовной ответственности за превышение пределов необходимой обороны по мотивам несвоевременности, когда в действительности лицо осу­ществляло правомерно необходимую оборону. Из п. 5 этого постановления следует, что «состояние необходимой обо­роны возникает не только в самый момент общественно опасного посягательства, но и при наличии реальной угрозы нападения. Состояние необходимой обороны может иметь место и тогда, когда защита последовала непосредственно за актом хотя бы и оконченного посягательства, но по обстоятельствам дела для оборонявшегося не был ясен момент его окончания[150].

Признание несвоевременной обороны одним из видов превышения пределов необходимой обороны, разделяется большинством учёных-правоведов. Эту же позицию по данно­му вопросу занимает и судебная практика:

Так, Юрьев-Польским районным народным судом Владимирской области Ильясевич была осуждена по ст. 103 УК РСФСР. Она была признана виновной в том, что Ильясевич, поссорившись с мужем, стала убегать от последнего, т.к. муж ударил её. Преследуя жену, Ильясевич забежал в дом к знакомым, где она пыталась укрыться. Хозяин дома вместе со своим взрослым сыном повалили Ильясевича на пол и пытались его успокоить. В это время преследуемая в доме со стола на кухне схватила кухонный нож и нанесла им удары мужу в левую половину груди и живот. От полученных ранений Ильясевич на месте скончался.

Президиум Владимирского областного суда приговор изменил, её действия переквалифицировал на ст. 105 УК, указав, что у Ильясевич были все основания полагать, что нападение мужа на неё неокончено, что он явился следом за ней в дом с целью расправы, т.е. Ильясевич действовала в состоянии необходимой обороны с превышением её пределов[151].

Таким образом, на наш взгляд, видами превышения пределов необходимой обороны может быть: 1) явное несоот­ветствие защиты характеру и опасности посягательства; и 2) несвоевременность защиты.

Превышение пределов необходимой обороны следует отграничивать от действий, совершенных в состоянии мнимой обороны. При превышении пределов необходимой обороны, обороняющийся осуществляет защиту от реально существующего общественно опасного посягательства, хотя бы превыше­ние и было связано с ошибочным представлением защищающегося о характере и степени опасности посягательства. Действия лица, превысившего пределы допустимой обороны, всегда общественно опасны, а потому влекут за собой уголовную ответственность.

При мнимой же обороне, хотя действия обороняющего­ся и общественно опасны, но, как это прямо вытекает из закона, не всегда влекут за собой уголовную ответственность.

Пленум Верховного Суда СССР в постановлении № 14 от 16 августа 1984 года «О применении судами законодательства, обеспечивающего право на необходимую оборону от общественно опасных посягательств» в п. 13 указал, что суды должны различать состояние необходимой обороны и так называемой мнимой обороны, когда отсутствует реальное общественно опасное посягательство и лицо лишь ошибочно предполагает наличие такого посягательства.

В тех случаях, когда обстановка происшествия давала основание полагать, что совершается реальное посягательство, и лицо, применившее средство защиты, не сознавало и не могло сознавать ошибочность своего предположения, его действия следует рассматривать как совершённые в состоянии необходимой обороны. Если при этом лицо превысило пределы защиты, допустимой в условиях соответствующего реального посягательства, оно подлежит ответственности как за превышение пределов необходимой обороны.

Если же лицо причиняет вред, не сознавая мнимости посягательства, но по обстоятельствам дела должно было и могло это сознавать, действия такого лица подлежат квалификации по статьям уголовного кодекса, предусматривающим ответственность за причинение вреда по неосторожности[152].

Когда же лицо при достаточной внимательности могло сознавать ошибочность своего предположения о наличии нападения, и оно причиняет вред постороннему лицу  -имеется состав преступления.

22 декабря 1974 года вечером Кучеренко находился в будке для охраны магазина в с. Покровка, будучи пре­дупрежденным заведующей магазина о том, что у

1234	Поделиться:

Воспользуйтесь поиском по сайту: