 |
Козьма Захарьич Минин, Сухорук 5 глава
|
|
|
|
Куда податься? Лучше умереть
В честном бою, всем разом, с глазу на глаз
С врагом, чем гибнуть всем поодиночке,
В плетнях да в рощах зверем укрываясь.
Воевода
За умножение грехов Господь
Нас наказал. Мы знаем все и терпим,
Так не грешно ли против Божьей воли
Нам восставать? Не лучше ли смириться?
Подумай! Тяжело бороться с Богом!
Минин
Господь не век враждует против нас
И грешнику погибели не хочет.
Придет пора, молитвой и слезами
Святителей и праведных людей
Разящий гнев Господень утолится
И нам, смиренным, снидет благодать.
Господь смиряет и Господь возносит,
Введет в беду и изведет из бед,
Враг одолел, творя его веленье,
Смирились мы, и нам Господь пошлет
Победу на врага и одоленье!
Воевода
Мне следу нет идти, пускай другие.
Минин
Ты не пойдешь, мы без тебя пойдем.
Позволь мне завтра кликнуть клич к народу;
Что соберем, с тем и пойдем к Москве.
По деньгам глядя, принаймем казаков.
Биркин
Не знаю, что Андрей Семеныч скажет,
А я б тебе и думать не позволил
Сбивать казаков своевольных в город.
В Казани их пущают понемногу,
Так человек десятка два, не больше,
Бояся смуты. Да и хорошо.
В тебя не влезешь. Говорят, чужая
Душа потемки. Может, ты затеял
Какую смуту аль измену всчать!
Твой замысел лукав, Кузьма! Ты хочешь
Опутать красным словом черный люд
И властвовать.
Минин
Постой, Иван Иваныч!
Чего не знаешь, ты б не говорил.
Я вот и знаю, да молчу. Ты лучше
Смотрел бы на себя, а не корил
Поклепом злым людей, себя честнее.
Тебя с собой я не зову к Москве;
Тебе и в Тушине тепло бывало.
Живи себе да бражничай здесь, в Нижнем!
Я не мешаю, не мешай и ты!
|
|
|
Я про тебя скажу такое слово,
Что ты язык прикусишь.
Семенов
При тебе,
Андрей Семенович, такие речи
Он говорит. Возможно ли терпеть!
Минин
(показывая на Биркина)
Ты видишь, терпит.
Воевода
Замолчи, Кузьма!
Минин
Я замолчу, да уж и он не скажет
Ни слова больше, головой отвечу,
Семенов
Так я скажу. Я замысел твой вижу.
Не смуту — нет! — ты смуты не затеешь,
Ты от казны попользоваться хочешь,
Чужой копейкой поживиться, вот что!
Вы все барышники!
Минин
Очнись, Василий
Семенович! Ты старый человек!
По дурости ты это говоришь
Или по злобе на меня — не знаю.
Нет, я души своей не продавал
И не продам. Душа дороже денег,
Мы знаем твердо, ты не позабыл ли?
Мы тем живем, что Бог в торгу пошлет;
К поборам да к посулам не привыкли;
Добро чужое честно бережем,
А истеряем, так своим заплатим.
Ты будь покоен, я и не возьмуся
Ни собирать, ни соблюдать казну:
Мы старикам дадим на сбереженье,
Уж только не тебе, ты не взыщи!
Вот Петр Аксеныч, человек бывалый!
Найдутся и другие послужить
Для дела земского.
Аксенов
Бог даст, послужим.
Не в тягость служба, коли дело Божье
Да земское.
Воевода
А много ли собрать
Мекаете? Вам это дело ближе,
Виднее.
Минин
Прикажи нам кликнуть клич,
Тогда увидим.
Семенов
Много не сберете.
Аксенов
Что Бог пошлет, и тем довольны будем.
Ты прикажи, Андрей Семеныч, кликнуть!
Воевода
Все просите?
Голоса
Все, все, Андрей Семеныч!
Воевода
Ну, кличьте, с Богом!
Семенов
(Минину)
Соберешь алтын
За гордость за свою.
Минин
Не ошибись!
Аксенов
Благодарим тебя, Андрей Семеныч,
Что ты позволил нам к народу кликнуть
И собирать казну на Божье дело!
За что бы, кажется, благодарить!
Свои мы деньги соберем, положим
|
|
|
Свои труды; да ведь другой, пожалуй,
И помешал бы нам, а ты велишь.
Так уж тебе спасибо и за это!
Минин
Князья, и воеводы, и бояре,
И все честные люди, посудите
Своим умом и разумом великим
Мою простую речь! Не обессудьте,
Что я, помимо старших, затеваю
Такое дело! Не своя гордыня
Ведет меня. Гордыня — вражье дело;
А я слуга, я раб велений Божьих.
Сегодня ночью преподобный Сергий
Мне, грешному, явился, и велел он
Будить народ и поспешать к Москве.
Когда я близким стал про это чудо
Рассказывать, в тот самый час гонцы
Явились с грамотой архимандрита.
И мнится мне, что сам угодник Сергий
Ее прислал. Бояре, воеводы!
Я чудо Божье утаить не смел
И вам поведал все как перед Богом,
И слушать и не слушать ваша воля;
А мне одно: служить я буду Богу.
Я раб, пославшего творю веленья,
Пока исполнится завет Господень,
Пока кремлевские увижу стены.
Голоса
Иди, иди к Москве, Кузьма Захарьич!
Тебя Господь поддержит, укрепит!
Воевода
И мы по силе, по́ мочи поможем.
Голоса
Поможем все тебе! — Поможем все!
Воевода
А грамоту снесите к протопопу,
Чтоб завтра за обедней прочитал.
Велите в колокол большой ударить,
Чтобы народу собралось побольше.
Семенов
А где свинцу да пороху возьмете?
Без огненного бою как соваться!
Минин
Займем в Казани, там в остаче много.
Семенов
А не сберешь ты войска, что тогда?
Минин
Один пойду.
Семенов
Один — не ратник в поле.
Поспелов
Ты не один пойдешь, и мы пойдем.
Посадские, торговые помогут
Вам деньгами, а мы все головами.
Дети боярские
Мы все идем с тобой, Кузьма Захарьич!
Поспелов
Никто меня здесь, в Нижнем, не удержит!
Служилые, воинские мы люди,
Мы по приказу шли и умирали.
Велят — иди и голову клади;
Теперь без зова я иду, охотой!
Уж умирать, так за святое дело!
Колзаков
Тебя Господь своим сподобил чудом;
Иди же смело в бой, избранник Божий!
И нас возьми! Авось вернется время,
Когда царям мы царства покоряли,
В незнаемые страны заходили,
Край видели земли, перед глазами
Земля морским отоком завершалась
И выл сердито море-окиян.
Довольно бражничать! Теперь есть дело:
|
|
|
Точить оружие, в поход сбираться!
Воевода
И с Богом! Только жаль, что вас не много.
Минин
Да разве враг нас одолел числом?
Он одолел нас Божьим попущеньем.
Не силой силен враг, а Божьим гневом,
Да нашей слабостью, да нашими грехами.
Аксенов
Не войска нужно нам, а благодати.
Минин
Велик Господь, владыко херувимский!
Прибежище и сила наша в нем!
Его рука дала врагам победу,
Его рука притупит их мечи.
Аксенов
Давид и мал, да сильного свергает.
Поспелов
Не много храбрых вывел Гедеон.
Минин
Самсон все войско костью побивает.
Аксенов
От гласа труб валится Ерихон.
Колзаков
С большой ордой побить врага не диво.
Минин
Во мнозе Бог! И в мале Бог!
Аксенов
Аминь!
Действие четвертое
ЛИЦА:
Воевода Алябьев.
Биркин.
Семенов.
Поспелов.
Колзаков.
Минин.
Аксенов.
Темкин.
Губанин.
Лыткин.
Нефед Минин
Татьяна Юрьевна.
Марфа Борисовна.
Всякие люди Нижнего Новгорода, обоего пола.
Слепые.
Площадь в Кремле недалеко от собора. Начинает рассветать.
Явление первое
Часть народа толпится на паперти у собора, между ними Губанин. Вбегает Лыткин.
Лыткин
Ах, отцы мои, вот страсти-то! (Увидав Губанина.) Сема! Сема! Родимый ты мой, что за напасть такая?
Губанин
Какая напасть?
Лыткин
Да как же, Сема! Зачем в большой колокол-то били? Слышу я, зачали в колокол бить, народ бросился в город, так и обмер. Ну, думаю, всполох от воровских людей.
Губанин
Какой всполох? Что ты!
Лыткин
Так зачем же в большой-то? Ноне праздника нету.
Губанин
Затем и в большой, чтоб больше народу набралось. Грамоту из Сергиева монастыря читать будут.
Лыткин
Ишь ты! А ведь мне сдуру-то втемяшилось, что всполох. Велел домашним всю рухлядь, что есть, волочь в город наспех. Тут у ворот под горой и складывают.
Губанин
Кто о душе, а ты все о рухляди. Как тебе не стыдно!
Лыткин
Молод еще ты учить-то! Я уж страсти-то видывал. Как тогда князь Вяземский подходил, натерпелись тоже немало. Оно точно, Бог сохранил, а добра-то что распропало.
|
|
|
Губанин
На Москве больше нашего распропало.
Лыткин
Такое определение. Значит, терпи! Ну, а нам, пока Бог милует, свое добро беречь надо. Отошла обедня-то?
В народе
Грамоту читают! — Грамоту читают!
Губанин
Уж как хочется послушать! Кажись, ничего бы не пожалел.
Лыткин
Уж и я бы послушал. Протеснимся как-нибудь. Посторонитесь, почтенные!
Проходят. Народ мало-помалу протесняется в собор. У паперти открывается кучка слепых, которые были скрыты народом.
Слепые
(запевают)
Живал себе славен на вольном свету,
Пивал, едал сладко, носил хорошо,
Золотые одежи богат надевал,
Про милость про Божью богат не давал,
Про нищую братью богат забывал,
А был у богатого убогий братец:
Восползет убогий к богату на двор.
Закричит убогий громким голосом.
Заря занимается. Народ выходит из собора. Все утирают слезы. Слышны голоса: «Подайте слепому, убогому! Сотворите святую милостыню!» Мальчики уродят слепых на паперть.
Явление второе
Проходят двое.
Й
Экой плач! Эко рыдание во всем соборе!
Й
Да и было отчего. Все тебе как на ладонке видно, как Москва гибнет, как веру православную попирают. Как же тут не заплакать! Что мы, каменные, что ли!
(Проходят.)
Старик и женщина.
Старик
Гибнет, говорит, все наше государство! гибнет вера православная! Легко сказать — гибнет вера православная! Каково это слово! Скажи ты мне, каково слышать?
Женщина
Тяжко-то оно слышать, тяжко, я хорошо, кабы почаще нам эти слова напоминать! А то живем тут, беды большой над собой не видим, никакой муки не терпим; не то что своих ближних, и Бога-то забудешь.
(Проходят.)
Проходят четверо.
Й
Мы за веру православную должны до смерти стоять! Слышите, до смерти!
Й
А кто же прочь? Да хоть сейчас умирать!
Й
Потому, коли ты за веру пострадал, небесное царствие наследуешь.
Й
Беспременно.
(Проходят.)
Две женщины.
Я
Ни в жизнь столько слез не видала! Ни на одних похоронах того не бывает.
Я
Уж и не говори! Так рекой и разливались. Ангелы-то с небеси, чай, смотрят да радуются. (Проходят.)
Выходит народ и становится стенами, образуя улицы для выходящих из собора. Выходят Воевода, Биркин и Семенов.
Явление третье
Воевода, Биркин и Семенов.
Воевода
(утирая слезы)
Вы видели, как плакал весь народ,
Вы слышали тяжелые рыданья!
Какие слезы! Боже! Прав Кузьма:
С таким народом можно дело делать
Великое. Он кроток, как дитя,
Он плачет. Но, взгляните, эти слезы —
Не хныканье старух и стариков;
|
|
|
В них сила страшная; омывшись ими,
Он чист и тверд, как камень самоцветный;
Он сбросил тяжесть помыслов житейских,
И суеты, и будничных забот,
И вышел непорочен: хоть на битву
Веди его, хоть в монастырь честной,
Хоть на небо.
Семенов
(со слезами)
Великую ты правду,
Андрей Семеныч, говоришь. Я стар,
Заматерел в грехах; а Божье слово,
В час утренней молитвы, возвышает
Мне душу грешную, и рвутся цепи,
К земле гнетущие; хочу подняться,
Как утопающий, ищу спасенья;
Цветущий берег райский вижу ясно,
И плыть готов, и силу обретаю.
Воевода
Страдал народ; теперь конец страданью,
Заметно по всему. И страшно будет
Отмщение за пролитую кровь.
Биркин
Потерпит и еще.
Воевода
Вот ты увидишь,
Что этот день начало избавленья
От всех напастей, обстоящих нас.
Народ проснулся. Даром так не плачут.
Поверь ты мне: заря освобожденья
Здесь, в Нижнем, занялась на всю Россию.
Взойдет и солнце.
Семенов
Кабы нам твоими
Устами мед пить.
Воевода
Даст ли Бог дожить?
А доживем, увидим. Эко чудо!
Все из ума нейдет. Какие слезы!
Все плакали, от мала до велика.
(Уходит.)
Входят Аксенов, Поспелов, Темкин, Губанин, Лыткин и несколько народа.
Явление четвертое
Биркин, Семенов, Аксенов, Поспелов, Темкин, Губанин, Лыткнн и народ.
Поспелов
Выходишь от обедни, помолясь
С усердием и досыта поплакав,
И так тебе легко на сердце станет;
И под ногами ты земли не чуешь,
И ног не слышишь; и заря-то ярче
Горит на небе, точно сладкий мед,
Пьешь воздух утренний. Такое диво!
Какая легость для души молитва!
Взялся бы с места, да и полетел!
А день придет — забота за заботой
Навалятся, опять отяжелеешь.
Аксенов
Вестимо, утром человек помягче,
Пока не заболтался в суете;
И разум крепче, да и воля тверже,
И особливо помолясь усердно.
Сейчас наказывал Кузьма Захарьич
Сказать народу, чтоб не расходился.
Пожалуй, после всех и не сберешь,
Да и сердца-то огрубеть успеют.
Теперь в соборе заказал молебен
Он ангелу-хранителю Косьме
Бессребренику. Вы поговорите
С народом-то, пока молебен кончат.
Темкин и Губанин отходят к народу: один в одну сторону, другой в другую.
Темкин
Почтенные! Маленько подождите:
Кузьма Захарьич хочет говорить.
Губанин
Коли не в труд, повремените малость:
Кузьма Захарьич приказал просить.
Минин выходит из собора.
Явление пятое
Те же и Минин.
Минин
(с лобного места)
Друзья и братья! Русь святая гибнет!
Друзья и братья! Православной вере,
В которой мы родились и крестились,
Конечная погибель предстоит.
Святители, молитвенники наши,
О помощи взывают, молят слезно.
Вы слышали их слезное прошенье!
Поможем, братья, родине святой!
Что ж! Разве в нас сердца окаменели?
Не все ль мы дети матери одной?
Не все ль мы братья от одной купели?
Голоса
Мы все, Кузьма Захарьич, все хотим
Помочь Москве и вере православной!
Минин
И аще, братья, похотим помочь,
Не пожалеем наших достояний!
Не пощадим казны и животов!
Мы продадим дворы свои и домы!
А будет мало: жен, детей заложим!
Голоса
Заложим жен! — Детей своих заложим!
Минин
Что мешкать даром, время нас не ждет!
Нет дела ратного без воеводы:
Изыщем, братия, честного мужа,
Которому то дело за обычай,
Вести к Москве и земским делом править.
Кто воеводой будет?
Голоса
Князь Димитрий
Михайлович Пожарский! — Князь Пожарский!
Другого нам не надо!
Минин
Воля Божья!
Пожарского избрали мы всем миром,
Ему и править нами. Глас народа —
Глас Божий. Выборных людей пошлем.
Просить и кланяться, чтоб шел к нам наспех.
Теперь, друзья, несите, кто что может,
На дело земское, на помощь ратным.
Я — Господи благослови начало! —
Свои, копленые и трудовые,
Все, до последнего рубля, кладу.
Несколько голосов
И мы, и мы все за тобой готовы
Отдать свою копейку трудовую!
Другие голоса
Что деньги! Деньги дело наживное;
Как живы будем, наживем опять.
Минин
Да из собора я послал Нефеда,
Чтоб из дому несли, что подороже:
Жены Татьяны поднизи[4]и серьги,
Весь жемчуг, перстни, ферязи[5]цветные,
Камку[6]и бархат, соболь и лисицу;
Да взяли б у святых икон взаймы,
На время только, ризы золотые.
Пошлет Господь, оправим их опять.
Голоса
Всё отдадим! — Теперь не до нарядов!
В нарядах суета мирская ходит!
Начинаются приношения.
Минин
Ты, Петр Аксеныч, стань, блюди казну!
Ты, дедушка, не знаю, как назвать-то,
Постой у денег! Принимайте вместе!
Аксенов и старик всходят на лобное место и принимают приношения. Минин сходит.
Биркин
Нет, в Нижнем принялись за дело крепко.
Здесь делать нечего; а подобру
Да поздорову лучше убираться.
Семенов
(подходит к Минину)
Обидел я тебя, Кузьма Захарьич,
Прости меня!
Минин
Господь тебя простит.
Семенов
Я мнил, смущаем дьявольским прельщеньем,
Что грубый ты и гордый человек,
Что ради славы суетной ты ищешь
Владычества над равными тебе
И временной корысти. Просвещает
Господь мне очи ныне. Зрю в тебе
Поборника по вере православной,
Ясносиятельной и непорочной,
И кланяюсь тебе, прости меня!
Я стар, душе моей приспело время
Сводить расчет дел правых и неправых.
И так грехов довольно на душе;
Ты отпусти мне этот грех последний,
Все легче будет хоть одним грехом.
Минин
Не у меня, у Господа прощенья
Проси! А я обид твоих не помню.
Семенов
Ну, и спаси тебя Господь за это!
Не откажите малый вклад принять
От многогрешного раба Василья.
(Отходит с Мининым.)
Народ более и более теснится у лобного места. Начинают приносить даже вещи, что и продолжается до конца действия.
Губанин
(Темкину)
Пойти домой, принесть свое хоботье![7]
Оставлю чашку щей да хлеба на день —
С меня и будет.
Темкин
Погоди, успеешь!
Мы первые пошли на это дело,
Не спятимся. Что, Лыткин замолчал?
Губанин
Ты знаешь, Лыткина именье близко:
Он в город перенес, боясь всполоху;
Как давеча к обедне зазвонили
В большое било, он и испугался.
Темкин
Ну, ладно ж! Погоди, Василий Лыткин!
(Лыткину.)
Ай, Вася! Вот хвалю! Так, брат, и надо!
Лыткин
А что?
Темкин
Да как же! Ты свои пожитки
Все приволок. Чего-нибудь да стоит.
Лыткин
Да нешто я про вас?
Темкин
А про кого же?
Лыткин
Я для сохранности принес.
Темкин
Ну, полно
Шутить-то с нами.
Лыткин
Да какие шутки!
А вот возьму да и пошлю домой.
Темкин
Покойников с погосту в дом не носят.
Лыткин
Так что же вы хотите?
Темкин
Вот покличем
Мы молодцов, перетаскают мигом.
А из мирской казны не отдадут.
Губанин
Да и просить-то стыдно.
Лыткин
Что ж вы, грабить
Меня хотите?
Темкин
Как же быть с тобой?
Неволя заставляет, сам доводишь!
Губанин
Ты скупостью своей и нас позоришь!
Паршивая овца все стадо портит.
Лыткин
Уж вы меня пустите!
Темкин
Нет, уйдешь!
Лыткин
Не погубите!
Темкин
Вот что, брат Василий!
Дай деньгами! Пожитков мы не тронем.
Губанин
Ведь деньги все с тобой. Боясь всполоху,
Все до копейки из дому унес.
Лыткин
А много ль?
Темкин
Все отдай!
Губанин
Ну, половину!
Лыткин
Ой, много!
Темкин
А заспоришь, хуже будет.
Губанин
Ну, третью деньгу дай!
Темкин
С лихой собаки
Хоть шерсти клок.
Губанин
Как на миру решили?
Темкин
Развязывай кошель-то, сосчитаем!
Все трое садятся на землю и считают деньги.
Три доли ровно, видишь. Две тебе,
Сбирай в мошну, завязывай потуже!
А третью часть сыпь в шапку, да и с Богом!
Пойдем все вместе, отдадим с поклоном.
Подходят к Аксенову.
Примай-ка, Петр Аксеныч!
Лыткин подает шапку.
Аксенов
(высыпает деньги и возвращает шапку)
Вот спасибо!
Не ожидал я от тебя, Василий.
Лыткин
Я на мирскую нужду не жалею.
(Отходит.)
Уж только знает грудь да подоплёка,
Как мне легко. Убраться поскорее!
(Уходит.)
Входит Колзаков.
Явление шестое
Те же и Колзаков.
Колзаков
(Минину)
А я что дам? До нитки домотался!
А надо бы беречь на черный день.
И у меня добра довольно было,
Да сплыло все. Теперь людям завидно.
Не то завидно, милый человек,
Что хорошо живут да чисто ходят;
А то завидно, что добро несут,
А мне вот нечего. И одежонка
Вся тут. Да! Погоди! Тельник[8]на шее,
Серебряный, большой. Ну, слава Богу!
Нашлось-таки, что Господу отдать.
(Снимает.)
Возьми! Возьми! Пускай хоть раз-то в жизни
Пойдет на дело и моя копейка.
Входят Татьяна Юрьевна и Нефед. За ними несут сундуки и ларцы.
Явление седьмое
|
|
|
