Глава 16. Смирение пред ближним служит средством достижения любви к ближнему

Любви к ближнему предшествует и сопутствует смирение пред ним. Ненависти к ближнему предшествует осуждение его, уничижение, злословие, презрение к нему, иначе

гордость. Святые иноки постоянно помнили слова Христовы: «Аминь глаголю вам: еже сотвористе единому сих братий моих меньших, Мне сотвористе» (Мф. 25:40). Не входили они в рассматривание, достоин ли ближний уважения или нет; не обращали они внимания на множество и очевидность его недостатков: внимание их обращено было на то, чтоб не скрылось от них каким-нибудь образом понятие, что ближний есть образ Божий, что поступки наши относительно ближнего Христос принимает так, как бы они совершены были относительно Его. Ненавидит такое понятие гордый падший ангел и употребляет все меры, чтоб незаметным образом похитить его у христианина. Несродно это понятие плотскому и душевному мудрованию падшего человеческого естества, и нужно особенное внимание, чтоб удержать его в памяти. Нужен значительный душевный подвиг, нужно содействие Божественной благодати, чтоб усвоить это понятие сердцу, поврежденному грехом, чтоб иметь его непрестанно в памяти при сношениях с братиею. Когда же это понятие, по милости Божией, усвоится нам, тогда оно сделается источником чистейшей любви к ближним, любви ко всем одинаковой. Причина такой любви одна — Христос, почитаемый и любимый в каждом ближнем. Это понятие соделывается источником сладостнейшего умиления, теплейшей, неразвлеченной, сосредоточеннейшей молитвы. Преподобный авва Дорофей говаривал ученику своему, преподобному Досифею, по временам побуждавшемуся гневом: «Досифей, ты гневаешься и не стыдишься, что гневаешься и обижаешь брата своего? Разве ты не знаешь, что он — Христос и что ты оскорбляешь Христа?» ¹⁰⁵. Преподобный великий Аполлос часто говаривал ученикам своим о принятии приходивших к нему странных братий, что подобает воздавать им почтение земным поклонением: кланяясь им, мы кланяемся не им, но Богу. «Увидел ли ты брата твоего? Ты увидел Господа Бога твоего. Это, — говорил он, — мы прияли от Авраама (Быт. 18), а тому, что должно братию успокоить (приютить, оказать гостеприимство), научились от Лота, понудившего (уговорившего) ангелов ночевать в его доме» (Быт. 19) ¹⁰⁶. Такой образ мыслей и поведения был усвоен всеми иноками Египта, первейшими во всем мире по иноческому преуспеянию и дарованиям Святого Духа. Эти иноки удостоились быть предусмотрены и предвозвещены пророком: «приидут молитвенницы от Египта», — предсказал святой Давид о иноках Египта (Пс. 67:32). Преподобный Кассиан Римлянин, церковный писатель IV века, повествует следующее: «Когда мы (преподобный Кассиан и друг его о Господе преподобный Герман), желая изучить постановления старцев, прибыли из стран Сирийских в область — Египет, то приходили в удивление, что там принимали нас с необыкновенным радушием, причем никогда не соблюдалось правило для употребления пищи, для чего назначен известный час, в противность тому, как мы были приобучены в палестинских монастырях. Куда мы ни приходили, разрешалось установленное пощение того дня, за исключением узаконенного (Церковью) поста в среды и пятки. Мы спросили одного из старцев: по какой причине у них упущается без различия ежедневное пощение? Он отвечал: Пост всегда со мною; но вас я должен сряду отпустить и не могу всегда иметь при себе. Хотя пост полезен и постоянно нужен, однако он дар и жертва произвольная, а исполнение делом любви есть непременный долг, требуемый заповедию. Принимая в лице вашем Христа, я должен оказать Ему все усердное гостеприимство; проводив же вас, по оказании любви, которой причина — Он, могу вознаградить разрешение усиленным постом, наедине. Не могут «сынове брачни дондеже жених с ними есть, поститися. Егдаже отымется от них жених, тогда постятся законно» (Мф. 9:15; Мк. 2:19; Лк. 5:34-35) ¹⁰⁷. Живя в монастыре с братиею, признавай себя одного грешником, а всех братий без исключения ангелами, всем отдавай предпочтение пред собою. Когда ближнего твоего предпочитают тебе, радуйся этому и одобряй это как деяние самое справедливое. Ты удобно достигнешь такого душевного настроения, если будешь удаляться от близкого знакомства и от свободного обращения. Напротив того, позволяя себе близкое знакомство и свободное обращение, никогда не удостоишься прийти в устроение святых, не удостоишься сказать от искреннего сознания, сказать с апостолом Павлом: «Христос Иисус прииде в мир грешники спасти, от нихже первый есмь аз» (1Тим. 1:15). По причине смирения пред ближним и по причине любви к ближнему отступает от сердца ожесточение. Оно отваливается, как тяжелый камень от входа в гроб, и сердце оживает для духовных отношений к Богу, для которых оно доселе было мертво. Взорам ума открывается новое зрелище: многочисленные греховные язвы, которыми преисполнено все падшее человеческое естество. Он начинает исповедывать свое бедственное состояние пред Богом и умолять Его о помиловании. Уму содействует сердцеплачем и умилением. Таково начало истинной молитвы. Напротив того, молитву памятозлобного святой Исаак Сирский уподобляет посеву на камне ¹⁰⁸. То же должно сказать и о молитве осуждающего и презирающего ближних. Молитве гордого и гневливого не только не внимает Бог, но и попускает молящемуся в таком душевном устроении различные унизительнейшие искушения, чтоб ударяемый и угнетаемый ими, он прибег к смирению пред ближним и к любви ближнего. Молитва есть деятельное выражение любви инока к Богу ¹⁰⁹.

Глава 17. О молитве

Молитва, будучи дщерию исполнения евангельских заповедей, есть вместе и мать всех добродетелей, по общему мнению святых отцов ¹¹⁰. Молитва рождает добродетели от соединения духа человеческого с Духом Господа. Добродетели, рождающие молитву, различествуют от добродетелей, рождаемых молитвою: первые — душевны, вторые — духовны.

Молитва есть по преимуществу исполнение первой и главнейшей заповеди из тех двух заповедей, в которых сосредоточиваются закон, пророки и Евангелие (Мф. 22:37-40).

Невозможно человеку устремиться всем помышлением, всею крепостию своею, всем существом своим к Богу иначе как при действии молитвы, когда она воскреснет из мертвых ¹¹¹ и оживится как бы душою, силою благодати. Молитва есть зерцало иноческого преуспеяния ¹¹².

Рассматривая молитву свою, инок познает, достиг ли он спасения, или еще бедствует в волнующемся страстном море, вне священной пристани. К такому познанию он имеет руководителем боговдохновенного Давида, который, молитвенно беседуя к Богу, сказал так: «В сем познах, яко восхотех мя еси, яко не возрадуется враг мой о мне. Мене же за незлобие приял, и утвердил мя еси пред Тобою во век» (Пс. 40:12-13). Это значит: узнал я, Господи, что ты меня помиловал, и усвоил Себе, по постоянному победоносному отвержению мною, силою молитвы моей, всех вражеских помыслов, мечтаний и ощущений. Эта милость Божия к человеку является тогда, когда человек ощутит милость ко всем ближним своим и простит всем виновным пред ним (Мф. 6:14-15, 7:2; Лк. 6:37-38). Молитва должна быть главным подвигом инока. В ней должны сосредоточиться и совокупиться все его подвиги; посредством ее инок прилепляется теснейшим образом к Господу, соединяется во един дух с Господом (1Кор. 6:11). С самого вступления в монастырь необходимо научиться правильной молитве, чтоб преуспеть в ней и посредством ее изработать свое спасение. Правильности молитвы и преуспеянию в ней противодействуют наше поврежденное естество и падшие ангелы, усиливающиеся удержать нас в своем порабощении, в падении и отвержении от Бога, общем человекам и падшим ангелам.