V. Религиозная политика Советского государства

С началом войны действовавшая в 30-х гг. государственная религиозная политика потребовала коренного изменения. К этому побуждало, с одной стороны, активное открытие храмов на оккупированных нем. войсками территориях, с др. стороны – патриотическая позиция подавляющего большинства религиозных объединений и верующих СССР. С осени 1941 г. практически прекратились аресты духовенства (спустя некоторое время аресты возобновились), из заключения стали освобождаться десятки священнослужителей.

В ряде мест религиозным организациям был разрешен сбор средств для фронта, распространение патриотических воззваний, общественная молитва о победе, открыты, хотя и без юридического оформления, молитвенные здания. Одновременно с эвакуацией правительственных учреждений из столицы Московский горсовет 7 окт. 1941 г. принял решение в централизованном порядке эвакуировать действующие религиозные центры, 14 окт. из Москвы в Ульяновск были эвакуированы Патриарший Местоблюститель митр. Сергий (Страгородский), старообрядческий архиеп. Иринарх (Парфёнов), руководители Совета баптистов, обновленческий «первоиерарх» Введенский. В февр. 1942 г. возобновилась издательская деятельность Московской Патриархии, в пасхальную ночь 1942 г. в Москве, Ленинграде и в некоторых др. городах был отменен комендантский час и разрешено проведение крестных ходов. Такая практика сохранялась и в последующие военные годы.

К лету 1942 г. государство создало систему сбора информации о религиозной ситуации на захваченной территории. Такого рода данные содержались в донесениях, поступавших из частей действующей армии, подразделений НКВД, партизанских отрядов, местных партийных органов и затем концентрировались в центральном аппарате НКВД, который выступал перед правительством с инициативами по проведению различных акций в отношении религиозных объединений на оккупированной территории, во внутренних районах СССР и за рубежом. Сложившаяся к нач. 1943 г. ситуация (положение на фронтах, широкая патриотическая деятельность религиозных объединений, стремление нейтрализовать нем. пропаганду в отношении религиозной ситуации в СССР, желание изменить негативное отношение в общественных кругах стран-союзниц к церковному курсу советского правительства) способствовала изменению религиозной политики в СССР, в первую очередь в отношении РПЦ. Одним из первых шагов на пути нормализации государственно-церковных отношений стала телеграмма митр. Сергия, отправленная И. В. Сталину 5 янв. 1943 г., в которой Глава Русской Церкви просил разрешения на открытие Московской Патриархией банковского счета для внесения средств, собранных на нужды фронта. Сталин ответил согласием, тем самым Патриархии фактически предоставлялся статус юридического лица.

Начиная с весны 1943 г. в правительстве обсуждался вопрос о проведении нового курса в религиозной политике, руководство которым первоначально планировалось поручить созданному в апр. 1943 г. Наркомату государственной безопасности СССР (НКГБ). Однако создание органа, занимающегося религиозными вопросами, на базе НКГБ могло быть негативно воспринято как со стороны стран-союзниц, так и со стороны верующих. В итоге возобладало мнение о необходимости учредить самостоятельный орган для связи правительства с РПЦ при Совнаркоме. Одновременно разрабатывалась идея встречи Сталина с иерархами РПЦ, к подготовке которой были привлечены органы НКГБ, с июля 1943 г. проводились консультации с находившимся в Москве митр. Николаем (Ярушевичем) и управляющим делами Московской Патриархии прот. Николаем Колчицким.

В кон. авг. 1943 г. с разрешения властей митр. Сергий вернулся из Ульяновска в Москву. К тому моменту встреча Сталина с иерархами РПЦ уже была запланирована на нач. сент. 1943 г., перед проведением Тегеранской конференции, на которой Сталин мог бы представить главам Великобритании и США итоги изменения государственной политики в отношении Церкви. 4 сент. 1943 г. Сталин провел совещание с участием Маленкова и Л. П. Берии, во время которого им был представлен полковник НКГБ Г. Г. Карпов, намеченный на пост председателя Совета по делам РПЦ. Поздним вечером того же дня в Кремль для встречи со Сталиным прибыли митрополиты Сергий, Алексий (Симанский) и Николай (Ярушевич). В ходе двухчасовой беседы Сталин выразил одобрение патриотической деятельности Церкви и подчеркнул, что она «может рассчитывать на всестороннюю поддержку правительства во всех вопросах, связанных с Ее организационным укреплением и развитием внутри СССР». Московской Патриархии было дано разрешение на проведение Архиерейского Собора для избрания Патриарха, открытие приходов и духовных школ, возобновление издания «Журнала Московской Патриархии». Сталин обещал, что духовенство получит право участвовать в исполнительных органах приходов, изменится обложение священнослужителей подоходным налогом, епархиям разрешалась организация свечных заводов и гарантировалась свобода в самостоятельном распоряжении денежными средствами и отчислении их на нужды Патриархии. Для размещения Патриаршей канцелярии был выделен особняк в Чистом пер., в Москве. Митр. Алексий поднял вопрос об архиереях, находившихся в ссылках и лагерях, и о праве освобожденного духовенства совершать богослужения без ограничений в передвижении и паспортном режиме. Сталин согласился рассмотреть список священнослужителей, находившихся в заключении, и обещал разобраться в каждом отдельном случае. В конце беседы Сталин сообщил иерархам, что правительство собирается образовать специальный орган для регулирования церковно-государственных взаимоотношений, и представил Карпова в качестве его будущего председателя.

	Митрополиты Сергий (Страгородский), Алексий (Симанский), Николай (Ярушевич) в окружении архиереев, возвращенных из ссылки для участия в Соборе 1943 г. 123

14 сент. постановлением Совнаркома СССР был образован Совет по делам РПЦ, 7 окт. было утверждено «Положение о Совете по делам РПЦ при Совнаркоме СССР». Наряду с центральным аппаратом Совета, располагавшимся в Москве, создавался институт уполномоченных при Совнаркомах союзных и автономных республик, при край- и облисполкомах, права и обязанности уполномоченных регламентировались в особой инструкции, принятой в нач. 1944 г. До мая 1944 г. Совет по делам РПЦ занимался проблемами всех религиозных объединений. В частности, опираясь на обращение мусульман. духовенства, Совет добился принятия правительственного решения о создании в нач. 1944 г. духовных управлений мусульман Ср. Азии и Казахстана (Ташкент), Сев. Кавказа (Буйнакск) и Закавказья (Баку). В течение короткого времени мусульманам было возвращено более тысячи мечетей, из тюрем и лагерей освобождалось духовенство. С 1944 г. стало возможным осуществление хаджа в Саудовскую Аравию.

В окт. 1943 г. при СНК Армянской ССР был образован Совет по делам Армяно-григорианской Церкви. Особый статус ААЦ объяснялся внешнеполитическими причинами, т. к. большая часть приходов Эчмиадзинского Католикосата находилась вне пределов СССР, учитывалась и патриотическая деятельность Армянской Церкви в годы войны.

В мае 1944 г. был учрежден Совет по делам религиозных культов при СНК СССР, на который возлагалась задача осуществления связей «между Правительством СССР и руководителями религиозных объединений: мусульманского, иудейского, буддийского вероисповеданий, армяно-григорианской, старообрядческой, греко-католической, католической и лютеранской церквей и сектантских организаций по вопросам этих культов, требующим разрешения Правительства СССР». Совет, председателем которого был назначен И. В. Полянский, занимался регистрацией религиозных общин, вопросами открытия молитвенных зданий и духовных школ, организацией паломнических поездок за рубеж, проведением съездов и мероприятий.

Особое внимание новообразованные государственные органы уделяли вопросам открытия молитвенных зданий по ходатайствам верующих и юридической регистрации общин, прежде всего действовавших на ранее оккупированной территории. Совет по делам РПЦ во мн. случаях способствовал признанию государством этих приходов, благодаря чему количество православных храмов и монастырей во 2-й пол. 40-х гг. росло: в авг. 1944 г. в СССР действовало 8809 приходов, в июле 1945 г.– 10 243, в янв. 1946 г.– 10 547. К кон. 1945 г. на территории СССР действовало свыше 5 тыс. религиозных общин (не считая православных), из них 1704 католических, 500 мусульманских, 433 протестант., 415 старообрядческих, 105 иудейских.

В 1943–1945 гг. СНК СССР принял ок. 20 постановлений и распоряжений, касавшихся религиозных объединений. Среди них: о порядке открытия церквей (нояб. 1943), об открытии текущих счетов епархиальных управлений и приходов в Госбанке СССР (1944), об освобождении от призыва и мобилизации священнослужителей (нояб. 1944), о порядке открытия молитвенных зданий религиозных культов (дек. 1944), о предоставлении религиозным общинам права юридического лица в части аренды, строительства и покупки в собственность домов, строений, транспорта и утвари (1945), о порядке обложения доходов монастырей и предприятий при епархиальных управлениях (1945).

В целом изменения в отношении государства к религии, в частности к православной Церкви, не носили всеобъемлющий характер. Репрессии в отношении духовенства и верующих заметно снизились, но не прекращались за все время ВОВ. Несмотря на образование государственных органов по связям с религиозными организациями, решение ключевых проблем религиозной политики в последующие несколько лет Сталин оставил за собой, что объясняется его намерением использовать религиозный фактор для решения политико-идеологических задач внутри страны и на внешнеполитической арене.

В военные годы менялось отношение государства к Католической Церкви (общины существовали в Прибалтийских республиках, Белоруссии и на Украине). В кон. 1943 – нач. 1944 г. проблемами урегулирования отношений с Католической Церковью занимались НКГБ, Совет по делам РПЦ, с мая 1944 г.– Совет по делам религиозных культов, искавшие компромисса с руководителями католических общин. Совет стремился не допускать закрытия костелов и монастырей, способствовать открытию приходов в тех местах, где об этом просили верующие. В Латвии с разрешения властей возобновилась деятельность ДС, в Литве было решено не настаивать на юридической регистрации католических общин ввиду отрицательного отношения к этому со стороны верующих.

Компромиссная политика властей по отношению к католическому духовенству и верующим объяснялась стремлением советского правительства к установлению контактов с папским Престолом и нормализации межгосударственных отношений с Ватиканом. В апр.–мае 1944 г. в СССР находился американский католический священник С. Орлеманьский, который был принят Сталиным и Молотовым, подтвердившими в ходе встречи готовность СССР к сотрудничеству с Ватиканом. Летом того же года советские войска освободили Львов. Вопреки западным прогнозам репрессий в отношении католиков и униатов Западной Украины не последовало и отношение к ним в целом со стороны властей оставалось терпимым. В свою очередь первоиерарх Украинской греко-католической Церкви (УГКЦ) митр. Андрей Шептицкий направил ряд писем на имя Сталина и в адрес правительства СССР, в которых приветствовал освобождение Галиции от немецко-фашистских войск и просил об офиц. признании УГКЦ.

	Митрополит Андрей Шептицкий

В дек. 1944 г. Москву посетила делегация УГКЦ, которая выразила «приветствие и благодарность Советской власти, Красной Армии и ее Главнокомандующему товарищу Сталину» и заявила о стремлении участвовать в «устроении мирной жизни» на освобожденной территории Украины. Тогда же в Фонд Красного Креста от имени УГКЦ было внесено 100 тыс. р. В ходе переговоров в Совете по делам религиозных культов униатам были даны гарантии «свободы действий» наравне с др. религиозными организациями.

Однако в связи с открытой поддержкой папой Пием XII курса США на создание Атлантического блока в противовес СССР и рядом заявлений папы, вновь осудившего коммунизм и «атеистический материализм», советское руководство отказалось от поиска компромисса с Ватиканом. С весны 1945 г. Ватикан характеризуется советскими государственными и партийными органами как «защитник фашизма», стремящийся к усилению своего влияния в послевоенном мире, а католические и униатские общины в СССР стали рассматриваться как «агенты Ватикана». В Прибалтике и Белоруссии резко усилилось административное давление на католические приходы и монастыри. Особо жесткие репрессивные меры были приняты со стороны властей в отношении УГКЦ, что было вызвано, помимо внешнеполитических факторов, открывшимися фактами сотрудничества униатского духовенства с немецкими оккупантами во время войны и тесными контактами с группировками украинских боевиков-националистов. В апр.–мае 1945 г. по обвинению в активной предательской деятельности и пособничестве оккупантам были арестованы преемник Шептицкого митр. Иосиф Слипый и ряд епископов и клириков УГКЦ.

В то же время власть приняла решение поддержать существовавшее в униатской среде движение за воссоединение с Православной Церковью. При государственной поддержке 28 мая 1945 г. во Львове образовалась инициативная группа по воссоединению греко- католической Церкви с Православием, которую возглавил настоятель львовского Преображенского собора прот. Гавриил Костельник, а в числе первых членов группы оказались священники Антоний Пельвецкий и Михаил Мельник (впосл. после принятия монашества были хиротонисаны во епископы) и проф. С. Хруцкий. Группа призвала греко-католическое духовенство Западной Украины поддержать их инициативу, определив в качестве своей конечной цели созыв церковного Собора для присоединения униатов к Православной Церкви, которое состоялось уже после окончания ВОВ на Львовском Соборе 1946 г.

	Протопресвитер Гавриил Костельник

В отношении ряда др. религиозных объединений политика государства в годы войны оставалась неизменно жесткой. Прежде всего это касалось «антигосударственных, антисоветских и изуверских сект», к числу которых были отнесены духоборцы, молокане, методисты, адвентисты, пятидесятники, свидетели Иеговы, хлысты, скопцы и др. Власть считала их не столько религиозными, сколько политическими организациями, контроль за их деятельностью возлагался не на Совет по делам религиозных культов, а на НКГБ.