 |
Психологическая характеристика личности
|
|
|
|
Белорусский государственный Университет
Гуманитарный факультет
Тема реферата:
Психологическая характеристика
Личности
Выполнила: студентка 1-ого
Курса специальности соц. работа
Крукович Н. Н.
Преподаватель: Немкович О. В.
г. Минск 2008г
Психологическая характеристика личности
СОДЕРЖАНИЕ:
1.Рубинштейн С. Л.
1.1. Индивидуальные свойства личности и характера. 2
2.Леонтьев А. Н.
2.1 Понятие личности. 6
2.2. Деятельность как основание личности. 7
2.3.Формирование личности. 9
3. Психоанализ З.Фрейда. 10
4. Психоанализ в ХХ веке. 14
5. Список использованной литературы. 16
"О чем бы я ни думал, я всегда в то же время более или
менее сознаю самого себя, свое личное существование".
Джемс У.
1.Рубинштейн С. Л.
1.1. Индивидуальные свойства личности и характера.?
Введение в психологию понятия личности означает, прежде всего, что
в объяснении психических явлений исходят из реального бытия человека
как реального существа, в его взаимоотношениях с материальным миром.
При объяснении любых психических явлений личность выступает как
воедино связанная совокупность внутренних условий, через которые пре-
ломляются все внешние воздействия. Поэтому введение личности в пси-
хологию представляет собой необходимую предпосылку для объяснения
психических явлений. Поскольку внутренние условия, через которые в
каждый данный момент преломляются внешние воздействия на личность,
в свою очередь формировались в зависимости от предшествующих внеш-
них взаимодействий, положение о преломлении внешних взаимодействий
через внутренние условия означает вместе с тем, что психологический
эффект каждого внешнего (в том числе и педагогического) воздействия
на личность обусловлен историей ее развития...
…Личность тем значительнее, чем больше в индивидуальном прелом-
лении в ней представлено всеобщее. Индивидуальные свойства личности
— это не одно и то же, что личностные свойства индивида, т. е. свойства,
характеризующие его как личность.
В качестве собственно личностных свойств из всего многообразия
свойств человека обычно выделяются те, которые обусловливают общест-
венно значимое поведение или деятельность человека. Основное место в
них, поэтому занимают система мотивов и задач, которые ставит себе че-
ловек, свойства его характера, обусловливающие поступки людей (т. е. те
их действия, которые реализуют или выражают отношения человека к
другим людям) и способности человека (т. е. свойства, делающие его при-
годным к исторически сложившимся формам общественно полезной дея-
тельности).
Из представления о личности, заключенного в первоначальном значе-
нии этого слова и указывающего на роль, которую актер играет в пьесе (а
в дальнейшем и на ту реальную роль, которую человек играет в жизни),
должна быть все же удержана одна существенная черта. Она заключается
в том, что личность определяется своими отношениями к окружающему
миру, к общественному окружению, к другим людям. Эти отношения реа-
лизуются в деятельности людей, в той реальной деятельности, посредст-
вом которой люди познают мир (природу и общество) и изменяют его.
Никак нельзя вовсе обособить личность от той реальной роли, которую
она играет в жизни. Значительность личности определяется не только са-
мими по себе свойствами, но и значительностью тех общественно-исто-
рических сил, носителем которых она выступает...
…Личность формируется во взаимодействии, в которое человек всту-
пает с окружающим миром. Во взаимодействии с миром, в осуществляе-
мой им деятельности человек не только проявляется, но и формируется.
Поэтому-то такое фундаментальное значение для психологии приобрета-
ет деятельность человека. Человеческая личность, т. е. объективная реаль-
ность, которая обозначается понятием личность, — это, в конце концов,
реальный индивид, живой, действующий человек. Не существует никакой
личности ни как психофизически «нейтрального», ни как чисто духовного
образования и никакой особой науки о так понимаемой «личности».
В качестве личности человек выступает как единица в системе общест-
венных отношений, как реальный носитель этих отношений. В этом за-
ключается положительное ядро той точки зрении, которая утверждает,
что понятие личности есть общественная, а не психологическая катего-
рия. Это не исключает, однако, того, что сама личность как реальность,
как кусок действительности, обладая многообразными свойствами — и
природными, а не только общественными, — является предметом изуче-
ния разных наук, каждая из которых изучает ее в своих специфических
для нее связях и отношениях. В число этих наук необходимо входит пси-
хология, потому что нет личности без психики, более того — без созна-
ния. При этом психический аспект личности не рядоположен с другими;
психические явления органически вплетаются в целостную жизнь лично-
сти, поскольку основная жизненная функция всех психических явлений и
процессов заключается в регуляции деятельности людей.
Человек есть индивидуальность в силу наличия у него особенных, еди-
ничных, неповторимых свойств; человек есть личность в силу того, что
он сознательно определяет свое отношение к окружающему. Человек есть
личность, поскольку у него свое лицо. Человек есть в максимальной мере
личность, когда в нем минимум нейтральности, безразличия, равнодушия,
максимум «партийности» по отношению ко всему общественно значимо-
му. Поэтому для человека как личности такое фундаментальное значение
имеет сознание не только как знание, но и как отношение. Без сознания,
без способности сознательно занять определенную позицию нет лично-
сти.
Подчеркивая роль сознания, надо вместе с тем учитывать многоплано-
вость психического, протекание психических процессов на разных уров-
нях. Одно-плановый, плоскостной подход к психике личности всегда есть
поверхностный подход, даже если при этом берется какой-то «глубинный
слой». При этой многоплановости целостность психического склада чело-
века сохраняется в силу взаимосвязи всех его иногда противоречивых
свойств и тенденций.
Положение о протекании психических процессов на разных уровнях
имеет фундаментальное значение для понимания психологического
строения самой личности. В частности, вопрос о личности как психологи-
ческом субъекте непосредственно связан с соотношением непроизволь-
ных и так называемых произвольных процессов. Субъект в специфиче-
ском смысле слова (как Я) — это субъект сознательной, «произвольной»
деятельности. Ядро его составляют осознанные побуждения — мотивы
сознательных действий. Всякая личность есть субъект в смысле Я, однако
понятие личности и применительно к психологии не может быть сведено
к понятию субъекта в этом узком специфическом смысле. Психическое
содержание человеческой личности не исчерпывается мотивами созна-
тельной деятельности; оно включает в себя также многообразие неосоз-
нанных тенденций — побуждений его непроизвольной деятельности. Я
— как субъект — это образование, неотделимое от многоплановой сово-
купности тенденций, составляющих в целом психологический склад лич-
ности. В общей характеристике личности надо еще также учитывать ее
«идеологию», идеи, применяемые человеком в качестве принципов, на ос-
нове которых им производится оценка своих и чужих поступков, опреде-
ляемых теми или иными побуждениями, но которые сами не выступают
как побуждения его деятельности.
Характер человека — это закрепленная в индивиде система генерали-
зованных обобщенных побуждений. Обычно рассматривая отношение
мотивов и характера, подчеркивают зависимость побуждений, мотивов
человека от его характера: поведение человека, мол, исходит из каких-то
побуждений (благородных, корыстных, честолюбивых), потому что таков
его характер. На самом деле таким выступает отношение характера и мо-
тивов, лишь будучи взято статически. Ограничиться таким рассмотрени-
ем характера и его отношения к мотивам — значит закрыть себе путь к
раскрытию его генезиса. Для того чтобы открыть путь к пониманию ста-
новления характера, нужно обернуть это отношение характера и побужде-
ний или мотивов, обратившись к побуждениям и мотивам не столько лич-
ностным, сколько ситуационным, определяемым не столько внутренней
логикой характера, сколько стечением внешних обстоятельств. И несме-
лый человек может совершить смелый поступок, если на это его толкают
обстоятельства. Лишь обращаясь к таким мотивам, источниками которых
непосредственно выступают внешние обстоятельства, можно прорвать
порочный круг, в который попадаешь во внутренних взаимоотношениях
характерологических свойств личности и ими обусловленных мотивов.
Узловой вопрос — это вопрос о том, как мотивы (побуждения), характе-
ризующие не только личность, сколько обстоятельства, в которых она
оказалась. По ходу жизни, превращаются в то устойчивое, что характери-
зует данную личность. Именно к этому вопросу сводится, в конечном
счете, вопрос о становлении и развитии характера в ходе жизни. Побуж-
дения, порождаемые обстоятельствами жизни, — это и есть тот «строи-
тельный материал», из которого складывается характер. Побуждение, мо-
тив — это свойство характера в его генезисе. Для того чтобы мотив (по-
буждение) стал личностным свойством, закрепившимся за личностью,
«стереотипизированным» в ней, он должен генерализоваться по отноше-
нию к ситуации, в которой он первоначально появился, распространив-
шись на все ситуации, однородные с первой, в существенных по отноше-
нию к личности чертах. Свойство характера — это, в конечном счете, и
есть тенденция, побуждение, мотив, закономерно появляющийся у данно-
го человека при однородных условиях.
Каждое свойство характера всегда есть тенденция к совершению в оп-
ределенных условиях определенных поступков. Истоки характера челове-
ка и ключ к его формированию — в побуждениях и мотивах его деятель-
ности. Ситуационно обусловленный мотив или побуждение к тому или
иному поступку — это и есть личностная черта характера в ее генезисе.
Поэтому пытаться строить характерологию как отдельную дисциплину,
обособленную от психологии, — значит стать на ложный путь.
Исследование характера и его формирования, до сих пор мало продви-
нутое, должно было бы сосредоточиться в первую очередь на этой про-
блеме — проблеме перехода ситуационно, стечением обстоятельств поро-
жденных мотивов (побуждений) в устойчивые личностные побуждения.
Этим в педагогическом плане определяется и основная линия воспита-
тельной работы по формированию характера. Исходное здесь — это от-
бор и «прививка» надлежащих мотивов путем их генерализации и «сте-
реотипизации», Общая концепция, согласно которой внешние причины
действуют через посредство внутренних условий, определяющая, в ко-
нечном счете, наш подход к психологическому изучению человеческой
личности, определяет и понимание путей ее психического развития.
В силу того что внешние причины действуют лишь через внутренние
условия, внешняя обусловленность развития личности закономерно соче-
тается с его «спонтанностью». Все в психологии формирующейся лично-
сти так или иначе внешне обусловлено, но ничто в ее развитии не выво-
димо непосредственно из внешних воздействий. Законы внешне обуслов-
ленного развития личности — это внутренние законы. Из этого должно
исходить подлинное решение важнейшей проблемы развития и обучения,
развития и воспитания.
2.Леонтьев А. Н.
2.1 Понятие личности.?
Понятие личности, так же как и понятие индивида, выражает целост-
ность субъекта жизни; личность не состоит из кусочков, это не «полип-
няк». Но личность представляет собой целостное образование особого ро-
да. Личность не есть целостность, обусловленная генотипически: лично-
стью не родятся, личностью становятся...
Личность есть относительно поздний продукт общественно-истори-
ческого и онтогенетического развития человека.
Формирование личности есть процесс sui generis, прямо не совпадаю-
щий с процессом прижизненного изменения природных свойств индиви-
да в ходе его приспособления к внешней среде. Человек как природное
существо есть индивид, обладающий той или иной физической конститу-
цией, типом нервной системы, темпераментом, динамическими силами
биологических потребностей, аффективности и многими другими черта-
ми, которые в ходе онтогенетического развития частью развертываются, а
частью подавляются, словом, многообразно меняются. Однако, не изме-
нения этих врожденных свойств человека порождают его личность.
Личность есть специальное человеческое образование, которое так же
не может быть выведено из его приспособительной деятельности, как не
могут быть выведены из нее его сознание или его человеческие потребно-
сти, как и сознание человека, так и его потребности (Маркс говорит: про-
изводство сознания, производство потребностей), личность человека то-
же «производится» — создается общественными отношениями, в которые
индивид вступает в своей деятельности. То обстоятельство, что при этом
трансформируются, меняются и некоторые его особенности как индиви-
да, составляет не причину, а следствие формирования его личности.
Выразим это иначе: особенности, характеризующие одно единство (ин-
дивида), не просто переходят в особенности другого единства, другого
образования (личности), так что первые уничтожаются; они сохраняются,
но именно как особенности индивида. Так, особенности высшей нервной
деятельности индивида не становятся особенностями его личности и не
определяют ее. Хотя функционирование нервной системы составляет, ко-
нечно, необходимую предпосылку развития личности, но ее тип вовсе не
является тем «скелетом», на котором она «надстраивается». Сила или сла-
бость нервных процессов, уравновешенность их и т. д. проявляют себя
лишь на уровне механизмов, посредством которых реализуется система
отношений индивида с миром. Это и определяет неоднозначность их роли
в формировании личности.
Личность как индивид есть продукт интеграции процессов, осуществ-
ляющих жизненные отношения субъекта. Существует, однако, фундамен-
тальное отличие того особого образования, которое мы называем лично-
стью. Оно определяется природой самих порождающих его отношений
это специфические для человека общественные отношения, в которые он
вступает в своей предметной деятельности. Как мы уже видели, при всем
многообразии ее видов и форм, все они характеризуются общностью сво-
его внутреннего строения и предполагают сознательное их регулирова-
ние, т. е. наличие сознания, а на известных этапах развития также и само-
сознания субъекта.
Изучение процесса объединения, связывания деятельностей субъекта,
в результате которого формируется его личность, представляет собой ка-
питальную задачу психологического исследования... Задача эта требует
анализа предметной деятельности.
2.2. Деятельность как основание личности.?
Главная задача состоит в том, чтобы выявить действительные «обра-
зующие» личности — этого высшего единства человека, изменчивого, как
изменчива сама его жизнь, и вместе с тем сохраняющего свое постоянст-
во, свою аутоидентичность.
Реальным базисом личности человека является совокупность его, об-
щественных по своей природе, отношений к миру, но отношений, кото-
рые реализуются, а они реализуются его деятельностью, точнее, совокуп-
ностью его многообразных деятельностей.
Имеются в виду именно деятельности субъекта, которые и являются
исходными «единицами» психологического анализа личности, а не дейст-
вия, не операции, не психофизиологические функции или блоки этих
функций; последние характеризуют деятельность, а не непосредственно
личность. На первый взгляд это положение кажется противоречащим эм-
пирическим представлениям о личности и, более того, обедняющим их,
тем не менее, оно единственно открывает путь к пониманию личности в
ее действительной психологической конкретности.
В исследовании личности нельзя ограничиваться выяснением предпо-
сылок, а нужно исходить из развития деятельности, ее конкретных видов
и форм и тех связей, в которые они вступают друг с другом, так как их
развитие радикально меняет значение самих этих предпосылок. Таким об-
разом, направление исследования обращается не от приобретенных навы-
ков, умений и знаний к характеризуемым ими деятельностям, а от содер-
жания и связей деятельностей к тому, как и какие процессы их реализуют,
делают их возможными.
Уже первые шаги в указанном направлении приводят к возможности
выделить очень важный факт. Он заключается в том, что в ходе развития
субъекта отдельные его деятельности вступают между собой в иерархиче-
ские отношения. На уровне личности они отнюдь не образуют простого
пучка, лучи которого имеют свой источник и центр в субъекте. Представ-
ление о связях между деятельностями как о коренящихся в единстве и це-
лостности их субъекта является оправданным лишь на уровне индивида.
На этом уровне (у животного, у младенца) состав деятельностей и их
взаимосвязи непосредственно определяются свойствами субъекта — об-
щими и индивидуальными, врожденными и приобретенными прижизнен-
но. Например, изменение избирательности и смена деятельности находят-
ся в прямой зависимости от текущих состояний потребностей организма,
от изменения его биологических доминант.
Другое дело — иерархические отношения деятельностей, которые ха-
рактеризуют личность. Их особенностью является их «отвязанность» от
состояний организма. Эти иерархии деятельностей порождаются их соб-
ственным развитием, они-то и образуют ядро личности.
Иначе говоря, «узлы», соединяющие отдельные деятельности, завязы-
ваются не действием биологических или духовных сил субъекта, которые
лежат в нем самом, а завязываются они в той системе отношений, в кото-
рые вступает субъект.
Наблюдение легко обнаруживает те первые «узлы», с образования ко-
торых у ребенка начинается самый ранний этап формирования личности.
В очень выразительной форме это явление однажды выступило в опытах
с детьми-дошкольниками. Экспериментатор, проводивший опыты, ставил
перед ребенком задачу — достать удаленный от него предмет, непремен-
но выполняя правило — не вставать со своего места. Как только ребенок
принимался решать задачу, экспериментатор переходил в соседнюю ком-
нату, из которой и продолжал наблюдение, пользуясь обычно применяе-
мым для этого оптическим приспособлением. Однажды после ряда безус-
пешных попыток малыш встал, подошел к предмету, взял его и спокойно
вернулся на место. Экспериментатор тотчас вошел к ребенку, похвалил
его за успех и в виде награды предложил ему шоколадную конфету. Ребе-
нок, однако, отказался от нее, а когда экспериментатор стал настаивать,
то малыш тихо заплакал.
Что лежит за этим феноменом? В процессе, который мы наблюдали,
можно выделить три момента: 1) общение ребенка с экспериментатором,
когда ему объяснялась задача; 2) решение задачи и 3) общение с экспери-
ментатором после того, как ребенок взял предмет. Действия ребенка отве-
чали, таким образом, двум различным мотивам, т. е. осуществляли двоя-
кую деятельность: одну — по отношению к экспериментатору, другую —
по отношению к предмету (награде). Как показывает наблюдение, в то
время, когда ребенок доставал предмет, ситуация не переживалась им как
конфликтная, как ситуация «сшибки». Иерархическая связь между обеи-
ми деятельностями обнаружилась только в момент, возобновившегося об-
щения с экспериментатором, так сказать, post factum: конфета оказалась
горькой, горькой по своему субъективному, личностному смыслу.
Описанное явление принадлежит к самым ранним, переходным. Не-
смотря на всю наивность, с которой проявляются эти первые соподчине-
ния разных жизненных отношений ребенка, именно они свидетельствуют
о начавшемся процессе формирования того особого образования, которое
мы называем личностью. Подобные соподчинения никогда не наблюда-
ются в более младшем возрасте, зато в дальнейшем развитии, в своих не-
соизмеримо более сложных и «спрятанных» формах они заявляют о себе
постоянно. Разве не по аналогичной же схеме возникают такие глубоко
личностные явления, как, скажем, угрызения совести?
2.3.Формирование личности.?
Формирование личности предполагает развитие процесса целеобразо-
вания и соответственно развития действий субъекта. Действия, все более
обогащаясь, как бы перерастают тот круг деятельностей, которые они
реализуют, и вступают в противоречие с породившими их мотивами. Яв-
ления такого перерастания хорошо известны и постоянно описываются в
литературе по возрастной психологии, хотя и в других терминах; они-то и
образуют так называемые кризисы развития — кризис трех лет, семи лет,
подросткового периода, как и гораздо меньше изученные кризисы зрело-
сти. В результате происходит сдвиг мотивов на цели, изменение их иерар-
хии и рождение новых мотивов — новых видов деятельности; прежние
цели психологически дискредитируются, а отвечающие им действия или
вовсе перестают существовать, или превращаются в безличные операции,
Внутренние движущие силы этого процесса лежат в исходной двойст-
венности связей субъекта с миром, в их двоякой опосредованности —
предметной деятельностью и общением. Ее развертывание порождает не
только двойственность мотивации действий, но благодаря этому также и
соподчинения их, зависящие от открывающихся перед субъектом объек-
тивных отношений, в которые он вступает. Развитие и умножение этих
особых по своей природе соподчинений, возникающих только в условиях
жизни человека в обществе, занимает длительный период, который может
быть назван этапом стихийного, не направляемого самосознанием скла-
дывания личности. На этом этапе, продолжающемся вплоть до подрост-
кового возраста, процесс формирования личности, однако, не заканчива-
ется, он только подготавливает рождение сознающей себя личности.
В педагогической и психологической литературе постоянно указывает-
ся то младший дошкольный, то подростковый возрасты как переломные в
этом отношении. Личность действительно рождается дважды: первый раз
— когда у ребенка проявляются в явных формах полимотивированность и
соподчиненность его действий (вспомним феномен «горькой конфеты» и
подобные ему), второй раз — когда возникает его сознательная личность.
В последнем случае имеется в виду какая-то особая перестройка созна-
ния. Возникает задача — понять необходимость этой перестройки и то, в
чем именно она состоит.
В движении индивидуального сознания, описанном раньше как про-
цесс взаимопереходов непосредственно-чувственных содержаний и зна-
чений, приобретающих в зависимости от мотивов деятельности тот или
иной смысл, теперь открывается движение еще в одном измерении. Если
описанное раньше движение образно представить себе как движение в го-
ризонтальной плоскости, то это новое движение происходит как бы по
вертикали. Оно заключается в соотнесении мотивов друг с другом: неко-
торые занимают место подчиняющих себе другие и как бы возвышаются
над ними, некоторые, наоборот, опускаются до положения подчиненных
или даже вовсе утрачивают свою смыслообразующую функцию. Станов-
ление этого движения и выражает собой становление связной системы
личностных смыслов — становление личности.
Конечно, формирование личности представляет собой процесс непре-
рывный, состоящий из ряда последовательно сменяющихся стадий, каче-
ственные особенности которых зависят от конкретных условий и обстоя-
тельств. Поэтому, прослеживая последовательные его сечения, мы заме-
чаем лишь отдельные сдвиги. Но если взглянуть на него как бы с некото-
рого удаления, то переход, знаменующий собой подлинное рождение лич-
ности, выступает как событие, изменяющее ход всего последующего пси-
хического развития.
Знания, представления о себе накапливаются уже в раннем
детстве; в неосознаваемых чувственных формах они, по-видимому, суще-
ствуют и у высших животных. Другое дело — самосознание осознание
своего Я. Оно есть результат, продукт становления человека как лично-
сти.
3. Психоанализ З.Фрейда.
ЗИГМУНД ФРЕЙД (1856-1939) являлся известным
австрийским психиатром и психоаналитиком. В своем
мировоззренческом развитии Фрейд прошел очень сложный и
противоречивый путь. Наблюдая патологические отклонения в психике,
он пришел к выводу о наличии в сознании человека особой
бессознательной сферы, некого бездонного потаенного резервуара
переживаний, который в принципе не может быть до конца просветлен
светом разума, и энергия которого во многом определяет работу сознания
человека и его внешнее поведение. Начиная с раннего детства многие
переживания человека, забываются сознанием и вытесняются в
бессознательное продолжая там жить всю оставшуюся жизнь, беспокоя и
мучая человека, иногда разрастаясь до серьезных психических
расстройств порождая страх, комплексы, суеверия. Фрейд полагал, что
психиатрия должна лечить не тело, а личность. Метод психоанализа
состоял в раскапывании у пациента его бессознательного, пытаясь
добраться до тех "забытых" переживаний, которые когда-то потрясли
психику и ушли в подсознание, но продолжают мучить человека. Как
только эти переживания осознаются, вспоминаются, они перестают
довлеть над психикой.
Свои основные идеи Фрейд изложил в работах "Я и Оно",
"Тотем и табу", "Толкование сновидений" и др.
"Я И ОНО".?
Сознание и бессознательное
Деление психики на сознательное и бессознательное является основ-
ной предпосылкой психоанализа, и только оно дает ему возможность по-
нять и приобщить науке часто наблюдающиеся и очень важные патологи-
ческие процессы в душевной жизни. Иначе говоря, психоанализ не может
перенести сущность психического в сознание, но должен рассматривать
сознание как качество психического, которое может присоединяться или
не присоединяться к другим его качествам.
Если бы я мог рассчитывать, что эта книга будет прочтена всеми
интересующимися психологией, то я был бы готов к тому, что уже на
этом месте часть читателей остановится и не последует далее, ибо здесь
первое применение психоанализа. Для большинства философски образо-
ванных людей идея психического, которое одновременно не было бы
сознательным, до такой степени непонятна, что представляется им
абсурдной и несовместимой с простой логикой. Это происходит, полагаю
я, оттого, что они никогда не изучали относящихся сюда феноменов
гипноза и сновидений, которые — не говоря уже обо всей области
патологического, — принуждают к пониманию в духе психоанализа.
Однако их психология сознания никогда не способна разрешить пробле-
мы сновидения и гипноза.
Быть сознательным — это, прежде всего, чисто описательный термин,
который опирается на самое непосредственное и надежное восприятие.
Опыт показывает нам далее, что психический элемент, например
представление, обыкновенно не бывает длительно сознательным.
Наоборот, характерным является то, что состояние сознательности быст-
ро проходит; представление в данный момент сознательное, в следующее
мгновение перестает быть таковым, однако может вновь стать
сознательным при известных, легко достижимых условиях. Каким оно
было в промежуточный период — мы не знаем; можно сказать, что оно
было скрытым (latent), подразумевая под этим то, что оно в любой мо-
мент способно было стать сознательным. Если мы скажем, что оно было
бессознательным, мы также дадим правильное описание. Это
бессознательное в таком случае совпадает со скрыто или потенциально
сознательным. Правда, философы возразили бы нам: нет, термин
«бессознательное» не может иметь здесь применения; пока представление
находилось в скрытом состоянии, она вообще не было психическим. Но,
если бы уже в этом месте мы стали возражать им, то затеяли бы
совершенно бесплодный спор о словах.
К термину или понятию бессознательного мы пришли другим путем,
путем разработки опыта, в котором большую роль играет душевная
динамика. Мы видели, т. е. вынуждены были признать, что существуют
весьма напряженные душевные процессы или представления, — здесь,
прежде всего, приходится иметь дело с некоторым количественным, т. е.
экономическим, моментом — которые могут иметь такие же последствия
для душевной жизни, как и все другие представления, между прочим, и
такие последствия, которые могут быть сознаны опять-таки как
представления, хотя в действительности и не становятся сознательными.
Нет необходимости подробно повторять то, о чем уже часто говорилось.
Достаточно сказать: здесь начинается психоаналитическая теория, кото-
рая утверждает, что такие представления не становятся сознательными
потому, что им противодействует известная сила, что без этого они могли
бы стать сознательными, и тогда мы увидели бы, как мало они отличают-
ся от остальных общепризнанных психических элементов. Эта теория
сказывается неопровержимой благодаря тому, что в психоаналитической
технике нашлись средства, с помощью которых можно устранить
противодействующую силу и довести соответствующие представления до
сознания. Состояние, в котором они находились до осознания, мы
называем вытеснением, а сила, приведшая к вытеснению и
поддерживавшая его, ощущается нами во время нашей
психоаналитической работы как сопротивление.
Понятие бессознательного мы, таким образом, получаем из учения о
вытеснении. Вытесненное мы рассматриваем как типичный пример
бессознательного. Мы видим, однако, что есть двоякое бессознательное:
скрытое, но способное стать сознательным, и вытесненное, которое само
по себе и без дальнейшего не может стать сознательным. Скрытое
бессознательное, являющееся таковым только в описательном, но не в
динамическом смысле, называется нами предсознательным; термин
«бессознательное» мы применяем только к вытесненному динамическому
бессознательному; таким образом, мы имеем теперь три термина:
«сознательное» (bw), «предсознательное» (vbw) и «бессознательное»
(ubw), смысл которых уже не только чисто описательный.
Предсознательное (vbw) предполагается нами стоящим гораздо ближе к
сознательному (bw), чем бессознательное, а так как бессознательное
(ubw) мы назвали психическим, мы тем более назовем так и скрытое
предсознательное (vbw). Почему бы нам, однако, оставаясь в полном
согласии с философами и сохраняя последовательность, не отделить от
сознательно-психического как предсознательное, так и бессознательное?
Философы предложили бы нам тогда рассматривать и предсознательное и
бессознательное как два рода или две ступени психоидного, и единение
было бы достигнуто. Однако результатом этого были бы бесконечные
трудности для изложения, а единственно значительный факт, что
психоиды эти почти во всем остальном совпадают с признанно
психическим, был бы оттеснен на задний план из-за предубеждения,
возникшего еще в то время, когда не знали этих психоидов или самого
существенного в них.
Таким образом, мы с большим удобством можем обходиться нашими
тремя терминами; bw, vbw и ubw, если только не станем упускать из виду,
что в описательном смысле существует двоякое бессознательное, в
динамическом же только одно. В некоторых случаях, когда изложение
преследует особые цели, этим различием можно пренебречь, в других же
случаях оно, конечно, совершенно необходимо. Вообще же мы достаточ-
но привыкли к двойственному смыслу бессознательного и хорошо с ним
справлялись. Избежать этой двойственности, поскольку я могу судить,
невозможно; различие между сознательным и бессознательным есть, в
конечном счете, вопрос восприятия, на который приходится отвечать или
да или нет, самый же акт восприятия не дает никаких указаний на то,
почему что-либо воспринимается или не воспринимается. Мы не вправе
жаловаться на то, что динамическое в явлении может быть выражено
только двусмысленно.
В дальнейшем развитии психоаналитической работы выясняется,
однако, что и эти различия оказываются не исчерпывающими, практиче-
ски недостаточными. Из числа положений, служащих тому доказательст-
вом, приведем решающее. Мы создали себе представление о связной
организации душевных процессов в одной личности и обозначаем его как
Я этой личности. Это Я связано с сознанием, что оно господствует над
побуждениями к движению, т. е. к вынесению возбуждений во внешний
мир. Это та душевная инстанция, которая контролирует все частные
процессы (Partial-vorgange), которая ночью отходит ко сну и все же
руководит цензурой сновидений. Из этого Я исходит также вытеснение,
благодаря которому известные душевные побуждения подлежат
исключению не только из сознания, но также из других областей
значимости и деятельности. Это устраненное путем вытеснения в анализе
противопоставляет себя Я, и анализ стоит перед задачей устранить
сопротивление, производимое Я по отношению к общению с
вытесненным. Во время анализа мы наблюдаем, как больной, если ему
ставятся известные задачи, попадает в затруднительное положение; его
ассоциации прекращаются, как только они должны приблизиться к
вытесненному. Тогда мы говорим ему, что он находится во власти
сопротивления, но сам он ничего о нем не знает, и даже в том случае,
когда, на основании чувства неудовольствия, он должен догадываться,
что в нем действует какое-то сопротивление, он все же не умеет ни на-
звать, ни указать его. Но так как сопротивление, несомненно, исходит из
его Я и принадлежит последнему, то мы оказываемся в неожиданном
положении. Мы нашли в самом Я нечто такое, что тоже бессознательно и
проявляется подобно вытесненному, т. е. оказывает сильное действие, не
переходя в сознание и для осознания чего требуется особая работа. След-
ствием такого наблюдения для аналитической практики является то, что
мы попадаем в бесконечное множество затруднений и неясностей, если
только хотим придерживаться привычных способов выражения, напри-
мер, если хотим свести явление невроза к конфликту между сознанием и
бессознательным. Исходя из нашей теории структурных отношений ду-
шевной жизни, мы должны такое противопоставление заменить другим, а
именно, цельному Я противопоставить отколовшееся от него вытеснен-
ное.
Однако следствия из нашего понимания бессознательного еще более
значительны. Знакомство с динамикой внесло первую поправку,
структурная теория вносит вторую. Мы приходим к выводу, что ubw не
совпадает с вытесненным; остается верным, что все вытесненное
бессознательно, но не все бессознательное есть вытесненное. Даже часть
Я (один бог ведает, насколько важная часть Я может быть бессознатель-
ной), без всякого сомнения, бессознательна. И это бессознательное в Я не
есть скрытое в смысле предсознательного, иначе его нельзя было бы сде-
лать активным без осознания и само осознание не представляло бы столь-
ко трудностей, Когда мы, таким образом, стоим перед необходимостью
признания третьего, не вытесненного ubw, то нам приходится признать,
что характер бессознательного теряет для нас свое значение. Он
обращается в многосмысленное качество, не позволяющее широких и
непререкаемых выводов, для которых
