 |
Глава. Отношение к умирающему
|
|
|
|
Целью нашего исследования является ожидание смерти человеком, который знает или верит, что умирает - как правило от тяжелой болезни. Когда всем становится известно о предстоящей его кончине, то соседи по палате обычно начинают его игнорировать, и он уединяется. Вероятно, он о многом хотел бы спросить, но его либо никто не слушает, либо просто не отвечают.
Большинство безнадежно больных интуитивно чувствуют время своей кончины, даже если им этого и не сообщают. И вот в палате у постели больного разыгрываются удивительные театральные представления. Больной и тот, кто навещает его, делают друг перед другом вид, что находятся в полном неведении и в очень осторожной беседе пытаются ввести один другого в заблуждение. Однако умирающий нуждается в откровенности и взаимопонимании со стороны человека, которому известно о его положении и который мог бы пообщаться с ним. Остальным пациентам не следует третировать умирающего. Смерть физическая - это жизненный факт, однако слепое отрицание потусторонней жизни и утверждение духовной смерти могут оказаться человечеству дорого стоящим капризом и недомыслием, за которые рано или поздно пришлось бы расплачиваться.
Большинство избегает думать о смерти. Этот вопрос уже самой своей постановкой может вывести из душевного равновесия. Мы, доктора, часто лечим смертельно больных так, словно у них самая обычная болезнь. Мы закрываем их в госпитали и тем самым лишаем людей всех тех благ, которые одни и делают многозначительной и насыщенной нашу жизнь: дети, друзья, музыка, хорошая пища, семейный уют, любовь и откровенная беседа. Однако мы забываем, что наступит и наша очередь занять такую же койку, встретить самим то же самое горе в жизни - ожидание смерти.
|
|
|
Представьте, что вдруг ваш врач сообщает вам, что вы неизлечимо больны и жить вам осталось недолго,- как вы на это отреагируете? Не поверите? Будете отрицать? Среди обширной литературы относительно проблемы умирания значительное место в международном плане занимают данные, собранные и проанализированные докторами Карлисом Ози-сом и Эрлендью Гаральдсоном в их книге «В час смерти» \ где представлены самые обширные данные. Доктор Филипп Суайхорт привел дополнительные доводы в своей работе «Грань смерти»2. Доктор Элизабет Кюблер-Росс, психиатр, заслуживает особенного одобрения как первый исследователь, обратившийся к проблемам изучения умирающего. Таким образом, мы приводим те результаты, к которым в настоящий момент и обращаемся.
ПЯТЬ СТАДИЙ
Кюблер-Росс, которая опросила более двухсот больных, в своей книге «О смерти и умирании» представляет нам структуру из пяти последовательных фаз, которые наступают в эмоциях рядового больного, который ожидает наступления смерти: отрицание, возмущение, торгование - попытка совершить сделку, депрессия и признание 3.
I. Отрицание. Неверие тому, о чем ему сообщили - это почти всегда появляющаяся у умирающего реакция. Смерть для него - это катастрофический глас рока. Через отрицание больной может замкнуться, страшась угрожающего ему небытия. «Со мной этого не должно случиться!» «Диагноз ошибочен!» «Тут какая-то неточность!» Чтобы уверить себя в этом отрицании, пациент может консультироваться у многих докторов.
Такое отрицание является как бы защитной реакцией на неожиданное сообщение. Это дает больному возможность и время успокоиться и, быть может, найти другие, менее радикальные меры защиты. Это не означает, однако, что пациент не пожелает в дальнейшем говорить о своей близящейся кончине,- наоборот, он может проявить твердость духа и таким образом освободиться от душевной тяжести, беседуя с кем-то, кто действительно заинтересован в его судьбе. С другой стороны, некоторые пациенты независимо ни от кого могут понять, что умирают, и даже прежде, нежели доктор известит их об этом. У них может возникнуть желание поговорить об этом, но они не могут найти слушателя. В принципе ясно, что о смерти не хочется говорить никому. По-видимому, это либо слишком тягостный вопрос, либо считается дурным предзнаменованием для собственного существования.
|
|
|
Угрожающая перемена в культурном наследии Америки, очевидно, проявляется в отсутствии внимания к пожилым гражданам. Ежегодно умирает два миллиона американцев, и, так как свыше 18 000 000 находятся сейчас в возрасте свыше 65-ти лет, то около 80 % этих смертей имеет место в госпиталях или частных лечебницах вместо того, чтобы находиться в момент смерти в окружении своей семьи. Следовательно, факт смерти, само это событие переносится из семьи в госпиталь и в известной степени пренебрежительно решается всеми, кого этот вопрос касается. Нам как врачам не давали возможности пройти соответствующее обучение, которое позволило бы оказывать нравственную поддержку стареющим или умирающим. Нас учили помогать только больным.
Более того, обстановка госпиталя оказывает глубокое воздействие на умирающего, а потому почти полностью обезличивает. В обычный блок интенсивной терапии, например, семья допускается лишь на пять минут, тогда как все остальное время больной находится на попечении чужих людей.
Чем серьезнее у него болезнь, тем большее число механических безделушек применяется. Чем хуже его состояние, тем большее количество инъекций ему вводится, тем меньше у него возможности личного контакта, тем более чуждой кажется ему окружающая его обстановка - и он умирает без друзей и близких - совершенно одиноким.
Если в юном и зрелом возрасте болезни излечимы или предотвращаются, то у пожилых людей их число увеличивается. Увеличивается в связи с этим и частота злокачественных и хронических заболеваний. Если указанные тенденции будут продолжать возрастать, то появятся экономические проблемы, так как число стареющих увеличивается по сравнению с теми, кто способен физически их поддержать. Даже в наши дни в семье среднего достатка вместо того, чтобы заботиться о находящихся у нее на попечении престарелых членах, есть склонность избавляться от такой заботы, помещая их в частные лечебницы,- то есть во мрак какой-то человеческой помойной ямы.
|
|
|
Мне запомнился один преклонного возраста больной, который пребывал в угнетающем окружении в довольно отвратительной лечебнице. Он был затерян среди развращенных людей, и с ним совершенно не считались. Однажды он заболел острой пневмонией и был транспортирован в ближайший госпиталь. Антибиотики, кислород и внутривенные вливания не имели эффекта. Хотя в медицинском отношении его лечение было на хорошем уровне, он скончался. Все совершенно забыли, что лечение необходимо и его душе. Он не имел друзей, был запуган, одинок и забит. У него не было возможности поговорить с кем-либо о финансах, семье, религии или о смерти. И никто не спросил его, готов ли он к вечной жизни.
Подобная беседа могла бы, разумеется, пройти в уединении, в удобное для больного время и, конечно же, только с его согласия. Диалог должен быть прекращен сразу же, как только пациент потеряет интерес к предмету разговора или же вернется к своему прежнему отрицанию. Такой разговор следует начать раньше, чем болезнь успеет затемнить способности и сознание (рассудок) больного. Если каунселлер (собеседник) сделается доступен больному, то даже при отсутствии стремления к разговору при первой и второй встречах, вскоре он начнет обязательно выказывать доброе расположение, доверие, если увидит, что каунселлер действительно желает понять его. Как правило, больной стремится развеять свое одиночество и часто делается доступным и искренним, допуская развитие прочных и искренних взаимоотношений.
2. Возмущение обычно является второй стадией. Оно наступает после того, как больной побарывает сокрушающий удар первого известия реакцией отрицаний. Отрицание сме няется чувством зависти, гнева, обиды и вопросом: «Почему именно я?» или «Как любящий Бог мог допустить такое?» Эта фаза возмущения в отличие от стадии отрицания, весь ма трудноуправляема. Пациенты, например, могут думать и высказывать такие суждения:
|
|
|
«Врачи ничего не понимают. Они не знают даже, как помочь мне». Эти больные нуждаются в особенном уходе со стороны обслуживающего персонала и помощников, требуя к себе постоянного внимания. Но угодить им невозможно.
Одна из моих сердечниц, шестидесятивосьмилетняя дама, как раз заняла именно такую раздраженно-осуждающую позицию. Она стала крайне нервозной и легковозбудимой. Ей не нравились ни пища, ни обслуживающий персонал, и как-то обращаясь ко мне во время одного из моих обходов, она сказала: «Вы столько получаете, а толку от вас никакого». Она была крайне несдержана и придиралась абсолютно ко всему, и особенно к своему мужу. Наконец, он оставил ее. Но возмущение ее на том не прекратилось, несмотря на ее одиночество. Хотя грозившая было ей смерть от болезни сердца уже отступала, резкость свою она не оставила. Она, казалось, рассержена и на мир, и на Бога.
3. Сделка - как правило, третья стадия, которая до сих пор является предметом спора среди врачей, которые либо соглашаются, либо не соглашаются с Кюблер-Росс. Эта ста дия имеет возмущение и выражается в попытке «хорошо себя вести» в надежде угодить или сторговаться с Богом, так как возмущение не помогло. Период этот, по-видимому, скоро проходит.
Я вспоминаю одного пациента, который обещал всю свою жизнь посвятить Богу, а деньги пожертвовать Церкви, если только Бог пощадит его. Бог его пощадил, но обещание свое этот человек вскоре забыл.
Эта стадия напоминает мне те ситуации, когда человек неожиданно терпит какие-то бедствия и вспоминает о Боге только в страдании, горячо призывая Его. Больные, находясь в критическом состоянии, как правило, кричат «Мама» или «Иисус!» В этот период больной в итоге признает Бога, даже если никогда не делал этого ранее.
4. Депрессия - обычно четвертая стадия. Когда неиз лечимо больной человек не в силах дольше отрицать факта своего состояния предсмертной ситуации, его возмущение и гнев быстро сменяются чувством непоправимой утраты. Хотя такое чувство и может являться следствием потери места под Солнцем, результатом операции, сожалением об оставленных приятных явлениях жизни, все же самая неотвратимая и гроз ная потеря, которая его пугает, это потеря самого себя. По теря надежды, если это имеет место, представляется в итоге разрушением своей личности. Среди пациентов доктора Кюблер-Росс атеисты и люди непреклонной веры принима ли смерть с гораздо большим спокойствием, нежели те, кто не имел твердого мировоззрения.
|
|
|
У моих пациентов депрессия принимала различные формы. Мне, например, вспоминается один больной раком - настолько подавленный, что был не в состоянии ни с кем разговаривать - ни с медсестрами, ни с семьей, ни с друзьями -только кивал головой, выражая свое согласие или несогласие. В дополнение к своей неизлечимой болезни его состояние усугублялось еще и тем, что он чувствовал себя виновным в чьей-то смерти. Позднее он понял, что причина смерти того человека действительно состояла в его заболевании. И только после этого он сумел справиться с мыслью о собственной смерти. У него начал пробуждаться интерес к жизни, и вскоре он стал свободно общаться со своими близкими.
5. Признание. Считается пятой стадией. После депрессии и раздумывания о неминуемой утрате близких, и стирания памяти о себе среди живых, больной в итоге встречает свой конец с определенной степенью одобрения и даже тайного предвкушения. Однако склонность к уединению и апатия остаются по-прежнему. Наконец, может появиться отношение к миру как к бессмысленному явлению, гиперболизация негативных моментов жизни.
Хотя больной и может смириться с угрожающей ему смертью, семья его может упорствовать в своем неверии в такую возможность. Члены семьи начинают избегать с ним обсуждения как раз тех вопросов, которые ему необходимо как можно глубже понять и к обсуждению которых он стремится: болезненная ли смерть? Есть ли жизнь после смерти? Как мне следует приготовиться к ней? Могу ли я быть спокоен?
ОЖИДАНИЕ И ПРЕДЧУВСТВИЕ
Не многие обреченные пациенты умирают с уверенностью в существовании иной жизни. Лев Толстой, например, в рассказе «Смерть Ивана Ильича» описывает ужасающее выражение, застывшее на мертвом человеческом лице, когда тот лежал в гробу. Это выражение было написано на его лице в последней стадии процесса умирания - трагического наблюдения за собственным умиранием. Лев Толстой опередил Кюблер-Росс в описании точно таких же стадий во время ожидания смерти. Герой рассказа Толстого упал с лестницы и ушиб бок. Эта травма стала причиной незадиагно-стированного заболевания, которое привело его к медленной и мучительной смерти. Реальность приближающегося конца заставляет Ивана Ильича начать анализировать свою жизнь.
Ему вспомнились некоторые светлые моменты детства и юности, но зрелость всплыла в его памяти как нечто «скверное и бессмысленное». Ожидая своей кончины, он увидел, что его жизнь оказалась «обратно пропорциональна квадрату расстояния смерти». Три дня протекли в пронзительных страшных стонах, - он словно бы сопротивлялся смерти своими криками. Наконец он признал свою жизнь пустой и никчемной. Затем наступил покой. На смену страху пришла некая радость «спасительного» знания.
Эта метаморфоза представляется неожиданной, поскольку никакого намека на веру в будущую жизнь в «Смерти Ивана Ильича» нет. Герой был убежден только в существовании этой жизни. Исправленная жизнь Ивана Ильича продолжалась только небольшой момент, и смерть представлялась ему забвением. Толстой, очевидно, верил, что этого было вполне достаточно. Реальность для Толстого существовала только в настоящем, и это также продолжает являться характерным моментом в нынешней советской идеологии. Я помню, как предчувствовал смерть один необычный пациент, и как он постоянно пытался заговорить об этом со своими домашними. Он словно знал, что завтра уже будет поздно. Так и случилось. Возможно, нам следовало бы более внимательно прислушиваться к предчувствиям умирающих больных. По каким-то сверхъестественным законам их предчувствия часто оправдываются. Нам также следовало бы меньше бояться откровенного разговора с умирающими. Если им хочется поговорить с нами о своей болезни, то нам необходимо принять такое приглашение и начать беседу, принимая условия, поставленные больным и пытаясь разрешить его проблемы. Любопытно, что среди более чем двухсот больных, опрошенных Кюблер-Росс, она отмечает только трех, которые были непригодны к беседе. Другие доктора также находят, что больные проявляют горячее желание поговорить о себе, о своем состоянии, о предположениях относительно дальнейшего течения своей болезни и даже о собственной смерти.
Мое предположение подтверждается: умирающий действительно становится наиболее одиноким и оставленным среди прочих пациентов, если не говорить об инфекционных больных. Очевидно, что ни священники, ни врачи - ни в Семинарии, ни в Медицинской школе - не проходят необходимого в таких случаях специального курса, где раскрывались бы проблемы подхода и взаимоотношения с умирающими. Смерть, вместе с тем, может напомнить о собственной недолговечности.
Члены семьи, как правило, неловко чувствуют себя у постели умирающего. Смерть остается общественно неприемлемой патологией, которой все остерегаются, избегают и противятся. Конфронтация часто отсрочивается в надежде, что опасность исчезнет, словно по мановению волшебной палочки.
Кроме стадии отрицания, когда никто не желает говорить о смерти, пациент стремится получить сведения об интересующих его вопросах, нуждается в лекарстве и утешении. Если этого утешения у него нет, он ищет его, если есть - желает еще большего. Если, допустим, раньше он отвергал Евангелие, то теперь он проявляет к нему самый живой интерес. Он может пожелать узнать о том, как возможно изменить свою жизнь. Будь вы его доктор или близкий ему человек, вам необходимо стать внимательным его слушателем.
Однако умирающий с гораздо большей охотой выслушает такого же простого человека, как и он сам, нежели проповедника. Больной считает нас такими же простыми смертными, то есть грешниками, с которыми он может отождествить и себя. Его интересует наше мировоззрение. И если он узнает, что вы, обычный человек, можете верить Библии, то он рассудит, что и сам также может верить этой Книге.
К тому же многие пациенты не считают пастора грешным - «нет, он проповедник, не грешник». Они могут рассуждать! «Откуда ему понять мои проблемы?» Если же мы -вы и я - такие же люди, как и сам больной, верим, что Иисус Христос ЖИВ и побеждает днесь, вчера и во веки, то этому может поверить и сам больной! Об этом он хочет услышать от нас! Однако именно этого-то - самого важного, что может быть для человека - мы и избегаем...
Мы, врачи, быстро заполнив карту пациента и коротко его опросив, ловко тушуемся, чтобы уклониться от расспросов больного о его шансах на выздоровление и что будет с ним в момент смерти. Точно так же и священник может войти к больному, открыть Библию, прочесть стих или два, проговорить молитву и затем быстро исчезнуть, чтобы уйти от нежелательных вопросов,- вопросов, ответы на которые больному необходимы более, нежели когда-либо прежде.
Если мы будем считать, что катехизация является делом священника, вместо того чтобы самим разрешить подобные вопросы, то проблема тем самым не снимется. Когда бы, однако, духовенство могло, в частности, обучать своих мирян для такого рода контактов, то такие лидеры сами были бы в состоянии умножать Христово стадо. Подобное сближение «грешника» с «грешником», наедине, смогло бы принести большие и действенные плоды, которые послужили бы к уте шению пациента.
Я помню одного судью, у которого обнаружилось лим-фозное заболевание,- опухоль, поражающая кроветворные органы. Он знал, что эта болезнь развивается подобно белокровию и в итоге приводит к смерти. Подробно расспрашивая о своей болезни, он спросил, мучительна ли будет его смерть. Я ответил отрицательно; я смогу принять необходимые для этого меры, дав ему незадолго до смерти достаточную дозу лекарств, так что никакой боли он не почувствует. Я уверил его, что ему совсем не будет страшно, так как он совсем не будет этого и подозревать, и беспокоиться. Подобно другим пациентам, этот судья проявил сильное желание услышать об истинах Библии, которую прежде, однако, игнорировал. Я был самым неподдельным образом изумлен, когда услышал от него, что ему хотелось бы получить уверенность в спасении. Независимо от того, останется ли он жить или умрет, он желал посвятить свою жизнь Иисусу Христу и попросил меня помолиться за него. Я возразил ему, что вовсе не являлся священником, но это для него не представляло большой важности. Его состояние было состоянием крайне счастливого человека. Моя молитва показалась мне чрезвычайно неумелой, однако действие ее привело меня в удивление - ведь я был совсем новичком этой области.
Вскоре он стал просто ждать и более не боялся разговоров о смерти. Это был строгий пожилой джентльмен, ученый и спортсмен, к тому же не страдавший предубеждениями. Теперь же он уверовал во Христа. Рядом с ним был не священник, но простой мирянин, и он принял свидетельство этого мирянина. И вот, Бог может действовать через любого, такого же как и я человека.
Аналогичное этому случилось и с одним журналистом, которого я прежде лечил от болезни сердца, но теперь у него был найден рак поджелудочной железы - органа в брюшной полости, который участвует в процессе пищеварения. Имевшаяся у него стадия рака была неоперабельна и вскоре должна была окончиться трагически. Больной знал об этом.
Я постоянно видел его на обходе в госпитале, но никогда не говорил с ним о его близкой кончине.
Но вот однажды он сам в одной из частных бесед спросил меня, верю ли я в Бога. Какое вступление! Он интересовался моими религиозными убеждениями. Этот человек был хорошо образован и имел познания в философии, однако он до сих пор не отыскал смысла жизни и все еще игнорировал религиозные темы. Завязавшийся спор прошел в искренней, теплой и дружественной для нас обоих обстановке. Слова Священного Писания, которым ранее он не считал нужным уделять какое-либо внимание, неожиданно предстали перед ним в новом свете и получили у него столь глубокое толкование, какого ранее мне не приходилось и встречать! У него как будто завязались личные отношения с Иисусом Христом. Однако не было литературы, которая смогла бы стабилизировать его познания и позволила бы поддержать его. Тем не менее, в его личности происходила перемена. С каждым днем он становился все более и более внимательным к медперсоналу, его чувства к семье стали более нежными, и он постоянно осведомлялся о благополучии тех, кто находился рядом, ни словом не обмолвливаясь о себе самом. «Как у вас прошел день?» - бывало спрашивал он. «Сядьте и расскажите мне о себе». И он никогда не придавал значения тому, был ли этот человек ниже его в каком-либо отношении.
И таким он умер - веря в Христа и снисходя к недостаткам других.
Хадли Риид подробно рассказал о своей любви к умирающему сыну в одной из статей. Его сын Филипп находился в студенческом возрасте, когда у него обнаружили раковое поражение с широко распространенными метастазами. В этом рассказе тайное умалчивание, которое, как правило, окружает больного, постепенно сменилось прямотой и искренностью в обсуждении его болезни. Осторожность, нерешительность, попытки уйти от прямого ответа, которыми обычно страдают родственники, были наконец рассеяны. Постепенно появилась возможность разговаривать свободно, выражая сострадание и любовь, готовность к пониманию и участливое отношение во время дежурства у постели больного перед смертью.
Господин Риид говорит, что поскольку он сам не раз слышал, как это бывает трудно, то это побудило его писать своему сыну записки. В них он просил своего сына, чтобы он вместе с ним разделил все свои невзгоды, неудобства и даже саму болезнь. Он хотел бы быть рядом с сыном. С обоюдного согласия они разговаривали о смерти, о том, что не надо пасовать перед ней, а прямо смотреть в глаза этой реальности. Филипп сказал своему отцу, где ему хотелось бы быть похороненным и передал свою особую просьбу: «Обещай, что ты никогда не позволишь сохранить мне жизнь только ради самой жизни. Я не хочу жить, не сознавая того, что живу. Мне очень важно жить только в том случае, если я смогу наслаждаться всей полнотой бытия».
Отец выразил ему полное понимание и согласие, сказав, что сам бы хотел того же. После смерти Филиппа он написал несколько строк, в которых попытался выразить свою любовь к сыну:
Ты покинул эту чудесную землю
И все оставил; взлетев словно на волшебном ковре,
Ты исчез. Куда? Где ты сейчас?
Я знаю, куда и где - и мне кажется, я не ошибаюсь.
Какая благоприятная возможность нам предоставляется - знакомить человека с Иисусом Христом и самому, самому верить в Него! Вуди Аллен - комедийный актер -страдал танатофобией *. И когда его собеседник однажды заметил ему, что Аллен уже снискал себе бессмертие своим успехом, Вуди ответил: «Кого интересует бессмертие успеха? Я бы предпочел собственное».
Билли Грэйам, с другой стороны, в своей книге «Ангелы» приводит свое понятие будущего и ожидания смерти. Он надеется, что будет пребывать с Иисусом Христом и встретится с Ним лицом к лицу. Он рассчитывает также встретить в будущей жизни своих умерших родственников и друзей. Некоторые, узнав, что существует иная жизнь, начинают крайне бояться смерти. Однако такой страх исчезнет, ему не1 останется места - если вы только поверите во Христа и во всем будете следовать Ему.
* Танатофобия - страх смерти. (Прим. перев.)
Само размышление о смерти в то время, как мы находимся пока еще в добром здравии, позволяет нам лучше использовать свои возможности, свое время и силы,- ведь наше странствие по земле столь недолго. Мы в любой момент можем подвергнуться смертельной опасности, и нам следует постоянно помнить, что за все придется дать свой ответ. Без веры найти разумное объяснение феномену смерти невозможно, и именно поэтому атеизм смотрит на смерть как на обычное забвение и деструкцию. Однако, если правы люди, утверждающие, что они видели жизнь после смерти, то в этом случае мы ставим свою жизнь на проигрышную карту. Получается, что это вовсе не безопасно - умирать.
9 ГЛАВА. ЧТО ЖЕ ЭТО ТАКОЕ!
Если после смерти и в самом деле существует жизнь, то отчего же тогда в сообщениях редко упоминается о суде? Возможно, временные пребывания отдельных людей чересчур коротки, а может быть, этим людям не позволяется вернуться к жизни, если они прошли через окончательный суд. Хотя сообщения указывают на то, что каждый из затронутых лиц столкнулся с чем-то особенным в будущей жизни, окончательное местонахождение человека не всегда бывает ясно. В случае неприятного местонахождения окончательное решение, подразумеваемое полученным ощущением, останется, по всей вероятности, невыясненным вследствие необычного характера обвинительного акта. И мы надеемся, что последующая директива человеческой жизни заменит осуждение спасением.
Если после смерти есть жизнь, если происходит преображение, в котором продолжается духовное существование вне тела, то мы в этом случае говорим о жизни без смерти.
Эта концепция бессмертия духа претит некоторым протестантским верам. Они предпочитают верить тому, что душа умирает в то же самое время, что и тело, и оба впоследствии оживают в День Воскресения. В ответ я могу им только сообщить то, что рассказывают мне пациенты. Они убеждены, что им представился удобный случай непосредственного лицезрения, и они хотят посвятить жизнь рассказам об этом другим людям. Я не могу найти причины, чтобы сомневаться в сообщениях о том, что жизнь после смерти наступает немедленно и что тело мертво, когда дух оставляет его. Собственно говоря, Иисус Сам учил, что сознательное существование продолжается и после смерти, что имеется «хорошее место» и «плохое место» перед последним судом и, между прочим, что мертвым не позволено общаться с мертвыми (см. Лк. 16).
Однако, главное разногласие среди христиан уже устранено всеобщим признанием того, что есть Творец жизни, и человек в другом измерении - как хороший, так и плохой -вновь оживет. Но не все люди единодушны. Не все верят в Творца. И причины тому различны.
КОСМИЧЕСКИЙ ВЗРЫВ!
Есть ли и в самом деле Бог? Или же действительно Вселенная возникла в результате «Большого взрыва», вспышки огромной массы первоматерии, образовавшей множество мелких звезд? И откуда взялась эта масса первоматерии? Или же был Создатель? И откуда взялся Он Сам? И создал ли Он также жизнь? Могли существовать Высший Ум, направлявший и контролировавший порядок развертывающейся Вселенной, которая и сегодня продолжает повиноваться четким физическим законам?
Современный ученый Эдвин Конклин, профессор биологии, сравнил вероятность спонтанного возникновения жизни с вероятностью возникновения полного словаря в результате взрыва в типографии. Тем не менее, многие высокообразованные люди полагают, что отрицание существования Бога подлинно научно. Они забывают, как мы уже упоминали, что Бог науки непрестанно меняется, требует уточнения, тогда как Бог Библии пребывает неизменным вчера, сегодня и вечно. Некоторые, вероятно, пытаются прикрыться атеизмом или агностицизмом, поскольку вера в Бога требовала бы ответственности перед Ним. Другие же разглядывают Бога близоруким взором, когда они просто вынуждены бывают поднять глаза, оторвавшись от самосозерцания, и видят Его творение, которое говорит о Нем всюду. Конечно, хаос случайности не мог развиться в настоящую гармонию порядка.
Каков Бог в вашем собственном понимании? Есть ли у вас ответ или нет, Бог необходим. Если вы относитесь к этому серьезно, то это самый значительный вопрос в жизни. Он определяет не только ваше будущее, но также и образ вашей нынешней жизни. Поэтому одна из самых сложных концепций, которые я встречал когда-либо прежде, представлена в первых трех словах Библии:
«В начале Бог...» Только с помощью веры преодолел я это препятствие, которое исчезло еще не совсем. Я все еще не могу постичь величие могущества Божия или непорочность Его святости. Как возможно столь грозному в правосудии одновременно быть и столь любящим, и столь милосердным? Его справедливость устрашает меня. И еще больше потрясает меня Его любовь. Она сокрушает мою гордость. Познание мною Бога ограничивается моим смертным разумом, который не в состоянии даже приблизиться к тому, чтобы понять или определить Его. И все же я знаю Его лично - через Иисуса Христа. Он есть мой Небесный Отец.
Есть небольшой рассказ о человеке, который однажды устроил в саду вечеринку. Внутренний двор был украшен ярко горящими японскими фонариками. Один из гостей, который был известен своим агностицизмом, поинтересовался, кто развесил эти фонарики. Хозяин посмотрел вверх на прекрасное ночное небо, заметил ярко горящие звезды и спросил своего гостя, как, по его мнению, попали туда звезды. После небольшого размышления гость ответил: «Я не знаю -полагаю, что они развесились там сами собой». Хозяин же сказал: «Точно так же и мои японские фонарики очутились там сами собой».
ТАКОЙ БЕСКОНЕЧНЫЙ ПОИСК
Почти во всех религиях мира люди устремлены к Богу. Каким-то врожденным чувством человек ищет Бога или, по крайней мере, смысла жизни. Лишь Христианство утверждает, что Бог Сам ищет человека, открывает Себя в Ветхом Завете и являет Себя в Новом Завете. Тем не менее, Бог остается непостижимым. Нет способа постигнуть Его природу или узнать Его обитель. Нет ни конца, ни начала. Однако с помощью веры он может стать для нас ближе, чем руки и ноги. Сокровенность Творца упрощенно показана Моисеем в Псалме 89:3 «Прежде, нежели родились горы и Ты образовал землю и Вселенную, от века и до века Ты - Бог».
Завет Бога людям остается непреложным, пока человек сам не отвергает его. Упоминание, например, имени Божия без надобности стало общепринятым. Мало кто возмущается, когда кто-то «Богом ругается» на кого-нибудь. Фактически же неверующие, похоже, употребляют имя Иисуса чаще, чем христиане. Вдобавок, когда такие неверующие люди встречаются лицом к лицу с бедами, то более часто, чем верующие, призывают на помощь Господа Иисуса.
Однажды, много лет тому назад, я помню, как на вечеринке выпил слишком много коктейлей. У меня началось ужасное головокружение, и когда я попытался пойти лечь спать, то мне казалось, что кровать не стояла на месте. Меня начало рвать. Я стал молиться вслух: «Господи, помоги мне прийти в себя, и я никогда не повторю этого». Спустя некоторое время я опять был на вечеринках и выпивал эль и кока-колу. Я не забыл своего обещания, и все же я не захотел выполнить того, что обещал Ему. Одно отступление стало оправданием другого. Завет был нарушен.
Точно так же многие люди в критических ситуациях взывают к Богу, чтобы Он помог им. С какой же это стати? Чего ради Он должен признавать нас, если мы не признаем Его? И зачем же Ему выполнять наши просьбы, если мы не выполняем Его?
Однажды я летел домой из Нашвилла слепым полетом по плану в своем верном старом «Ацтеке». Я удачно то входил в тучи, то выходил из них, как вдруг неосторожно залетел в грозовое облако. Свет дня обернулся черной, как смоль, темнотой. Внезапно из ничего пошел дождь стремительными потоками, и с такой силой бил по лобовому стеклу, что капли воды проникали сквозь его швы. Мои пассажиры, пристегнутые ремнями к сиденьям, стали в ярости вырываться. Головой я ударялся об обшивку. В эти минуты я был по-настоящему испуган.
Дрожащим голосом я вызвал ближайший диспетчерский центр, чтобы мне дали радарный курс направления для выхода из грозы. Но они ответили, что не могут зарегистрировать по показаниям своих приборов грозовой центр в пределах их радара. Диспетчеры направляли на меня радар, но грозы так и не обнаружили. «Браво»,- подумал я о них, но это не дало мне ничего хорошего. Я сказал им, что, может быть, они и не могут увидеть эту тучу, но все же это не плод моего воображения. «Помогите мне выбраться из нее!» - просил я.
Тем временем град начал бомбардировать мой самолет, а слева надо мной засверкала молния. Мне показалось, что в этом положении мы пробыли почти час, хотя теперь я уверен, что прошло всего лишь несколько минут. Затем, точно так же неожиданно, как это и началось, глухая полночь превратилась в яркий полдень. Дождь резко прекратился. Как и раньше в критические моменты, в это время я начал молиться: «Иисус, помоги мне!», и тучи сменились прекрасным солнечным светом.
Подобные происшествия происходили и в прошлом, когда я взывал к Иисусу о помощи без всякого размышления -раз, когда на самолете отказал один из моторов; другой, когда на крыльях скопился плотный лед; несколько раз в едва не трагических автокатастрофах; и часто в своей медицинской практике в кризисные моменты болезни пациентов. Мы все, очевидно, автоматически возвращаемся к этому природному подсознательному сигналу от Бога, когда случается несчастье.
Глэйдис Хант в книге «Не бойтесь умирать» довольно хорошо определяет этот сигнал, когда пишет:
«Мы ограничены понятиями времени и пространства; нам необходима точка зрения, незыблемая веками. Ваше отношение к смерти будет обусловлено вашим отношением к Богу. Те, кто боятся Бога, больше боятся смерти. Те, кто хорошо знают Его, по всей видимости, радуются возможности пребывать с Ним. В этом значение того, что преобразует смерть - знание Бога»1.
Несмотря на наши огромные научные достижения, мы до сих пор ничего не можем сказать о Боге. Необходимость принять на веру первые три слова Библии оказывается для многих камнем преткновения. Однако человек знал о Боге даже прежде Библейских откровений. Бог оставил печать Своего тождества на человеке, когда создавал его по Своему подобию, и Небеса всегда оглашались славой Божией, как заключает Псалом 18:1-4* (TLB):
«Небеса проповедуют славу Божию, и о делах рук Его вещает твердь. День дню передает речь, и ночь ночи открывает знание. По всей земле проходит звук их, и до пределов Вселенной слова их. Он поставил в них жилище солнцу...»
СТАТИСТИКА
Апостол Павел показал, что человек всегда знал о Боге благодаря врожденному знанию и интуиции и что неверующие не будут иметь оправдания в судный день:
Ибо, что можно знать о Боге, явно для них, потому что Бог явил им. Ибо невидимое Его, вечная сила Его и Божество, от создания мира через рассматривание творений видимы, так что они безответны (на Суде).
(Рим. 1:19,20)**
Несмотря на это изначально заложенное знание, признание Бога людьми принимает различные формы в разных странах. В результате опроса шестидесяти наций процент исповедующих веру в Бога или «универсального духа» был сообщен Международным центром общественного мнения Галлапа. Как оказалось, в существование Бога верили: 94 % населения в Соединенных Штатах, 89 % - в Канаде, 88 % - в Италии, 80 % - в Австралии, 78 % - в Бенелукских странах (Бельгия, Нидерланды, Люксембург), 76 % - в Соединенном Королевстве Великобритании, 72 % - во Франции и Западной Германии, и 65 % в Скандинавских странах.
*В нашем Синодальном издании этот текст следует под стихами: 2-3, 5. (Прим. перев.)
**У Роолингза: «Ибо истина о Боге известна им подсознательно; Бог вложил это в их сердца. Поскольку с первых времен люди видели землю и небо, и все, сотворенное Богом, и знают о Его бытии и великой вечной силе. Поэтому они не имеют оправдания (когда станут перед Богом в Судный День)» Рим. 19, 20. (Прим. перев.)
Вера в будущую жизнь была заявлена 69 % населения в Соединенных Штатах, 54 % - в Канаде, 48 % - в Австралии и Бенелукских странах, 36 % - в Италии, 43 % - в Соединенном Королевстве Великобритании, 39 % - во Франции, 35 % - в Скандинавии и 33 % - в Западной Германии.
Индия превзошла большинство стран в религиозности: 98 % населения выразили веру в нескольких богов или в универсального духа, и 72
|
|
|
