Глава 5. Я тебя не убью, ты должен мучиться

Мог ли он себе представить ещё вчера, что будет сидеть в кладовке, прикованный цепью к стене и бояться каждого шороха? Этот мужественный юноша, умеющий собирать АК100 с закрытыми глазами, смело шедший на танки и под минометный обстрел, героически укрывающийся в блиндаже и помогающий раненому товарищу, теперь стал непонятно кем. И плевать, что все то было учениями, но снаряды разрывались настоящие и танки грунт месили боевые. Валера приложил голову к стене, потому что цепь ошейника не позволяла больше ничего, и закрыл глаза.

Шаги, звуки, чей-то бас, чей-то смех. Он не выспался, голова начинала потихоньку раскалываться. Две ночи под кислотой, девченки, мальчишки, танцы, смех, диско.

А может быть отец прав? Погружаясь в сон рассуждал пленник. Зачем я ему такой? Но почему он продал его каким-то извращенцам? Почему не сослал в Сургут, даже самым простым мастером по бурению? Да потому что ты распиздяй, Валерик!

С правой стороны вихрь вращался сильнее, был темнее и шумел громче. Та часть тайфуна, что была слева, поглощала все свободное пространство да так, что паника охватывала аж до колики. Паника от того, что страшная темная масса забирает воздух и приближается все ближе, она не оставляет ни сантиметра свободы. А-а-а-а! Черная пасть просто накинулась сверху, покрыв собой все тело. Парень пригнулся, обхватил голову руками - это все, что он мог сделать. Ноющий вой пульсировал в ушах, он нарастал до безумной силы, а потом моментально утихал, давая пару секунд отдышаться и все повторялось снова. А-а-а-а! Что-то или кто-то сбило его сног, ребра больно ударились о землю, а горло сцепила нехватка воздуха. Вот он этот момент настал, вихрь забрал все пространство и выпил весь воздух. Что будет дальше? Смерть? Это не страшно, но почему так долго она не приходит? А-а-а-а! В глазах потемнело даже в темноте, руки стали свинцеветь, отчего кончики пальцев разболелись, словно в них по очереди вонзали иглы под самые ногти. Больно!!! Но вскрикнуть нельзя, потому что грудь рвется из-за нехватки воздуха. Ну где же ты, смерть?

- Я думал...

Слезы бывают красивыми. Они ведь образуют форму капли и летят вниз в виде кристально чистого сгустка воды. А когда одинокая слезинка скатывается по щеке? Так и хочется протянуть руку и смахнуть ее прочь. Слезы бывают красивыми. Но, по правде, это не так. Слеза содержит в себе не только влагу. Это ваша печаль, ваше горе и боль, она - сгусток страданий, вырывающийся наружу, когда слова уже бессильны. Она такая маленькая, почти неуловимая, но, как огромный локомотив, тянет целый состав вагонов, груженных обидами и злостью, страхами и ревностью, гневом и слабостью. Только касаясь пола слеза разбивается вдребезги на десятки, сотни, а может тысячи мелких частиц и горе расходится по миру. Слезы помогают делиться трудностями с окружающими. Они ваши лекари и спасители.

Васька плакал. Он стоял на четвереньках, выгнув спину вниз и выставив попку вверх. Его тело ныло и болело, ягодицы жарило, словно тысяча осиных укусов, тонны крапивы, вываленной прямо на нежную кожу, как просто тело, измученное жестокими и сильными ударами розги. И еще жгло в груди. Нет, не сердце, у раба не было инфаркта или стенокардии. Жгло глубже, там, где кардиологи не найдут и неврологи не помогут. Болела душа. В один миг, за короткий секс, вся его жизнь обрушилась. Васька уже смирился быть рабом, привык, полюбил Влада, наслаждался своим положением и даже побоями и чмором, он воспринимал все это, как прелюдию для отношений с хозяином. Но теперь, после сегодняшнего случая... он просто раб, вещь, игрушка Старшего. Больше никаких иллюзий! Никаких нежностей! Он просто будет вещью, как и хотел Влад.

- Я раа-а-аб!

Кулак ударил об пол, а слезы продолжили вырывать боль и обиды Сэра из глаз и делиться ими со всем миром. Ламинат в спальне покрыл потоп печали и страданий.

- Хе! Ты чего, Владик, Кхорну молитвы читал? - Артем ехидно рассмеялся, увидев брата голого и в крови.
- Владик? Ты вообще как освободился, Темыч?
- Как освободился - не скажу. Мне же надо в следующий раз от твоих психов сбежать тоже! - Артем спустился по лестнице вниз и уже там крикнул через плечо. - Жрать хочу! Может раба запечь?

Влад стоял в своем необычном виде полностью офигевший. Столько неожиданностей за один день, даже за одно мгновение. Он до сих пор не понимал, как его хилый братец вылез из манжетов, и что это за речь: Владик, не скажу, жрать... У Артема точно проблемы, он сильно изменился после своего передоза. Влад опустил глаза к полу и только сейчас ему стало как-то стыдно за окровавленные ноги и голый член, болтающийся между них. Как бы прикрываясь руками, Старший попятился назад, в спальню. Раб все также стоял на четвереньках и рыдал. Влад замер на секунду у входа. Его сердце кольнуло от увиденного. Картина, действительно, была не из приятных. Вид Васьки мог вызвать жалость даже у отъявленного социопата. Главное - раб не придуривался, ничего не вымаливал, не играл - он просто и откровенно рыдал от душевной боли. Владу хватило всего нескольких секунд, чтобы собраться и молча проследовать в ванну. Васька тут же, на четвереньках, пополз за хозяином и встав в положенную позу, начал шмыгать носом.

- Уйди! - буркнул Влад. - Пойди вниз, помойся и отдохни, поспи часа три.
- Я не хочу спать, хозяин, - промямлил раб.
- С глаз скройся, дебил! И чтоб я тебя три часа не видел!
- Да, хозяин...

Не то чтобы Владу было стыдно за свое поведение - "не рабов стесняться" - но какой-то дискомфорт, всё-таки, ощущался. Поэтому лучше убрать раба подальше, посчитал Старший, а со временем всё устаканится.

- Ос-ве-же-вать!

Артем на кухне вынул из холодильника банан и снимал с продукта кожуру, приговаривая по слогам над каждой полоской.

- Освежевать! - добавил Младший, заталкивая мякоть себе в рот.

В подвале работа не прекращалась. Сейчас было время трудиться пары слизняка и вафела. Рабы вырыли уже такое пространство, что туда можно было затолкнуть человек 20. Шахта увеличивалась, но место в самом подвале уменьшалось из-за мешков с землей.

- Тебе хорошо, чушка, у тебя матери нет... - пробасил мудило.
- И что тут хорошего? - агрессивно вступился за свою "половинку" бык. - Я бы всё отдал, чтоб хоть один день побыть с родителями, в полноценной семье!

Бык сидел, упершись спиной в стену, подогнув ноги к животу и лепил всякие фигурки, чаще шарики, из влажной земли. Готовый продукт он осторожно ставил рядом с собой и брал новую горсть. Так, за долгое время сидения, образовалась уже целая стена из шариков. Раб аккуратно расставил их вокруг себя с чушком и ухмыльнулся.

- Кто заступит - убью! Это наша федерация.

Чушок, как обычно сторонился, насколько мог. Но бычара то и дело его доставал, то подзатыльником, то щипком за сосок, то пощёчиной. Это был Артем в невольничьем обличии. Но если бы дать ему волю и возможности - его рабы были бы не счастливее, чем пленники Младшего.

- Я про то, что вот моя мамка сейчас там убивается с горя. Ищет меня до сих пор, - продолжал свою мысль мудило. - Ты прикинь, как ей сейчас тяжело. А я тут вот сижу и ничего не делаю.
- А моей пофиг! Она, наверное, даже и не заметила, - из шахты выкрикнул слизняк.
- Когда родителей нет - грустить некому, - вздохнул мудило и попытался подняться, насколько мог, чтоб размять кости.

В эту секунду грохнула дверь и в подвал ворвался Артем. Младший именно ворвался. Такое впечатление было, что дверь он открыл по-студенчески - ногой. Безумный взгляд садиста медленно стал облетать все пространство. Рабы, как камни, начали по очереди падать на пол в нужную позу. Это было потрясающее зрелище. Момент истины и власти одного человека над массой. Сразу возникал вопрос: а могут ли эти невольники что-то сделать, как-то изменить свою судьбу, Бороться? Вот Артём зашел один, без оружия, довольно хилый. Неужели тот же бык с ним не мог справиться и вернуть себе свободу? Все дело тут в двух вещах. Во-первых, и всегда этот пункт главенствующий в жизни, человеческая трусость. Все, даже бык, боялись ослушаться и прогневить хозяина. Да, с виду тот раб довольно крутой, физически сильный, но даже у него включался инстинкт самосохранения и покорности. Реально напасть на Артема могли только два человека, а точнее уже вещи: вафел и слизняк. Ведь именно они сейчас работали и не были прикованы цепью к стене. Более того, в их руках имелись лопаты, буры, куча металлических конструкций, что являлись частями подпорок потолка. Но даже такая революция никак бы не спасла рабов: ведь выйти из комнаты, не зная кода замка, они никак не смогут. Разве что поиздеваться над своим хозяином - и это довольно опасно для Младшего, совершенно не обдумано с его стороны. Но рабы боялись, покорялись и даже не думали о побеге.

- Сколько мяса! - вырвалось у Артёма и он инстинктивно облизнулся.

Резко голова Младшего крутанула вправо, в темноту, туда, где стояла клетка петуха. Малолетка сидел молча, даже не дышал. Наконец, настал тот момент, которого он так долго и мучительно ждал. Петух понимал, что сейчас ему станет больно, очень больно и все это заставляло болеть тело, будто его уже выпороли сотней розг. Психологический эффект делал свою работу.

Садист все-таки учел вероятность бунта и усадил копальщиков на цепь. После этого он уже более спокойно подошел к псу, который был просто завален мешками с землей. Артем, в своем обычном стиле, сильно и неожиданно въехал по яйцам Витьку, ухмыльнулся и приблизился к быку. Заметив "оградку" из земляных шариков, Младший стал издевательски носком кроссовка давить фигурки одну за другой. Бык стоял молча, опустил глаза и наблюдал за разрушением его фортификаций. Раб не говорил ни слова, но было видно, как двигаются его скулы.

- Не нравится? - ухмыльнулся садист. - Может, ты меня ударишь?
- Нет, хозяин, ваше право делать что угодно!

Ответ быка был неожиданным: ну очень уж покорным. Человек разумный сказал бы, что тут или игра в поддавки, где раб пытается ложно убедить своего хозяина в абсолютной покорности или игра в поддавки, где раб боится гнева и готов идти на подобные унижения, лишь бы садист его оставил в покое. Точно понятно одно: бык не был откровенным и в любой момент мог преподнести сюрприз Младшему. Но пока что ситуация была под контролем Артема. Он положил правую руку на левую щеку быка и насмешливо потрепал ту, как делают родители со своими малолетними детьми. С одной стороны такой жест - знак хороших отношений, благосклонности и удовлетворения, с другой же - показатель доминации, ведь вы не станете так точно трепать своего шефа. В общем, бык своего добился: садист отошел от него, даже не щелкнув пальцами по его носу.

Медленным шагом Артем двинулся в сторону петуха. Малолетка все это время сидел тихо, но внутри себя он уже умер. Его бил озноб, слезы текли без остановки, а кожа покрылась крупными пупырышками.

- Здравствуй, петушок!
- Хозяин, простите меня! Я... я испугался, я не знал, что мне делать. Простите, пожалуйста!

Петух разревелся в голос. Глаза раба были настолько искренними и молящими, что это заставило садиста замереть на секунду, сложив свои руки на груди и наблюдать за сценой покаяния. Младшему нравилось зрелище, он, как энергетичский вампир, выпивал последние соки из души петуха, истощал того. Наконец, замок на двери клетки щелкнул, петли визгнули и долгожданная свобода оказалась всего в нескольких сантиметрах от петуха. Рабу нужно было просто вылезти, но он не спешил.

- Простите меня, господин Артем! Я все буду делать, клянусь!

Младший присел на корточки, сравнявшись лицом со своей жертвой. Власть, она одурманивает и заставляет нас идти на безумства, точно также как и похоть. А если власть объединить с похотью? О каком прощении тогда можно вести речь? Артем ухмылялся. Его ощущения были такими, будто он пьет свежее парное молоко из огромного кувшина, пьет, не жалея, и белая жидкость просто растекается по подбородку, скатывается на грудь, пленит собой живот, пах, ноги. Немного жирное, немного теплое и нежное, как шёлк, молоко власти растекалось по телу садиста от вереска и слёз малолетнего раба.

- Артем спит... - очень по-доброму, но с явной наигранностью, произнес Младший. - А тебе пришло время понести наказание, раб!

С этими словами пацан за ухо вытянул пленника из клетки. Петух, поначалу, не мог встать на ноги из-за долгого сидения в тесной клетке, но пара увесистых пинков и тумаков привели его в норму. Похрамывая, раб поплёлся туда, куда его толкал садист - к центру, где стояла колонна. Малолетка оказался привязанным к столбу в миг. Руки несчастного тянулись вверх. Эти тоненькие коричневые ниточки, они еще даже не успели сформироваться и обрости достаточным количеством мускул. Теперь же они вытянулись на всю свою длину, даже больше. За руками поднялся торс. Ребра стали выпячиваться сильнее обычного, так как кожа натянулась, живот впал глубже, чем низшая точка озера Байкал. Пупок являлся своебразным провалом на равнине и палец садиста, первым делом, вонзился туда. Артем стал вдавливать живот, водить пальцем по кругу, причиняя небольшую боль ногтем, царапая им пупок. Разве это было страшно? На такие мучения сам петух был готов хоть вечно, но оба понимали, что все это лишь прелюдия. Окружающие рабы умолкли, и пять пар глаз без отрыва следили за происходящим.

- Тебя стоит поблагодарить, раб! - начал было Артём. - Если бы не твое бездействие, меня бы сейчас тут могло и не быть.

Петух с открытым ртом смотрел и не понимал смысл слов садиста. Ведь он, наоборот, мог умереть, о чем вообще говорит этот маньяк?

- Ты породнил нас с Артемом, дал мне вторую жизнь. И за это я тебя не убью...

Холодный душ из горячего крана обрушился на голову, плечи, а после и все тело малолетки. Нервный самопроизвольный выдох прямо в лицо мучителя вырвался из груди. Слезы снова хлынули ниагарским потоком, затапливая щеки и торс.

- Я буду тебя мучать... - с безумной ухмылкой добавил садист и отошел в сторону.

Тяжелее всего становится, когда ты уже видишь финиш, находишься в паре метров от него. За спиной десятки, а может сотни метров забега. И вот он, последний шаг, финал и твое тело меняется во мгновение. Такую картину вам опишут бегуны. Когда ты идешь к цели - ты собран, напряжен и не думаешь больше ни о чем другом. Но, как только цель достигнута, тело непроизвольно расслабляется, как бы ты не хотел иного. Петух днями и ночами не спал и боялся этого момента, когда придет Артем и начнет его убивать. И теперь он услышал эти слова. И плевать, что дураку было понятно - не убьет, но запытает так, что тебе самому захочется умереть. Это будет потом, в процессе издевательств, а в эти секунды петух радовался, был безумно счастлив.

Артем "слетал" к стене плача и принес оттуда тонкий острый скальпель и медицинские щипцы. Радость малолетки закончилась сразу же, как он увидел эти орудия пытки перед своим носом. Серебряный металл поблескивал в тусклом свете ламп подвала, от лезвия веяло холодом и ужасом. Взгляды жертвы и садиста встретились. Раб молчал, уже не молил и не причитал, его губы просто дрожали, а щеки дергались от тихого плача.

- Освежевать! - шепнул Младший и принялся за дело.

***

Резкий глубокий хриплый вздох после внезапного пробуждения. Валера втянул кислород на все легкие, потом еще раз и еще. Он наслаждался этим бесценным даром природы. Парень во сне скатился с сидушки и стал сам себя душить ошейником. Из-за усталости и остатков кислоты в организме, его мозг не сразу пробудился, пережив все этапы гипоксии. И только, когда ситуация стала критической - подсознание больно ударило парня по голове, отчего тот и вскочил на ноги.

Не забудьте оставить свой отзыв: http://ficbook.net/readfic/2354419