Главная | Обратная связь | Поможем написать вашу работу!
МегаЛекции

Понятие правоприменения: доктринальный анализ и современный подход

Экономические, политические и социальные изменения в современном российском обществе актуализируют вопросы воплощения нормативных правовых предписаний в жизнь. Учитывая возросшую гражданско-правовую активность граждан нашей страны, желание наиболее полно использовать свои права и обязанности в сфере имущественных и личных неимущественных отношений, вопрос об эффективном применении норм права становится исключительно важным направлением как научных исследований, так и практики.

В обществе созрело понимание того, что укрепление правовой основы одинаково зависит как от разработки проблем правотворчества, так и от правореализации и правоприменения. Отмечая необходимость формирования уважения к порядку в стране и эффективного правоприменения, Президент Российской Федерации Д.А. Медведев среди основных направлений внутренней политики государства называет радикальное изменение ситуации в правоприменении: улучшение работы судебной системы, обеспечение ее подлинной независимости от исполнительной и законодательной власти, обеспечение справедливой и равной доступности правосудия для всех. Важным, как отмечает Д.А.Медведев, являются также искоренение практики решений «по звонку» или «за деньги», разработка системы мер, направленных на возмещение гражданам и организациям потерь от «неправосудных» решений, дальнейшая гуманизация правосудия, развитие процедур досудебного и внесудебного порядка разрешения споров[1]. Понятно, что сбои при исполнении законов, отказ от их применения или неправильное применение не позволяют в полной мере эффективно решать задачи современного общества. Следует также отметить, что в настоящее время не завершено полностью формирование правового поля деятельности участников гражданского оборота. Сложность вопроса заключается еще и в том, что законодательство постоянно обновляется, отсутствует единство в правоприменительной практике. Таким образом, исходя из понимания важности улучшения работы по применению норм права, интерес к данной проблеме вполне закономерен и актуальность дальнейшего ее изучения возрастает.

Анализ содержания, назначения, круга субъектов, сущности такого многостороннего явления, как правоприменение, показывает, что авторы по-разному понимают и раскрывают данные категории. Изучением вопросов правоприменения отечественные авторы начали заниматься еще в начале XX века. Так, работы Г.Ф. Шершеневича позволяют дать характеристику процессу применения норм права как силлогизму, в котором большую посылку составляет юридическая норма, а малой посылкой является данный случай, конкретное правоотношение.[2] Соглашается с ним и А.Т. Боннер, обозначая в своих трудах правоприменение как подведение конкретного жизненного случая под общую формулу правовой нормы. Этот процесс сводится к логическому умозаключению от общего к частному, построению силлогизма, в котором большой посылкой служит правовая норма или ряд норм, а малой – фактические обстоятельства дела.[3]

В свете современного развития российской правовой системы, усложнением правовых отношений данная формулировка не в полной мере отражает всего многообразия правоприменительной деятельности. Очень часто источником урегулирования общественных отношений выступают решения судов по конкретному вопросу (судебный прецедент). Как считает ряд авторов, судебные решения в настоящее время играют в Российской Федерации важную роль дополнительного, субсидиарного источника права[4]. Так, в 2003-2006 годах проводилось исследование в форме анкетирования судей различных инстанции, одной из целей которого было установление отношений судей к проблеме прецедентного права и его перспективам в России[5]. Согласно результатам исследования, за обращение к ранее вынесенному судом по конкретному делу решению высказалось 88,9% опрошенных. Причем прецедент понимается в данном случае как решение, вынесенное судом по конкретному делу, обоснование которого используется при решении аналогичных дел[6].

В случае применения судебного прецедента для разрешения спора процесс правоприменения представляет собой умозаключение не от общего к частному (дедукция), а умозаключение по аналогии. Согласно определению М.М. Розенталя, умозаключение по аналогии - выводы на основании установления сходства в некоторых сторонах, качествах и отношениях между нетождественными объектами[7].

К тому же в ряде случаев (особенно это встречается в процессе применения гражданского права) правоприменитель идет по пути не от общего к частному (дедукция), а наоборот, от частного к общему. Так, в ч. 3 ст. 424 ГК РФ закреплено, что в случаях, когда в возмездном договоре цена не предусмотрена и не может быть определена исходя из условий договора, исполнение договора должно быть оплачено по цене, которая при сравнимых обстоятельствах обычно взимается за аналогичные товары, работы и услуги[8]. То есть в данном случае правоприменитель использует такой способ логического рассуждения, как умозаключение от частного к общему (индукция): субъект применения норм права должен изучить совокупность единичных случаев, фактов по оплате аналогичных товаров, услуг, работ и, обобщив эти данные, вывести знание об обычно взимаемой цене. Вышеизложенное отражает процесс применения норм права с точки зрения логики.

В юридической доктрине применение норм права традиционно понимается как властная индивидуально-правовая деятельность, которая направлена на решение юридических дел[9]. Как необходимую форму государственно-властного индивидуально-правового регулирования определяет правоприменение Ю.С. Решетов[10].

По мнению В.В. Лазарева, применение права является особой формой реализации права, сочетающей в себе черты других ее форм и проявляющейся в деятельности правомочных органов, которая имеет целью содействие претворению в жизнь норм, обращенных к другим субъектам. Применение правовых норм отличается от других форм реализации права по своей цели, по характеру осуществляемой деятельности и форме, в которой она протекает[11].

Особо подчеркивается управленческая сущность правоприменения. В процессе применения норм права компетентные органы и лица принимают управленческие решения индивидуально-конкретного характера и осуществляют управление персонально определенными лицами. Необходимость управления в обществе является закономерным следствием объективной потребности организовать и согласовать совместную деятельность[12].

В ходе дискуссий на страницах журнала «Советское государство и право» в 1954-1955 гг. признано необходимым выделять правоприменение в качестве особой формы реализации права и не отождествлять ее с другими[13].

Такой признак применения норм права как государственно-властный характер выделяют С.С. Алексеев, Ю.С. Решетов, И.Я. Дюрягин, М.Н. Марченко, В.Н. Хропанюк и ряд других правоведов. По их мнению, применение норм права осуществляется только компетентными государственными органами и должностными лицами. Граждане право не применяют[14]. Как отмечает И.Я. Дюрягин: «граждане активно поддерживают мероприятия государственных органов по претворению предписаний правовых норм в жизнь, но, тем не менее, государственно-властными полномочиями не обладают и не могут осуществлять применение норм права»[15]. Некоторые авторы определяют роль граждан в применении норм права как инициаторов данного процесса. Об этом говорит Ю.С. Решетов: во многих случаях правоприменению предшествует волеизъявление граждан[16]. Так же считает и О.А. Чаусская, указывая, что применение норм гражданского права инициируется, по общему правилу, участником правоотношения, права которого нарушены. Суд ни при каких обстоятельствах не может сам начать правоприменительный процесс без соответствующего заявления управомоченного лица[17].

В то же время некоторые авторы придерживаются иной точки зрения. Так, например, П.Е. Недбайло отрицает государственно-властный характер правоприменения. Так, автор относит к формам реализации права применение юридических предписаний и исполнительскую деятельность. Процесс применения норм права П.Е. Недбайло связывает с осуществлением правовых норм в правоотношениях и воздействием на обязанных лиц в этих отношениях, с юридически значимыми действиями граждан и общественных организаций[18].

Данная позиция поддерживается и некоторыми другими авторами. В частности, А.Б. Венгеров говорит об участии граждан в процессе применения норм права: «Гражданин право не применяет, хотя в некоторых случаях наделяется правомочиями активно препятствовать противоправному поведению другого лица, например, в ситуации необходимой обороны»[19]. Однако, на наш взгляд, такие действия граждан следует понимать как использование права на самозащиту. Другой автор, В.П. Грибанов в своей работе «Пределы осуществления и защиты гражданских прав» раскрывает понятие самозащиты гражданских прав и определяет его как совершение управомоченным лицом дозволенных законом действий фактического порядка, направленных на охрану его личных или имущественных прав и интересов. И в качестве примеров автор называет самозащиту гражданских прав в состоянии необходимой обороны[20].

С этой точки зрения научный интерес представляют позиции ученых, изучающих применение норм отдельных отраслей российского права.

Так, Ю.Х. Калмыков ставит под сомнение властный характер правоприменения. Автор связывает понятие «применение норм» с понятием «правовое регулирование». Применить право – значит урегулировать определенные общественные отношения, поставить их в рамки соответствующих предписаний. Вследствие этого, Ю.Х. Калмыков делает вывод о существовании двух форм реализации права: соблюдение, которое характеризуется общим юридическим воздействием на поведение людей (например, соблюдение юридических запретов), и применение, которое характеризуется активными действиями, направленными на возникновение, изменение и прекращение правоотношений[21]. В связи с этим автор определяет сделки (договоры) в качестве регуляторов общественных отношений и средств реализации права в форме применения. Вследствие такого понимания процесса применения права Ю.Х. Калмыков среди субъектов, применяющих право, называет граждан, организации - юридические лица и государственные организации, наделенные властными полномочиями[22].

Не в полной мере соглашаясь с позицией, высказанной Ю.Х. Калмыковым, мы считаем, что активные действия граждан и юридических лиц, направленные на возникновение, изменение или прекращение правоотношений, являются реализацией права в форме использования. То есть участники правовых отношений активно реализуют предоставленные законодательством возможности.

О такой «правовой активности» говорит и С.С. Алексеев в труде «Теория права». Он допускает возможность участников общественных отношений осуществлять индивидуальное автономное регулирование и рассматривает такую «правовую активность» как альтернативу применению норм права[23].

О вопросе участия граждан в процессе применения норм права отмечено и Е.В. Благовым в его работе «Учение о применении уголовного права». Автор разделяет точку зрения, согласно которой нормы права делятся на те, для реализации которых достаточно соответствующего поведения их адресатов, и те, для реализации которых необходимы дополнительные предписания определенных органов. Причем данные органы не являются адресатами норм. Адресаты норм принимают решения в отношении себя, а не адресаты – в отношении адресатов. Такие решения не в отношении себя вправе принимать только государственные органы и должностные лица[24].

Определяет правоприменение как властную деятельность и М.Е. Труфанов. В его трудах субъекты применения административного права ограничены судами, исполнительными органами государственной власти и органами местного самоуправления[25].

Другой позиции на круг субъектов, применяющих право, придерживаются исследователи трудового законодательства. Так, по мнению Л.А. Горбуновой, одним из основных субъектов, осуществляющих правоприменительную деятельность в сфере трудовых отношений, выступает работодатель. Предоставление ему полномочий по применению трудового законодательства не зависит от того, кто выступает в роли работодателя – юридическое или физическое лицо[26]. То есть автор относит к правоприменителям не только государственные органы и должностные лица, но и граждан и организации, которые не наделены государственно-властными полномочиями.

Таким образом, существуют различные точки зрения по вопросу государственно-властного характера правоприменения и круга субъектов, применяющих нормы права. Анализ теоретических источников и современной практики применения норм права показывает, что нельзя однозначно говорить о государственно-властном характере правоприменения и полностью исключать из этого процесса граждан и негосударственные организации. Ведь сегодня применяют право и третейские суды (как правило, негосударственные организации), и работодатели (в том числе, в частных юридических лицах), и комиссии по трудовым спорам. Ряд авторов в качестве примера применения норм права указывают зачисление гражданина в вуз[27]. В современных условиях, когда большое количество учебных заведений являются негосударственными, вынесение приказа о зачислении в вуз не носит государственно-властного характера.

Конечно, применение права – особая форма реализации права, имеющая отличительные признаки. Но это обособление от соблюдения, исполнения и использования права выражается не в государственно-властном характере правоприменения, а в особом правовом статусе субъектов применения норм права и в отличительном содержании правоприменительной деятельности. На наш взгляд, с учетом современных реалий, применение норм права более точно можно определить как деятельность компетентных, полномочных органов и лиц по властному индивидуально-правовому урегулированию отношений.

Словарь русского языка определяет понятия «компетентный», «обладающий компетенцией» при помощи понятия «полномочие». Так, «компетенция» определяется как круг чьих-то полномочий, прав. «Полномочие» - право, предоставленное кому-нибудь на совершение чего-нибудь[28]. В соответствии с юридическим энциклопедическим словарем «компетенция» означает совокупность полномочий, прав и обязанностей государственного органа, должностного лица, органа общественной организации или общественной самодеятельности граждан[29]. В своем содержании компетенция охватывает цель, для достижения которой образован и существует субъект, функции, которые он должен выполнять для достижения поставленной цели, и полномочия, которыми он наделен[30].

Понятие «власть» определяется как право и возможность распоряжаться кем-нибудь, подчинять своей воле.[31] Действительно, правоприменитель подчиняет своей воле развитие правоотношений, распространяет действие данной нормы права на конкретных субъектов. И такая его воля базируется на законе.

Соотнося понятия «компетенция», «полномочие» с понятием правоприменения, можно сказать, что субъектами применения норм права являются компетентные органы и лица, уполномоченные нормативными правовыми актами осуществлять властное индивидуально-правовое урегулирование правовых отношений. Причем важным отличительным признаком субъектов, применяющих нормы права, является тот факт, что нормы права они применяют не в отношении себя, а в отношении других участников правовых отношений. Чаще всего субъекты, применяющие нормы права не являются участниками регулируемых отношений: они, как отмечает С.С. Алексеев, действуют «со стороны», дополняя властную силу юридических норм силой индивидуальных актов [32].

Причем о понимании правоприменения как властное индивидуально-правовое регулирование говорит и Ю.С. Решетов[33]. В данном случае автор под властным понимает, скорее всего, государственное регулирование. Но учитывая современные реалии, «властное» не значит «государственное», а скорее – установленное законом, нормативными правовыми актами.

Дискуссионным является вопрос и о предназначении правоприменения. Так, С.С. Алексеев в своих работах подчеркивает особую роль данной формы реализации права, которая заключается в выполнении обеспечительной функции, являясь залогом эффективного правового регулирования[34].

Обращает свое внимание на обеспечительную функцию правоприменения и А.Б. Венгеров. По мнению автора, применение права можно определить как властную правовую деятельность органов государства, а также их должностных лиц, наделенных специальными полномочиями по организации или обеспечению социальной упорядоченности, стабильности в жизни общества, по пресечению нарушений в этой сфере[35].

Следует отметить, что в настоящее время применение норм права не является единственным способом обеспечения законности и пресечения правонарушений. Так, Конституция РФ в качестве форм защиты прав и свобод человека, а как следствие и обеспечение стабильности и правопорядка, предусматривает:

государственную защиту (ст. 2; ч. 1 ст. 45; ч. 2 ст. 61);

защиту прав и свобод органами местного самоуправления (ст. 130);

защиту прав и свобод общественными объединениями и профессиональными союзами, правозащитными организациями (ч. 1 ст. 30; ч. 2 ст. 45; ч. 1 ст. 48);

самозащиту прав гражданина, включающую следующее:

гражданско-правовую и уголовно-правовую защиту (ст.ст. 2, 45, 52 и др.);

публичные выступления граждан (ст. 31);

обращения в СМИ (ст. 29);

международно-правовую защиту (ч. 3 ст. 46)[36].

По действующему законодательству любой спор, вытекающий из гражданских правоотношений, может быть передан по соглашению сторон в третейский суд[37]. Как правило, третейские суды создаются негосударственными организациями (например, торговыми палатами, общественными объединениями предпринимателей) и в связи с этим применение права данными судами не обладает классическими признаками правоприменения: не носит государственно-властного характера, осуществляется не государственными органами и должностными лицами.

В случаях, когда затронуты интернациональные коммерческие интересы, сложился особый механизм разрешения споров – международный коммерческий арбитраж. Такой способ рассмотрения и урегулирования внешнеэкономических споров имеет ряд преимуществ для участников международного частноправового отношения. Во-первых, в данном случае стороны имеют возможность влиять на определение состава суда, места его проведения, применимое право и язык арбитражного разбирательства. Во-вторых, международный коммерческий арбитраж является общественным, а не государственным образованием. Вследствие чего процедура носит более демократичный характер, повышаются шансы на беспристрастное решение спора, так как отсутствует возможность влияния национально состава судей в пользу «своего» субъекта[38].

Более того, увеличение количества международных сделок, интернационализация и глобализация в мировой экономике актуализируют передачу части внутренней компетенции государств в отношении международной предпринимательской деятельности и способствуют разрешению споров по ней международным организациям[39].

Также альтернативой применению норм права в определенном отношении можно назвать медиацию – примирительную процедуру с участием посредника. Суть медиации как способа разрешения предпринимательских споров в том, что две конфликтующие стороны могут при помощи профессионального посредника (медиатора) прийти к согласию, не прибегая к судебным разбирательствам[40]. Как отмечает Советник Президента РФ В.Ф. Яковлев, в отличие от судебных способов разрешения споров, которые представляют собой прямое правоприменение, медиация представляет собой, скорее, использование права для разрешения споров на основе справедливости, с учетом интересов обеих сторон. При помощи процедуры медиации могут разрешаться коммерческие споры (споры между предпринимателями, между предпринимателями и потребителями), семейные, трудовые споры.

Суды, в том числе и третейский суд, применяют право, обосновывают свое решение исключительно позициями закона. Отличительной же особенностью такого способа разрешения правовых конфликтов, как медиация, является то, что стороны правоотношения в конечном счете сами принимают решение в результате переговоров, то есть используют право, максимально учитывают обоюдные интересы.

Широкое использование альтернативных методов разрешения споров поможет ликвидировать перегрузку судебных органов, а, следовательно, и создать условия для нормальной судебной защиты. В целом, как отмечает В.Ф. Яковлев, альтернативные способы по разрешению споров - это необходимый элемент гражданского общества[41].

Нет единства и в понимании содержания применения норм права. Так, В.М. Сырых относит к правоприменению лишь такую деятельность государства, которая порождает конкретные правоотношения. В связи с этим, автор не относит к применению норм права, например, регистрацию брака органами загса[42].

В такой позиции автора, по нашему мнению, обнаруживается ряд противоречий. Во-первых, следует заметить, что регистрация брака органами загса порождает конкретное правовое отношение. Более того, действия правоприменителя в данном случае юридически задают направленность действий субъектов правоотношений[43]. Так, в соответствии с гл. 3 Семейного кодекса РФ (СК РФ) права и обязанности супругов возникают со дня государственной регистрации заключения брака и органах записи актов гражданского состояния. Согласно гл. 7 СК РФ после регистрации брака имущество супругов приобретает режим совместного имущества[44]. На наш взгляд, регистрация брака порождает правовые отношения и представляет собой правоприменительную деятельность государства.

Во-вторых, порождение конкретных правовых отношений не является единственным назначением правоприменительной деятельности. Правоприменение направлено также на то, чтобы подтвердить, проконтролировать деятельность участников общественных отношений[45]. В качестве примера можно указать следующую ситуацию: в случае заключения мирового соглашения между истцом и ответчиком в ходе судебного разбирательства, суд лишь выносит определение о прекращении производства по делу, в котором указаны условия утвержденного мирового соглашения (ст. 173 ГПК РФ)[46]. Как видим, стороны самостоятельно определяют условия мирового соглашения, свои права и обязанности по нему. А правоприменитель лишь подтверждает данный факт, контролирует соблюдение закона, не порождая новых правовых отношений.

Правоприменение – второй по значению после правотворчества фактор, столь существенно влияющий на правовое регулирование. Об этом говорит в своих работах С.С. Алексеев[47]. В то же время, как отмечает Ю.С. Решетов, круг отношений, требующих правоприменения, составляет лишь часть системы общественных отношений, связанных с правореализующей деятельностью. Автор отмечает, что применение норм права имеет ограниченный по объему характер[48].

С другой стороны, в процессе правоприменения в соответствии с коллизионными нормами международного частного права возможно применение норм иностранного права. В связи с этим, объем права, применяемого судом и другими субъектами применения норм права, оказывается большим, чем объем внутригосударственного права[49].

Особую актуальность в настоящее время приобретают способы взаимодействия правотворчества и правоприменения. Так, право законодательной инициативы судов, дача заключений по основным законам, использование консультаций правоприменителя при написании законов становятся важными для развития правотворчества. Высказываются предложения по внесению правоприменителями проектов законов с целью регулирования отношений, по поводу которых имеются пробелы в законодательстве[50].

В законах, равно как и подзаконных правовых актах, мы выражаем наши требования к организованности, порядку и дисциплине, определяем параметры образа жизни, указываем конкретные пути и средства, которые ведут к намеченным целям. Существует мнение, что можно оправдать обход закона ради более приоритетных задач. Это глубокое заблуждение. Нарушение или неисполнение закона, в конечном счете, всегда имеют отрицательный общественный резонанс, оборачиваются не только материальными, но и, главным образом, нравственными потерями.

И правотворчество, и правоприменение имеют большое значение для установления режима законности и справедливости в стране. В то же время мы полагаем, что главное в реализации права, достижении поставленных целей правового регулирования занимают саморегулирование собственного поведения участниками общественных отношений, уважение к принятому в стране правопорядку, отношение граждан к действующему законодательству как к эффективному и социально ценному регулятору общественных отношений.

[1] Российская газета. – 2008. – 16 февр. - № 34 (4591).

[2] Шершеневич Г.Ф. Учебник русского гражданского права. 1907. – Т. 1. - С. 705.

[3] Боннер А.Т. Применение нормативных актов в гражданском процессе. – М.: Юридическая литература, 1980. - С. 5.

[4] Анишина В.И. Решения российских судов в системе праворегулирования: некоторые проблемы теории и практики // Государство и право. – 2007. - № 7. - С. 57.

 

Поделиться:





Воспользуйтесь поиском по сайту:



©2015 - 2024 megalektsii.ru Все авторские права принадлежат авторам лекционных материалов. Обратная связь с нами...