Интервью, данное в апреле 1997 года

Как музыкант, я могу с гордостью сказать, что я был действительно рождён на дороге, во время тура группы Isle of Man. Мой отец - музыкант, а моя мать была певицей, и они были в туре группы Roy Fox Band, в течение летнего сезона игравшей вместе с Isle of Man. Вскоре мы перебрались обратно в Банстед, Суррей. Я ходил в начальную школу в Банстеде, а потом в среднюю школу в Эпсоме. Затем я учился на фотографа в Саттоне, где в конечном итоге получил корочки фотографа. Фотографии на паспорта, дети, свадьбы, ну и всё такое прочее…

Окажись я сейчас в том времени, я бы всё время ходил смотреть на живую музыку – в места вроде Eel Pie Island, the Marquee, the Flamingo – главным образом в Лондоне, однако в местном масштабе местом проведения концертов был the Public Hall в Вэллингтоне, и я могу определённо вспомнить, что Screaming Jay Hawkins давали там концерт. Их выступление на сцене было очень захватывающим, хотя сейчас бы оно показалось, вероятно, банальным, но в то время это было потрясающе. Я помню, что видел Rolling Stones, они играли в Epsom Public Baths. Была пара маленьких групп до того, как я вступил в Кройдонскую группу the Dagoes, но на том этапе я просто учился играть, ничего серьёзного. The Dagoes был моей первой настоящей попыткой стать «музыкантом», ну, знаете, стать профессиональным и всё с этим связанное. Довольно часто мы играли в большом танцевальном зале в Ист-Гринстеде, называемом Whitehall, и хотя мы со всей очевидностью были крошечной поддерживающей группкой, мы получили возможность открывать выступления Пи Джей Проуби, Бо Дидли и даже как-то раз the Byrds, и всё это являлось для нас весьма значительными событиями. Мы сумели завоевать небольшое число приверженцев, и, хотя и может показаться старомодным говорить это, но мы действительно узнали себе цену, крутясь с маленькими шоу и подворачивающимися возможностями быть у кого-нибудь в поддержке. Мы шатались по клубам, играли всю ночь напролёт, два шоу за вечер, мотались по городу из клуба в клуб и добирались домой в шесть утра. Это было очень тяжело, но нам это нравилось – ну, не так сильно, когда ваш фургон ломается в четыре утра в шестидесяти милях от дома, тяжёлое положение, и вы завязли на обочине автострады в середине ночи – но в основном это было очень забавно!.. У нас было несколько дат выступлений в Германии, но я не мог поехать туда до тех пор, пока мне не исполнилось 18, так что мы ждали до сентября, до моего дня рождения, когда я мог наконец получить разрешение работать, а потом мы поехали прямо туда! В действительности это продолжалось где-то месяц, и как скоро мы вернулись обратно, так все принялись вновь за то, что делали прежде – кроме меня, я определился с тем, что надо отсюда выбираться. Я действительно теперь ощущал себя профессионалом, и я собирался им и оставаться! Не знаю о том, где они сейчас, кроме разве что того, что, думаю, наш барабанщик Тревор Родригес, возможно, всё ещё живёт в Торнтон Хифе…

Наш клавишник, Еррол Дайер, и я начали работать в группе, названной Jet Set & the Soulmates – Jet Set была группа, the Soulmates – певцы, их барабанщиком был Джерри Конвей, которого вы знаете по его более поздней работе с Кэт Стивенс, Кэти и Анной МакГариджл, Джоном Мартином и так далее. Певцами были некто Ларри, Брайан – не могу вспомнить их фамилий, это было так давно – и Лиза Страйк, которая много занималась сессионной работой. Выступления группы продолжались только шесть месяцев…

Затем я отозвался на объявление в Melody Maker, предлагавшее работу у Philip Goodhand-Tait & the Stormsville Shakers, которые обитали в Гуилдфорде, и это продолжалось чуть дольше, около восемнадцати месяцев. Изначально они были рок-н-ролльной группой, но ко времени, когда я вошёл в состав, они были скорее соул-группой; мы были приписаны к агенству Gunnell и действительно сделали тур, играя вместе с людьми вроде Джорджи Фэйма и Zoot Money – всеми этими ребятами. Мы мотались вверх и вниз по стране, играя в клубах, а музыкальная сцена между тем менялась и становилась более психоделичной – даже Zoot Money превратились в Dantalian’s Chariot и начали носить робы – и мы также уходили от прежнего состояния соул-группы. Другой наш саксофонист ушёл, и я прекратил играть на саксе столь много, а больше стал играть на флейте, которая была очень популярной в поздних шестидесятых, и мы также сменили наше название на Circus. Мы записывались с Майком Д’Або, он продюсировал нас в тот момент, и вскоре после того, как мы сменили имя, Филипп Гудхэнд-Тайт решил уйти. В действительности на тот момент и я писал песни, и Филипп и я давали большую часть материала, но мысли Филиппа занимала соло-карьера, и он покинул нас, чтобы сконцентрироваться на этом…

Полагаю, Circus стал настоящей группой уже после ухода Филиппа – это была просто четвёрка, которая записала один альбом для Translantic. В действительности, альбом был даже неплох, продали где-то шесть-семь тысяч копий, что не так плохо для первого альбома, большинство записывающих компаний имели обыкновение сбрасывать первый альбом со счетов как лидера по бесприбыльности. И, фактически, именно Circus стал косвенной причиной моего появления в Crimso. У нас была прописка в the Marquee на улице Водоур, и у менеджера Джона Ги появилась новая идея о серии выступлений – а тогда в Лондоне присутствовала здоровая джазовая сцена – ну а поскольку Circus был своего рода комбинацией фолка-рока-джаза, Джон хотел смешать рок-н-ролл с джазом. Он организовал выступление, названное New Paths, которое собрало нас вместе с группой Кита Типпетта на выступлении в среду, и Crimso, которые играли в воскресенье вместе с группой Джона Сёрмана. Идея состояла в том, чтобы джазовая аудитория оценила нас, и, с другой стороны, также и поп-роковая аудитория могла прийти и послушать нас. Хорошая идея, надо сказать.

Мы могли сходить и посмотреть на Crimso в воскресенье, а они могли прийти и посмотреть на нас в среду, и вот так я впервые и повстречал Роберта Фриппа…

Ему, очевидно, нравилось то, что я делал в Circus – после ухода Филиппа я был в значительной степени лидером группы, как бы там ни было – а в то время у Crimso было проблемное время в туре по Америке, когда Майк Джайлз и Ян МакДональд покинули группу, проблемы с подружками или что-то вроде того, так что, когда они вернулись из Америки, они недосчитались барабанщика и саксофониста. Фрипп подъехал посмотреть на нас однажды вечером, и спросил меня, не заинтересует ли меня предложение присоединиться к ним. Это было началом покидания Circus’а и вступления в Crimso…

Изначально это было на уровне сессионного участия, во время записи In the Wake of Poseidon, но в это момент существовала цель удержать группу на плаву. Грег Лэйк ещё был в группе в то время, в которое я присоединился к ним, однако он уходил, чтобы сформировать группу Emerson, Like & Palmer, и в это же самое время Crimso всё ещё искали барабанщика. Так что некоторое время Crimso были просто Робертом, мной и Питом Синфилдом, пытающимися собрать вместе группу. Фактически, нам понадобился год, чтобы собрать вместе всех тех, кто записывал альбом Lizard, на котором появились Гордон Хаскелл в качестве басиста и Энди МакКалок на барабанах. К моменту, когда был закончен альбом, мы так себе напредставляли, что это будет та самая группа, которая отправится в тур, однако в первый же день репетиций Гордон Хаскелл решил, что он не может больше работать с Робертом. Гордон и Роберт действительно учились в одной школе, но у них случались действительно тяжёлые моменты в студии – Фрипп не всегда самый лёгкий человек в работе; но чтобы так, в первый день репетиций предстоящего тура Гордон повернулся к нам спиной и сказал, что уходит!..

В общем, у меня болела душа, так как Crimso взяли продолжительный отпуск, и я действительно отошёл на время и реформировал Circus, задумав записать второй альбом. Затем внезапно Фрипп снова загорелся, он отыскал нового барабанщика в лице Яна Валласа, и мы начали прослушивание для нового певца и гитариста. Среди остальных пришёл и Боз Баррелл, который изначально проходил как певец, он совсем не был басистом, но, как многие сейчас знают, Фрипп научил его играть на басу, нотой за ноту, так что мы смогли отправиться в тур! На исходе двух лет у нас была группа, чтобы отправиться в тур, что мы и сделали…

После того времени, что я провёл с Crimso, я по-настоящему начал заниматься сессионной работой. Мы были в Америке, как раз окончился наш последний тур по Соединённым Штатам, и группа раскололась, Ян, Боз и я покинули Роберта. Он, в действительности, просил меня остаться и помочь со следующим Crimso; он уже планировал следующий состав, с Джоном Веттоном на басу, но с меня действительно было достаточно, в тот момент я действительно не хотел больше работать с Робертом, и у меня было два выхода – уходить или быть уничтоженным…

Мы сделали этот большой тур по Америке с Алексисом Корнером и Питом Сорапом, открывающим шоу, в списке выступающих значились также Black Oak Arkansas, потом Crimso, потом Humble Pie –это были фантастично, это стоило тех денег, которые платили слушатели. Все, бывало, собирались перед шоу или после него в барах отелей и играли джем – Алексис, Стив Мэрриот, Боз и я, и это было здорово приятно – Алексис и Стив знали друг друга некоторое время. Crimso завершили свою часть тура в Бирмингеме, штат Алабама, и Алексис, знавший о том, что мы все собираемся уходить, решил, что было бы неплохо поработать с барабанщиком, и пригласил Яна Валласа присоединиться к нему на оставшуюся часть тура, не забыв и Питера Сорапа …

Так что Боз и я запрыгнули на задние сидения машины с двумя молодыми леди, и приехали в дом промоутера тура в Новом Орлеане – он предоставил его нам на время отпуска. У нас не было никаких забот, никаких обязанностей, и мы провели там две фантастических недели; мы поглощали землянику и сливки, лёжа в гамаках в саду, и крутились по городу по вечерам – в Новом Орлеане можно было найти хорошую музыку, и это была одна из тех причин, по которой мы оказались там. Тем временем тур продолжал своё движение по стране, и двумя неделями спустя, согласно графику, они должны были играть в the Warehouse в Новом Орлеане. Боз и я отправились посмотреть на их игру, игру Алексиса, Питера и Яна, а затем отправились за кулисы, чтобы встретиться с ними. В тот момент у Алексиса было желание расширить эту «группу» его имени, и он попросил Боза присоединиться к ним в качестве басиста на последние шесть недель тура – это были огромные туры, эти гастроли по Америке. Когда они покидали гримёрку, Алексис бросил на меня взгляд, а я, должно быть, выглядел несколько потерянным и покинутым, и он сказал: «Эй, мы не можем бросить Мела…» Вот так я оказался в группе и мы вместе завершили тур…

Тур завершился в Сан-Франциско, и Алексис решил, что он хочет сделать альбом, и результатом этого решения стала долгоиграющая пластинка Accidentally Born In New Orleans, вот тут и возникла настоящая группа. Потом все мы вернулись в Англию и продолжили гастролировать под названием Snape, и всё это продолжалось следующие шесть месяцев. Некоторые из тех групп могут казаться короткоживущими, но причина этого, по-моему, в том, что в то время ты всегда мог найти работу. Было множество мест, где можно было поиграть, и ты мог просто собрать группу и сделать несколько выступлений, особенно если среди музыкантов есть люди с именами вроде Алексиса – это я к тому, что мы сделали двухмесячный тур по Германии, выступая в маленьких клубах. Мы не делали больших денег, на самом деле я знаю, что в конечном итоге Боз вернулся обратно на деньги Алексиса…

Мы понимали, что не сыскали большой славы и в музыкальном плане. Это было забавно, это было фантастично – выйти из Crimso, играющего высоко-энергетичный рок, с его завершёнными временными сигнатурами, и начать играть просто блюз с Алексисом. И учиться играть блюз, если вам так нравится, ведь до этого момента я совершенно не участвовал в этой сфере музыки. The Dagoes были бит-группой, the Stormsville Shakers начинали как рок-н-ролльная группа, со временем ударившаяся в соул, Circus был психоделичной фолк/джазовой штучкой, а потом Crimso – так что, на самом деле, встреча с Алексисом стала для меня первым настоящим экскурсом в блюз.

Алексис был очень хорош, боже храни его душу, он был катализатором, и он, и Джон Майал умели находить хороших музыкантов и собирать их вместе, а затем формировать следующую группу. И, делясь с молодыми музыкантами своим опытом, он был счастлив дать им возможность сойти с привычной колеи и найти их собственный путь. И когда Алексис участвовал в сессиях, и с этой стороны всё удавалось. Думаю, мне помог Crimso, ведь именно после игры с ними моё имя выплыло на поверхность, Melody Maker даже проголосовало за меня как за Лучшего Инструменталиста! Это было забавно, так как только я и Дик Хекстал-Смит играли на «роковом» саксофоне, если вам так нравится, и Дик всегда был впереди меня. В действительности, не существовало саксофонной секции или секции духовых инструментов, так что если вы не играли на гитаре, басу, ударных или клавишных, вы увязали в секции, где фигурировала груда разнообразнейших инструментов, как это случилось с людьми вроде Яна Андерсона в Jethro Tull, Дэйва Свобрика из Fairport, Рэя Джексона из Lndisfarne. Но в этот конкретный год, как раз после Crimso, я был на одну позицию впереди Дика, от чего я испытывал большое удовлетворение…

Фрипп был очень справедлив, когда дело касалось сессионной работы. Он и Пит Синфилд были единственными двумя людьми, которые имели договор на Islands, в то время как мы были на проценте – и только великодушие Роберта было причиной того, что нас включили в договор, но в действительности у нас не было контракта на Islands. Так что после того, как распался Crimso, не было проблем с тем, чтобы играть на сессиях с кем-нибудь. У меня были сложности, когда я состоял в Circus, где я заключил договор с Transatlantic. Когда я захотел покинуть Circus, чтобы присоединиться к Фриппу, возникла большая проблема, так как Transatlantic хотело, чтобы я заплатил 1000 фунтов, чтобы откупиться от контракта – а в те дни тысяча фунтов, это было… ну, я думал, что потеряю возможность выступить с Crimso, так как я просто не видел путей, как достать такие деньги. Два человека, которые основали EG Music, выступили на моей стороне и сумели понизить планку до пятисот фунтов; они заплатили за меня, предварительно заключив со мной договор, что они заплатят 250 фунтов, а я найду другую половину, что я в конечном счёте и сделал за счёт своей зарплаты…

Игра вживую для меня всё ещё остаётся самой приятной вещью – нет ничего, похожего на это. И это заставляет вас играть лучше, конечно, и для того, чтобы услышать гул аудитории. Я имею в виду, что я счастливчик в том плане, что я могу участвовать в выступлении на большом стадионе, скажем, как с Clannad, а потом вернуться обратно и поиграть в маленьком клубе, когда кто-нибудь вроде Тони О’Малли позовёт меня, или когда Kokomo вновь соберутся для своего бенефиса. Это совершенно различные вещи, и всё же они в равной степени захватывающи – стадионные выступления, очевидно, не столь интимны, но этот взрыв адреналина в тот момент, когда вы за кулисами за мгновение до выхода, и шум толпы, и свет прожекторов, это невероятно. Вы отделены на большой сцене, но это может быть действительно нечто очень особое. А потом по-настоящему страшно возвращаться и давать клубное выступление, где люди прямо перед вами – в некотором отношении это может быть проще – играть на стадионе – из-за этого самого отделения…

Даже после того, как мы покинули Алексиса и Snape, мы втроём – Ян Валлас, Боз Баррелл и я – продолжали работать как одна команда; в действительности, мы просто делали джемы со множеством разных людей, Dick & the Firemen – это одно объединение, потом вновь со Стиви Марриоттом, с Zoot Money и парой ребят из the Grease Band. Так как это была группа известного сорта, там было множество пьянок и гуляний, так что когда там было хорошо, всё было фантастично, но когда там было плохо, всё было по-настоящему ужасно. Тот состав в конечном счёте превратился в Hinkley’s Heroes, а тем временем Роджер Чапмэн и Чарли Витни из Family искали музыкантов, чтобы сделать альбом; в те дни вы могли сделать это – собрать группу специально для записи одного альбома – и вот так вот и появились Chapman/Whitney Streetwalkers. Здесь также подразумевалось, что вот у них есть готовая группа для поездок и раскрутки записи. В конечном итоге этот альбом ждала одна большая неприятность, так как, хотя мне и понравился первый альбом Streetwalkers, полагаю, записывающая компания должна была обанкротится хотя бы из одного своего отношения к выпуску продукции – вы не смогли бы достать копию в магазине, даже если бы и хотели, так что альбом бесследно исчез. Хотя я и играл на следующем альбоме – Red Card, здесь я присутствовал исключительно как сессионный музыкант.

В мае 1973 Нил Хаббэрд и Алан Спеннер сформировали Kokomo, с Дайэном Бичем, Фрэнком Коллинзом, Пэдди МакКахом и Тони О’Мэлли, каждый их которых побывал в поп-группе, называемой Arrival. Я пришёл к ним как саксофонист, и мы также заполучили Терри Станнарда, играющего на барабанах, Джима Маллена, играющего на гитаре, и перкуссиониста Джоди Линдскотта. Kokomo определялась как «белая соул-группа», где то среди ребят вроде Average White Band и всего таково. Мы выпустили пару альбомов для CBS, но большую часть денег получили от непрерывных выступлений, и после нескольких изменений в составе группа перешла во взвешенное состояние…

В это время, Нил, Алан и я работали с Элвином Ли из Ten Years After. Вместе с Яном Валласом из Crimso и Тимом Хинкли на клавишных мы записали живой альбом для Элвина, названный In Flight, после которого совершили ряд выступлений в его поддержку. Гастрольная группа состояла из Элвина, Яна на барабанах и меня, плюс к тому Стива Томпсона на басу и Рони Лихи на клавишных…

Возвращаясь к Kokomo; в конце 1976 Джо Кокер отыграл несколько выступлений с нами в качестве «гостя» - он был старым приятелем Нила и Алана по их прежней the Grease Band – согласно фактам, одно из этих выступлений с Джо имело место в the Croydon Greyhound. Но к январю 1977 Kokomo окончательно решает прекратить своё существование, хотя, как вы знаете, мы все всё ещё собираемся вместе для случайных бенефисов или вовсе без всякой причины – просто это весело…

В эти дни я живу и работаю главным образом в Германии; играю в группе на немецком телевизионном шоу – их аналог шоу Леттермана в штатах. Это здорово –систематическая работа с любым музыкантом, какой бы ни был заявлен на участие в шоу – и у нас есть только короткий отрезок времени, чтобы отрепетировать пару песен гостя, а затем сыграть их живьём вечером.

К счастью, я знаю хорошего надёжного саксофониста, который может заменить меня, но не хочет работать на месте моей работы постоянно – а это значит, что я всё ещё могу браться за любые предложения относительно участия в турах с различными группами – например, Clannad, кажется, приняли меня недавно!