 |
Амнистия. Сказка про страхи.
|
|
|
|
Весть об амнистии разнеслась по тюрьме мгновенно.
- Амнистия! Амнистия! – раздавалось то тут, то там.
Заключенные были возбуждены, и каждый лелеял тайную надежду, что вот теперь-то – его очередь. Надзиратели сохраняли хмурый вид, но внутренне тоже надеялись, что выпустят побольше: тюрьма была переполнена, камер не хватало, энергии уходила уйма.
- А в чем дело? В честь чего амнистия? – жадно интересовался молодой и глупый Страшок Старости.
- Ты не мельтеши. Ты здесь недавно появился, тебе еще сидеть да сидеть, силу набирать, бороду отращивать, — посмеивался Страх Темноты. Он был одним из самых старых заключенных, его еще в раннем детстве посадили.
- А чего сразу я? – заныл Страх Старости. – Может, еще выпустят?
- Щас, — с садистским удовольствием сказал огромный, тучный Страх Одиночества. – Тюрьма-то чья? Во-во. Женщины, знаешь, они такие… Старости боятся до самой старости…
- А в старости чего боятся? – не унимался юный Страшок.
- А там тебя амнистируют, а на твое место посадят, например, Страх Смерти. Так что сиди и жди! – пообещал Страх Одиночества.
Под сводами тюрьмы раздался зычный голос:
- Собрание! Собрание! Все на собрание!
Залязгали двери камер, заключенные потянулись на голос. Развлечений в тюрьме было мало, собрания любили. Можно было потрепаться, новости узнать, амнистию обсудить.
- Граждане заключенные! Страхи и Страшки! – начал речь Главный Надзиратель. – Сообщаю вам, что хозяйка Тюрьмы решила ее немножечко разгрузить. И поэтому кое-кто из вас сможет освободиться.
- Ты нам тут тюльку не гони! – забузил нахально-иррациональный, в приблатненной кепочке, Страх Мышей и Крыс. – Ты дело говори. Кого на свободу, почему на свободу.
|
|
|
- Ты помолчи, тебе не светит, у тебя вообще пожизненное, — урезонил его Надзиратель. – Сам ведь не знаешь, кто тебя и за что посадил. Не знаешь ведь?
- Да бабы дуры! – наехал Мыше-Крыс. – Кошек не боятся. Хомяков не боятся. А крыс-мышей – боятся! А спроси, почему – ведь сами не знают! А меня, мальчишечку, замели ни за что. «Таганка, я твой бессменный арестант!» — затянул было Страх, но Надзиратель властной рукой заткнул ему рот.
-Художественная самодеятельность будет на Новый год, а сейчас мы про амнистию. А амнистия вот в честь чего: наша Хозяйка записалась на прием к психологу, хочет поработать над собой. Сами знаете, это всегда заканчивается освобождением части Страхов.
Заключенные радостно загудели. Такое уже случалось, психолога в тюрьме считали в законе и очень уважали.
- Да, освобождение! Но не для всех! – строго сказал Надзиратель. – Давайте-ка перекличку сделаем. На свободу – с чистой совестью, так сказать… С левой крайней камеры – начинай!
- Страх Темноты, сижу с детства, — монотонно забубнил Страх Темноты. – За что сел – не знаю, вернее, не помню. Под амнистию не попадал.
- Страх Боли, — представился изящный хлыщ во фраке и с бабочкой на тощей шее. – Посадили после аппендицита. Сама дотянула почти до перитонита, а я остался виноватым, — усмехнулся он. – Теперь боится любой боли – хоть зубной, хоть душевной. А я регулярно ей эту боль поставляю, — рассмеялся Страх Боли.
- Как это – поставляет? – шепотом спросил Страх Старости.
- Ну ты и темный! – удивился Страх Темноты. – Ты чего, не знаешь – каждый Страх, который попадает в заключение, притягивает ситуации по своей теме.
- Зачем??? – еще больше удивился Страх Старости.
- Ну как «зачем»? Конечно, чтобы выпустили! Нет страха – нет ситуаций, что тут непонятного? – с досадой сказал Страх Темноты. Ему очень хотелось на свободу, но им никто не занимался – все к нему привыкли.
|
|
|
- Так мне что, надо Старость притягивать? А как? – озаботился юный Страшок.
- Ну, это просто, — вмешался в разговор Мышино-Крысиный Страх. – Будешь ей морщинки новые в зеркало показывать. Целлюлит опять же. Седые волоски. Чем больше она будет пугаться, тем сильнее будешь становиться ты. Ее страх – твоя пища, дуралей!
Тем временем перекличка шла своим чередом.
- Страх Одиночества, сел лет в 25, попадал под амнистию, когда она замуж выходила, год на свободе, потом развод – и я снова в камере.
- Жалобы есть? – рявкнул Надзиратель.
- Никак нет, Хозяйка кормит исправно. Каждый день боится! Даже когда спит! – радостно сообщил Страх Одиночества.
- На свободу-то хочешь? – смягчился Надзиратель.
- Конечно, хочу! – загрустил Страх Одиночества. – Кто ж не хочет? Только не светит мне…Уж очень она от окружающих зависит. Одна вообще боится одна оставаться, даже хоть на часик. То на телефоне висит, то к подружкам бегает, то к себе зазывает…Мужики какие-то левые все время крутятся… А чем больше она меня питает, тем больше у нее Одиночества в жизни. А чем больше Одиночества – тем больше страха. Меня уже раздуло, еле в камеру пролезаю. Мне бы на диету…А она меня все подкармливает…Надоело! – плюнул с досады Страх Одиночества.
- Ну, ты того…не унывай, — сочувственно кашлянул Надзиратель. – Надежда, как говорится, умирает последней. Давайте дальше!
- Страх Ошибки, — выступил вперед длинный тощий старичок с бородкой клинышком. – Посадили в 9 классе, когда учитель математики стал насмешки строить. В институте благодаря доцентам-профессорам срок добавили. С тех пор, как устроилась на работу к начальнику-зверю, 5 дней в неделю получаю усиленную пайку.
- Ничего себе устроился! – позавидовал Страшок Старости.
- Не завидуй, ничего тут хорошего нет, — осадил его Страх Темноты. – Жить без ошибок человеку невозможно, это ведь просто опыт. А если ошибок бояться – то как тогда вообще жить?
- Говорят, есть такой маньяк-убийца – Страх Жизни, — задумчиво сообщил Страх Одиночества. – Он самый страшный Страх на свете. Если его посадят, тогда и начнется…
- Что начнется? – спросил заинтригованный Страх Старости.
- Паралич жизни начнется. Того боишься, этого боишься. Жить боишься! Этот пахан нас всех тут построит. Никаких тогда амнистий. Будем все в куче, друг к другу жаться, спрессовываться. Кормить, конечно, станут на убой – но это еще хуже. Мы разрастемся, а тюрьма не резиновая. Начнем сами задыхаться и Хозяйку душить. Слышал такое выражение – «страх душит?» — вот, как раз из этой серии…
|
|
|
- Ужас какой! – содрогнулся Страшок.
- Тише там! – приказал Надзиратель. – Кто следующий?
- Страх Осуждения, — заговорил невзрачный мужичонка в помятом костюме. – Меня с подачи родителей посадили, они все время говорили «а что люди скажут?», «какое ты мнение о себе создаешь?», «никто тебя такую любить не будет». Сижу тоже с детства, прочно так сел. На свободу страсть как хочется, — вдруг хлюпнул носом он. – Посодействуйте…
- Да ты что, родной? – участливо спросил Надзиратель. – Как будто не знаешь, что тут Хозяйка решает, с кем хочет расстаться, а с кем – не очень.
- Да я что? – вскинулся мужичонка. – Я ведь ей подсказывал, как со мной расстаться. Это же просто, на меня просто надо наплевать – и я таять начну. А она не плюет!!! – и Страх Осуждения разрыдался, утираясь полой затертого пиджачка.
- Ну, не плачь, не плачь, - стали утешать его соседи. – Ты сиделец уважаемый, мы тебя все любим…
- Да? Правда? Вы меня не осуждаете? – воспрял духом Страх Осуждения. – Ну тогда что ж…Потерплю. Посижу еще.
- А ты кто, что-то я тебя раньше не видел? – грозно спросил Надзиратель, указывая на красавчика со щегольскими усиками, в просторном черном плаще и пижонской шляпе.
- А я – извращенец, — скромно сообщил новичок. – Я Страх Страха.
- Неужели и такое извращение есть? – удивился Страшок Старости.
Новичок продолжал:
- Я пока еще не ваш, забрел с ознакомительными целями.
- Как это забрел? – вопросил Надзиратель, хватаясь за дубинку.
- Да вы не бойтесь, меня Хозяйка впустила. Но мы с ней еще не в контакте. Не сконнектились, так сказать. Может быть, позже?
- Не дай Бог! – отверг такую мысль Надзиратель.
- Иди отсюда! Извращенцев нам не хватало! – зашумели страхи. – И так в тесноте, в обиде, а тут еще в гости будут всякие ходить!
|
|
|
- Я ухожу, но могу и насовсем вернуться, — пообещал Страх Страха, пробираясь к выходу. Но было видно, что он испугался.
Надзиратель с облегчением засунул дубинку на место.
- Будем завершать, — распорядился он. – Еще раз вспомним правила внутреннего распорядка. А ну, по очереди!
Страхи бодро зарапортовали Правила:
- Страхи попадают в заключение только по желанию Хозяйки!
- Страх действует по вдохновению: подступает, накатывает, душит, давит, охватывает, парализует, в зависимости от реакции Хозяйки на ситуацию.
- Страхи существуют, пока Хозяйка не принимает решение с ними расстаться.
- Любому Страху может быть либо добавлен срок, либо объявлена Амнистия в любое время.
- Страхи питаются эмоциями Хозяйки. Если питание не производится – Страх умирает.
- Отпущенные на свободу Страхи вновь становятся Чистой Энергией Жизни.
Страхи чувствовали небывалое единение. Надзиратель был явно доволен.
- Ну что ж, граждане Страхи! По камерам! И дружно ждем амнистии! – провозгласил Надзиратель.
Страхи потянулись к местам отсидки.
- А все-таки, ну вот зачем мы ей? – недоуменно спросил Страх Старости. – Ведь столько энергии на нас тратит!
- Все просто, молодой человек, — пояснил тихий, интеллигентный Страх с большими печальными глазами и такой же печальной лысиной. – Мы ей нужны, чтобы случайно не стать счастливой. Она думает, что быть счастливой – это неприлично, ведь в мире еще столько несчастья!
- Что за бред? С чего вы это взяли? – оторопел Страшок Старости.
- Поверьте, юноша. Уж я-то знаю. Ведь я – Страх Счастья.
Страшок хотел было еще задать вопрос, но шумящая толпа разнесла их в разные стороны.
Впереди была амнистия. Впереди была надежда! И освобождение…
Письмо счастья
Здравствуйте, я – Счастье.
Если вы читаете это письмо – значит, я к вам уже пришло. И сейчас начну ворчать, потому что есть о чем! Наболело, понимаешь ли…
Мне очень много лет – я и само не помню, сколько. Наверное, я было всегда. Поэтому у меня накопилась масса наблюдений за человечеством. Никогда не пытались поставить себя на мое место? А зря! Очень полезно и познавательно…
Вот все говорят: «счастье, счастье…». Мечутся, ищут, мечтают обо мне. А я, между прочим, никуда и не пряталось! И не убегало! Я все время нахожусь рядом и только и жду, чтобы меня заметили. Но как меня заметят, если большинство и не представляет, как я выгляжу? Вот ведь забавно: ищут, сами не зная что!
Чаще всего меня не замечают, потому что все меня по-своему представляют. Для кого-то я – пирожное с кремом, для кого-то – общение с природой, для иных – мировая слава, а кому-то счастье, когда у другого беда. И такие есть!
|
|
|
Кстати, определенного места жительства у меня тоже нет, я брожу по свету, как вечный жид Агасфер, ищу пристанища. Рад бы поселиться у кого-то, стучусь во все двери подряд, но не всегда меня впускают. Вот Несчастье все сразу как-то узнают, а меня – почему-то нет!
Знаю, что многие меня сами ищут, иной раз просто на меня носом натыкаются, но чаще всего обычно проходят мимо, не замечая. Или не узнавая? А может быть, просто ищут не там. Например, многие ищут счастья в Браке. Или в Работе. Или в Детях. Нет, разумеется, я там тоже присутствую! Но тогда получается, что если отнять у вас Брак, или Работу, или Детей, я исчезну вместе с ними. И вы будете несчастны… А это неправильно! Счастье – естественное состояние человека, чтоб вы знали…
Вот многие сидят, прошлое перебирают: «Вот, дескать, были счастливые времена!». А если вспомнить, как они себя тогда вели – так ведь неправда это! Они и в те счастливые времена всё чем-то недовольны были, все время им для счастья чего-то не хватало. Только с годами поняли, что это я и было! Да только поздно… Ну и сидят, воспоминаниям предаются.
А другие все мечтают, чего им для счастья не хватает. Кому квартиры, кому машины, кому миллиона долларов, кому идеальной любви. Ну так я вам скажу: человеку всегда чего-нибудь, да не хватает! Дай ему немедленно все, что он там просит, он недельку-другую порадуется, а потом привыкнет и снова начнет желать чего-нибудь, чтоб полное, значит, счастье пришло.
Ох, и сложно мне с вами, люди! Сколько ж вы вокруг меня всякой чепухи нагородили! «Счастье – это быть нужным людям». Вроде и красиво сказано, а есть в этом неправильность. Нужным людям… А себе? Так и раздадите себя по зернышку, а счастья не узнаете… О других заботиться – хорошо, но и о себе забывать не следует! Когда в вас Счатье, тогда и вокруг вас свет счастья разливается! Это скольким же вы подарить меня сможете???
Или вот «Мое счастье – в детях». Выросли детки, свои семьи создали, гнезда свили… А мамаша все лезет к ним, вмешивается, обижается, что ее отодвигают на второй план. Почему? А потому что с детьми и я ушло, она ж меня изначально в них поселила. А как же ей теперь, без счастья-то? Вот я и говорю – собственное счастье должно быть, ни от кого не зависящее…
А то еще говорят: «Не было бы счастья, да несчастье помогло». Да что ж вы, люди? Почему вас обязательно надо кирпичом по башке шарахнуть, чтобы вы задумались, что счастье-то было, было, да вы не замечали?
Да не обижайтесь вы, что разворчалось, я ж сразу предупредил, наболело… Вы лучше послушайте меня, свое Счастье, глядишь, что полезное и возьмете на заметку.
Если б вы знали, как часто я стою у изголовья, когда человек уж уходит, и слезы наворачиваются! Ведь только тогда понимает, что было оно, счастье, было, да проморгал, не разглядел, не заметил!
Вот лезет человек на гору, к самой вершине, карабкается, пыхтит, пальцы в кровь сбивает. А все для чего? Чтобы встать на вершине и ощутить счастье! Ну, меня, то есть. Счастливый миг! Полет души! Но ведь потом-то ему все равно дальше идти придется. Спускаться, чтобы снова карабкаться. Вечна погоня за счастьем… И невдомек вам, люди, что пока вы лезете куда-то, я у вас за спиной, в рюкзаке сижу. Или в кармане. Или просто рядом лечу, шепчу: «Остановись, друг! Посмотри по сторонам! Я вот оно, твое Счастье!». Но куда там – мало кто слышит…
Я вам открою мой главный секрет: я привязано ко времени. Меня нет в прошлом – это уже просто счастливые картинки. И в будущем меня нет – это только сладкие мечты. Я всегда в настоящем! Песню слышали – «Есть только миг, за него и держись…»? Вот, это как раз про меня! Каждый ваш миг – счастье. Конечно, если вы в этот момент не свалились в прошлое или будущее. О прошлом обычно сожалеют, о будущем – тревожатся. А там где сожаления или тревоги, я не живу – несовместимы мы, что ж поделаешь!
Я вам вот что скажу! Если вы сейчас читаете мое письмо – значит, у вас есть глаза, и они видят. Это ли не счастье? Если вы незрячий, но вам кто-то прочитал письмо вслух – да у вас же есть друг! Какое счастье! Дышать, ходить, любить, смотреть, осязать и обонять – да все счастье! Листья желтые полетели – красота, счастье! Снег на землю упал – светло, чисто, счастье! Ручьи потекли, травка пробивается – ну разве не счастье? А уж когда ягоды, грибы пошли и в речке искупаться можно – да просто восторг!
Я вас об одном прошу, люди: не держите меня! Не хватайте за крылья! Я ж подвижное, летучее! Если меня полета лишить, то я превращусь в воспоминание. Как тот засушенный листочек, что ваша бабушка в 1968 году из Евпатории привезла. Оно, конечно, душу радует, но это ж когда было! Вы лучше вспомните: «Счастливые часов не наблюдают!». А почему? Да потому что у них каждый миг – счастье, чего им на часы смотреть? Нет у них ни прошлого, ни будущего, а есть только миг!
В общем, обращаюсь я к вам, люди! Впустите меня… Устало я скитаться по свету без приюта. Давайте будем жить по закону: «Человек – сам хозяин своего Счастья!». Я ж только об этом и мечтаю, чтобы к кому-нибудь прийти и осчастливить его на всю жизнь. Вы просто хоть на мгновение остановитесь, прекратите свой вечный бег, оглянитесь кругом – и сразу меня увидите.
Если вы прочитали это Письмо Счастья, разошлите его пяти друзьям! Тем, кто вам особенно дорог. Пусть они тоже мой отчаянный крик услышат! И вы доброе дело сделаете, и они порадуются. А там, глядишь, и прислушаются, и всмотрятся… И меня, наконец, заметят.
И будет нам всем Счастье!
|
|
|
