III. Заседание солдатской секции

Об этом заседании обнаружены и публикуются документы: отчет, составленный на основе правленной стенограммы заседания, фрагмент рукописного протокола, отчет о заседании секции и копия отчета в не­сколько иной записи.

В качестве приложения дается запись хода заседания, сделанная де­путатом от 176-го пехотного полка Ф. П. Матвеевым.

№ 125

1. Отчет о заседании солдатской секции

Представитель Черноморского флота, г. Се­вастополь [Верховски й]. Товарищи, перед налги месяц самое большее. Сейчас везде лежит снег, большие операции невозможны, мо-

508

гут быть частные ходы. Но через месяц начнется большое дело, и тогда судьба родины нашей будет поставлена на карту: или великая Россия жипет сво­бодной и мощной, или нас растопчут. Если за эти месяцы мы [не] сумеем внутренние переборки старой жизни сломать, если мы не сумеем отноше­ний офицеров и солдат, которые вместе идут на смерть, вместе идут на победу, если мы не сумеем этих отношений наладить, победы не будет. Вот о чем я хотел сказать. В Севастополе за эту мысль мы прежде всего схватились. Необходимо доверие и совместная работа. У нас все проще гораздо было, потому что у вас войска вышли, а офицеры не все — кто вышел, а кто нет. У вас не было настоящего случая, у вас было пролитие крови. В Севастополе этого не было. Когда мы получили известие, что на­чинается новая жизнь, мы все вместе вышли сразу — офицеры, солдаты, матросы и рабочие — и протянули друг другу руки. У нас не было сомне­ний и недоверия. Поэтому тех трений, которые были у вас, у нас не было. Кроме того, господа, не забывайте, у нас на юге весна, мы можем соби­раться на воздухе, целыми часами говорить. Потом, господа, за сетевым ограждением Севастополя начинается опасность, смерть. Каждый из нас, может быть, каждый день, выходя, знает, что ему придется жертвовать жизнью за родину. Вот эти три условия сразу — совместная работа офи­церов со своими командами, опасность и смерть, весна на дворе, как и весна в сердце, — все это сразу нас поставило на верные рельсы, сразу началась большая организационная работа. 8 марта она началась. 19 марта орга­низация, предложенная мной Центральному комитету, прошла едино­гласно через Центральный военный комитет, состоящий из 15 офицеров, 45 матросов, 15 рабочих и 6 кондукторов, единогласно — через Совет де­легатов матросов и солдат, единогласно — через офицерское делегатское собрание и единогласно — через общее собрание офицеров Черноморского флота и гарнизона. 19-го числа она была утверждена командующим фло­том, и сейчас Черноморский флот и гарнизон Севастополя вместе с его ра­бочими работает и живет уже как новая часть, живет уже как войско и флот новой, освобожденной России, сломив все внутренние перегородки. Вот, господа, эту внешнюю форму я и приехал вам рассказать. У вас эта работа только что началась. Явился в газетах проект ротных и пол­ковых организаций.⁸ Но этого мало. Организация должна все захватить до самого верха. Она должна подняться до Совета р. и с. д. в Петрограде. Когда я сюда ехал, тысячная толпа солдат, матросов и рабочих, провожая меня из Севастополя, просила меня это вам передать, что мы в Севастополе сделали все, что могли. Теперь надежда наша на вас. Меня прислали к вам с мольбой, исходящей из больного за эту войну сердца, — спасти Россию. В чем дело организации? Офицерский корпус вековой культурой, наукой в академиях, школах, училищах несет в себе знания к победе — технику. Мы — инженеры военного дела. Поэтому организация наша всецело сохранила за корпусом офицеров ведение войны и боя, обучение и подготовку частей. Эти два отдела всецело предоставлены нам. Внутрен­нюю жизнь части, весь ее внутренний быт, все внутренние вопросы, кото­рые возникают, — они, естественно, переданы выборному началу, выбор-

^а См.: 19 марта, Приложение I к заседанию солдатской секции.

509

ному началу матросов, солдат и офицеров. Это второе. Значит, первое — боевые вопросы, второе — внутренний быт и третье — выборное начало: офицеры, солдаты и матросы поставлены рядом по выборам, чтобы на этих выборах вместе сжиться, вместе сработаться. Каждый из вас знает то ве­ковое недоверие, которое разделяло от офицера солдата и матроса. Сейчас это главный ужас, который мешает организовать армию. И для того, чтобы его сломить, надо вместе работать. И вот третьим пунктом нашей програм­мы явилась именно совместная работа солдат и офицеров во внутренней жизни. Какой бы вопрос ни возник, скажем, даже злоупотребления на почве военного времени, ему дан совершенно законный исход. Рота не со­глашается с командиром — переносится на собрание делегатов полка; полк не соглашается с командиром — переносится в Центральный военный комитет Севастопольского гарнизона Черноморского флота, в тот коми­тет, в котором я сейчас имею честь быть председателем. И мы имеем право наряжать расследование о ком бы то ни было, не стесняясь положением и чином для доклада документальных данных командующему флотом, и немедленного принятия нужных решений по отношению к данному лицу. И через нас, господа, прошли уже такие дела, в которых мы могли пока­зать, что справедливость действительно торжествует у нас. Все — от адми­рала (такой случай был) до простого рядового — все проходят через суд Центрального комитета. Господа, ведь вы сами знаете, какое теперь время. Достаточно провокатору крикнуть: «Измена!» — и уже на человека ве­шают собак. Таких людей Центральный комитет обелит. Людей же, кото­рые виноваты в измене, — осудит. Командующий флотом — первый граж­данин военной новой нашей организации; он всегда шел впереди нас. Вот, значит, те три основания, которые я вам предлагаю. Боевая часть, корпус офицеров, внутренний быт, выборное начало, совместная работа офицеров и солдат во внутренней жизни и возможность каждой отдельной вспышке, где бы она ни возникла, получить законный исход и законное удовлетворение. На это последнее, господа, я обращаю особенно ваше внимание, потому что начнется бой. В боях кто из вас, господа, бывал, тот хорошо знает, что начальники бывают разные, и раньше недоверие к начальнику, сдерживаемое железной дисциплиной прежнего времени, оно тухло, а в теперешней армии этого быть не может. Если этому не дать законного выхода, если не дать возможности негодного начальника устра­нить, что будет? Вспышка.Как повлияет это на военное дело, это вы сами знаете. Мне пришлось слышать, господа, требование допустить солдатских делегатов в оперативную часть штаба. Это же ужас, это значит пустить человека, который в первый раз видит электрическую машину, пустить его к управлению этой машиной. Вот, господа, для того чтобы дать жизни естественный выход, от вас — лучших представителей армии, от вас армия ждет решающего слова и слова скорого, потому что перед нами месяц, но не больше, и еще, дай бог, чтобы он был везде. Поэтому, господа, я вы­ступаю с конкретным предложением: как те мысли, которые у нас в Сева­стополе народились, осуществить в жизни. Мне кажется желательно, по­добно тому как в Севастополе, организовать Центральный комитет, имея там представителей всех фактически идущих на бой организаций. И имен­но эта организация, правда нечеловеческим 10-дневным трудом, создала ту форму организации, которую я принес, чтобы создать и здесь у вас

510

что-нибудь подобное, чтобы здесь в кратчайший срок довести до конца ту организацию, которую вы начали, и через военного министра объявить к неуклонному и быстрому проведению в жизнь. Или мы эту организацию создадим, или, господа, я, как солдат, дравшийся 8 месяцев вместе с сол­датами в японскую войну и прошедший через все то, через что проходит сейчас солдат, видевший войну, как офицер строевой и как офицер гене­рального штаба, и в штабе дивизии на поле сражения, и в крупных шта­бах, до штаба главнокомандующего, я вам говорю: или эта организация будет проведена и недоверие между офицером и солдатом будет сломлено и мы действительно представим из себя новую свободную армию, или под ударами немцев мы рассыплемся без доверия и тогда, повторяю снова, у нас останутся только одни глаза, как говорил один из немцев, чтобы опла­кивать наш позор.

Председатель. Мы выслушали приветствие из Севастополя. Ввиду его ценности и важности, быть может, кто-нибудь из товарищей имеет вопросы к этому делегату, или мы это сдадим для более подробного ознакомления с типом организации Севастополя в нашу Военную комиссию.

Товарищи, я предложил бы, по уполномочию вашему, просить пред­ставителя из Севастополя принять самое горячее и близкое участие в на­ших работах. Он приехал сюда на более или менее продолжительное время. У него имеется большой печатный доклад об организации, и совер­шенно необходимо просить его помочь нам в той работе, которую мы сейчас начинаем. (Голоса: «Просим!»).

Председатель. Ко мне поступила записка о внеочередном за­явлении по поводу распорядка в «Известиях Совета рабочих и солдатских депутатов». Прежде чем дать такое слово, я спрошу собрание, следует ли ставить внеочередные вопросы раньше, чем с ними ознакомилась комиссия или Исполнительный комитет. Я думаю, что не следует. (Голоса: «.К делу!»). Поступило следующее заявление от представителя Измайловского полка, что на прошлом заседании ему было обещано слово сегодня в 12 час. дня о воинской дисциплине. (Голоса: «Просим!»).

Командир запасного батальона Измайлов­ского полка Ко зек о. Я очень извиняюсь, что просил так по­спешно слово, ибо у меня 7000 солдат и я — лицо официальное и потому не могу часто сюда приезжать, а вопрос крайне нужный, из недр солдат­ской жизни исходящий. Господа, я прямо перехожу к вопросу. У нас есть государь и великий, и могучий, этот государь — Учредительное собрание, за него мы теперь все умрем. У этого государя есть прекрасный дворец — это наша свобода. В этом дворце, освещенном огнями, теперь блуждаем. Теперь все мы — граждане, но у нас нет того, кто бы мог отстоять этого государя и этот дворец. И вот я, солдат, который 18 месяцев командовал в бою ротой и шесть месяцев батальоном, который 14 лет служил солдатом, я вместе с тем, что говорил сейчас полковник, считаю своим гражданским долгом перед этим высоким собранием сказать слово старого и опытного солдата и честного русского гражданина. Господа, мне сейчас представ­ляется картина нашей Родины в таком виде. Лежит беременная женщина, которая должна разрешиться от бремени, и около нее стоит опытный хи­рург с ножом и убеждает ее, что нужно произвести операцию, дабы сохра­нить ее и новорождающего ребенка. И вот происходит разговор между этим

511

специалистом и этой, готовой произвести на свет прекрасное дитя, женщи­ной. Понятно, ей надо претерпеть известные мучения, известную боль, и она боится согласиться на операцию, а с другой стороны, если она не со­гласится, последует смерть и ее, и ее дитяти. Господа, этот нож, который в руках опытного человека — воинская дисциплина. Врач, который стоит над находящейся в последних потугах женщиной, — офицер. И, наконец, мучающаяся женщина — это армия в лице солдата. Не бойтесь же, доро­гие друзья и товарищи, этого оператора. Теперь он вами выбран, признан знатоком этого дела. Он произведет нужную, правда, может быть, болез­ненную операцию, по если вы будете толкать его руку, операция будет неудачной, последует смерть матери и смерть того прекрасного дитяти, которое сейчас уже готовится явиться перед нами, — нашей великой сво­боды, того великого богатыря, которого воспели наши былины. Вот, гос­пода, мне приходится говорить вам не совсем приятные вещи. Мы все время гладили друг друга по головке, но одними удовольствиями ничего на свете не делается. Все добывается трудом, страданиями и мучениями. Даже рождение на свет человека ■— и то связано со страданиями матери. И, господа, рождение победы, рождение свободы одними прогулками, одними ласками в сиянии блещущего дворца мы не получим. Я хочу от крыть перед вами двери в темный подвал из этого светлого дворца и повести вас туда, где находятся фундамент и основание этого дворца. Пусть граж­дане гуляют и наслаждаются светом этой свободы, но мы, солдаты, кото­рые пользуемся особым почетом и как граждане, и как солдаты, а солдат выше гражданина, потому что он из этого света опускается туда в тьму и охраняет основание, — мы должны взять на себя этот крест разумной, но железной дисциплины. Она непременно должна сковать нас. Мы дол­жны взять этот крест и идти по народу. «Возьми крест и по Мне гряди», — говорит Спаситель, а я говорю вам как русский гражданин: возьмите крест, возьмем все наш воинский крест и пойдем по народу, опустимся вниз и мы увидим, что фундамент этого чудного дворца некрепок, зыблется. Поработаем там, на этом фундаменте. На наших штыках должна стоять эта великая свобода. И я зову вас туда, в темноту, к работе, к работе и к ра­боте. Я зову вас к станкам. Я пришел сюда как командир измайловцев, который сейчас не знает ни дня, ни ночи, чтобы привести к порядку ба­тальон, который уже близок к порядку, но полного порядка еще нет, потому что отдельные лица мешают мне работать, потому что им ка­жется, что если я только предъявляю какое-нибудь требование, то, зна­чит, я возвращаюсь к старому. Быть может, среди некоторых из вас еще держится это отношение. Забудем же навеки прошлое. Мы в этом покля­лись навеки. Мы счастливы этим светом, и офицеры слились с вами духом и телом как народные слуги, которые умрут около этого светлого пре­стола — Учредительного собрания, как прежде были готовы умереть около царя, которого в свое время выбрал народ и от которого теперь весь народ отказался. Ваше недоверие мне понятно. Оно проистекало из простого, мне совершенно понятного факта: солдат имел возможность раньше перейти к новому строю, потому что он не был так ответствен, как офицер. Каждый солдат был сам по себе как один человек, а офицер являлся ответственным за свою часть как начальник, и поэтому, господа, он должен был присмо­треться к тому, что происходит перед ним: есть ли это голос всего народа

512

или голос отдельных людей. Когда офицер увидел, что это голос всей России, что вся Россия отказалась от того, что некогда признала, тогда он низко поклонился любимому солдату, которому он всегда был другом, за исключением отдельных личностей. Я никогда не поверю, чтобы офи­церство не было в дружбе с солдатами. Я жил с солдатами все 14 лет как друг, как товарищ и называл их в письмах даже при том режиме «товарищами». Итак, господа, большинство офицеров видело в солдатах дорогих товарищей и были его наставниками. Но вот в этом смысле про­изошел между нами случайный разрыв. Когда же офицер увидел, что это голос России, — он ведь и сам тяготился самодержавным режимом и стра­дал от этого режима, но должен был служить (голоса: «Довольно/») по долгу, связывающему его. Я хочу сказать только следующее. Господа, нам надо теперь только претерпеть известные страдания, т. е. подчиниться разумной, правильной дисциплине, надо установить известный порядок, известное начало, которое бы нас всех заставило известные вещи перенести, чтобы мы были дельными борцами, потому что без труда нельзя и только трудом мы сможем добиться свободы и счастья России. В заключение я вам дол­жен прочитать слова Суворова, непобедимого Суворова, которого нам надо для нашего нового государя — Учредительного собрания. (Голоса: «Довольно!))). Я кончаю: «Солдату надлежит быть здорову...». (Голоса: «Довольно, довольно!», рукоплескания).

Представитель Вяземского 115-го полка штабс-капитан Гам баров. Товарищи, я и еще четыре сол­дата-делегата прибыли к вам сюда для того, чтобы от имени всех офицеров и солдат Вяземского полка приветствовать вас (читает).⁶ Товарищи, когда я ехал сюда с товарищами-делегатами, мы по пути прочитали ваш призыв к народам всего мира. Если до получения этой газеты возможно было наше беспокойство о том, что вы или кто-то другой требует немедленного прекращения войны, то после вашего обращения эти сомнения рассеялись. Мы убеждены в том, что отныне все мы пойдем дружно к одной и той же цели — к победе без аннексии и без контрибуций. Мы пойдем к этой победе для того, чтобы дать возможность русскому демократу и русскому рабочему классу, равно как угнетенным классам других стран, жить и вздохнуть свободно. Мы не верим, господа, и не будем верить тем выкри­кам буржуазных газет, той лжи, которая сейчас распространяется о том, что рабочие не хотят работать. Мы уверены в том, что рабочие будут нам присылать и снаряды, и патроны, и оружие, а мы будем там стоять и за­щищать вас для того, чтобы дать вам возможность создать в тылу благо­получие всей русской демократии (рукоплескания).

Председатель. Более внеочередных заявлений не поступало. Таким образом, мы возвращаемся к порядку дня и продолжаем ту работу, на которой мы остановились. Приступаем к обсуждению напечатанного проекта, который у каждого из вас имеется. Обсуждение это может вес­тись в двух плоскостях: сначала общие дебаты по общим положениям, заключающимся в этом проекте, и затем постоянное ^в обсуждение каждого параграфа в отдельности. Так как общие дебаты по общим вопросам, за-

б С этих слов до конца выступления текст слева отчеркнут волнистой линией. ^в Так в документе.

33 Петроградский Совет

ключениым в этом проекте, еще не закончены, я покорнейше прошу това­рищей записавшихся обсудить сначала общие положения, общий дух этого устава, общий его смысл и пока не останавливаться на частностях, на отдельных параграфах, а засим слово будет дано тем, кто будет вносить известные поправки.

Николаев предлагает связать дебаты по общему и постатейному об­суждению и голосовать по отделам.

Второй оратор предлагает не вести общих прений по этому вопросу, а обязательно рассматривать по параграфам, причем параграфы, которые не встречают возражений и дополнений, считать принятыми.

Третий оратор предлагает открыть общие прения по этому проекту ввиду несовершенства данного проекта, чтобы выяснить общие его не­достатки.

Председатель. Значит, предложение товарища Мазуркевича таково, чтобы сначала обсудить общие основания устава, а затем уже от­дельные параграфы; предложение второго товарища — весь устав разде­лить на отделы и по каждому отделу обсуждать общие основания этого отдела и его место в общей системе устава и тут же вносить поправки. Так как больше предложений нет, я эти два предложения поставлю на го­лосование. Виноват, есть третье предложение: не разбивать на отделы, а прямо перейти к параграфам по порядку. Значит, три предложения: первое — по параграфам, второе — по отделам и третье — общие дебаты (все три предложения голосуются). Итак, собрание решило, по-видимому, обсуждать по параграфам.

Докладчик. Товарищи, в печатном тексте есть существенные ошибки и пропуски. Прошу каждого из вас взять свой текст и следить. Я буду называть параграфы и что подлежит исправлению. 1. § 8. Напеча­тано: «призраками», следует — «признакамь». § 10. Слово «комитет» заменить словом «суд». § 11. Пропущено примечание — «Ответственность за неправильно составленный отчет падает в равной мере на всех лиц, его подписавших». § 40. «Полковой комитет следит за ходом дел по обви­нению ротных должностных лиц в превышениях власти и злоупотребле­ниях». § 41. Вместо слова «вносит» — «выносит». В том же параграфе вместо слова «в полковую комиссию», должно быть «в названную комис­сию», т. е. в Военную комиссию Государственной думы. После § 44 должно идти примечание, которое помещено за § 50. § 47 надо продолжить после слов «из числа кандидатов» словами — «кандидатов, избранных ротой, по четыре кандидата на должность». Это все поправки.

Докладчик. В §17 «всероссийскими» надо заменить «всероссий­ским».

Председатель. Переходим к обсуждению по параграфам.

Докладчик.¹' Тут надо ее исправление. Сначала идет заголовок, потом — общие основания, потом после слов «ротный комитет» нужно поставить «§ 1»; дальше — «все роты» и т. д. После слова «батареи» по­ставить — «2. Комитеты состоят» и т. д. Заголовок и общие основания на параграфы не разбиты.

^г Из доследующей записи видно, что выступил не докладчик Утгоф, а другой участник заседания.

514

По прочтении объяснительной записки несколько рассеялось недора­зумение относительно того, что здесь, по-видимому, соединены действую­щая армия и тыловые части, но все же мне представлялось бы желательным иметь самое заглавие несколько более определенным: говорится ли здесь о действующей армии или о внутренних округах. В кадровых частях этих округов, постоянном составе, тоже захотят иметь частицу той сво­боды, которую имеют Петроградский гарнизон и действующая армия. Затем я доложу о соображениях, которые 171-й полк уполномочил меня высказать по § 1. В «общих основаниях» перечисляется 0 пунктов. Вот третий: для сплочения всей армии в единую организацию. Такая форма представляется слишком общею, не раскрывающею положения. Может быть, докладчик пояснит это более подробно. § (к «для выяснения недора­зумений между солдатами и офицерами». Этот пункт нас весьма смущал. Надо определить при каждом упоминании установления таких комитетов, какие недоразумения имеется в виду разрешать ротными и какие — пол­ковыми комитетами. Наконец, общее замечание относительно этих общих оснований. Везде здесь «для», «для», «для». Общие основания — это ведь есть принцип, а здесь, я полагаю, надо было бы назвать так: «задачи рот­ных и полковых комитетов».

Мазуркевич. У нас уже на прежних собраниях [было решено], что офицерскому персоналу остается чисто инструкторская часть и руко­водство в бою. Мне кажется, что в основание ротных и полковых комите­тов должны быть положены самоуправление и самоорганизация, а не только контроль.

Рагозин. Я говорю от большинства рот Электротехнического батальона. У нас роты неодинаково решили этот вопрос. Одни роты по­становили принять самоуправление, а другие — контроль. Первые, которые постановили принять участие в командном составе, к пункту 1 прибавляют примечание: «Кроме того, ротные комитеты участвуют с пра­вом решающего голоса в совещании офицерского состава роты в вопросах боевой подготовки, боевых сторон, учебной части, технической и т. д. Другие части решили так (читает): «Ротные и полковые комитеты органи­зуются...».Д

У р а з о в. К общим целям и задачам ротных и полковых комитетов я хотел бы добавить к пунктам три и четыре, что ротные и полковые ко­митеты имеют своей целью вообще культурно-просветительную и полити­ческую деятельность.

Казаринов. Как нужно понимать этот контроль за деятельностью чинов части? В общем проекте нет никаких указаний. Выходит, что мы должны исподтишка контролировать действия начальника хозяйственной части, что, на мой взгляд, недопустимо. Я предложил бы, что для обсужде­ния чисто хозяйственных вопросов должна быть смешанная комиссия, в состав которой должно войти равное количество людей опытных от офи­церов и солдат.

Сучков. Тут сказано непонятно: «Будут выработаны особые поло­жения». При равноправии никаких особых положений не должно быть. Я предложил бы так: «Для всех частей войск, которые войдут в состав

Многоточие в документе.

33* 515

проектированной народной гвардии, будут выработаны особые положе­ния. Необходимость такого положения вызывается задачами, возлагае­мыми на народную гвардию по охране нового политического правитель­ства».

11 р е д с е д а т е л ь. Исполнительная комиссия постановлением сво­им определила не учреждать особой народной гвардии.

Герасимович. Я вношу поправку в пункт первый. Во всем законопроекте красной нитью проходит хозяйственная часть, но, кроме хозяйственной части, есть еще техническая часть, как например ремонт автомобилей, покупка частей и т. д. Я предлагаю так: «Для контроля за всякого рода хозяйственной частью, включая сюда и техническую дея­тельность части».

Кальмейер. Я предлагаю другой способ обсуждения и не при­дираться к мелочам, т. е. дать по каждому параграфу высказаться трем ораторам, а потом голосовать.

... ^е Я предлагаю каждое новое предложение формулировать и затем голосовать.

Мазуркевич. Каждый из нас, кто служил в батальоне, кто знает систему хозяйства до сих пор, кто знает, как кормили до сих пор, будет всецело на стороне того, чтобы хозяйство велось исключительно комите­тами, выбранными от роты, и поэтому я всецело стою за самоуправление.

Докладчик. Я буду говорить за редакцию комиссии. Не пока­залось ли вам удивительным, что только два рода лиц защищают для дей­ствующей армии пользу введения хозяйственных комитетов: офицеры настоящие и будущие? То же было и в комиссии. Представитель комиссии генерала Поливанова⁵*³ полковник Окунев горячо защищал идею — отстранить офицеров от солдатских щей и каши. Ничего удивительного: это сложная и трудная задача. Но дело не в том, чтобы распределить щи и кашу, а чтобы их получить в роту.^а И мы сказали, что офицеры получают жалованье, нечего с них снимать обязанности, а чтобы не было злоупо­треблений, для этого есть другие способы. Ротный комитет, составленный из пяти лиц, все равно вести хозяйство в целом не может. Хозяйство ведет один. Пусть они доверят отдельные отрасли ротного хозяйства од­ному лицу: будет ротный артельщик, ротный каптенармус выборный, помощник его выборный и т. д., хоть до выборного ламповщика мельчай­шие должностные лица. Это и значит, что фактически вводится само­управление. Но ротный комитет не может вести дела с интендантством. Он как целое не может вести хозяйство. С офицера же не снимается обя­занность не допускать злоупотреблений, не снимается обязанность тре­бовать от начальника хозяйственной части получения всего полностью, а над ним уже строгий контроль ротного командира, о котором и надо говорить, а не об артельщике, о каптенармусе, о ротном командире. В действующей же армии всякая ломка есть болезнь. Побывавшие на фронте знают, как [трудно] бывает добыть продукты, какое напряжение ума и воли требуется иногда, чтобы получить то, что требуется. И ко-

е фамилия выступавшего не указана. ^ж В документе ошибочно: «Поливанока». ³ «в роту» напечатано над строкой.

516

мандному составу, который специально на этом тренировался, даже при добросовестном ведении дела довольно часто бывает невозможно добыть. и тогда солдаты будут его ругать, требовать получения, заставлять напря­гаться до последней степени. Если же ротный или полковой комитет возь­мет на себя ведение хозяйства, то уже никакой жалобы по действующему закону быть не может. На заявление, что хозяйство не в порядке, будут отвечать, что виноват сам полковой комитет, а полковой комитет не мо­жет, не возложив это на одно какое-нибудь лицо, обращаться к интендант­ству армии. Поэтому нужно определенно поставить: комитет ведет только мелкое хозяйство выборными лицами, а крупное хозяйство ведут под не­престанным контролем должностные лица.

Председатель. Ставлю на голосование предложение комиссии об установлении контроля за деятельностью хозяйственного организма армии. (Голосование). Принят контроль.

Председатель. Товарищи, вносятся поправки в виде параграфа, что ротные и полковые комитеты организуются для контроля, как мы уже приняли, за хозяйственной частью. Я думаю, что это не есть поправка, а есть особый пункт для целей ротных комитетов. Это есть отдельный пункт. Тут шесть целей: вопрос о контроле для принятия мер. для спло­чения. Вы вносите еще добавление: для наблюдения за боевой подготов­кой солдатских частей и боевых сторон ее, т. е. строевой, учебной, специаль­ной и технической. Это — дело ротных комитетов, и я думаю — этого сейчас не обсуждать.

...^и Я хочу внести следующую поправку: для контроля за хозяйствен­ной, строевой, учебной, специальной и технической частью.

Председатель. Такая поправка совпадает с предложением но­вых целей. Мы будем это дальше рассматривать, а пока что остановимся на § 1 и будем считать его принятым, потому что другая поправка — это не есть поправка, а совершенно новый пункт о новых целях, которые нужно, может быть, обсуждать, а такая поправка, в таком широком мас­штабе (боевой, технической и т. д. подготовке), эта поправка займет у нас целый день. Поэтому я прошу это внести отдельно как пункт 7.

Председатель. Для принятия мер против злоупотреблений. (Баллотировка, принято большинством). Пункт третий —«Для спло­чения всей русской армии в единую организацию».

Иванов. Пункт три говорит о сплочении всей русской армии в еди­ную организацию. Так вот, в разъяснение этого пункта три внесены пара­графы положения о ротных комитетах: 6—16—17—18, дополнительный 19, параграфы 20 и 21. Это все есть разъяснения пункта три — общие ос­нования. То же самое в полковых комитетах параграфы 35, 36, 37. Это все о связи действующей армии между собой. Я должен сказать, что эта постройка организационная вполне закончена как ротных, так и полко­вых комитетов. Что же касается комитетов местных, солдатских и рабо­чих депутатов, всероссийского гарнизона армейского, то так как эти ор­ганизации еще только складываются, то мы их сюда не внесли, а только ука­зали, что когда они будут сложены, тогда с ними будут поддерживать не­посредственную связь полковые и ротные комитеты, потому что сейчас

^и Фамилия выступавшего не указана.

517

настолько разнообразны формы высшей организации армии, что предпи­сать что-нибудь было невозможно.

Председатель. «Для сплочения всей русской армии в единую организацию». (Баллотировка. Принято единогласно). Пункт четвертый — «Для подготовки к выборам в Учредительное собрание». Я получил за­писку такого содержания: «Когда, где и кто решил вопрос об участии фронта в Учредительном собрании?». Совет р. и с. д. в своих переговорах с правительством ясно и твердо выразил волю всего революционного на­рода и армии, чтобы армия фронта принимала участие в выборах. Времен­ному правительству, вероятно, ничего другого не оставалось, как к этому присоединиться. Так что мы считаем, что и этот вопрос решен по согла­шению Совета депутатов с Временным правительством. Так что этот вопрос не возбуждает сомнений.^к Итак, господа, для подготовки к выборам в Уч­редительное собрание. (Баллотировка, принято). К этому пункту вно­сится поправка: «для культурно-просветительной деятельности» (поправка снимается).

Пункт пятый — для решения различных вопросов, касающихся вну­треннего быта части.

Докладчик. Внутренний быт части — вещь очень растяжимая, и если бы мы попробовали формулировать все то, что может интересовать солдата в своей части, то мы никогда бы из этого не выбрались, потому что имеются сотни мелких и сотни крупных вопросов. Поэтому я просто сказал бы, что ротные комитеты могут разбираться во всех внутренних де­лах роты. Там могут быть всевозможные вопросы, могут быть недоразу­мения с нарядами, могут быть вопросы чисто хозяйственные, как напри­мер пользование артельными лошадьми, и масса других мелких вопросов. Поэтому мы поставили и общий пункт: «Для решения различных вопро­сов, касающихся внутреннего быта части». Если мы будем выставлять к этому поправки, то мы этим ограничим права, а ограничивать в этом отношении не следует.

Председатель. Итак, вопрос не возбуждает сомнений, попра­вок нет, ставлю на голосование. (Баллотировка, принято). ЦПункт шес­той — «для выяснения недоразумений между солдатами и офицерами». Может быть, здесь не требуется разъяснений. Ставлю на голосование. (Бал ютировка, принято).

...^л Я опять повторяю ту редакцию, которую уже докладывал от Электротехнического запасного батальона. Они отличаются в своих осно­ваниях тем, что одна из них предоставляет право ротным комитетам реша­ющего голоса в вопросах технических, специальных и других, оставляет это право контроля над вопросами техническими, строевыми, учебными и т. д. Я думаю, что в полках уже между собой достаточно обсудили этот вопрос. Мне кажется, что та редакция, которую уполномочила [выдвинуть] меня моя рота, — говорить о решающем голосе в вопросах технических. К этому были основания такие, как, например, очень многие технические материалы в настоящее время ^млежат втуне, например ржавеют автомо-

^к «Так что... сомнений» зачеркнуто. ^л Фамилия выступавшего не указана. ^м Далее зачеркнуто: «подлежат».

518

били, где-то в далеких местах, их не посылают на фронт, прожектора не посылаются. Желательно было бы, чтобы нижние чины, знающие о та­ких недоразумениях, имели право влиять на улучшение¹¹ в данной части: технической, строевой, учебной, специальной. Другая рота не нашла воз­можным допустить нижних чинов к решающему голосу в этих вопросах. Она только допускает право контроля ротных комитетов в данном слу­чае, причем рота моя, допустившая право решающего голоса, постановила так: в этих вопросах — строевых, технических, учебных и т. д. — ротные комитеты входят в⁰ офицерский состав с правом решающего голоса, так что в данном случае, собственно, уже не ротные комитеты заседают, а пред­ставители роты в виде ротных комитетов в офицерском составе. Другая редакция предоставляет право контроля над хозяйственной, специальной, технической частью, причем ротные комитеты не входят в офицерский со­став, а сами внутри выносят свои решения по поводу этого контроля. Эти поправки нами сформулированы, разрешите их прочитать (читает).

Верховский. Господа, президиумом мне предоставлена возмож­ность высказываться по тем вопросам, по которым уже имеется большой опыт в Черноморском флоте и у гарнизона Севастополя. Дело вот в чем. Среди задач, которые стоят перед комитетами, есть одна, не упомянутая у вас. Эту задачу, которая, как мне кажется и как кажется всей той группе лиц, которая за мной стоит, никто, кроме этих комитетов, выпол­нить в данной обстановке не может. Вопрос, господа, касается поддержания дисциплины в роте. Сейчас только выборные, только общее мнение лучших людей рот и полков может указать отдельным лицам свой отдельный взгляд [на то], что есть настоящее требование дисциплины, без которой невоз­можна победа. Вот, господа, поэтому в том положении, которое принято в Черноморском флоте и крепости Севастополе, выставлен такой пункт: обязанность поддержания дисциплины, борьба с хулиганством и прово­кацией является также задачей выборных. (Рукоплескания).

Докладчик. Я должен сказать, что комиссия поставила не­сколько иначе вопрос о поддержании дисциплины. Дисциплина заключа­ется также в том, чтобы не было лицеприятия, а потому единственным известным нам средством поддержания дисциплины является наказание. Это наказание перелагается на ротные дисциплинарные выборные суды. Что касается нравственного воздействия, то мы его не вносили, потому что предполагали, что и так обязанность каждого товарища удерживать хулиганив, но расписываться в том, что хулиганство у нас существует в армии, нет надобности. Параграфы 48, 49, 50 прямо указывают на то, как поддерживать дисциплину. В роте ее поддерживает ротный дисци­плинарный суд.

Председатель. Разрешите сказать по этой поправке. Полковник Верховский сказал, что действительно недопустимо ставить такой пара­граф. Мы понимаем доброе намерение т. Верховского, что действительнс-нужно с этим бороться, но нельзя ставить этого в устав, нельзя русских солдат и армию представлять сборищем хулиганов, которые только под влиянием дисциплины и кулака не хулиганят. (Голос с места).

^н Далее зачеркнуто: «таких частей». ⁰ «входят в» напечатано над строкой.

519

Преде едатель. Напрасно вы горячитесь. У нас дело товарище­ское, деловое собрание, никакой горячности не допускается. Я прошу вас думать, что я исполняю свои обязанности добросовестно. Может быть,

⇐ Предыдущая22232425262728293031Следующая ⇒

Поделиться:

Воспользуйтесь поиском по сайту: