Главная | Обратная связь | Поможем написать вашу работу!
МегаЛекции

Галликанство и оппозиция папской власти




Созыв Тридентского собора был вынужденной мерой ввиду отсутствия у папского престола воли и силы, чтобы ответить на вызов, брошенный протестантской Реформацией, но к концу работы собора авторитет папства повысился, и ему была вручена большая власть над всей католической церковью. Однако во многих европейских странах это решение собора не встретило понимания. То было время роста национальных чувств и укрепления абсолютных монархий, поэтому и короли, и поборники национальной независимости выступали против централизованной церкви под властью папы. Такая тенденция получила название "галликанства" (от слова "Галлия", как в древности называли Францию), так как именно во Франции она проявлялась наиболее ярко. Сторонников папской власти называли "ультрамонта-нами", поскольку они искали водительство "по ту сторону гор", то есть за Альпами.

В позднем средневековье, когда папство находилось под пятой Франции, французская монархия добилась от пап ряда уступок, предоставлявших французской церкви определенную автономию. Теперь французы настаивали на сохранении древних "свобод галликанской церкви" и отвергали постановления Тридентского собора, предусматривавшие централизацию церковной власти. Одни галликане противились сосредоточению власти в руках папы из политических соображений, а другие исходя из убеждения, что церковной властью должны обладать епископы, а не папа. Как бы там ни было, во Франции постановления Тридентского собора не могли вступить в силу без утверждения их королевской властью, а добиться этого было не так-то просто. Генрих IV после долгих переговоров согласился утвердить постановления собора, но французский парламент этому воспротивился. В 1615 году, через пять лет после убийства Генриха IV, постановления опять не были утверждены французскими гражданскими властями, и французское духовенство, ведущую роль в котором к тому времени начали играть ультрамонтаны, решило сделать это самочинно. Но тот факт, что именно французское духовенство постановило признать решения собора в их стране, послужил для защитников "галликанских свобод" дополнительным аргументом.

Подобного рода движения распространялись и в других частях Европы. "Фебронианство" получило название по имени Юстина Феброния, опубликовавшего в 1763 году под этим псевдонимом книгу под названием "Положение церкви и законность власти римского понтифика". В ней утверждалось, что церковь представляет собой сообщество верующих и что епископы, будучи их представителями, должны управлять церковью. Следовательно, верховная власть принадлежит совету епископов, а не папе. Папа Климент XIII осудил книгу как еретическую. Но высказанные в ней идеи продолжали распространяться и завоевывать сторонников. Одни видели в них возможность объединить католиков и протестантов, созвав собор. Другие поддерживали их, так как они соответствовали их националистическим взглядам. Были также богатые епископы, владевшие крупными епархиями, для которых они стали предлогом уклониться и, вопреки требованию Рима, не проводить реформы.

В Вене фебронианство приняло иное направление. Император Иосиф II был образованным человеком либеральных взглядов, намеревавшимся провести широкие реформы. Для этого ему необходима была поддержка церкви, но только не тридентской, которую он считал обскурантистской и нетерпимой. Поэтому он уделял внимание образованию священнослужителей, закрывал слишком консервативные на его взгляд монастыри, открывал новые церкви и в целом проводил реформу церкви в том направлении, которое считал наилучшим. Его примеру были готовы последовать и другие правители, поэтому римская церковь, уже осудившая в 1764 году фебронианство, осудила в 1794 году и "иосифлянство". Но этому и другим подобным движениям конец положило не папское осуждение, а Французская революция (к которой мы вернемся ниже).

Тем временем серьезным ударом по папской власти стал роспуск ордена иезуитов. Абсолютные монархи XVIII века с подозрением относились к этому ордену, как раз и созданному для защиты папства. Падению популярности иезуитов способствовала и поддержка ими крайних католиков, нетерпимость которых привела к Тридцатилетней войне. Бурбоны, в частности, испытывали глубокую антипатию к иезуитам, последовательно поддерживавшим их противников Габсбургов. Поэтому, когда Бурбоны упрочились, а Габсбурги начали сдавать позиции, иезуиты оказались в трудном положении. В 1758 году ответственность за покушение на жизнь португальского короля Жозе I была возложена на иезуитов. Год спустя "Общество Иисуса" было изгнано из Португалии и ее колоний, а его имущество было конфисковано. Во Франции, где правили Бурбоны, "Общество" было запрещено в 1764 году. Три года спустя Карл III изгнал его из Испании и ее колоний. Затем примеру своего отца Карла последовал король обеих Сицилии Фердинанд IV. Это привело к объединению усилий Бурбонов с целью запретить деятельность иезуитов не только в своих странах, но и во всем мире. В начале 1769 года послы Бурбонов в Риме представили папе совместное обращение с требованием уничтожить орден иезуитов. Наконец, в 1773 году папа Климент XIV распустил "Общество Иисуса", лишившись тем самым одного из самых мощных орудий для проведения папской политики.

Существование таких движений, как галликанство, фебронианство и иосифлянство, а также роспуск ордена иезуитов показывают, что хотя папы и претендовали на неограниченные полномочия, на самом деле они теряли власть и авторитет.

Янсенизм

Тридентский собор безоговорочно осудил взгляды Лютера и Кальвина в вопросе о благодати и предопределении, однако многие опасались, что такая крайняя форма противодействия протестантизму может привести к отрицанию учения св. Августина. В результате среди католиков возникла полемика о смысле благодати и предопределения.

Позднее в XVI веке иезуиты Саламанкского университета под руководством Луиса де Молина пришли к убеждению, что предопределение основывается на Божьем предвидении. Доминиканец Доминго Баньес, один из лучших католических богословов того времени, в ответ на это заявил, что

такие взгляды противоречат учению Августина и, следовательно, заслуживают осуждения. Обе стороны выдвинули обвинения друг против друга перед испанской инквизицией, причем иезуиты утверждали, что доминиканцы - кальвинисты, а доминиканцы называли иезуитов пелагианами. Инквизиция передала дело на рассмотрение в Рим, и папа после долгих колебаний принял простое решение, признав оба обвинения не соответствующими действительности и предписав оппонентам впредь воздерживаться от взаимных нападок.

Аналогичная полемика в Лувенском университете получила более широкий резонанс. Мишель Бай выдвинул тезисы, близкие к учению Августина, и заявил, что греховная воля не может произвести ничего хорошего. В 1567 году папа Пий V осудил семьдесят девять положений, извлеченных из сочинений Бая. Тот отрекся от них, но продолжал проповедовать весьма схожее с ними учение. Когда с критикой Бая выступил один из богословов-иезуитов, преподаватели Лувенского университета обвинили его в пелагианстве. Пытаясь успокоить умы, снова вмешался папа. Но богословские взгляды Бая продолжали распространяться в Лувене и вновь всплыли шесть десятилетий спустя в 1640 году в работе Корнелия Янсения. Его изданная посмертно книга "Августин" не претендовала ни на что, кроме исследования и изложения учений великого богослова о благодати и предопределении. Но то, что Янсений раскрыл у Августина, слишком походило на учения Кальвина, и в 1643 году папа Урбан VIII осудил его тезисы.

Но на этом полемика не закончилась. Во Франции факел янсенизма принял Жан Дювержье, более известный как аббат Сен-Сиран, поскольку под этим именем он был аббатом одного из монастырей и так его звали монахини аббатства Пор-Рояль. Аббатство Пор-Рояль под руководством матери Анжелики стало центром благочестия и реформ, а Сен-Сиран был хорошо известен как ведущая фигура в этом движении. Ришелье бросил его в тюрьму, так как опасался, что религиозное рвение этих реформаторов может затруднить осуществление его политической программы. Выйдя на свободу в 1643 году, в том же году, когда подверглись осуждению тезисы его покойного друга Янсения, Сен-Сиран стал поборником янсенизма, сделав его центром аббатство Пор-Рояль. Но теперь янсенизм был уже не столько учением о благодати и предопределении, сколько движением за коренные религиозные реформы. Иезуиты выдвинули теорию "пробабилизма", согласно которой вероятность, пусть даже самая малая, что то или иное действие правильно, делает его с моральной точки зрения оправданным. В глазах французских янсенистов это выглядело нравственным индифферентизмом, и они пропагандировали строжайшую самодисциплину и строгость жизни - о монахинях Пор-Рояля говорили, что они "чисты, как ангелы, и горды, как бесы".

Сен-Сиран умер вскоре после освобождения, и эстафету приняли брат матери Анжелики Антуан Арно и философ Блез Паскаль. Гений Паскаля проявлялся с раннего возраста, особенно в области физики и математики. В тридцать один год, за восемь лет до смерти, он обратился в янсенизм. Это стало для него глубоким религиозным переживанием, оставившим отпечаток на всей последующей жизни. Когда Сорбонна осудила Арно, он опубликовал первое из двадцати "Писем к провинциалу", якобы направленных парижскими иезуитами жителю провинции. Благодаря юмору и остроумию они вскоре завоевали широкую популярность и, кроме того, попали в "Индекс запрещенных книг". На какое-то время среди парижской интеллигенции и аристократии вошло в моду быть янсенистом.

Затем последовала реакция. Людовик XIV не мог терпеть таких крайностей, которые легко могли превратиться в сектантство. Ассамблея клира осудила движение. Монахинь Пор-Рояля разогнали. Несмотря на свое галликанство, Людовик XIV попросил помощи

у папы Александра III, предписавшего всем священнослужителям отречься от янсенизма. Но маятник в очередной раз качнулся в другую сторону. Александр умер, его преемник оказался более терпимым, монахиням разрешили вернуться в Пор-Рояль, и ходили даже разговоры, что Арно могут сделать кардиналом. Однако это было лишь краткой передышкой. В конце концов Арно вынудили отправиться в эмиграцию, где он и умер. Людовик XIV проявлял все большую нетерпимость, а папа Климент XI подтвердил осуждение янсенизма. В 1709 году полиция захватила Пор-Рояль и изгнала пожилых монахинь. На кладбище аббатства продолжали приходить многочисленные паломники, поэтому его приказали перекопать, и рассказывают, что за выкопанные останки дрались собаки. В 1713 году в булле "Unigenitus" Климент XI безоговорочно осудил янсенизм.

Но янсенизм не умер и даже развивался. Однако к тому времени он уже имел мало общего с учением Янсения, с реформаторским рвением Сен-Си-рана и Анжелики или даже с глубокой религиозностью Паскаля. Он стал скорее политическим и интеллектуальным движением, близким к галликанству. Некоторые простые священники присоединялись к нему в знак протеста против роскоши, в которой жили их руководители. Другие использовали его как средство противостоять необоснованному вмешательству Рима во французские дела. Третьи были рационалистами, видевшими в янсенистском движении реакцию на догматизм власти. В конце концов янсенизм исчез, но не потому, что был осужден и подвергался преследованиям, а из-за его излишней аморфности.

Квиетизм

Еще одним поводом для серьезной полемики в рядах католиков стал "квиетизм". Это учение возникло после выхода в 1675 году "Духовного руководителя" испанца Мигеля де Молиноса. Он был неоднозначным человеком, которого одни называли святым, а другие шарлатаном. "Духовный руководитель" и написанный позднее "Трактат о каждодневном общении" вызвали большое волнение - одни обвиняли его в ереси, другие утверждали, что он является выразителем наивысшей формы христианского благочестия.

Молинос проповедовал полную пассивность пред Богом. Верующий должен просто исчезнуть, умереть, раствориться в Боге. Надо отказаться от любой активности, будь то телесной или душевной. Созерцание должно быть чисто духовным и не иметь ничего общего с какими бы то ни было физическими или видимыми реалиями, в том числе с человечностью Христа. То же самое относится к аскетической дисциплине, которая есть не что иное, как еще одна форма проявления активности. Когда душа теряется в созерцании Божества, она не должна обращать внимание ни на что другое, даже на своих ближних.

Это учение встретило сильное сопротивление. Одни утверждали, что оно скорее сродни мусульманскому мистицизму, чем учениям великих христианских богословов. Другие указывали, что молинизм ведет к замкнутости, при которой церковь не имеет никакого значения и не обладает никаким авторитетом, а христиане никак не связаны с политической и общественной жизнью. Инквизиция, которую попросили высказать свое мнение по этому вопросу, сначала поддержала Молиноса. Но многие исповедники возражали, указывая, что это учение ведет к распущенности в среде верующих. Ходили также слухи, что сам Молинос поощряет распущенность своих последователей и что его отношения с принявшими его идеи женщинами отнюдь не безупречны.

В 1685 году Молиноса и нескольких его последователей арестовали по распоряжению папы. На суде инквизиции он отказался отвечать даже на самые абсурдные обвинения. Его поклонники утверждали, что он просто применяет на практике проповедуемые им принципы квиетизма. Обвинители же говорили, что молчание доказывает его вину. Когда ему приказали отречься от своих взглядов, он сделал это с такой покорностью, что само это отречение можно было рассматривать как выражение верности своим убеждениям. Многие требовали смертного приговора, но папа Иннокентий XI, не желая, чтобы у квиетизма был свой мученик, сделал так, что оставшиеся одиннадцать лет жизни он провел в заключении. В тюрьме он как будто бы продолжал вести жизнь в спокойном созерцании, которому учил.

Квиетизм проник во Францию, где его восприняли вдовствующая мадам Гюйон и ее духовник отец Лакомб. Оба они были глубоко верующими людьми, подверженными видениям и другим мистическим переживаниям.

Вокруг них образовался кружок верующих, которых они направляли в их религиозной жизни. Когда мадам Гюйон опубликовала трактат "Краткий и простой метод молитвы", ее известность распространилась по всей стране. Затем она вместе со своим духовником перебралась в Париж, где в число их почитателей вошли несколько женщин из круга высшей аристократии.

Однако взгляды мадам Гюйон кое в чем вызывали возражения, так как она доводила учение Молиноса до крайностей. В конце концов она заявила, что бывают времена, когда для принесения Богу истинной жертвы необходимо совершать грехи, которые в глазах самого человека выглядят мерзкими. Такие заявления в сочетании с ее близкими отношениями с Лакомбом породили дурные слухи, и архиепископ Парижский приказал заключить священника в тюрьму, а мадам Гюйон - в монастырь. Лакомба переводили из одной тюрьмы в другую, и в конце концов он сошел с ума и умер. Мадам Гюйон по ходатайству одной из фавориток короля выпустили на свободу.

Именно в это время мадам Гюйон познакомилась с молодым епископом Франсуа Фенелоном. Его увлекли ее взгляды, хотя он никогда не доводил их до крайностей. В конечном счете вопрос о квиетизме вылился в ожесточенный спор между Фенелоном и одним из величайших французских богословов того времени Жаком Бенинем Боссюэ. Полемика долго не приносила результатов, поскольку Боссюэ пользовался поддержкой короля, а Фенелон был известен как человек необычайного благочестия. Наконец под давлением Людовика XIV папа Иннокентий XII согласился отвергнуть некоторые из тезисов Фенелона, хотя и с оговоркой, что речь идет не об их ошибочности, а о том, что они могут вводить в заблуждение. Выслушав папский приговор, Фенелон проявил такое смирение, что в глазах общественного мнения Боссюэ предстал человеком высокомерным, без всяких на то оснований унизившим достойного оппонента. Затем Фенелон вернулся к исполнению своих пастырских обязанностей архиепископа Камбре, раздал все свое имущество нищим и вел замечательную жизнь, став, вполне вероятно, прототипом епископа Мириэля, изображенного Виктором Гюго в романе "Отверженные".

Все эти события и споры показывают, что в XVII и XVIII веках католическая церковь внутренне перестраивалась после кризиса, вызванного Реформацией. Тридентский собор дал четкое определение католической ортодоксии, и теоретически папство стало центром церковной власти. В веро-учительных вопросах решения Тридентского собора считались незыблемыми, поэтому вся богословская полемика велась в рамках тридентской ортодоксии. Но были также мощные политические силы, противившиеся централизации церковной власти и находившие выражение в таких движениях, как галликанство, фебронианство и иосифлянство. Эта оппозиция папской власти в конечном счете ослабит католическую церковь и помешает ей достойно ответить на вызов, брошенный Французской революцией.

Лютеранская ортодоксия

Я христианин, глубоко преданный Аугсбургскому исповеданию, в духе которого меня воспитали родители. Моя преданность объясняется также непрестанными и сосредоточенными размышлениями в сочетании с каждодневной борьбой с разного рода искушениями.

ПАУЛЬ ГЕРХАРДТ

Реформы, к которым призывал и которые начал Лютер, касались и доктринальных вопросов, не ограничиваясь церковной практикой. Разумеется, он критиковал коррупцию, получившую широкое распространение в церкви, но главное заключалось не в этом. Лютеровская реформация началась с богословского открытия, и он был убежден, что правильные верования имеют для церкви первостепенное значение. Это, однако, не означает, что все и во всем должны быть согласны. Его основным соратником и ближайшим другом долгие годы был Филипп Меланхтон, который расходился с ним по многим вопросам. Сам Лютер говорил, что его задача - вырубить деревья и удалить с поля камни, а Меланхтон как более терпеливый человек должен пахать и сеять. Равным образом, несмотря на разногласия между Кальвином и Лютером, прочитав первое издание "Наставлений" Кальвина, немецкий реформатор отозвался о них благожелательно. Но не все отличались такой широтой взглядов, что ярко проявилось в ходе дискуссий, разделивших следующее поколение лютеран.

Поделиться:





Воспользуйтесь поиском по сайту:



©2015 - 2024 megalektsii.ru Все авторские права принадлежат авторам лекционных материалов. Обратная связь с нами...