Цинцендорф и моравские братья

Идеи пиетизма оказали также воздействие на молодого графа Николая Людвига фон Цинцендорфа, чьим крестным отцом был Шпенер. Цинцендорф с самого детства отличался глубокой религиозностью и позднее заявил, что по этой причине он никогда не чувствовал себя отделенным от Бога и, следовательно, не мог говорить о каком-либо опыте обращения. Его родители, преданные пиетисты, отправили его в университет в Галле, где он учился у Франке. Затем он перебрался в Виттенберг, один из основных центров лютеранской ортодоксии, и там неоднократно вступал в конфликты со своими учителями. После поездок по другим странам и изучения права он поступил на службу при дрезденском дворе.

Именно в Дрездене Цинцендорф впервые встретился с группой моравских братьев, изменивших ход его жизни. Это были гуситы, вынужденные покинуть родную Моравию из-за гонений, и Цинцендорф предоставил им убежище в своих поместьях. Там они основали общину Гернгут, так заинтересовавшую Цинцендорфа, что он отказался от своей должности в Дрездене и присоединился к ним. Под его руководством моравские братья вошли в местный лютеранский приход. Но лютеране не доверяли иностранцам, проникнутым идеями пиетизма, и между ними и моравскими братьями возникли трения.

В 1731 году в Дании Цинцендорф встретился с группой эскимосов, обращенных лютеранским миссионером Гансом Эгеде, и эта встреча воспламенила в нем интерес к миссионерской работе, который не оставит его до конца жизни. Вскоре теми же чувствами воспылала вся община Гернгута, и в 1732 году ее первые миссионеры отправились в Вест-Индию. Через несколько лет моравские миссионеры появились также в Африке, Индии, Южной и Северной Америке, где они основали общины Вифлеем и Назарет в Пенсильвании и Сейлем в Северной Каролине. Таким образом, движение, насчитывавшее вначале двести беженцев, имело теперь свыше сотни миссионеров в заморских странах.

Тем временем конфликты с лютеранскими властями в Германии не прекращались. Цинцендорфу пришлось покинуть страну и перебраться в Северную Америку, где в 1741 году он присутствовал при основании Вифлеемской общины. В 1748 году, через год после возвращения Цинцендорфа, между лютеранами и моравскими братьями, которых признали истинными лютеранами, установился мир. Но он был временным. Цинцендорф согласился на избрание его епископом моравскими братьями, претендовавшими на епископскую преемственность гуситов, и это вызвало новые трения с лютеранами. Цинцендорф умер в Гернгуте в 1760 году, и вскоре после этого его последователи порвали с лютеранством. Хотя Моравская церковь никогда не была многочисленной и вскоре оказалась неспособной отправлять и содержать такое большое количество миссионеров, ее пример способствовал великому миссионерскому пробуждению XIX века. Но самое большое значение имело, пожалуй, воздействие движения на Джона Весли и через него - на всю методистскую традицию.

Джон Весли и методизм

В конце 1735 и начале 1736 годов в Новый Свет отправилась вторая партия моравских миссионеров, намеревавшихся проповедовать индейцам в Джорджии. На том же корабле плыл молодой англиканский священник по имени Джон Весли, которого губернатор Джорджии Оглторп пригласил на работу пастором в Саванне. Молодой человек принял приглашение в надежде, что сможет проповедовать индейцам, о достоинствах которых у него были далекие от реальности представления. В первые дни плавания все складывалось хорошо, и молодой Весли немного выучился немецкому, так что вскоре уже общался со своими моравскими попутчиками. Но затем погода обратилась против них, и корабль чуть было не пошел ко дну. Переломилась грот-мачта, и команду охватила бы паника, если бы не необычайное спокойствие моравских братьев, не перестававших петь в течение всего шторма. Весли же, который был также капелланом корабля, с досадой поймал себя на том, что он больше думал о себе самом, а не о попутчиках. Когда море успокоилось, моравские братья сказали ему, что они вели себя так мужественно, поскольку не боятся смерти, и молодой человек усомнился в глубине своей веры.

По прибытии в Саванну Весли попросил у моравского брата Готлиба Шпангенберга совета относительно работы пастором и миссионером среди индейцев. Запись об этом разговоре он оставил в своем дневнике:

Он сказал: "Брат мой, сначала я должен задать тебе один или два вопроса. Есть ли у тебя свидетельство в самом себе? Свидетельствует ли твоему духу Дух Божий, что ты есть чадо Божьей? Я удивился и не знал, что ответить. Он заметил это и спросил: "Знаешь ли ты Иисуса Христа?" Я помедлил и ответил: "Я знаю, что Он - Спаситель мира". "Правильно, - сказал он, - но знаешь ли ты, что Он спас тебя?" Я ответил: "Надеюсь, что Он умер ради моего спасения". Он добавил лишь: "Ты знаешь себя?" "Знаю", - ответил я.

От себя молодой англиканский пастор добавил: "Но боюсь, что это были пустые слова"¹⁶.

Эти переживания вызвали в нем смятение и замешательство. Он всегда считал себя хорошим христианином. Его отец Сэмюель Весли был англиканским священником, а мать Сюзанна - дочерью другого священника. Религиозному и нравственному воспитанию своих девятнадцати детей она уделяла огромное внимание. Когда Джону было пять лет, в доме случился пожар. Мальчик каким-то чудом спасся, и после этого мать называла его "головешкой, вынутой из огня", так как у Бога были в его отношении определенные планы. В Оксфорде он выделялся как знающий и благочестивый юноша. Поработав какое-то время помощником отца в его приходе, он вернулся в Оксфорд, где вступил в религиозное общество, созданное его братом Чарлзом и группой друзей. Его члены заключили договор вести святую и умеренную жизнь, причащаться как минимум раз в неделю, быть верными в личном молитвенном служении, регулярно посещать тюрьмы и ежедневно собираться на три часа для изучения Библии и христианской литературы. Будучи единственным среди них рукоположенным священником и обладая исключительными дарованиями, Джон Весли вскоре стал лидером этой группы, членов которой другие студенты в насмешку называли "святым клубом" или "методистами".

Таким был жизненный путь молодого священника, который теперь в далекой Джорджии усомнился в глубине своей веры. Как пастор он потерпел плачевную неудачу, поскольку надеялся, что прихожане будут вести себя как члены "святого клуба", а паства, со своей стороны, ожидала, что он будет довольствоваться ее присутствием на службах. Брат Джона Чарлз, который тоже был в Джорджии на службе у Джеймса Оглторпа, разочаровался в своей работе и решил вернуться в Англию. Но Джон остался, причем вовсе не потому, что добился больших успехов - просто он не хотел сдаваться. Затем он попал в сложное положение и был все же вынужден уехать. Молодая женщина, за которой он ухаживал, вышла замуж за другого. Сочтя поведение невесты легкомысленным, он отказал ей в причастии, и против него было возбуждено дело за клевету. Исполненный горечи и обиды, он решил вернуться домой, чего как будто бы и хотели его прихожане.

Вернувшись в Англию и не зная, к чему приложить силы, он связался с моравскими братьями. В особенности он сблизился с Петером Белером, с которым советовался по богословским вопросам. Когда Весли пришел к выводу, что ему недостает спасительной веры и что поэтому ему следует прекратить проповеди, Белер посоветовал ему продолжить проповедь веры, пока он не получит ее, а затем продолжать проповедовать, так как она у него есть. Наконец, 24 мая 1738 года Весли пережил опыт, изменивший его жизнь:

Вечером с большой неохотой я пошел на собрание общества на Олдерсгейт-стрит, где кто-то читал предисловие Лютера к Посланию к римлянам. Примерно без четверти девять, на словах об изменениях, которые Бог производит в сердце через веру в Христа, я почувствовал, как на сердце у меня удивительно потеплело. Я ощутил, что верю во Христа и только во Христа для обретения спасения. И во мне родилась уверенность, что Он снял мои грехи и спас меня от закона греха и смерти¹⁷.

После этого опыта Весли перестал сомневаться в своем спасении. Более того, собственное спасение теперь не занимало его всецело. Получив уверенность в нем, он смог направить все свое внимание на спасение других людей. В качестве первого шага он посетил общину моравских братьев в Гернгуте. Хотя встреча с ними оказалась для него в высшей степени вдохновляющей, он убедился, что духовность моравских братьев не соответствует его собственным устремлениям и намерению заниматься социальными вопросами. Поэтому, несмотря на благодарность моравским братьям, он решил к ним не присоединяться.

В то время как все это происходило в жизни Весли, известным проповедником стал еще один бывший член "святого клуба" - Джордж Уайтфилд. Несколько лет назад он пережил нечто подобное тому, что испытал Весли на Олдерсгейт-стрит, и теперь разрывался между работой в своем приходе в Джорджии и проповеднической деятельностью в Англии, где имел невероятный успех, особенно в промышленном городе Бристоле. Его проповедь была очень эмоциональной, и когда его упрекнули за то, как он использует кафедру, он стал проповедовать под открытым небом, как часто делал в Джорджии. В Бристоле он нуждался в помощнике, кроме того, вскоре ему предстояло вернуться в Новый Свет, поэтому Уайтфилд попросил Весли помочь ему и заменить его на время отсутствия.

Весли принял приглашение Уайтфилда, но излишняя эмоциональность проповедника была не совсем в его вкусе. Он возражал против проповедей под открытым небом. Гораздо позднее, вспоминая об этих днях, он говорил, что в то время был настолько убежден в желании Бога, чтобы все совершалось в надлежащем порядке, что спасение душ за пределами церковных зданий считал почти что грехом. Постепенно, видя результаты, он смирился с такого рода проповедями, хотя всегда сожалел об их необходимости. Его беспокоило также, как верующие реагировали на эти проповеди. Одни плакали и вслух каялись в своих грехах, другие от боли падали духом. Затем они выражали великую радость и говорили, что чувствуют себя очищенными от всякого зла. Весли был по душе более торжественный ритуал. В конце концов он стал расценивать такие проявления как результат борьбы между сатаной и Святым Духом и решил, что он не должен препятствовать Божьей работе. Как бы там ни было, впоследствии такие крайности случались все реже.

Какое-то время Весли и Уайтфилд работали вместе, но постепенно лидером движения становился Весли. В конце концов они разошлись из-за богословских разногласий. По большинству вопросов оба они придерживались кальвинистских взглядов, но в вопросе о предопределении и свободной воле Весли отходил от ортодоксального кальвинизма и занимал арминианскую позицию. После нескольких диспутов друзья решили, что каждый из них должен идти своим путем и что они не будут вести полемику (это соглашение не всегда соблюдалось их последователями). С помощью графини Хантингдон Уайтфилд организовал Кальвинистскую методистскую церковь, особое влияние приобретшую в Уэльсе.

Создание новой конфессии не интересовало Весли. Он был и всю жизнь оставался англиканским служителем. Своей целью он видел скорее пробуждение и развитие веры широких масс в церкви Англии по примеру пиетизма в немецком лютеранстве. По этой причине он избегал выступать с проповедями в противовес службам церкви Англии и всегда считал само собой разумеющимся, что методистские собрания должны служить подготовкой для посещения англиканских богослужений и причащения на них. Для него, как и для большинства членов церкви в течение многих веков, центральное место в богослужении занимало причащение. Он принимал его сам и побуждал своих последователей как можно чаще причащаться на официальных службах Церкви Англии.

Движение не стремилось стать самостоятельной церковью, тем не менее оно нуждалось в определенных структурах. В Бристоле, где движение, по существу, зародилось, последователи Весли объединились в "общества", члены которых собирались сначала в частных домах, а затем приобрели собственные помещения. Их в насмешку называли "методистами", и в конце концов они стали гордиться этим названием. Когда методистские общества стали слишком многочисленными, так что полноценно работать с их членами оказалось затруднительно, Весли по совету одного из своих друзей разделил их на "классы" по одиннадцать членов и одному руководителю в каждом. Они собирались раз в неделю для чтения Писания, молитвы, обсуждения религиозных вопросов и сбора средств. От руководителя класса не требовалось быть богатым или образованным человеком, благодаря чему обеспечивалось широкое участие тех, кто выпадал из структуры Церкви Англии. Кроме того, были классы для женщин и под руководством женщин, поэтому женщины тоже играли в методизме видную роль.

Движение быстро росло, и Весли был вынужден ездить по всем Британским островам, выступая с проповедями и занимаясь организационной работой. Когда епископ Бристоля попытался ограничить его деятельность, заявив, что его проповеди нарушают порядок в приходах, Весли ответил: "Мой приход - весь мир". Эти слова, изначально высказанные в знак протеста против жесткой церковной организации, впоследствии стали лозунгом всего методистского миссионерского начинания. Но на том этапе Весли и его молодое движение нуждались в дополнительных силах для проповеднической работы. К движению примкнули несколько англиканских священников, наиболее видным среди которых был брат Джона Весли Чарлз, известный как автор гимнов. Но самую тяжелую ношу нес Джон Весли, выступавший с проповедями по нескольку раз в день и ежегодно вплоть до семидесятилетнего возраста верхом на лошади проезжавший тысячи миль.

В сложившихся обстоятельствах пришлось постепенно привлекать проповедников из числа мирян. Узнав, что мирянин Томас Максфилд проповедует в одном из обществ в Лондоне, Весли намеревался запретить ему это делать. Но его мать Сюзанна упросила его сперва послушать этого человека уже потом принимать решение, и Максфилд произвел на Весли такое впечатление, что он счел использование проповедников-мирян Божьим ответом на крайнюю нужду движения в проповедниках. Они не подменяли духовенство, так как не могли предлагать причастие, а это - наивысшая форма богослужения. Наряду с обществами они должны были, параллельно и дополнительно, помогать церкви Англии и ее рукоположенным священникам в выполнении евхаристической функции. Вскоре среди методистских проповедников-мирян появились женщины, что было тогда невозможным в рукоположенном духовенстве.

Заложив таким образом основание церковно-организационной структуры, Весли объединил своих последователей в единую "сеть". Были созданы состоящие из нескольких обществ "округа" под руководством "суперинтендентов". Для помощи в управлении "сетью" Весли начал периодически проводить собрания с участием как входящих в нее англиканских священнослужителей, так и проповедников-мирян. Эти собрания в конце концов превратились в ежегодные конференции, на которых назначались служители в каждый округ, обычно на трехлетний срок.

В ходе этого процесса не обходилось без конфликтов. На раннем этапе против методистов часто предпринимались насильственные действия. Кое-кому среди духовенства и знати не нравилось, что новое движение пользуется среди низших классов таким авторитетом. Поэтому собрания часто срывались нанятыми головорезами, а жизнь Весли несколько раз подвергалась опасности. Позднее сопротивление методистам ослабло и в конечном счете сошло на нет. Возникали и богословские конфликты. Весли пришлось порвать с моравскими братьями, так как он опасался их неприемлемой для него склонности к квиетизму.

Но больше всего методисты конфликтовали с англиканской церковью, к которой Весли принадлежал и членом которой хотел оставаться. До последних дней жизни он порицал методистов, желавших порвать с англиканством. Но разрыв так или иначе был неизбежен. Некоторые англиканские лидеры видели в методистском движении отражение собственных недостатков и потому не принимали его. Другие считали проповедь методистов без учета приходских границ непростительным нарушение порядка. Сам Весли тоже в достаточной степени оставался англиканином и сожалел, что приходится действовать именно так, но им двигало стремление дойти до людей, до которых не доходит церковь.

Еще больше дело осложнялось в связи со сложными юридическими моментами. По английским законам неангликанским церквам разрешалось проводить богослужения и владеть недвижимостью, но при условии, что они официально зарегистрированы как таковые. Это ставило методистов в сложное положение, так как церковь Англии не признавала своими их помещения и собрания. Регистрация фактически означала бы заявление о разрыве с англиканством. Отказ от регистрации означал нарушение закона. В 1787 году после долгих колебаний Весли дал своим проповедникам указание зарегистрироваться, сделав тем самым первый юридический шаг на пути создания самостоятельной церкви. Однако за три года до этого Весли совершил поступок, имевший еще более серьезные богословские последствия. Долгое время он был убежден, что в ранней церкви понятие "епископ" было равнозначным "пресвитеру" или "старейшине". Это привело его к мысли, что все рукоположенные пресвитеры, в том числе и он сам, имеют право рукоположения. Но он не пользовался им, дабы не осложнять еще больше отношения с руководством Церкви Англии. Однако завоевание Соединенными Штатами независимости поставило новые проблемы. Во время войны за независимость большинство англиканских священнослужителей были монархистами, и после завоевания независимости они вернулись в Англию. В результате совершение обряда евхаристии стало для жителей вновь созданного государства трудным, а в некоторых случаях и невозможным делом. Епископ Лондона, теоретически сохранявший свои полномочия в бывших колониях, отказывался рукополагать священников для работы в Coединенных Ш татах. Весли, будучи убежденным в том, что совершение таинства евхаристии составляет саму суть христианского богослужения, сожалел об этом, как, впрочем, и о том, что он считал ничем не оправданным бунтом бывших британских колоний. Наконец, в 1784 году он рукоположил двух проповедников из числа мирян пресвитерами для работы во вновь созданном государстве и назначил англиканского священника Томаса Коука их "суперинтендентом" (это название, как ему было хорошо известно, имеет тот же смысл, что и греческое слово, переводимое как "епископ"). Затем он начал рукополагать служителей для работы в Шотландии и других местах. Но несмотря на все это, Весли продолжал настаивать на сохранении связей с Церковью Англии. Его брат Чарлз сказал ему, что рукоположение священников для работы в Новом Свете само по себе уже означает разрыв. В 1786 году конференция приняла решение, что в тех местах, где англиканские церкви не охватывают все население или где их священники проявляют неспособность выполнять свою миссию, разрешается проводить независимые от англиканских богослужений методистские собрания. Хотя Весли противился этому, тем не менее ко времени его смерти методистская церковь становилась все более самостоятельной.

Популярность методистского движения объяснялась отчасти тем, что оно в определенной степени соответствовало новым требованиям, порожденным промышленной революцией. Во второй половине XVIII века Англия переживала бурный процесс индустриализации. Это в свою очередь влекло за собой массовое перемещение населения в промышленные центры. Люди, вырванные экономическими обстоятельствами из привычной среды, теряли связь и с церковью, приходская структура которой не соответствовала более потребностям городского населения. Именно на их нужды давал ответ методизм, и именно среди них он находил наибольшее число последователей.

В Северной Америке процесс совершенно иного характера - движение переселенцев на Запад - породил лишенное корней и не имевшее традиционных церковных связей население, которое для уже существовавших церквей, как правило, оставалось недоступным. Именно среди этих людей методизм добивался наибольших успехов. Официально североамериканские методисты стали самостоятельной церковью раньше британских. В 1771 году Весли отправил в колонии проповедника-мирянина Фрэнсиса Эсбери. Эсбери стал движущей силой, обеспечивавшей распространение методизма на Запад вслед за перемещением границы. Когда тринадцать колоний объявили о независимости, Весли выступил против их бунта. Но американские методистские проповедники были в основном жителями колоний и поддерживали борьбу за независимость или, по крайней мере, сохраняли нейтралитет. В результате методисты в Соединенных Штатах, хотя они и продолжали восхищаться Весли, не считали себя более связанными его пожеланиями.

Против его желания и учитывая недостаток англиканских служителей американское движение объявило себя Методистской епископальной церковью. Название "епископальная" было прямым результатом конфликта с Весли, который себя и Коука называл "суперинтендентами", но пришел в ярость, узнав, что Коук и Эсбери, к тому времени тоже ставший суперинтендентом, называют себя "епископами". С этого времени у американских методистов были епископы, а у английских - нет.

Весли умер в 1791 году. После его смерти методизм пережил период внутренней борьбы, связанной главным образом с вопросом о взаимоотношениях с англиканством. В конечном счете в Англии и в других странах, где методизм завоевал сильные позиции, были созданы полностью независимые от англиканства методистские церкви.

Тринадцать колоний

Бог не требует установления и поддержания религиозного единообразия в гражданском государстве, в котором именно принудительное единообразие становится рано или поздно основной причиной гражданских войн, насилия над совестью, гонений на Иисуса Христа в лице Его служителей, лицемерия и погибели миллионов душ.

РОДЖЕР УИЛЬЯМС

В XVI веке образовались испанская и португальская империи. В XVII веке свои империи начали создавать и другие державы. Наибольших успехов среди них добилась Великобритания, колониальная экспансия которой началась в XVII веке и достигла пика развития в XIX веке. В числе первых ее заморских завоеваний были тринадцать колоний в Северной Америке, ставшие впоследствии Соединенными Штатами.

Эти колонии обычно противопоставляют испанским, а различия в конечных результатах пытаются объяснять различными условиями, в которых они возникли. Говорят, например, что испанцы приехали за золотом, а британцы - по религиозным мотивам, что испанцы жестоко относились к индейцам, а британцы пытались жить с ними в мире, что испанцы принесли с собой инквизицию, а британцы - религиозную свободу, что испанцы пришли как аристократы и обогатились за счет труда индейцев, а англичане сами работали на земле. В некоторых из этих утверждений есть определенная доля истины, однако историческая правда гораздо сложнее.

Экономические мотивации, толкавшие их на завоевание колоний, были у британцев столь же сильными, как и у испанцев. Но дело в том, что испанцы уже завоевали богатейшие империи, и не было больше таких сокровищ, как те, которыми владели ацтеки и инки. Поэтому британская аристократия и деловые круги не могли надеяться на обогащение в результате завоеваний самих по себе, подобно Кортесу и Писарро, а были вынуждены полагаться на торговлю. Когда стало ясно, что торговля с индейцами не приносит достаточной прибыли, колонии обратились к земледелию, опять же имея в виду экспорт продукции в Европу, доход от которого должны были получать владельцы колоний. В основе всего этого лежал труд британцев. Обычно это были не свободные колонисты, обрабатывавшие собственную землю, а батраки, работавшие на земле, принадлежавшей колониальной компании. Поначалу колонистам не разрешалось даже владеть землей. Что касается религиозной свободы, Род-Айленд и Пенсильвания действительно вели мир в этом направлении, но в то же время пилигримы в Новой Англии отличались такой же нетерпимостью, что и испанские инквизиторы. Наконец, в вопросе об отношении к индейцам не надо забывать, что уничтожение коренного населения на территории, ставшей Соединенными Штатами, было гораздо более масштабным, чем в испанских колониях, за исключением островов Карибского бассейна. Дело здесь не в том, что один народ сострадательнее другого. Просто были разные экономические условия. Испанцам от индейцев был нужен их труд, поэтому они не были заинтересованы в их уничтожении. Британцы же хотели получить землю, поэтому как в колониальный период, так и после завоевания независимости в отношении индейцев чаще всего проводилась политика уничтожения и изоляции. В тех местах, где цель заключалась в получении земли, испанцы и португальцы проводили точно такую же политику.

Новые условия, сложившиеся в Европе, в частности в Великобритании, вынуждали многих эмигрировать в Новый Свет по религиозным мотивам. Рассматривая пуританскую революцию в Англии, мы видели, что там возникло множество новых религиозных конфессий, что шло вразрез с проводившейся правительствами политикой религиозного единообразия как средства достижения политической стабильности. Требовать исполнения законов, касающихся религиозного конформизма, в заморских колониях было труднее, поэтому за счет переезда в уже существующие колонии или создания новых религиозные диссиденты надеялись избавиться от притеснений. Некоторые из этих диссидентов были не более терпимыми, чем правительства, от которых они бежали. Другие же приходили к выводу, что религиозная терпимость предпочтительней, поскольку она не только предоставляет большую свободу, но и соответствует Божьей воле.

Виргиния

Первые британские колониальные начинания в Северной Америке закончились неудачей. В 1584 году королевскую привилегию на колонизацию Северной Америки получил фаворит Елизаветы сэр Уолтер Рэли. Землю, которую ему предстояло колонизировать, он назвал Виргинией в честь королевы Елизаветы¹⁸. Но две попытки, в 1585 и 1587 годах, не принесли успеха. Первая группа колонистов вернулась в Англию, а вторая бесследно пропала.

Вторая, более успешная колонизация Виргинии началась весной 1607 года. В мае того года 105 поселенцев высадились в устье реки, которую назвали Джеймс по имени нового короля (Елизавета умерла четыре года назад) и основали Джеймстаун. Среди них был священник - Виргинская компания, под эгидой которой проводилось это предприятие, надеялась, что на новых землях обоснуется церковь Англии, которая предложит свое служение и поселенцам, и индейцам. Надеялись также, что новая колония положит конец испанской экспансии на север, которой опасались как по политическим соображениям, так и из страха перед "папизмом". Однако главная цель создания колонии была не религиозной, а экономической. Акционеры Виргинской компании просто-напросто надеялись, что торговля с индейцами и, возможно, занятие земледелием принесут им значительный доход.

Основание Виргинии произошло в то время, когда влияние пуритан в Церкви Англии достигло высшей точки, поэтому многие акционеры и поселенцы полагали, что управление колонией должно основываться на пуританских принципах. Ее первые законы требовали посещения служб дважды в день, строгого соблюдения воскресенья и сурового наказания за богохульство и ношение нескромной одежды. Но мечты о святом содружестве столкнулись с политическими реалиями. Король Яков ненавидел пуританство и не хотел терпеть его в своей колонии. Предлогом послужила война с индейцами 1622 года, и в 1624 году он поставил Виргинию под свое прямое управление. После этого пуританское влияние ослабло. Позднее Карл I, продолживший политику Якова, направленную против виргинских пуритан, отделил значительную часть Виргинии и основал колонию Мэриленд, передав ее во владение католику. Тем временем колония, считавшаяся ранее малоприбыльным предприятием, добилась больших экономических успехов благодаря выращиванию и экспорту табака. Это производство требовало больших трудовых затрат, и в 1619 году колония начала ввозить рабов из Африки. Так получила развитие рабовладельческая экономика, ставшая отличительной чертой Виргинии и других колоний.

Пуританская революция в Англии не имела особого резонанса в Виргинии. К тому времени поселенцев больше интересовали выращивание табака и освоение новых земель, чем религиозные конфликты в Англии. В условиях экономического процветания их прежние пуританские убеждения выхолащивались. В частности, пуританское отношение к труду не имело смысла в рабовладельческом обществе. Поэтому начавшаяся в Англии революция, а затем восстановление власти Стюартов не вызвали в колонии никаких волнений. Большинство поселенцев оставались членами Церкви Англии. Но их вера стала уже не пуританским англиканством прежних времен, а необременительным и аристократическим англиканством, легко воспринимавшимся владельцами плантаций, но оставлявшим равнодушными рабов и представителей низших слоев белого населения.

Обращением рабов церковь Англии занималась очень мало. Одна из причин заключалась в том, что, согласно установленному издревле принципу, христианам запрещалось делать своих братьев-христиан рабами, и многие настаивали на незыблемости этого принципа. Исходя из этого, рабовладельцы, дабы не попасть в затруднительное положение, предпочитали не крестить своих рабов. В 1667 году приняли закон, согласно которому крещение не изменяло статус раба и который в очередной раз продемонстрировал, до какой степени официальная религия выражала тогда интересы власть имущих. Но даже после этого для обращения рабов почти ничего не делалось, так как рабовладельцы полагали, что невежество - наилучшая гарантия обеспечения покорной работы.

То, что церковь выражала интересы правящей верхушки, сказывалось и на белом населении. В то время как зарождавшаяся аристократия оставалась верной англиканству, многие в низших слоях общества начали обращаться к диссидентским движениям. Против них принимались суровые меры, и они сотнями переселялись в соседний католический Мэриленд, где было больше религиозной свободы. В Виргинии появлялись и квакеры, несмотря на принятые против них законы. Джордж Фокс, посетивший колонию в 1762 году, нашел там множество "друзей" и отметил, что хотя наибольшей популярностью движение пользуется среди низших слоев общества, ему симпатизируют и некоторые аристократы. Позднее благодаря усилиям Эс-бери и его проповедников значительных успехов добились методисты, хотя тогда они еще считали себя англиканами.

К югу от Виргинии создавались и другие колонии. Северная Каролина и Южная Каролина, в 1663 году пожалованные от имени монархии группе аристократов и акционеров, развивались медленно. Для ускорения притока иммигрантов владельцы провозгласили религиозную свободу и тем самым привлекли многих диссидентов из Виргинии. По своей структуре общество в Каролине, особенно в Южной, было таким же, как и в Виргинии. Высшие классы принадлежали к Церкви Англии, а многие в низших классах становились либо квакерами, либо баптистами. Но даже среди белого населения большинство имело очень слабые связи с какой бы то ни было церковью.

Образование Джорджии преследовало две цели. Во-первых, остановить испанцев, продвигавшихся на север из своей базы в Сант-Аугустине. Во-вторых, она должна была служить альтернативой долговым тюрьмам. В начале XVIII века в Англии было много религиозно настроенных людей, стремившихся облегчить судьбу неимущих. Среди прочего это движение обращало внимание на тюрьмы, бесчеловечные условия содержания в которых неоднократно вызывали протесты в парламенте. Одним из лидеров этой кампании был известный своими военными подвигами Джеймс Оглторп, решивший основать в Северной Америке колонию, которая служила бы альтернативой тюремному содержанию должников. В 1732 году было получено королевское одобрение, а в следующем году прибыли первые осужденные. К ним вскоре присоединились другие, а также множество беженцев из разных мест, спасавшихся от религиозных преследований. Официальной религией было англиканство, но оно не пользовалось большим влиянием в колонии. Характерным примером стала неудача служителей, отправленных Вес-ли в качестве англиканских пасторов. Некоторого успеха добились моравские братья, хотя их число всегда было небольшим. Наиболее значительным религиозным движением в ранние годы существования колонии был, пожалуй, массовый ответ на проповедь Джорджа Уайтфилда, как это происходило и в Англии. Ко времени своей смерти в 1770 году он оставил значительный отпечаток на религиозной жизни Джорджии. Впоследствии методисты, баптисты и другие пожали то, что посеял он.

⇐ Предыдущая9101112131415161718Следующая ⇒

Поделиться:

Воспользуйтесь поиском по сайту: