Шумный мир, окружающий аквалангиста 1 глава

 

Человечество по-настоящему начало интересоваться глубинами моря лишь в первой трети XX века, когда население континентов превысило 200 миллионов. Можно подумать, что людей толкнула в воду сама жизнь. А ведь более двух третей земного шара покрыто океанами. Океаны образуют самое большое и самое древнее царство, в котором обитают живые существа. В древних морях в бесконечно давние времена животные начали производить и улавливать звуки — сигналы. Но, очевидно, мы так никогда и не узнаем, у кого они появились сначала — у ракообразных или у рыб.

Даже сама мысль о том, что животные могут общаться с помощью звуков в «безмолвном мире» океанов, получила широкое признание ученых лишь после 1940 года. И только в 1944 году наш Департамент морского флота наконец решился произвести испытания подводной системы связи, хотя еще за семь лет до этого доктор Морис Эвинг, выдающийся океанограф, возглавляющий сейчас Ламонтскую геологическую обсерваторию Колумбийского университета, предложил свою систему, которая используется в настоящее время. Самый первый взрыв шестифунтового глубинного заряда ТНТ, который произвели в Западной Африке, в Дакаре, был уловлен с помощью подводного микрофона («гидрофона») у Багамских островов на расстоянии 5000 километров от места взрыва. Меньше чем за час звуковые колебания от этого взрыва пересекли Атлантический океан. При испытаниях такого рода, проведенных в 1960 году, получили рекордную цифру: полземного шара — от юго-западной Австралии до Бермудских островов — звуковые колебания прошли за 223 минуты.

Подводные звуки оставались так долго незамеченными в основном потому, что поверхностный слой воды создает известный барьер. Вибрации в воздухе, достигнув водной поверхности, почти целиком (на 99,9 %) отражаются или поглощаются ею. Это же относится и к колебаниям в воде. Аквалангист очень редко может услышать подводные звуки из-за прослойки воздуха, которая остается у него в ушах.

Говорят, что еще Леонардо да Винчи предлагал слушать подводные звуки, приложив ухо к вертикально опущенному в воду веслу. Примитивные полудикари — рыбаки южных морей Западной Африки — сами додумались до этого и повседневно пользуются таким методом. Дерево настолько хорошо передает подводные звуки, что их совершенно отчетливо улавливает человеческое ухо, если его приложить к рукоятке весла. Рыбаки, прибегающие к такому приему, отлично знают, что рыбы — а это теперь доказано и наукой — «невероятно болтливы».

Еще во времена Аристотеля подозревали, что рыбы «не прочь почесать языком». Аристотель заметил, что у одних рыб трутся костные жаберные пластинки, у других сдвигаются внутренние органы, создавая колебания в плавательном пузыре — воздушном мешке, находящемся в полости тела под самым позвоночником и почками. И в этом Аристотель был прав.

Плавательный пузырь действительно воспринимает колебания и резонирует, тем самым усиливая вибрации, возникающие в теле рыбы. Огромное число рыб, приводя в движение определенные барабанные мышцы, идущие от позвоночника или черепа к плавательному пузырю, использует его особым образом. Сокращения этих мышц вызывают в плавательном пузыре колебания, которые производят звуки и передают их окружающей среде. Так действуют барабанные рыбы, морские окуни, морские петухи (триглы), «поющие рыбы» и бугристый фахак. Таким же образом крокер и ему подобные производят звуки, похожие на быстрое хрюканье или карканье. У старых и более крупных рыб высота «голоса» более чем на октаву ниже, чем у молодых и маленьких рыб тех же видов; их голос с возрастом как бы меняется.

Рыбаки Желтого и Китайского морей давно уже жалуются, что они не могут заснуть в своих тонкостенных деревянных лодках из-за неумолчного хора крокеров. А весной и летом 1942 года вдоль всего Атлантического побережья в Чезапикском заливе многие моряки и ученые не могли спать из-за шума, поднятого крокерами, которые пришли в эти воды на нерест. Вдоль берега проходила гидрофонная сеть, чтобы можно было предупредить береговую оборону о приближении подводной лодки Axis. В конце мая началось настоящее нашествие крокеров, и вечерами из сигнальных громкоговорителей неслись звуки, напоминавшие грохот отбойного молотка, сверлящего бетон. Сначала никто не мог понять, что случилось, и многие боялись, не испытывает ли враг новый метод глушения в наших водах.

К тому времени, когда установили, что шум исходит от крокеров, в заливе собралось 300–400 миллионов этих рыб. Молодь крокеров уже настолько подросла, что высота самых громких издаваемых ими звуков понизилась на 9 тонов, до среднего до. В начале августа мигранты снова отправились в открытый океан, и их возвращение в последующие годы проходило незамеченным, так как к этому времени в системе береговой обороны появились фильтры, поглощавшие шум крокеров, благодаря которым можно было уловить шум двигателя подводной лодки.

Люди могут воспринимать издаваемые рыбами звуки не только как шум. Несколько лет назад появилась известная баллада, где говорится о маленьком гавайце, который очень соскучился по родному дому и мечтал вернуться в соломенную хижину в Хеалакауа к своей «пой» [7]; в те края, где плавает хумахумануканука апуаа. Эта щелкающая рыба (trigger-fish) всегда издает дребезжащие, похожие на хрюканье звуки: и когда ее пытаются поймать, и когда она спокойно плавает у берегов. Эта рыба напоминает большую скумбрию, океанскую рыбу-луну или рыбу-белку: так же, как и у них, скрежетание ее глоточных зубов мы и воспринимаем как ее «голос».

Море наполнено звуками: ведь их издают все живые существа — от китов до креветок. Люди с помощью гидрофона подслушали звуки подводного мира и описали их, прибегая к помощи всевозможных сравнений: гудение, гоготанье, щебетание, кудахтанье, трещание, кваканье, барабанная дробь, скрежетанье, стоны, мычание, воркованье, щелканье, писк, завывание и свист. Звуки обитателей моря можно также сравнить со стуком падающего вниз по трубе угля, со скрежетом тяжелых цепей, дребезжанием подшипника в поршневой машине, неровным постукиванием лодочного мотора, который должен вот-вот заглохнуть, шипением мяса на сковороде, глухими ударами по пустой бочке, когда лихой танцор отплясывает на ней в мягкой обуви, с визгом пилы, разрезающей лист металла.

Многие из этих звуков еще нужно идентифицировать; ведь одно дело услышать и записать их с лодки, а другое — понаблюдать за жизнью «говорящей» рыбы. Некоторые из этих рыб, однако, стараются остаться инкогнито и сразу замолкают, как только попадают в лучи света или проплывают вблизи лодки. Рыбы в больших аквариумах становятся очень говорливыми, так как они перестают замечать окружающих людей.

Записанные звуки пойманных рыб часто совпадают с таинственными криками, которые нередко слышны в открытом море; тем самым можно убедительно доказать, какая именно рыба их испускает. Начиная с 1946 года в Наррагансетской морской лаборатории Университета Род Айленд создавалась целая фонотека этих звуков, которая получила название «Справочник биологических подводных звуков». Для популяризации этих звуков фирма «Фолквейс» недавно выпустила в научно-популярной серии долгоиграющую пластинку, на одной стороне которой записаны звуки известных нам аквариумных рыб, а на другой — подводные звуки рыб, обитающих в Атлантическом и Тихом океанах на глубине в две тысячи саженей (немногим более 3,5 километра).

Огромное множество самых различных голосов превращает море в своеобразную общественную телефонную линию с параллельными связями, где каждый абонент должен сам выбрать нужную ему информацию. Если бы Франсуа Рабле снова появился на свет и услышал эти звуки, он бы очень удивился, почему в течение четырех столетий ученые не обращали на них никакого внимания. Его герой Пантагрюэль говорил на эту тему с лоцманом, и тот сказал, что услышанный им ночью шум с моря есть не что иное, как затвердевшие на морозе звуки битвы которая происходила здесь в прошлую зиму. Они теперь оттаяли и снова стали слышны. Сигналы, приходящие из океанской пучины, действительно возникают в холодной воде, близкой к точке замерзания. Но современная наука рассматривает их в одной группе со звуками, производимыми в верхних слоях воды, происхождение которых более понятно.

В черных глубинах необходимо прибегать к помощи звуков: таким образом особи противоположного пола находят друг друга. То же делают сомы и другие рыбы, живущие в мутных водах мелководных речек и озер. Однако звуковой репертуар самца и самки весьма различен. Самец-нотропис, охраняя определенную территорию, издает звуки, напоминающие глухие удары, которые отпугивают других самцов. Для самки же он приберегает самые нежные мурлыкающие песни. Ученые были довольны, когда им удалось записать звуки, издаваемые самцом в брачный период: они приводят в волнение самку, когда она видит своего друга и слышит серенаду или чувствует его приближение каким-либо другим путем. По-видимому, самкам не хочется быть одураченными. Сигналы самца могут оказаться полезными, даже если они и не звучат как призывы любви. Они явно помогают ему отогнать других самцов, которые могут претендовать на пищу, необходимую для самки и для молоди.

Звуки самца фахака в брачный период являются одними из самых громких, которые только были зарегистрированы в Наррагансетской лаборатории. Эта рыба ревет, как сирена, издавая вопли через каждые 30 секунд. Позже, охраняя оплодотворенную им икру, фахак начинает издавать нечто вроде грубого рычания. Аквариумный морской петух, если его почешешь, как бы мурлыкает, а если подразнишь, издает громкие неприятные звуки. В одиночестве эта рыба часто «беседует» сама с собой.

Доктор Мари Поланд Фиш из Наррагансетской лаборатории среди множества рыбьих сигналов научилась различать такие, которые выражают «недовольство», «тревогу» и «готовность к борьбе». Высота этих звуков весьма различна, но почти вся звуковая энергия приходится на диапазон 75–300 колебаний в секунду. Доктор Фиш заметила, что среди 26 различных видов «говорящих» рыб только три издают резкие, пронзительные звуки, высота которых превышает 1600 колебаний в секунду (она равна 4800 колебаний в секунду — почти на четыре октавы выше среднего до). Однако «ворчание» фахака, обитающего возле Бимини, у Багамских островов, имеет высоту около 6000 колебаний в секунду, что в переводе на человеческий голос — уже пронзительный крик.

Мы можем быть совершенно уверены, что рыбы слышат производимые человеком звуки, хотя у этих водных созданий и нет видимых ушей, а по своим звукопроводящим характеристикам их тела подобны воде, то есть не представляют собой почти никаких препятствий для звуковых колебаний. Рыбы превосходно слышат с помощью внутренних ушей, расположенных вблизи мозга. Звуки, изданные в воде, беспрепятственно достигают этих центров и там воспринимаются чувствительными механизмами, которые можно сравнить с самыми лучшими слуховыми рецепторами человека.

Внутренние уши не являются единственными органами слуха у рыб. Доктор X. Клиеркопер и его коллеги из Канадского университета Макмастера обнаружили другие звукочувствительные центры у стемотилюса, обитающего в реках, которые впадают в озеро Онтарио. Эти рыбы (известные также под названием речной голавль) имеют самую высокую чувствительность к частоте 280 колебаний в секунду (чуть выше среднего до). Но их можно научить реагировать на весь диапазон звуков (от 1 до 5750 колебаний в секунду). Вблизи частоты 50 колебаний в секунду они даже могут различить две ноты с интервалом всего лишь в одну пятую октавы, то есть делают это лучше, чем некоторые люди. Однако в диапазоне между 2000 и 20 000 колебаний в секунду звук должен обладать достаточно большой силой, чтобы стемотилюс мог его уловить.

Если у этой рыбы хирургическим путем удалить внутренние уши, она будет вести себя нормально и воспринимать звуки с частотой от 20 до 200 колебаний в секунду: значит, у нее есть запасная слуховая система. Эту оставшуюся чувствительность к звуковым колебаниям можно уничтожить, если перерезать нервы, идущие к специальным чувствительным органам боковой линии, которая проходит вдоль тела рыбы с обеих сторон. Рыба останется «глухой», пока нерв не регенерирует, но она уже никогда не сможет слышать звуки с частотой выше 200 или ниже 20 колебаний в секунду, то есть в тех диапазонах, которые воспринимало ее внутреннее ухо. Многие другие рыбы тоже имеют два типа чувствительных органов, воспринимающих колебания воды вокруг них. Органами боковой линии они улавливают низкие звуки, а внутренним ухом — в основном высокие.

Огромное число рыб обходится без зрения, но не известно ни одной рыбы, которая была бы от природы глухой. Люди, живущие возле коралловых рифов, периодически страдают от окружающих звуков, так как в этих рифах обитают маленькие животные, производящие самый сильный и неумолчный из всех подводных шумов. Это не рыбы, а креветки длиной не более пяти сантиметров; они самые шумные компаньоны аквалангиста; их называют стреляющими или пистолетными креветками, потому что одна клешня у них сильно увеличена и напоминает по форме подводный пистолет удачной конструкции. Креветки пользуются этим пистолетом на дуэлях, в битве с врагом и при захвате пищи. Говорят, что у берегов Японии миллионы таких животных объединенными усилиями пугают пешеходов. Одна-единственная пистолетная креветка в сосуде с морской водой может щелкнуть так сильно, что разобьет сосуд. Однако никто точно не знает, какое значение имеют для самой креветки издаваемые ею звуки.

Размышляя о звуках подводного царства, мы предполагаем, что они тесно связаны со знакомыми нам земными шумами. Некоторые звуки издаются случайно, вне связи с тем или иным действием животного, другие же представляют собой простые сигналы, сообщающие одной особи о присутствии или местонахождении других. Лишь немногие сигналы имеют дополнительный смысл: тревога, пища, готовность к спариванию. В самом первом сообщении, посвященном звукам рыб, говорилось об одном из таких сигналов. Это сообщение появилось в 1905 году в «Трудах Национального музея Соединенных Штатов» и выдержало испытание временем, хотя в течение более полувека лишь немногие ученые верили изложенным в нем фактам. Теодор Гилль занимался изучением биологии морского конька. В одном аквариуме он держал самца, а в другом — самку. Они могли видеть друг друга через стекло, и их поведение свидетельствовало о том, что они чувствуют друг друга. Однажды Гилль заметил, что самец издает ряд резких щелкающих звуков, каждый из которых был отчетливо слышен в комнате. И очень скоро самка тоже стала отвечать щелканьем на каждый зов самца.

Сигналы, которые посылают особи одного вида друг другу, настолько просты, что мы допускаем возможность беседы между животными только в детских сказках. И вряд ли мы верим, что какое-либо живое существо, тем более водное, может понимать звуки человеческой речи. Однако теплокровные дельфины с их большим мозгом и рядом других особых качеств могут производить более значимые звуки, чем любая рыба. Давно известно, что морские свиньи, или дельфины, которые фактически являются зубатыми китами небольших размеров, отчетливо имитируют человеческую речь, не получая при этом никакого вознаграждения. Некий дельфин во Флоридской морской студии так хорошо имитировал голос одного мужчины, что заставил его жену громко рассмеяться. Дельфин тотчас же воспроизвел и ее смех! Быть может, когда шалун-дельфин выталкивает человека из воды на берег, он просто пытается очистить океан от существ, которые издают странные звуки!

Доктор Джон Г. Лилли, опытный нейрофизиолог, предполагает, что дельфины необычайно умны и наделены исключительным чувством товарищества, помогая друг другу в беде. В Научно-исследовательском институте связи на Вирджинских островах Лилли исследует возможность взаимного обмена информацией между человеком и дельфином. Будущее покажет, сумеют ли эти животные освоить элементарный английский быстрее, чем доктор Лилли и его коллеги научатся лаять, пронзительно кричать, прищелкивать, свистеть, шипеть и квакать, как дельфины. Если удастся наладить обмен информацией, дельфинов можно даже призвать на помощь рыбакам — работникам одной из самых отсталых отраслей промышленности. Дельфины смогут находить, загонять и даже ловить рыбу — они замечательные специалисты в этой области. Они могли бы оказать человеку неоценимую услугу в исследовании морей, однако самое важное для нас во всем этом то, что человек сейчас достиг такой стадии развития, что он дерзает общаться с существами нечеловеческого рода.

Обучение тому, как распознавать и использовать подводные звуки, представляет собой новую научную игру, неизведанную область, к изучению которой только что приступили. Это обучение основано на способности человека распознавать по голосам птиц и других земных животных. Но проблема этим не исчерпывается. В море обитает огромное количество разнообразных таинственных существ, наблюдать за которыми с помощью известных методов почти невозможно. Их голоса, доносящиеся до нас из глубин океанов или со дна небольших рек, справедливо требуют внимания. И хотя мы слушаем их, затаив дыхание, мы не в состоянии определить, кто нас зовет, так как наши знания еще слишком скудны. Быть может, если человек будет слушать звуки обитателей соленых и пресных вод так же долго, как он слушал пение птиц, ему станут намного понятнее значение этих звуков и индивидуальные особенности тех, кому они принадлежат. Сегодня результаты немногих морских экспериментов обещают нам еще более волнующие переживания. И кажется, что беспредельные просторы океанов бросают вызов человеку, как бы вновь приглашая его вернуться и раскрыть тайны того мира, который он покинул так давно.

 

Глава 6

Звуки времен года

 

Каждое время года имеет свой особый смысл и предлагает нам вновь и вновь наслаждаться уже известными прелестями: долгожданным теплом весеннего солнца, благоуханием летних цветов, фруктами осени, веселым отблеском огня и треском горящих в камине поленьев холодным зимним вечером. Мы думаем о земле, зеленеющей после апрельских ливней, об июльских поездках за город, об октябрьских осенних листьях и чистой белизне снега, блестящего под лучами январского солнца.

О времени года нельзя судить по погоде. Она слишком переменчива. Если долгое время регистрировать ежедневные температуры в каком-нибудь определенном месте, то вы обнаружите зимой такие теплые дни, что по температуре они равны холодным летним дням. Часто выдаются такие осени, когда кажется, что на целую неделю или даже больше вернулась весна. Мы можем, конечно, распознать время года по высоте полуденного солнца на небе или соотношению длительности дня и ночи. Но закрыв глаза, мы с гораздо большим наслаждением определим его по голосам окружающих животных.

Лето — не время ласточек, ведь все до одной ласточки прилетают весной. Лето — это ночи, полные стрекотанием сверчков, когда долгие сумерки оглашаются уханьем ночных сов над головой. Лето — это стук ударяющихся об оконное стекло крупных майских жуков и бесконечный зов козодоя. Летние дни приходят вместе с неистовым треском цикад или стрекотанием прыгающих в полях кузнечиков.

Осенью трубит лось. В болотистых низинах американский лось ревет и ударяет своими развесистыми рогами по нижним ветвям ольхи. Осень — пора зеленых кузнечиков; они на деревьях; они на побегах желто-розового золотарника, когда ночь слишком темна, чтобы различить цвета. И весь день напролет зеленые кузнечики при помощи огромных антенн посылают из травы и кустов свои сигналы, купаясь в последних теплых лучах солнца, пока не грянет мороз и не перевернет последнюю страницу партитуры этих музыкантов.

А зима? Это веселый звон гаичек, перелетающих с места на место в поисках семян и насекомых, спящих под корой деревьев. Это «янк-янк» поползня, который бегает по стволам деревьев, как бы игнорируя земное притяжение. Это тишина ночей, когда случайный крик совы, скрип снега под копытом оленя или лапой зайца, треск льда на реке, похожий на пистолетный выстрел, слышатся особенно отчетливо, так как на деревьях нет листьев и ничто не мешает распространению звука.

И что бы ни говорил календарь или термометр, считай, что зима уже прошла, если услышишь в небе крики направляющейся на север гусиной стаи или на реке — лягушачий концерт. А когда в ночном воздухе прозвучат первые брачные песни лягушек и жаб и днем послышится восторженное пение прилетающих птиц, знай, что не позже чем через неделю на деревьях распустятся почки.

Каждый раз, когда одно время года сменяет другое, мы ждем голосов наших друзей, которые напоминают нам о том, что все в мире идет по заведенному порядку, установившемуся задолго до появления на свет человека. Часто голос животного является таким же характерным, как и его внешность. Интересно, в какое же время года первое наземное животное издало целенаправленный звук? Какие существа могли его слышать?

Если сегодня где-нибудь в теплых краях нашей страны мы поднимем камень или бревно и потревожим скорпиона, то можем услышать нечто, отдаленно напоминающее этот первый сигнал. Скорпионы появились еще в девонский период, 400 миллионов лет назад; возможно, они и были первыми наземными животными, способными производить предупреждающие акустические сигналы. Когда мы поднимаем эту своеобразную крышу, современный скорпион реагирует на шорох. Он выдвигает остроконечные клешни, очень напоминающие клешни раков, и изгибает хвост дугой, так что над его спиной поднимается острый наконечник с полным яда жалом, на случай если мы подойдем слишком близко. Когда скорпион поднимает хвост, мы слышим скрип, как если бы членики были заржавленными. Этим слабым шумом сопровождаются угрожающие жесты у скорпионов всего мира. Он возникает при трении друг о друга особых шершавых поверхностей тела. В какое же время года первый скорпион издал этот скрип?

Песни насекомых гораздо привычнее для нас, чем скрип скорпиона. Эти отчетливые звуки возникли только 300 миллионов лет назад, когда теперешний каменный уголь еще был живым деревом. Большинство звуков у насекомых издают самцы: это их своеобразная монополия, выдержавшая испытание временем. Самцы сверчков и кузнечиков трещали и пиликали на протяжении всей эпохи динозавров, от ее расцвета до упадка. Их крики звучали и в ледниковый период и, наверное, они будут слышны каждое лето, до тех пор пока на земле останется хоть одно живое существо.

Если каждая птица исполняет свою песню, которой она заявляет права на территорию, то каждый музыкант-насекомое исполняет свою особую мелодию, а другие представители его вида узнают ее. Мы тоже можем услышать эту мелодию, если обладаем достаточно острым слухом. Уже сами слова «кейтидид» (katydid) [8]и «крикет» (cricket) — от старофранцузского «criquet» («крикé») [9]— показывают, что мы пытаемся уловить идентичные ритмы. В конце XIX века выдающийся натуралист Самуэль X. Скадер сделал попытку записать в музыкальной форме стрекотание кузнечиков и сверчков, которое он так часто слышал около своего дома в Новой Англии. Сегодня эта запись кажется примитивной по сравнению с современными совершенными записями и анализом, которые стали возможны благодаря электронным приборам.

Мы предпочитали пользоваться фотоаппаратом или фоторужьем. Нежные песни древесных сверчков в три часа утра действовали на нас неотразимо; они звучат, как колокольчики эльфов. Звук не смолкает; пастельно-зеленое насекомое стоит, подняв трепещущие крылышки под прямым углом к спинке, тем самым создавая дополнительный резонанс звука.

Древесные сверчки, так же как зеленые и длинноусые кузнечики, извлекают звуки, потирая особый стрекотательный кантик, проходящий вблизи основания одного надкрылья, о ряд выступов или зубцов на другом крыле, подобно тому как мы проводим ногтем по краю гребешка или напильника. Эти насекомые прекрасно улавливают высоту и ритм звука и с помощью чувствительных «ушей», расположенных в передних лапках, прямо под суставом, соответствующим коленке, внимательно прислушиваются к звукам, которые доносятся из окружающего кустарника. Один самец может произнести целый монолог из звуков, которые мы имитируем как «кэти», «кэти-дид», «кэти-диднт», быстро проведя три-четыре раза подряд стрекотательным кантиком по стрекотательной жилке. Зеленые и длинноусые кузнечики поют свои песни, производя резкое вибрирующее движение — поднимая вверх только дрожащие основания надкрыльев; при этом их очень трудно заметить, так как они замирают в одной позе и сливаются с окружающей зеленью, прислушиваясь к ответным звукам.

Чем громче стрекочет зеленый или длинноусый кузнечик, тем более готов он к спариванию. Когда другие самцы чувствуют силу соперника, они держатся от него на почтительном расстоянии, предоставляя самому громкому певцу самую большую территорию. Обычно после спаривания сигналы прекращаются; это означает, что самец временно выбывает из состязания в борьбе за супругу. В отношении некоторых длинноусых кузнечиков это кажется вполне логичным, так как самец может потерять 40 % своего веса, когда он передает самке большой мешок с клетками спермы. Через несколько дней, когда восстановятся его вес и сексуальные способности, к нему возвращается и «голос». Вполне понятно, что сила производит впечатление на самок, и они выбирают самца, который поет громче всех.

Хотя антенны у сверчков, зеленых кузнечиков и саранчи не имеют отношения к звуку, их длина часто помогает определить, каким образом эти насекомые производят и слышат звуки. Сверчки и зеленые древесные кузнечики — «длинноусые». Короткоусые прямокрылые — это хорошо известная нам саранча, которая трещит и шумит наподобие горящего кустарника, когда летнее солнце выжигает поля, а те, кто приехал на пикник, разыскивают тень, чтобы открыть рюкзаки.

Находясь на земле или прижавшись к высокому стеблю, саранча внимательно следит за происходящим вокруг; при этом она издает звуки, которые привлекают к ней внимание. Многие насекомые взлетают в воздух и кружатся наподобие вертолетов, а перед тем, как опуститься на клочок голой земли — своеобразную посадочную площадку или плац, — они издают щелкающие сигналы. Почти во всех случаях они производят звуки, почесывая шершавыми поверхностями голеней задних ножек о внешнюю поверхность надкрыльев. У некоторых видов саранчи на крыльях есть стрекотательная жилка, а на голени — стрекотательный кантик. У других же саранчовых эти две звукопроизводящие поверхности меняются своими местами. Самки тоже могут издавать звуки, только тихие. И самцы и самки слышат звуки с помощью ушей, расположенных по обе стороны тела, возле того места, где начинаются задние ножки.

Саранча, не торопясь, совершает свой вековой брачный обряд, состоящий из последовательных инстинктивных движений. Требуется большое терпение, чтобы услышать, когда призывная песня самца сменится другой, главной песней, как только он заметит другое насекомое, подходящее ему по форме и размерам. Ответная песнь готовой к спариванию самки тише песни самца. Начинается дуэт, во время которого они приближаются друг к другу. Их финальная песня коротка, и ее проводят с блеском, подобно исполнению на «бис». Это уже «брачная песня», свойственная только особям данного вида, благодаря чему почти полностью исключается возможность спаривания насекомых разных видов, а следовательно, и появление неполноценных гибридов. Любовные песни имеют чрезвычайно важное значение для поддержания репродуктивной чистоты каждой формы.

Наблюдательный человек не может не удивляться тому, насколько различаются по издаваемым звукам те или иные виды животных. Лишь памятуя о том, насколько продолжительна наша жизнь по сравнению с жизнью насекомых, мы можем полностью оценить важность закодированных сезонных сигналов, на которые полагаются эти животные. Как еще смогло бы маленькое существо заявить о своих правах на территорию, будь то кустик или пучок травы, и призвать к себе невидимую самку? Обычно насекомое не может тратить времени зря, потому что весь период его зрелости ограничивается одним сезоном. Единственная возможность продолжить свой род предоставляется ему в течение одной-двух недель (может быть, месяца). Если какое-нибудь животное достигнет зрелости чуть позже или чуть раньше срока, оно почти наверняка не оставит потомства. Только осознав неизбежность этого, начинаешь понимать, почему так неистово пиликают на своих «скрипках» сверчки и им подобные.

Нас должна бы удивить робость почти всех этих музыкантов-насекомых, которые обрывают песню на середине, если их что-нибудь потревожит. И сверчки, и кузнечики, и саранча поют свои песни громко, как бы публично заявляя о себе, только когда им кажется, что мир готов их слушать. Как отличаются эти насекомые от цикад, которые продолжают громко трещать, даже когда их берут в руки, и издают еще более громкие протестующие звуки, если приближаются их враги — осы, убивающие цикад! А ведь у цикад то время, когда можно дать начало новому поколению, занимает еще меньшую часть жизни. Некоторые из них проводят в безмолвии целых 17 лет, пока не достигнут зрелости, а потом, самое большее за несколько недель до смерти, поют свою громкую брачную песнь.

Цикад называют также «саранчой» и «полевыми мухами». Звуки у них рождаются в особых, напоминающих барабаны, тимбалах, которые расположены на середине их крепкого тельца, по одной с каждой стороны. Когда специальные мышцы приводят в колебательное движение барабанные мембраны, то эти наполненные воздухом полости служат резонаторами. Жаркими летними днями в средних широтах эти насекомые издают сильный звук, похожий на вой сирены, и еще более громкие крики — при восходе и заходе солнца в тропических джунглях. Некоторые цикады издают звуки, напоминающие треск заводной игрушки, когда она замедляет ход и почти останавливается, потом снова набирает скорость, пробежится и останавливается окончательно. Этот звук так силен, что зачастую по нему легко обнаружить прилепившегося к коре дерева самца, который приглашает к себе подругу. У этих насекомых нет видимых ушей, но они совершенно отчетливо улавливают звуки, которые мы издаем. Заслышав приглашение самца, самка стремительно летит через лес, чтобы усесться рядом с певцом.

⇐ Предыдущая12345678910Следующая ⇒

Поделиться:

Воспользуйтесь поиском по сайту: