 |
ПРИМЕЧАНИЕ: Все герои, задействованные в сценах сексуального содержания, вымышленны и достигли возраста 18 лет.
|
|
|
|
Зима
Автор: Ellirael
Соавтор: Dilrukesh
Бета/гамма: Dilrukesh
Жанр: романс
Отказ: герои мира Гарри Поттера принадлежат Джоан Роулинг.
Рейтинг: R
Саммари: детская сказка, ожившая древняя легенда о Зиме. И никогда не придет лето, не вернется тепло, если не согреть сердце той, что холодна, как лед.
Комментарии: фик написан на Битву Ордена Роз и Лиги Драконов.
Предупреждение: AU
Размер: мини
Статус: закончен
ПРИМЕЧАНИЕ: Все герои, задействованные в сценах сексуального содержания, вымышленны и достигли возраста 18 лет.
Пролог
Холодно… Как же холодно! И больно. Слезы застывают на щеках, но Гермиона даже рада ледяной ласке ветра. Замерзнуть, забыть, перестать существовать – лишь бы не слышать их голоса.
«Гермиона, неужели ты не понимаешь, нам с Гарри хочется побыть вдвоем? Хотя о чем это я?»
«Да тебе твои книги дороже, чем я. Вот и ищи того, кому нужны книжные черви, а мне надоело»
«Конечно он предпочел меня! Бон-Бону нравятся красивые девушки, а не ходячие энциклопедии»
«Грязнокровка!»
«Всезнайка!»
Джинни. Рон. Лаванда. Малфой. И даже Снейп.
- Почему они так со мной? – прошептала гриффиндорка, вглядываясь в темноту. – За что?
Но ночь молчала, и только метель пела все громче. Мириады снежинок, подчиняясь воле незримого Повелителя, кружились в завораживающем танце, вовлекая Гермиону в свой хоровод.
- Иди ко мне... Я помогу…
- Поможешь? – робко спросила она, замерев на мгновение. Но ветер оказался сильнее: он направлял, звал, уговаривал, обещал быть с ней нежным этой ночью. Его дыхание забирало боль, сковывая сердце девушки льдом. Она улыбнулась и раскинула руки.
- Тогда я твоя.
Это было так легко, так просто – слиться с зимой, впитать ее силу. Всего один крошечный шаг, пустота под ногами…
|
|
|
- Моя! – торжествующе прошептал ветер, обнимая ее хрупкий стан. – Только моя!
Глава 1
Такого снежного утра Хогвартс не видел уже давно: замок, плененный сугробами, казался удивительным белым чудовищем.
- Черт, как же я замерз-то! – пробормотал Рон, натягивая одеяло на голову, но тут же подскочил, словно ужаленный, едва пробравшийся в Хогвартс мороз хищно вцепился в открывшиеся пятки.
Утро понедельника выдалось самым холодным в Шотландии за последние лет сто. Не помогало ничего: камины вовсю полыхали, но этого едва хватало, чтобы покрывавшая стены изморозь отступала от очагов; согревающие чары не работали, а по-настоящему теплой одежды у магов, привыкших решать все проблемы взмахом палочки, не было.
Единственным преподавателем, не отменившим занятий по случаю невозможного в обласканной Гольфстримом Британии мороза, оказался профессор Снейп, и, конечно же, «повезло» с перспективой отправиться в подземелья, прохладные даже в знойный летний полдень, семикурсникам Гриффиндора и Слизерина.
- Я не пойду на зелья, - ворчал младший Уизли, уже пятнадцать минут пугавший хогвартских боггартов бодрым стуком зубов. – Пусть хоть сто баллов с меня снимет, все равно с места не сдвинусь.
Из кучи одеял, под которой прятались Гарри и Джинни, послышалось согласное мычание.
Гриффиндорская гостиная этим утром напоминала поле – к камину жались разноцветные «стога», при ближайшем рассмотрении оказывавшиеся группками учеников, закутавшихся в одеяла и жавшихся друг к друг, чтобы сохранить остатки тепла.
- Снейп и сам, наверное, только баллы снять придет, - предположила Лаванда, придвигаясь ближе к Рону.
- Тысяча баллов с Гриффиндора, - кивнул юноша, - и вопрос о кубке школы решен. Рука Рональда, лежавшая на плече мисс Браун, скользнула на грудь, от чего обоим стало чуть-чуть теплее.
|
|
|
В гостиной воцарилась тишина. Даже говорить было холодно, а стрелки часов неумолимо приближались к «точке икс», после которой откладывать принятие решения по вопросу, идти или не идти на Зелья, будет невозможно. Веселый стук каблучков ворвался в застывшее безмолвие гриффиндорского утра, а звонкий бодрый голос заставил собравшихся вздрогнуть.
- Ребята, мы ж на урок опоздаем! - воскликнула Грейнджер, словно не замечая устремленных на нее полных удивления взглядов. А посмотреть было на что. Девушка, которую все привыкли считать серой мышью и синим чулком, искрилась необычной, холодной красотой. По длинным светлым волосам гриффиндорки сбегали искорки; словно снежинки вдруг стали послушны ее воле и посеребрили локоны, поделились мягким светом с кожей, превратив Гермиону в Снежную Королеву, величественно великолепную на фоне покрытых инеем стен.
Первым, подобрав отвисшую челюсть, очнулся Гарри.
- Г-г-гермиона, ты потрясающе выглядишь! – выдал герой магического мира, не сводя глаз с подруги и не замечая, что над его многострадальной головой уже нависла опасность, по сравнению с которой угроза быть убитым Волдемортом казалось сущим пустяком. Женщины Уизли потому и рождались в этой благородной семье так редко, что мужчины, способные справиться с их гневом, появлялись на свет еще реже.
- Волосы осветлила, - лучезарно улыбнулась Грейнджер, поправляя длинную белую прядь, кокетливым завитком спускавшуюся в глубокий вырез блузки. – Так вы на Зелья идете?
- Я! Иду! – гаркнул Рон, высвобождаясь из цепких объятий Браун. – Ты сегодня такая красивая, - добавил он, вываливаясь на пол из кучи разноцветных одеял, ранее служившей им с Лавандой приютом. Взгляд юноши скользнул по длинным стройным ногам Гермионы, устремляясь под невозможно короткую юбку.
– Очень, - подтвердил Гарри, безуспешно пытавшийся отвести взгляд от соблазнительной ложбинки, открываемой декольте.
- А ты не замерзнешь, Грейнджер?
Надменный голос Лаванды спугнул хрупкое очарование момента.
- Разве здесь холодно? – удивилась Гермиона, одарив однокурсницу полной ледяного презрения улыбкой. Парвати тихо ойкнула, глядя, как под взглядом Грейнджер ресницы подруги покрываются инеем.
|
|
|
- С-с-совсем не холодно, - согласился Рон, поднявшийся с пола и занявший позицию за правым плечом девушки.
- Идем?
Гермиона призвала форменную мантию из спальни и вышла из гостиной. Рон, Гарри, Дин и Невилл бросились следом, а за ними потянулись и другие гриффиндорцы, понимающие, что если прогулять всем курсом еще представлялось возможным, то с одиночек, осмелившихся пропустить занятие, Снейп может снять по сотне баллов.
***
Сова от МакГонагалл застала профессора зельеварения у выхода из личных покоев. Белая от покрывавшей перья изморози птица с недовольным уханьем тяжело приземлилась на плечо зельевара, царапая когтями черную ткань мантии. Каминная связь перестала работать еще ночью, и совы остались единственным способом связи друг с другом и внешним миром. Во всяком случае, Снейп надеялся, что отправленные утром в Министерство послания с просьбой о помощи достигнут адресата, и птицы не замерзнут по дороге.
Развернув принесенное письмо и пробежав взглядом по сверкающей крошечными кристаллами льда бумаге, он тихо выругался. Прежде ярко горевшие факелы теперь едва тлели. Снейп вытащил палочку, но даже Люмос был невыразительно тусклым, словно любое проявление света в Хогвартсе умирало. И кто знает, что там, за стенами замка? Утром Хагрид смог пробраться к ним, прокопав ход в заваливших замок сугробах, но обратно в мгновение ока покрывшиеся льдом двери его не выпустили. Снейп сам пытался выбраться из Хогвартса, но все возможные выходы были заблокированы толстыми ледяными стенами, которые не брала никакая магия. Хоть с Астрономической башни прыгай. Впрочем, в успехе подобной попытки Мастер Зелий тоже сильно сомневался.
Больничное крыло, куда Северуса попросила как можно скорее подойти Минерва, встретило его абсолютной тишиной. С трудом открылась тяжелая дверь, и Снейп вздрогнул, чувствуя, как кожа примерзает к железной ручке. На металле остались едва заметные капельки крови, тут же заискрившиеся льдом.
- Поппи, Минерва, – мужчина поздоровался с притихшими дамами. МакГонагалл была очень бледна, от взгляда Снейпа не ускользнуло, как пожилая женщина болезненно морщится, нервно растирая застывшие пальцы.
|
|
|
- Ох, Северус, - вздохнула медиковедьма, украдкой смахивая слезу, и жестом указала на ширму.
Снейп в два шага пересек небольшое помещение, в зеркале шкафа с зельями мелькнуло его отражение, и зельевар успел подумать, как неуместно смотрится черная мантия на фоне стен, казавшихся еще белее из-за пробравшегося в Хогвартс мороза. Отодвинув показавшуюся ему неестественно твердой ширму, скрывавшую узкую кушетку, Северус пораженно замер.
Его удивленное лицо казалось высеченным из льда. На ресницах Кормака МакЛагена блестели снежинки, а бледные до синевы губы застыли в улыбке. Снейп дотронулся до шеи юноши, пытаясь прощупать пульс, и тут же отшатнулся - от тела гриффиндорца веяло таким холодом, что зельевару на секунду показалось, будто он дотронулся до самой зимы.
- Сердце бьется, но очень медленно. Три-четыре удара в минуту. Я тоже не смогла… - в ответ на вопросительный взгляд мужчины пояснила подошедшая ближе Поппи. – Есть заклинание, его целители часто используют, когда тело нельзя трогать.
- Согреть пробовали?
- Сейчас вообще сложно кого-то согреть. Но мы попробовали, конечно. Заклинания не работают, а кипяток в грелке превращается в лед, едва я ее подношу.
На глазах медиковедьмы вновь заблестели слезы.
- Успокойся, Поппи, - МакГонагалл обняла плачущую женщину за плечи. – Мальчик жив, и мы постараемся сделать все возможное, правда, Северус?
Снейп удивленно изогнул бровь. Чем он мог помочь в данной ситуации, зельевар пока не представлял.
- Специалиста по Защите уже пригласили? - спросил он, делая ударение на первом слове.
Словно в ответ на его слова, дверь больничного крыла вновь отворилась, впуская недовольно ворчащего Сириуса Блэка.
- Дамы, - кивнул он Помфри с МакГонагалл, - Сопливиус.
- Меня зовут Се-ве-рус, - демонстративно отступая в сторону, по слогам произнес Снейп, - Если твоя глупая голова не в состоянии удержать такое простое слово, не представляю, чему ты можешь научить студентов.
- Сириус, Северус! Сейчас не время и не место для ваших споров.
Тихий и усталый голос заставил пристыженных мужчин замолчать.
- Что случилось? – совсем иным тоном спросил Блэк.
Наблюдая, как коллега осматривает МакЛагена, Снейп вспоминал, как Поттер вытащил их обоих с того света. Удивительно, но бывшие враги оказались во многом похожи. Даже удержаться на грани между жизнью и смертью, на которой они оба очутились, помогли воспоминания об одном человеке. Лили… Снейп старался не думать, что связывало Бродягу с рыжеволосой девушкой, навсегда оставшейся в его сердце – вряд ли любовь. Скорее, как и для него самого, воспоминания о ней были единственным светлым в жизни Блэка. Вот и приходилось цепляться за них, как за соломинку, в окружавшей их тогда тьме.
|
|
|
- Мантикору мне в глотку, - выругался Сириус, отрывая Снейпа от странных, так не к месту всплывших мыслей. – Ты только взгляни.
Бродяга откинул прикрывавшую Кормака простынь, и Северус подошел ближе. Ремень на брюках юноши был расстегнут, ткань на ширинке натянулась, подчеркивая красноречивую выпуклость…
- Когда вы его нашли, он так и выглядел? – хмыкнув, поинтересовался Блэк. – Холодная же ему досталась подружка. Не иначе, решил саму зиму соблазнить.
Последние слова Сириуса заставили Снейпа вздрогнуть. Перед глазами всплыли строки истории, которую ему читала на ночь мама в далеком детстве – его первой волшебной сказки. Отец ненавидел магию и все, что было с ней связано, поэтому книгу приходилось прятать, но по ночам Северус вытаскивал фонарик и, забравшись под одеяло, перечитывал чудесные истории, любуясь движущимися картинками. Многие из них уже позабылись, но одну он помнил так хорошо, будто видел только вчера. Ослепительно красивая девушка казалась сотканной изо льда и снежных кружев. Даже от страницы веяло холодом, и маленький Северус всегда кутался в одеяло, замерзая, но не в силах оторвать взгляда от ее грустных и, в то же время, насмешливых глаз…
- У нас очень большие проблемы, - тихо сказал он. - Зима в замке.
- Тоже мне удивил. Сопливиус, выгляни в окно. Зима уже четыре месяца, а в замке просто холодно! – Блэк постучал ногтем по затвердевшей от снега ширме и с нее посыпались крошечные кристаллики льда.
- Очень холодно, - кивнул Снейп. – Минерва, послушай, - продолжил он, обращаясь только к МакГонагалл, - мы должны эвакуировать учеников, пока не стало слишком поздно.
- Куда, Северус? – женщина тяжело опустилась на стул, плотнее запахивая меховую накидку. – Камины не работают, аппарировать мы не можем, выбираться пешком – самоубийство. У нас нет теплой одежды, а чары не работают. Дети не дойдут до границы антиаппарационного барьера. К тому же ты не можешь быть уверен. Это ведь только сказка…
- Прошу меня простить. – Снейп выразительно взглянул на часы. - У меня через пять минут урок с Гриффиндором и Слизерином. Раз мы не верим в сказки, то и повода отменять занятия нет.
С этими словами он резко развернулся, полы мантии взметнулись, обдавая проводивших его взглядом Поппи и Сириуса холодным воздухом. Лишь когда дверь за зельеваром с тяжелым стуком закрылась, Блэк удивленно пожал плечами, но, встретившись взглядом с Минервой, предпочел оставить язвительный комментарий при себе.
***
Утро и без того сложно было назвать теплым, но едва профессор Снейп вошел в класс, его словно ударило порывом ледяного ветра. Привыкший замечать любые мелочи, мужчина на секунду остановился, оглядывая собравшихся. Слизеринцы зябко кутались в теплые мантии, кое-кто прихватил с собой одеяла, некоторые уже развели огонь под котлами, пытаясь хоть немного согреться. В любой другой день он счел бы их поведение недопустимым, но не сегодня. В кабинете тоже все было нормально или почти нормально: существа в банках стояли на своих местах и даже, в отличие от учеников, не клацали зубами от холода. Гриффиндорцы… Девушки выглядели обычно – замерзшие, недовольные жизнью вообще и тем фактом, что им пришлось тащиться в такой мороз на Зельеварение, в частности. А юноши… «Вот оно», - понял зельевар, останавливаясь взглядом на небольшой группе молодых людей, жавшихся к девушке в центре. Одетые слишком легко для такой погоды, белые, как покрывшиеся инеем стены, они улыбались, и это было так нетипично, ненормально для пришедших на его занятия, что Снейп на мгновение оторопел. А потом он заметил ее. Она сияла, излучая мягкий холодный свет, который манил, не позволяя отвести взгляд. От Гермионы Грейнджер веяло странной магией ледяной красоты, хотелось встать перед ней на колени, поклясться выполнить любой каприз, а еще лучше заняться с ней сексом прямо на парте, наплевав на пораженно смотрящих на своего профессора слизеринцев и уже поддавшихся ее власти гриффиндорцев.
Весь урок профессор наблюдал за поведением ученицы, борясь с демонами, которых будила в нем ее порочная невинность. Смотрел, как девушка разжигает огонь под котлом, стараясь не приближаться к опаляющему пламени, а видел лишь лед в ее глазах. Следил за рукой Уизли, скользящей по соблазнительному бедру, и желал оказаться на его месте. Убеждал себя, что это действие магии, и мужчины должны так реагировать на странную силу, пробудившуюся в гриффиндорке, но тут же посылал к черту собственные аргументы, понимая, что в них нет смысла. Сейчас для него, как и для десятка юношей, сидевших в аудитории и пожиравших глазами Гермиону Грейнджер, смысл был лишь в ней, в каждом ее слове, в каждом жесте, а истина скрывалась в ложбинке между ее грудями…
Перед ним была сама Зима. Сомнений не оставалось. Почти…
***
Как только показавшийся ему бесконечно длинным урок закончился, а зябко кутавшиеся в мантии и одеяла студенты разошлись, профессор быстрым шагом вышел из кабинета. В библиотеку идти бесполезно – в Хогвартсе не держат детских сказок, пусть даже в них, как доказал им Дамблдор, далеко не все вымысел. А в замке становилось все холоднее, Снейп чувствовал это, словно боль промерзающего до основания камня отдавалась в нем самом. С каждой секундой из Хогвартса медленно уходило тепло, а вместе с ним и жизнь. Даже книги в старинном шкафу, занимавшем целую стену в комнате профессора, покрылись инеем. Нужный ему томик в потертой обложке был на самом верху, и Снейпу пришлось встать на стул, чтобы дотянуться. Любовно погладив переплет с осыпавшимся от времени золотом букв, Северус на мгновение закрыл глаза, вспоминая, как был счастлив, когда мама подарила ему самую первую в жизни книгу. С тех пор чтение стало его страстью. Всю немаленькую по меркам волшебного мира преподавательскую зарплату и доходы от научной работы Мастер Зелий тратил на редкие старинные тома и новые любопытные издания. Если бы не магия, позволявшая уменьшить коллекцию в размерах и увеличить полки, Снейп давно бы утонул в книгах. Лишь к одной он никогда не применял заклинаний – той самой, что держал сейчас в руках.
Нужная страница нашлась быстро:
В те времена, когда боги ходили по земле, а вершины гор попирали небо, далеко на севере, на самой высокой скале, недоступной ни одному путнику, безмолвным призраком стоял замок изо льда. Эта странная цитадель была обделена вниманием людей и богов, затерянная в снегах. Не долетали сюда даже птицы, замерзавшие на лету и падавшие в вековой слой искристого снега. А замок тем временем набирал мощь, и однажды он, наконец, распахнул свои ворота, выпуская из недр своих орды всадников на белоснежных конях. Вырос перед ними мост дивной красоты, но никто не смел ступить на искрящийся лед, ожидая своего Повелителя. В звенящем безмолвии Он шагнул первым и махнул рукой, призывая идти за собой. И поскакали таинственные всадники по сверкающей глади мост, бесшумно, словно призраки.
Не знал мир дня страшнее наступившего, не под силу было людям одолеть непобедимую армию. Там, где проходило белое воинство, оставалась снежная пустыня. И тогда, не стерпев творящихся бесчинств, вмешались боги: храбрый Азмунд и его возлюбленная Илея встретили снежных посланников на Южном перевале. Страшен был бой Великих, пали в нем воины богов и всадники властителя снегов. Лишь Азмунд пережил ту битву кровавую.
С уходом воинства зимнего пришло в те края лето, принесшее истосковавшемуся миру долгожданные тепло и радость, но молодой бог был безутешен. Многие дни бродил он по мертвому полю в поисках своей пропавшей возлюбленной, и лишь когда истлели останки павших в бою воинов, смирился Азмунд, что Илеи больше нет…
А по земле поползли слухи о новой напасти – вернулись холода, ведомые прекраснейшей из живущих дев. Храбрых воинов разила она одним лишь взглядом, а затем у них, коленопреклонных, выпивала жизнь ледяным поцелуем.
Снейп нетерпеливо перевернул страницу, пытаясь отыскать тот самый рисунок. Только сейчас Северус понял, что не все картинки в книге его детства были живыми. На следующей иллюстрации в зеленой рамке радостно копошились крошечные феи цветов, дальше тянули в разные стороны задорно хохотавшую девочку черный и белый волшебники, и только Зима не двигалась. В ее глазах застыла печаль. Снейп осторожно коснулся облака снежно-белых искрящихся волос. На мгновение ему почудилось, что страница стала теплее, а во взгляде красавицы мелькнула улыбка, но стоило ему убрать руку, как льдисто-серые очи вновь вспыхнули холодным огнем. В детстве она казалось ему добрее, но тогда он не чувствовал идущей от нее силы. Сейчас же, вглядываясь в невозможно красивое лицо, любуясь нежной линией губ, он видел перед собой Гермиону Грейнджер. Девушку, которую им придется остановить… или убить.
Глава 2.
Четверть часа спустя в кабинете директора собрались все профессора. Минерва МакГонагалл, казалось, постарела лет на десять, превратившись из властной и сильной ведьмы в старуху с выцветшими больными глазами. Слушая рассказ Северуса, она сидела в большом кожаном кресле, придвинутом ближе к камину, и молча смотрела на умирающий огонь.
- Но ведь это всего лишь сказка сказка. Сказка.. - пораженно пробормотал Флитвик. – Мы не должны… из-за глупой детской истории…
- Вы все равно не сможете ее убить.
На бесцветный шелестящий голос обернулись все профессора. Серая Дама – молчаливый призрак Рэйвенкло, беззвучно вплыла в комнату.
- Когда я была совсем юной, а с тех пор, как вы понимаете, прошла не одна сотня лет, - улыбнулась она уголками губ, - недалеко от Хогвартса возвышался прекрасный замок. Там жили магглы, но их младшая дочь была волшебницей. Тогда еще было принято отпускать учеников домой не два раза в год, а три, и весной они уезжали к родителям. Когда Мариэль не вернулась, мы забеспокоились. На второй день Годрик и Ровена отправились в Бель-Риверз, и я, вопреки уговорам, поехала с ними.
При воспоминаниях о матери прекрасное лицо призрака исказила болезненная гримаса, но Серая Дама быстро справилась со своими чувствами и продолжила рассказ:
- В тот год весна пришла очень рано, кое-где уже зеленела трава, на прогалинах виднелись первые цветы. Мы ехали через лес, и Годрик набрал мне небольшой букет подснежников. Он все шутил, что я дивно похорошела за лето и скоро от женихов не будет отбоя. Много ли нужно девушке в тринадцать лет? Я наслаждалась его словами, и мое сердце пело от счастья. Я была в него так влюблена когда-то…
Маги слушали историю призрака не перебивая. Северус набросил на плечи Минервы свою мантию, та лишь благодарно кивнула, сжав его ладонь ослабевшими пальцами.
- Когда мы приблизились к замку, то поразились: снег почти сошел, мы ехали в легких мантиях, радуясь солнцу, а Бель-Риверз был скрыт за снежной пеленой. Сугробы выше человеческого роста окружили замок, но мы смогли пробиться – Годрику всегда хорошо удавались огненные заклятия. Он расчистил проход к дверям, но мы ничего не могли сделать с леденящим холодом, который стал еще сильнее, едва мы вошли в замок. Представшая нам картина была воистину ужасна: хозяин замка, его сыновья и слуги были мертвы. Сначала мы подумали, что они замерзли – тела словно обледенели, но при этом они улыбались и их одежда…
Призрак смутилась, но все же нашла в себе силы продолжить:
- Казалось, их только что оторвали от возлюбленной. Это было так страшно… Особенно улыбки, мечтательные и разочарованные одновременно. Годрик приказал нам с мамой выйти, но мы не успели. В зал со звонким смехом вплыла она. Я никогда не видела такой красивой девушки. Это была Мариэль, но какая-то другая... Даже не посмотрев в нашу сторону, она подошла к Годрику, обняла его и попросила: «Согрей меня». А сэра Гриффиндора словно подменили. Он никогда не был таким… - Серая Дама опять замолчала, на этот раз надолго, но, когда Северус уже был готов начать задавать вопросы, вдруг вновь заговорила.
- Мы пытались его остановить. Ровена была очень сильной волшебницей. И тоже очень красивой, - зачем-то добавила она. – Сначала мы уговаривали его, но когда поняли, что он не слышит, мама применила легиллименцию. Она так и не сказала, что увидела в его мыслях. Просто взяла меня за руку со словами: «Пойдем. Он уже мертв, мы ему ничем не поможем». Я кричала, умоляла ее остановиться, но она была непреклонна. И тогда я сама бросилась к нему, обняла и поцеловала впервые в жизни. Он вздрогнул, а Мариэль закричала так отчаянно и страшно, что мне стало ее жаль. Я заглянула в ее мысли всего на мгновение. Там было холодно, очень, я не продержалась и секунды – живущая в ней чужая сила убивала меня, я чувствовала это. Но где-то в самой глубине ее сознания я услышала голос самой Мариэль, она умоляла помочь ей, согреть ее, но я не знала как.
- И что случилось потом? – не выдержал Блэк. Снейп был готов убить его за это вмешательство, ведь Серая Дама могла просто исчезнуть, так и не закончив рассказа.
- Ничего, - ответила она. – Он остался с ней. Через два дня из очередного своего странного путешествия вернулся Слизерин, и мы все ему рассказали. Он отправился в замок, но было уже поздно. Среди других тел он нашел и Годрика с Мариэль. В ночь их похорон он страшно поссорился с Ровеной, я пыталась подслушать их разговор, но меня быстро прогнали. Знаю только, что говорили они о Зиме, что нужно было её просто согреть. После этого Салазар навсегда покинул Хогвартс, а я так и не смогла ничего узнать о ней…
Рассказ привидения прервал громкий стук в дверь. Минерва кивнула, и Сириус открыл дверь. На пороге стоял бледный Филч.
Тело Рональда Уизли школьный завхоз обнаружил в коридоре неподалеку от кабинета Зельеварения. Юноша стоял в нише, привалившись спиной к стене. Губы его застыли в блаженной улыбке, а одежда была в таком беспорядке, что мадам Помфри непрестанно краснела во время осмотра.
Коридор, ведущий в гриффиндорскую гостиную, покрылся инеем, оттуда веяло пугающим невозможным холодом, и никто из столпившихся у входа преподавателей не решался войти в него.
- Мы должны что-то сделать, - Помона Спраут встала и расправила плечи. – Девочка представляет угрозу для остальных, ее нужно изолировать. Я не уверена, что мистеру МакЛагену и мистеру Уизли можно будет помочь даже с помощью мандрагоры. Ведь это не яд и не проклятие.
- И как же вы предлагаете это сделать? - Снейп резко развернулся в сторону профессора Гербологии. - Придти и предложить мисс Грейнджер посидеть взаперти, пока мы не найдем решение?
- А почему бы и нет?
- И кто это сделает, Блэк?
- Преподаватель Защиты здесь я, значит, мне и идти. – Сириус по-мальчишески взъерошил волосы на голове. – Хоть посмотрю на нее, раз ты говоришь, что она так хороша.
- Идиотизм неизлечим, – мрачно констатировал Снейп. – Ты не представляешь себе, что это такое, какую власть она имеет над мужчинами. Да ты через минуту забудешь, зачем пришел, и побежишь за ней, как собачонка.
- Северус, ты можешь предложить что-то другое?
- Пойду я.
- И чем же ты лучше меня? - взвился Блэк, но Минерва его остановила:
- Сириус, Северус прав. Серая Дама говорила о легиллименции, возможно, ему удастся понять, чем мы можем помочь Гермионе.
- Да какая, к черту, легиллименция? Девчонку всего лишь нужно выманить из гостиной. Уверен, я ей понравлюсь больше, чем Сопливиус.
С этими словами Сириус выхватил палочку и бросился в самое сердце холода. Флитвик ринулся за ним, но Снейп его остановил.
- Пусть попробует, Филиус, в конце концов, там его крестник. А когда у него не получится, пойду я.
- Может быть, лучше всем вместе? - робко вмешалась профессор Вектор.
- Кто-то должен остаться, чтобы попытаться эвакуировать учеников. Минерва, - продолжил Снейп почти без перехода, - у тебя сохранился подарок Дамблдора?
Женщина кивнула, доставая из кармана потертый золотой медальон. Снейп сам зачаровывал для нее портключ по просьбе Альбуса на тот случай, если Волдеморт захватит Хогвартс.
- Я думаю, сейчас самое время им воспользоваться.
Глава 3.
Северус медленно поднимался вверх по лестнице, ведущей в гриффиндорскую гостиную. Ступени заледенели, стены украшали снежные узоры. Даже люди на портретах казались замерзшими, а рама с Полной Дамой покрылась толстым слоем инея. Осторожно войдя в приоткрытую дверь, Северус замер. Ему раньше никогда не доводилось бывать в обители львиного факультета, но перевернутая мебель, разорванные гобелены на стенах явно не соответствовали его представлению о том, как она должна выглядеть. От гриффиндорцев, конечно, можно ожидать многого, но не настолько…
Первым он заметил Сириуса, замершего перед поваленным на пол диваном с палочкой в руках. Северус даже подумал, что Блэк защищался, но, обойдя вокруг, увидел выражение его лица, и отбросил эту мысль как совершенно невозможную. В последний момент Бродяга был счастлив – именно это читалось в глазах и блаженной улыбке. Наверное, именно так выглядит мужчина, обретший женщину своей мечты, и если бы не отсутствие дыхания и мертвенная бледность покрытого инеем лица, Северус порадовался бы за бывшего врага.
- Куда ж ты полез-то, блохастый? - пробормотал он, осторожно укладывая тяжелое тело ближе к камину.
За спиной тихо скрипнула дверь, Снейп вздрогнул, с трудом подавив желание вытащить палочку. Казалось, что холоднее быть уже не могло, но когда легкие шаги стали ближе и по плечу скользнула ледяная ладошка, по телу зельевара пробежала дрожь. Смесь страха и возбуждения, такого он не чувствовал никогда прежде…
- Меня ищешь? – спросила девушка забывшего как дышать Снейпа.
- Всю жизнь искал, - честно признался он, вовлекая Гермиону в страстный поцелуй. Ее губы были удивительно мягкими и сладкими. Казалось, наслаждаться их вкусом можно вечно. Снейп чуть отстранился, чтобы встретиться с ее взглядом, и активировал зажатый в руке портключ…
***
Когда мир перестал кружиться перед глазами, а холод ее рук не исчез, Северус понял, что у него получилось. Портключ действует только в одну сторону, вернуться в Хогвартс она не сможет. Создавая это убежище, Дамблдор прекрасно понимал: окажись здесь Минерва, она будет рваться назад всеми силами.
Девушка осмотрелась по сторонам и вздрогнула. По стенам небольшой комнаты, в которой они оказались, побежала изморозь. Снейп с удивлением наблюдал, как покрываются узорами стекла. Стало холоднее, но ничто не могло сравниться с обжигающим льдом ее кожи. Гермиона очень осторожно коснулась его щеки, и там, где скользили нежные пальцы, было приятно и больно одновременно.
- Зачем ты это сделал, глупый? – нараспев спросила она. – Ты думаешь, я не смогу вернуться?
Девушка резко взмахнула руками, вслед за которыми белыми крыльями взвились вихри снежинок, ударяя профессора в грудь.
- Я все могу. Хочешь, превращу тебя в лед? – смех хрустальным звоном разлился по комнате, но Северусу почудилась в нем не зимняя стужа, а первая весенняя капель.
- Попробуй, – хмыкнул он, подходя ближе и заглядывая в полыхающие холодом глаза.
В стоящей перед ним девушке не осталось почти ничего от Гермионы Грейнджер. Ожившая сказка из его детства, вот только сейчас он никак не мог вспомнить, чем же закончилась та история. Растопил ли храбрый принц ледяное сердце или сам сгинул вместе с той, которую любил… Любил? Чуждое и незнакомое слово. Он никогда никого не любил, даже себя.
Зима чувствовала свою силу, свою власть над ним, но и Северус ощущал ее страх. Снейпу не нужна была палочка, чтобы проникнуть в ее мысли, но все его существо жаждало лишь одного – подчиниться ее воле, раствориться в ней без остатка. Сейчас он понимал, почему так блаженно улыбался Сириус, почему храбрый Гриффиндор пошел на ее призыв, забыв обо всем: ради одного ее поцелуя не жалко было и жизни. Да и что такое жизнь по сравнению с неземным блаженством, которое обещало ее тело? Мужчины тянулись к ней, словно мотыльки к пламени, сгорая под напором магии, с которой не могли справиться. Он тоже не сможет, вряд ли это вообще в человеческих силах. Но попробовать все равно стоит.
Когда Снейп коснулся ее мыслей, робко и бережно, словно нежный любовник тела подруги, то почувствовал страх Гермионы Грейнджер, оказавшейся в плену собственного одиночества. Ее душа замерзала, умирая с каждой жизнью, которую забирала Зима. Она уже не просила о помощи, лишь тихо плакала, блуждая по ледяному лабиринту, из которого не было выхода. Хотелось остановиться и остаться рядом с ней, защитить и согреть, отдав последнее тепло, что хранило еще его сердце. Но это тоже было ловушкой – задержись он хоть на мгновение - останется навсегда, обратившись в безмолвную статую, или будет, как Гермиона, бродить по бесконечным коридорам собственных страхов. Его не хотели пускать, он чувствовал это в порывах ветра, безжалостно бьющего в грудь, в острых гранях снежинок, кинжалами царапающих лицо.
Легиллименция всегда представлялась Северусу путешествием в другой мир, но никогда ему не было так сложно. Мысли Лорда, куда он отважился проникнуть лишь однажды, казались ему безжизненной пустыней, серой и мрачной. Но даже тогда Снейп не испытывала такого страха, как сейчас.
Он шел вперед, с трудом переставляя ноги и увязая в снегу, к возвышавшемуся на одинокой скале замку изо льда. Вверх по скользкому крутому подъему, стараясь не смотреть вниз, где в прозрачной синей дымке всполохами кружились чьи-то души. Вперед, через сотканный из мириадов кристаллов мост, висящий над пропастью. Когда его рука легла на ручку тяжелой прозрачной двери, перед мысленным взором легиллимента закружились чужие воспоминания.
Боль и страх. Северус вместе с Гермионой падал в бездну ее одиночества. Кто сможет понять эту боль лучше, чем тот, кто сам всю жизнь был одинок? Снейп чувствовал, как чуждый разум толкал ее к краю пропасти, подсовывая самые неприятные воспоминания. Сильная ведьма, красивая девушка… Он выбрал ее задолго до той ночи, приходил в ее сны, сладким голосом обещал помочь, защитить… Ему нужно было, чтобы Гермиона пришла по собственной воле, сама согласилась принадлежать ему. Блуждающий по чужим воспоминаниям зельевар пока не понимал, почему это было так важно, но чувствовал, что разгадка близка.
Снейп видел, как Гермиона, проснувшись утром в своей комнате, завороженно смотрела на собственное отражение, и невольно любовался вместе с ней совершенством форм и холодной красотой лица. В ней почти ничего не изменилось, просто кто-то добавил уверенности во взгляд, сделал жившую внутри нее магию видимой. Она еще не превратилась в Зиму, лишь стала холоднее. У мужчины невольно перехватило дыхание, когда девушка из воспоминаний, стоя перед огромным зеркалом в тяжелой серебряной раме, скинула тонкий халатик. Легкий шелк белой лужицей растекся у ног, а она провела по стройной талии, поднялась руками к груди, и, словно не веря отражению, коснулась зеркальной глади ладонью. Там, где изящные пальцы дотрагивались до стекла, оно покрывалось льдом. Гриффиндорка рассмеялась чужим холодным смехом, а на улице повалил снег.
Сугробы становились все выше, а вместе с ними росли стены лабиринта, в котором оказалась Гермиона. Теперь и она, подобно Снейпу, была всего лишь зрительницей в мрачном театре Зимы.
Вместе с ней Северус видел, как холодная красавица впервые испробовала свои силы. Кормак МакЛаген оказался на удивление легкой жертвой, хватило всего одного поцелуя, чтобы подчинить его волю. Когда по телу юноши пробежала дрожь и он замер навсегда со счастливой и чуть удивленной улыбкой на губах, Снейп почувствовал торжество далекой и грозной силы, что властвовала над разумом девушки, увидел, как по его приказу Зима коснулась стены замка, забирая себе часть его души. Северусу казалось, еще мгновение, и он все поймет, но стоило зельевару подобраться к мыслям того, кто повелевал Гермионой, как все померкло.
Легиллименция всегда неприятна, и прежде всего для того, кто ее применяет – проникая в чужие мысли, маг становится частью чуждого ему мира. Но когда контакт прерывается внезапно, возвращение в реальность особенно болезненно.
С трудом выбравшись из охватившего его ледяного тумана, Снейп открыл глаза. Она была совсем близко, ее губы скользили по его коже, но он уже не чувствовал ничего. Ни тепла, ни холода, только страх. Чужой страх… Именно он подсказал Северусу, что делать. Преодолевая сопротивление собственного тела, он нежно коснулся руки девушки, притягивая ее к себе.
- Иди ко мне, - шепнул он, целуя холодные губы, - я тебя согрею.
И она ответила. Никогда еще Снейпа не целовали с такой страстью и безумной надеждой. Он уже не знал, кто перед ним, Зима ли – ледяное отражение безмерного одиночества, которым овладела древняя и равнодушная сила, или сама Гермиона. Северус не видел в ней ни собственной студентки, ни той красавицы, о которой грезил когда-то. Достаточно знать, что этот поцелуй важнее всего на свете, даже воздуха, которого не хватает обожженным холодом легким, стука собственного сердца, затихающего под покрывающей его коркой льда. Ему не было интересно, что станет с ним. Снейп приготовился отдать все свое тепло, которого было совсем немного – мало кто
|
|
|
