НАТО как система обеспечения региональной безопасности в Европе.

Одна из главных проблем, стоявших перед государствами, входя­щими в западноевропейский «полюс стабильности», после достижения принципиального согласия относительно целесообразности сохранения НАТО (организация североатлантического договора) заключалась в том, как приспособить эту организацию к новым стратегическим реалиям, возникшим после распада Организации Вар­шавского договора, Советского Союза и крушения коммунизма на пост­советском пространстве.

В 1991 г. в Риме была принята новая стратегическая концепция НАТО, центральным положением которой было признание того факта, что отражение крупномасштабного вооруженного нападения больше не является главной задачей альянса. Был зафиксирован отказ от концеп­ций тотальной войны на восточном направлении. В соответствии с но­вой концепцией и Договором об обычных вооруженных силах в Европе примерно на одну треть были сокращены вооружения и вооруженные силы НАТО. Из Европы было выведено около 80% тактического ядер­ного оружия. Численность вооруженных сил США в Европе сократи­лась с 300 тыс. до примерно 100 тыс. человек. Резко был понижен уро­вень боеготовности соединений. Таким образом, существенно сократился потенциал сдерживания или ведения полномасштабной войны на вос­точном направлении, что являлось основным содержанием деятельнос­ти НАТО в годы холодной войны.

Хотя об этом не говорится прямо, но НАТО по-прежнему остается гарантом европейско-атлантической безопасности в маловероятном, но не исключающемся на сто процентов случае возрождения военно-поли­тического противостояния теперь уже с Российской Федерацией. О со­хранении такой озабоченности свидетельствует избыточный для реше­ния всех других задач альянса состав вооруженных сил, сохранение его «ядерной сцепки» в виде размещенных в Европе американских такти­ческих ядерных вооружений, крупных военных баз, а также реализация мер доверия и договоренностей по обычным вооруженным силам пре­имущественно в биполярном формате «Запад — Россия». В деятельнос­ти НАТО на восточном направлении «по умолчанию» сохраняется ло­гика долгосрочного планирования, исходя из принципа «наихудшего сценария», который полностью не исключается. Зеркальный сценарий озабоченности относительно потенциальных возможностей НАТО, даже при отсутствии каких-то конкретных намерений использовать их про­тив РФ, часто присутствует в высказываниях российских политиков и военных. Однако эта остаточная биполярность представляла собой слишком слабый рациональный резон для сохранения и развития НАТО.

НАТО продемонстрировала свою сохраняющуюся значимость для Западной Европы уже при объединении Германии, сохранение которой в коллективной структуре этого альянса рассматривалось соседями уси­ливавшейся Германии как дополнительная гарантия против также ма­ловероятного, но не исключавшегося возрождения немецкого реваншиз­ма. Считалось, что выход уже объединенной Германии из НАТО и превращение ее в нейтральное государство в меньшей степени отвечает снятию таких озабоченностей со стороны ее соседей. По мнению мно­гих европейцев, наиболее весомой гарантией кооперативного поведения Германии в будущем будет сохранение ее в системе сдержек НАТО. 12 сентября 1990 г. в Москве был подписан Договор об окончательном урегулировании в отношении Германии, в соответствии с которым вос­станавливался ее статус суверенного государства, а права бывших окку­пационных держав (СССР, США, Великобритании и Франции) прекра­щали свое действие. Важно отметить, что германская сторона и ее союзники обязаны воздержаться от размещения на постоянной основе на территории восточных земель Германии (бывшей ГДР) иностранных вооруженных сил, ядерного оружия или его носителей. В результате эта часть ФРГ де-факто получила особый статус, в определенной степени, зоны, «автономной от НАТО». Сохранение Германии в рамках НАТО на тот момент снимало и одну из самых острых проблем времен холод­ной войны, а именно вопрос о незыблемости ее восточных границ, в пер­вую очередь послевоенной границы между Германией и Польшей.

Более существенным основанием для сохранения НАТО могли по­служить задачи нейтрализации новых угроз и коллективных действий по укреплению измерений безопасности, отличных от тех, которые аль­янс был призван решать в годы холодной войны. Концепция НАТО 1991 г. уже содержала попытки нащупать новые функции, как полити­ческого, так и военного характера. Речь шла о возможности применения контингентов НАТО для кризисного реагирования, включая межэтни­ческую вражду и территориальные споры в евро-атлантической зоне. На том этапе еще не исключалась вероятность использования таких кон­тингентов во взаимодействии с ОБСЕ.

Возможность для демонстрации такой востребованности НАТО по­лучила в связи с чередой неконтролируемых, крупномасштабных вспы­шек насилия в ходе распада Социалистической Федеративной Респуб­лики Югославии. Западноевропейские страны оказались неготовыми к урегулированию балканского кризиса без американской помощи. Не давали результатов и дипломатические усилия, предпринятые западно­европейцами, Россией и Соединенными Штатами. Вашингтон исполь­зовал кризис на Балканах в свою пользу - для продвижения осознания необходимости сохранения НАТО и своей лидирующей роли в альянсе. Но нельзя не признать и того, что западноевропейские члены союза, включая Фран­цию и Германию, охотно согласились с этим. Силовое давление на участ­ников балканского конфликта, прежде всего на Белград, применение вооруженной силы сначала в Боснии и Герцеговине, а затем и в связи с ситуацией вокруг Косово осуществлялось структурами НАТО и преж­де всего наиболее боеготовой их частью — вооруженными силами США в Европе.

НАТО оказалась главной силой, которая взяла на себя ответственность и за послекризисное поддержание мира в Боснии и Герцего­вине, Македонии, Косово. Это признала ООН, а в конечном счете после резких возражений и при значительном числе оговорок вынуждена была принять как свершившийся факт и Россия. В результате задача по уре­гулированию кризисов и послекризисному поддержанию мира была включена в свод новых функциональных задач НАТО. Но выполнение такой задачи уже не предусматривало взаимодействия с ОБСЕ.

Именно в ходе операций по нейтрализации балканского очага НАТО начинает реализовывать, а затем закрепляет доктринально концепцию деятельности этой организации за пределами своей традиционной гео­графической зоны. С момента создания НАТО, до использования ее под­разделений в Боснии и Герцеговине, зона ответственности альянса строго ограничивалась территориями государств-членов. Союзнические обя­зательства не распространялись на их вооруженные силы, находящиеся или вовлеченные в боевые действия в других регионах мира, например, в Корее, Индокитае, на Ближнем Востоке или в Африке. Только нападе­ние на территорию государств-участников могло активировать обяза­тельства по статье 5 Вашингтонского договора 1949 г. о взаимной помо­щи. Действия же на Балканах выходили за эти географические рамки.

Еще более существенным направлением усилий по формированию НАТО-центричной системы европейской безопасности стал процесс расширения этой организации на восток. Эпилогом к этому стала про­грамма «Партнерство ради мира» (ПРМ), принятая Советом НАТО в начале 1994 г., которая была адресована индивидуально всем участни­кам ОБСЕ, не являвшимся членами НАТО. В качестве основных целей ПРМ были заявлены следующие задачи:

 продвижение принципа граж­данского контроля над вооруженными силами,

 обеспечение транспарент­ности военных бюджетов,

 способность и готовность вносить вклад в миротворческие операции,

 совместное проведение учений для отработ­ки операций по поддержанию мира, поисковых и спасательных опера­ций.

Индивидуальные программы в рамках ПРМ заключили с НАТО государства Центральной и Восточной Европы, страны СНГ, в том чис­ле и РФ, а также группа нейтральных стран Западной Европы.

Параллельно с созданием широкой, но «тонкой» по глубине взаи­модействия сети ПРМ НАТО запускает процесс расширения на восток за счет включения в структуру организации новых членов. Надо ска­зать, что этот процесс был движением навстречу определенно выражен­ному уже в первые годы после окончания холодной войны стремлению ряда стран Центральной и Восточной Европы интегрироваться в евро­пейские и атлантические экономические и политические институты. Двенадцать стран (Албания, Болгария, Венгрия, Латвия, Литва, Маке­дония, Польша, Румыния, Словакия, Словения, Чехия, Эстония) зая­вили о своем стремлении вступить в НАТО. В конце 1996 г. Совет НАТО принял принципиальное решение о начале процесса расширения альянса.

Кандидатам был поставлен ряд условий, выполнение которых мог­ло бы открыть им дорогу в НАТО. Политические условия касались не­обходимости завершения демократических реформ, обеспечения прав национальных меньшинств, урегулирования оставшихся территориаль­ных споров с соседями, достижения безусловного гражданского конт­роля над вооруженными силами. В этой связи была сформулирована идея о том, что НАТО выполняет не только военную, но и политичес­кую функцию «распространителя» демократических ценностей и ин­ститутов, стабилизатора внутриполитической ситуации стран Централь­ной и Восточной Европы. Военные условия касались главным образом обеспечения совместимости вооруженных сил стран-кандидатов и чле­нов НАТО. В первую волну расширения были включены Венгрия, Польша и Чехия. В апреле 1999 г. после ратификации соответствующих прото­колов они стали полноправными членами НАТО.

Первая волна расширения НАТО совпала с проведением в Вашинг­тоне юбилейного саммита НАТО, на котором была принята «Новая стра­тегическая концепция», развивавшая концепцию, принятую в Риме в 1991 г. Она закрепляла указанные выше основные параметры реформи­рования альянса после окончания холодной войны:

Ø перенос акцента с коллективной обороны на урегулирование кризисных ситуаций,

Ø выход за пределы традиционной зоны ответственности,

Ø расширение НАТО,

Ø усиление политической деятельности по продвижению демократии.

В последующие годы НАТО продолжила и наращивала динамику из­менений по этим направлениям. В 2003 г. НАТО распространила свою деятельность уже за пределы евро-атлантической зоны, взяв на себя функ­ции по обеспечению стабильности в Афганистане в рамках созданных под эгидой ООН Международных сил содействия безопасности в Аф­ганистане. Постановка задач по участию в глобальных коалициях, при­званных укреплять режим нераспространения ОМУ(оружие массового унитожения) и бороться с меж­дународным терроризмом, еще больше расширила географическое поле действия НАТО.

В апреле 2004 г. в НАТО была принята вторая группа из семи государств: Болгария, Латвия, Литва, Румыния, Словакия, Сло­вения, Эстония. Учитывая, что большинство кандидатов второй волны с натяжкой отвечало требованиям предварительного завершения демок­ратических реформ, альянс взял на себя функцию продвижения таких реформ в каждой из стран уже после их приема.

Можно констатировать, что НАТО удалось довольно успешно ре­формироваться, не только сохранить, но и существенно упрочить свое место в системе европейской безопасности, сохранить евро-атлантичес­кую связку. Вместе с тем в последние годы наблюдается определенное отчуждение между европейским компонентом НАТО и США. Это объяс­няется перенесением Соединенными Штатами акцента своей военно-политической деятельности в другие регионы мира, усилением одно­сторонности поведения Вашингтона, а также нежеланием или ограни­ченными возможностями европейских союзников следовать в фарватере американской стратегии, особенно за пределами Европы. Отмечая эту очевидную тенденцию, не следует ее утрировать, поскольку ряд чле­нов НАТО, прежде всего Великобритания, Германия, новые восточноев­ропейские члены альянса, проявляют, хотя и в индивидуальном каче­стве, более ярко выраженную готовность поддерживать стратегию Соединенных Штатов, чем Франция, Бельгия и ряд других государств. Вместе с тем нельзя не замечать и долгосрочную тенденцию определенной «автономизации» всего европейского компонента НАТО.