 |
Маршалл Розенберг – Язык жизни. Ненасильственное общение
|
|
|
|
Содержание
Содержание 1
БЛАГОДАРНОСТИ 4
ПРЕДИСЛОВИЕ 5
Слова — это окна (и стены тоже) 6
ГЛАВА ПЕРВАЯ 7
Введение 7
Способ сосредоточить внимание 9
Процесс ННО 11
Итоги 16
«Наемный убийца, убийца детей!» 17
ННО в действии >> 17
ГЛАВА ВТОРАЯ 19
Моралистские суждения 19
Делать сравнения 22
Отказ от ответственности 23
Другие формы жизнеотчуждающего общения 26
Выводы 27
ГЛАВА ТРЕТЬЯ 28
Высшая форма человеческого мышления
Разделение наблюдений и оценок 32
Выводы 34
ННО в действии >> 34
Упражнение 1 35
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ 37
Высокая цена невысказанных чувств 37
Чувства против бесчувствия 40
Создание словаря для выражения чувств 43
Выводы 44
Упражнение 2 45
ГЛАВА ПЯТАЯ 47
Упражнение 3 61
ГЛАВА ШЕСТАЯ 64
ГЛАВА СЕДЬМАЯ 83
ГЛАВА СЕДЬМАЯ 100
ГЛАВА ДЕВЯТАЯ 113
ГЛАВА ДЕСЯТАЯ 123
ННО в действии >> 135
Диалог родителя и подростка о последствиях и ответственности 135
ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ 140
ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ 148
ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ 159
ЭПИЛОГ 166
ОБ АВТОРЕ 168
ПРОЦЕСС ННО 169
БЛАГОДАРНОСТИ
Я очень рад, что имел возможность работать с профессором Карлом Роджерсом и учиться у него, когда он исследовал поддерживающие отношения. Результаты этого исследования сыграли ключевую роль в развитии системы общения, которую я описываю в этой книге.
Я бесконечно благодарен профессору Майклу Ха-киму, который помог мне увидеть научную ограниченность, а также социальную и политическую опасность того вида психологической практики, которому я был обучен, — пониманию людей на основе их патологий. Благодаря ему я начал искать возможности практиковать совсем иную психологию
— психологию, основанную на обретении ясного представления о том, как на самом деле должны жить мы, люди.
|
|
|
Я также благодарен Джорджу Миллеру и Джорджу Олби за их усилия, направленные на внедрение среди психологов мысли о необходимости поиска лучших методов «психотерапии». Они помогли мне понять, что на нашей планете слишком много страдания и что людей нужно эффективно обучать необходимым навыкам жизни. Одних психотерапевтических клиник для этого совершенно недостаточно.
Я хотел бы поблагодарить Люси Лю за редактуру этой книги и придание окончательной формы моей рукописи; Риту Херцог и Кати Смит — за помощь в процессе редактирования. Мне также помогали Даролд Миллиган, Соня Норденсон, Мелани Сире, Бриджит Белгрэйв, Мэриан Мур, Киттрел Маккорд, Вирджиния Хойт и Питер Вайсмиллер. Наконец, я хотел бы выразить благодарность моему другу Энни Мюллер. Ее совет усилить духовную составляющую моей работы сделал сильнее книгу и обогатил мою жизнь.
ПРЕДИСЛОВИЕ
Арун Ганди
Основатель и президент Института ненасилия имени М. К. Ганди
Родители решили оставить меня на некоторое время с дедом, легендарным Махатмой Ганди, чтобы я научился у него, как нужно работать с гневом, яростью и унижением. За восемнадцать месяцев я узнал даже больше, чем рассчитывали родители. Сейчас я жалею лишь о том, что мне было всего тринадцать и я не был прилежным учеником. Будь я тогда постарше, умнее и серьезнее, возможно, я узнал бы еще больше.
Впрочем, один из главных принципов жизни без насилия — уметь быть довольным тем, что получил, и не жадничать.
Мой дед всегда подчеркивал необходимость ненасилия в общении
— именно того, чему на своих знаменитых семинарах уже несколько лет с успехом обучает Маршалл Розенберг. Я с большим интересом прочел книгу Розенберга о ненасильственном общении и был впечатлен глубиной его работы и простотой решений. Как говорил дед, пока мы сами не станем теми переменами, которые желаем видеть в мире, никаких сдвигов мы не увидим.
|
|
|
К сожалению, мы часто ждем, чтобы первыми изменились другие.
Ненасилие — не стратегия, которой можно воспользоваться сегодня и отказаться от нее завтра, и не та вещь, которая сделает вас кроткой овечкой; ненасилие — это создание позитивных отношений между людьми взамен негативных, доминирующих в нашем мире. Все, что мы делаем, обусловлено эгоистическим мотивом: «А что я за это получу?» Особенно ярко это проявляется в тотально материалистическом обществе, процветающем на почве ярого индивидуализма. Ни одна из этих негативных концепций не способствует построению гармоничной семьи, общества, нации.
Суть ненасилия в том, чтобы впустить в себя позитив. Мы должны служить любви, уважению, пониманию, приятию, сопереживанию и заботе о других, а не эгоцентризму, эгоизму, жадности, ненависти, предвзятости, подозрительности и агрессивности, которые повелевают нашим разумом.
Мы часто слышим: «Этот мир жесток, и чтобы выжить, нужно стать безжалостным». Позвольте мне с этим не согласиться. Мир таков, каким его сделали мы. Если сегодня он жесток и безжалостен, то это мы сделали его таким своим отношением друг к Другу. Если мы изменим себя, то сможем изменить и наш мир, а изменение себя начинается с изменения нашего языка и способов общения.
Я очень рекомендую всем читать эту книгу и практиковать ненасильственное общение, которому она учит. Это станет важным первым шагом к изменению практики нашего общения и созданию мира, основанного на сопереживании.
Арун Ганди
Слова — это окна (и стены тоже)
Я чувствую столько осуждения в твоих словах, Я чувствую, как ты судишь и гонишь меня. Но прежде, чем я уйду, мне хотелось бы знать, Ты действительно это имеешь в виду! Прежде чем я подниму свое оружие, Прежде чем заговорю в обиде и гневе, Прежде чем выстрою стены из слов — Скажи, я правильно понял тебя? Слова — это или окна, или стены. Они приговаривают нас — и они же делают свободными. Когда я говорю и когда я слушаю, Позволь свету любви сиять сквозь меня. Вот что я хочу сказать, Раскрыть то, что важнее всего для меня. П если мои слова ничего не проясняют, Не поможешь ли ты мне стать свободнее! И если тебе кажется, что я хочу тебя унизить, Если тебе кажется, что мне все равно, Попробуй услышать за моими словами То чувство, которое мьіразделяем.
|
|
|
Рут Бебермейер
ГЛАВА ПЕРВАЯ
Дарить от всего сердца
Сущность ненасильственного общения
Я хочу, чтобы в моей жизни было сопереживание — поток между мною и другими, который соединяет нас на уровне сердца.
Маршалл Розенберг
Введение
Я всегда считал, что самой нашей природе присуща радость дарить и принимать сопереживая, и потому большую часть жизни мне не давали покоя два вопроса:
1. Что отделяет нас от нашей природного сопереживания, вынуждая вести себя жестоко и несправедливо?
2. И в противоположность этому — что позволяет некоторым людям даже в самых тяжелых обстоятельствах помнить о сопереживании?
Эти вопросы начали занимать меня еще в детстве. Летом 1943 года наша семья переехала в Детройт (штат Мичиган). На вторую неделю после нашего переезда в общественном парке произошел неприятный инцидент на расовой почве. Наш дом оказался в самом эпицентре беспорядков, и три дня мы провели взаперти. Когда беспорядки закончились, я отправился в школу и обнаружил, что имя может быть не менее опасным, чем цвет кожи. Когда на перекличке преподаватель назвал мою фамилию, два мальчика впились в меня взглядом и прошипели: «Ты что, жид?» Я никогда не слышал этого слова прежде и не знал, что некоторые люди используют его в качестве уничижительного названия евреев. После школы эти двое подкараулили меня и избили.
С того самого лета я не забываю о тех двух вопросах, о которых говорил выше. Что, например, дает нам силы не утратить нашу способность к сопереживанию даже в самых неблагоприятных обстоятельствах? Я думаю о таких людях, как Этти Хиллесум, которая не утратила способности сопереживать даже в невыносимых условиях заключения в немецком концентрационном лагере. Вот что она писала в своем дневнике:
Меня не так-то просто запугать. Не потому, что я храбрая, а потому, что знаю: я имею дело с человеческими существами. Я постоянно стараюсь понять причины их поступков. И сегодня утром важно было не то, что молодой раздраженный гестаповец орал на меня, а то, что я не испытывала при этом никакого негодования, а скорее искренне ему сочувствовала. Я даже хотела спросить: «У вас, наверное, было очень несчастное детство или, быть может, вас бросила девушка?» Да, он выглядел встревоженным и зависимым, угрюмым и слабым. Мне захотелось утешить его, ведь я знаю, насколько опасны такие жалкие молодые люди, если их натравить на человечество.
|
|
|
Из дневника Этти Хиллесум
Изучая факторы, влияющие на нашу способность сочувствовать другим, я был поражен важностью роли языка и того, как мы его используем. И я выявил определенный подход к общению, то есть к речи и ее восприятию, который позволяет нам говорить от всего сердца, проложить путь к душе другого человека и высвободить нашу природную способность к сопереживанию.
Я называю этот подход «ненасильственным общением».
Термин «ненасилие» я употребляю в том же значении, что и Махатма Ганди: как присущее нам от природы состояние сопереживания, при котором душа избавлена от насилия.
Часто случается так, что, совершенно не имея в виду всего того, к чему применим термин «насилие», мы причиняем боль своими словами и действиями — как самим себе, так и другим людям.
Процесс, который я описываю, в некоторых сообществах известен как ненасильственное общение (сокращенно ННО); этим термином я и буду пользоваться на страницах этой книги.
Способ сосредоточить внимание
Метод ННО основан на языке и навыках общения, которые усиливают нашу способность оставаться людьми в самых трудных условиях. Здесь нет ничего нового: все, что охватывает ННО, известно уже много столетий. Моя цель — напомнить об уже знакомых нам истинах относительно позитивного общения и помочь воплотить в жизнь конкретные плоды этого знания.
ННО предлагает осознавать то, как мы выражаем свои мысли и слушаем других. Наши слова из обычного, автоматического реагирования превращаются в осознанную речь, основанную на твердом понимании того, что мы ощущаем, чувствуем и хотим. Мы начинаем выражаться искренне и ясно, отвечая окружающим уважительным и сочувственным вниманием. При общении нам становятся понятны как свои собственные, так и чужие важнейшие потребности. ННО учит нас внимательно и заботливо определять стиль поведения и условия, которые на нас влияют. Мы учимся выявлять и внятно формулировать именно то, что нам необходимо в данной ситуации. Это просто, но очень действенно!
Когда ННО заменяет наши прежние паттерны защиты, отстранения или агрессии в момент осуждения или критики, мы начинаем по-иному воспринимать себя и других, а также наши намерения и отношения.
|
|
|
Сопротивление, защита и агрессивные реакции сводятся к минимуму.
Когда мы сосредоточены на выяснении того, что мы видим, чувствуем и хотим, а не на навешивании ярлыков и оценке, мы обнаруживаем, насколько велико наше чувство сопереживания. Через чуткое восприятие себя и других ННО способствует развитию уважения, внимания и сочувствия, порождает взаимное желание общаться от всего сердца.
Хотя я называю ННО «процессом общения» или «языком сопереживания», это нечто гораздо большее, чем просто процесс или язык. На более глубоком уровне это постоянное усилие, позволяющее сосредоточить внимание именно там, где мы с большей вероятностью получим искомое.
Есть история о человеке, который что-то искал, ползая под уличным фонарем. Проходящий мимо полицейский спросил, что он
делает. «Ищу ключи от машины», — ответил человек. Он был явно немного пьян. «Вы их здесь обронили?» — спросил полицейский. «Нет,
— ответил человек, — я обронил их в том переулке». И поспешил объяснить, увидев изумленное лицо полицейского: «Зато здесь гораздо светлее».
Вот и моя культурная среда вынуждает меня искать там, где я вряд ли получу желаемое. Я разработал ННО как способ обучиться направлять свое внимание, то есть направлять свет сознания, в места, где я с большей вероятностью найду то, что ищу. А от жизни я хочу сопереживания, потока между мной и кем-то еще, который шел бы у нас из самых глубин сердца.
Это чувство сопереживания, которое я называю «давать от всего сердца», прекрасно выражено в стихах моего друга Рут Бебермейер:
Когда ты принимаешь мой дар,
Я чувствую, что мне дано стократ,
Когда ты понимаешь турадостъ, которую чувствую я, отдавая что-то тебе.
И ты знаешь, что я отдаю не затем,
Чтоб обязать тебя,
А потому, что хочу жить той любовью,
Которую к тебе испытываю.
Принимать с благодарностью —
Пожалуй, лучший способ дарить.
Я не могу отделить одно от другого.
Когда даришь ты —
Я дарю свое приятие твоего дара.
Когда ты берешьу меня, мне дано стократ.
Песня Рут Бебермейер «Дано стократ» (1978)
Когда мы отдаем от самого сердца, мы делаем это ради чувства радости, возникающего всякий раз, когда мы улучшаем жизнь другого человека. Так обогащается и тот, кто берет, и тот, кто дает. Тот, кто берет, получает дар, не заботясь о последствиях, которые сопровождают дары, предлагаемые из страха, чувства вины, стыда или желания выгоды. Тот, кто дает, вознагражден возросшим чувством самоуважения,
которым всегда сопровождается успех наших усилий внести свой вклад в чье-либо благополучие.
Применение ННО не предполагает, что люди, с которыми мы общаемся, так же сведущи в ННО или даже просто хотят общаться с нами исходя из чувства сопереживания. Если мы верны принципам ННО, то есть нами руководит желание давать и получать с чувством сопереживания, если мы делаем все, чтобы дать понять другим, что это единственный мотив наших действий, — они присоединятся к нам в процессе общения и в итоге мы сможем ответить друг другу сопереживанием.
Я не утверждаю, что это всегда происходит быстро. Но вместе с тем я абсолютно убежден, что сопереживание неизбежно расцветает там, где верны принципу и процессу ННО.
Процесс ННО
Чтобы достичь желания отдавать из сердца, мы фокусируем свет сознания на четырех направленных на нас областях — четырех компонентах метода ННО.
Во-первых, мы наблюдаем за тем, что в действительности происходит в ситуации: какие поступки и речи других людей улучшают нашу жизнь, а какие нет. Суть здесь в том, чтобы наблюдать без осуждения или оценки — нужно просто констатировать: вот так поступают люди, а нам это либо нравится, либо нет. Затем мы отмечаем свои чувства во время наблюдений за этими действиями: что это — боль, испуг, радость, изумление, раздражение? И, в-третьих, мы определяем,
какие наши потребности связаны с теми чувствами, которые мы идентифицировали. Когда мы используем ННО, осознание этих трех компонентов — непременное условие, чтобы ясно и честно выразить, как мы себя чувствуем.
Например, мать может выразить эти три стадии, сказав своему сыну-подростку: два скомканных грязных носка под журнальным столиком и еще три рядом с телевизором, я чувствую раздражение, потому что хочу видеть порядок в тех комнатах, которыми мы с тобой пользуемся вместе».
Теперь она может немедленно применить четвертый компонент
— совершенно конкретную просьбу: «Не мог бы ты либо забрать носки в
— свою комнату, либо бросить их в стиральную машину?» Этот четвертый компонент относится к пожеланию в адрес другого человека, которое могло бы обогатить нашу жизнь или сделать ее более приятной.
Таким образом, одна из функций ННО — с предельной ясностью выразить эти четыре информационных компонента — либо устно, либо другими средствами. Другой аспект такого общения заключается в получении тех же четырех компонентов от других людей. Мы соприкасаемся с ними, сначала узнавая, что они осознают, чувствуют и в чем нуждаются, а затем выясняем, что могло бы обогатить их жизнь, то есть получаем четвертый компонент, просьбу.
Когда мы удерживаем внимание на этих областях и помогаем другим делать то же самое, мы создаем поток общения — от нас к другому и обратно
— до тех пор, пока не появляется естественное чувство сопереживания: что я наблюдаю, чувствую, в чем нуждаюсь; как бы я хотел обогатить мою жизнь; что вы наблюдаете, чувствуете и в чем нуждаетесь; как бы вы хотели обогатить вашу жизнь...
Когда мы используем этот процесс, мы можем начать как с самовыражения, так и с проявления сопереживания. И хотя мы Потребности, ценности, желания и т. д., которые создают наши чувства. Конкретные действия, о которых мы просим, чтобы сделать нашу жизнь лучше.
Процесс ННО
1. Конкретные действия, которые мы наблюдаем и которые влияют на наше благополучие.
2. То, что мы чувствуем применительно к тому, что видим.
3. Потребности, ценности, желания и т.д., которые создают наши чувства.
4. Конкретные действия, о которых мы просим, чтобы сделать жизнь лучше.
5.
будем учиться воспринимать и формулировать каждый из этих компонентов в третьей — шестой главах, важно помнить, что ННО — не набор формул, но возможность гибко приспосабливаться к различным ситуациям. Для удобства я называю ННО «процессом», или «языком», но все четыре его компонента можно использовать, не произнося ни единого слова. Сущность ННО — в нашем осознании этих четырех компонентов, а не в конкретных словах.
Применение ННО в нашей жизни и в нашем мире
Когда мы используем ННО при взаимодействии — с нами самими, с другим человеком или с группой людей, — мы исходим из нашего естественного состояния сопереживания. Следовательно, этот подход может быть эффективно применен на всех уровнях общения и в самых разнообразных ситуациях:
• близкие отношения,
• семья, школа,
организации и учреждения,
• терапия и консультирование,
• дипломатические и деловые переговоры, любые споры и конфликты.
Бывают случаи, когда использование ННО помогает придать большую глубину близким отношениям:
Когда я узнала, что именно я могу получить (услышать) и вместе с этим дать (выразить) с помощью использования ННО, я отказалась чувствовать себя «ковриком у двери» и объектом чужой агрессии. Я начала действительно слышать слова и выявлять те чувства, которые стоят за ними. Я вдруг разглядела перед собой израненного мужчину, замужем за которым я уже двадцать восемь лет. В выходные перед тренингом [ННО] он попросил меня о разводе. Скажу лишь, что сегодня мы по- прежнему вместе, и я ценю вклад ННО в счастливый исход нашей истории... Я научилась прислушиваться к чувствам, выражать потребности, принимать ответы, которые не всегда хотела слышать. Он здесь не для того, чтобы сделать меня счастливой, а я не должна сотворить счастье для него. Мы оба научились расти, принимать и любить так, чтобы каждый сумел реализоваться.
Участница тренинга в Сан-Диего
Другие используют ННО для выстраивания более эффективных отношений на работе. Вот что пишет один учитель:
Я около года практиковал ННО в специальном классе. Этот подход работает даже с детьми, имеющими задержки в развитии речи, затруднения в учебе и проблемы с поведением. Один ученик в нашем классе плюется, бранится, кричит и бьет других учеников карандашами, если им случится оказаться рядом с его партой. Я говорю: «Пожалуйста, скажи это иначе. Скажи через жирафа». [Куклы-жирафы используются на некоторых семинарах в качестве вспомогательного пособия для демонстрации принципов ННО.] Он немедленно встает прямо, смотрит на соученика, на которого только что так злился, и спокойно говорит: «Не мог бы ты отодвинуться от моего стола? Я злюсь, когда ты стоишь так близко». Другие ученики тут же отвечают приблизительно так: «Извини! Я забыл, что тебя это так задевает».
Я стал думать, что же меня так беспокоило в связи с этим ребенком, пытаясь выяснить, что мне от него нужно (помимо спокойствия и порядка). Я понял, сколько времени мне следовало тратить на планирование урока и насколько моя потребность творческого подхода и отдачи была замкнута удержанием дисциплины. Кроме того, я чувствовал, что не обращаю должного внимания на обучение других школьников. И когда он нарушал порядок в классе, я говорил: «Мне нужно, чтобы ты участвовал в уроке». Иногда это надо было повторить по сто раз на дню, но в итоге он обычно слушался и вовлекался в урок.
Учитель из Чикаго, штат Иллинойс
Пишет врач:
Я все больше использую ННО в своей медицинской практике. Некоторые пациенты спрашивают, не психолог ли я, поясняя, что обычно их врачи не интересуются, в каких условиях они живут и как справляются с болезнями. ННО помогает мне понять, что именно необходимо пациентам и что они должны услышать в данный момент. Особенно полезно это по отношению к пациентам с гемофилией и СПИДом, ведь здесь больше всего боли и гнева, которые так часто серьезно вредят отношениям «пациент — система здравоохранения». Недавно одна больная СПИДом, которую я лечил последние пять лет, сказала мне, что больше всего ей помогали мои попытки найти способ внести радость в ее повседневную жизнь. В этой помощи очень сильна роль ННО. Раньше часто случалось, что я, узнав о смертельной болезни пациента, попадал в зависимость от его диагноза, после чего мне было тяжело искренне поддерживать в нем желание жить. С ННО я выработал новое сознание и новый язык. Я был поражен, когда увидел, насколько это полезно в медицинской практике. Я ощущаю все большую отдачу от работы по мере того, как все более вовлекаюсь в «танец ННО».
Врач из Парижа
Есть и те, кто использует этот процесс на политической арене. Однажды член кабинета министров Франции, навестив сестру, заметила, насколько изменился характер общения в ее семье. Заинтересовавшись их рассказами о ННО, она упомянула, что на следующей неделе у нее запланированы переговоры о неких щекотливых проблемах между Францией и Алжиром. Хотя времени было в обрез, мы послали в Париж франкоговорящего инструктора, чтобы тот провел работу с кабинетом министров. Позже министр утверждала, что основной части успеха переговоров в Алжире обязана приобретенным накануне методам общения.
Во время семинара в Иерусалиме, в котором принимали участие израильтяне самых различных политических убеждений, присутствующие использовали ННО, чтобы высказаться относительно вызывавшей жаркие споры проблемы Западного берега реки Иордан. Многие израильские поселенцы, обосновавшиеся на Западном берегу, полагали, что выполняют при этом религиозную миссию, и из-за этого вступали в конфликт не только с палестинцами, но также и с другими израильтянами, признававшими палестинские притязания на эту территорию.
Во время занятий мы с еще одним инструктором смоделировали сопереживающее слушание через ННО, а затем предложили участникам сыграть в ролевую игру: попробовать по очереди встать на позиции противоположной стороны. Через двадцать минут одна женщина из числа поселенцев объявила, что готова рассмотреть возможность отказа от своих притязаний на землю и переехать с Западного берега на неоспариваемые территории, если ее политические оппоненты смогут прислушиваться к ней так же, как только что прислушивались участники семинара.
Во всем мире ННО служит теперь мощным инструментом для сообществ, оказавшихся перед лицом серьезных конфликтов или этнических, религиозных и политических разногласий. Источником особого удовлетворения для меня стало распространение обучения ННО и его использование для посредничества в конфликтах в Израиле, Палестинской автономии, Нигерии, Руанде, Сьерра-Леоне и в других местах.
Однажды мы с коллегами провели три очень насыщенных дня в Белграде, организуя тренинги с участием гражданского населения. Когда мы прибыли в Белград, на лицах участников тренинга явно проглядывало отчаяние: ведь их страна была тогда вовлечена в жестокую войну в Боснии и Хорватии. Но семинар шел, и мы стали улавливать отзвуки смеха в их голосах. Они делились своей искренней радостью и благодарностью за то, что смогли получить необходимые им навыки.
На протяжении всех двух недель тренингов в Хорватии, Израиле и Палестине мы опять видели отчаявшихся людей в раздираемых войной странах — и подъем духа и уверенности в себе после обучения ННО.
Я счастлив возможности путешествовать по всему миру, обучая людей процессу общения, который дает им силы и радость. И я очень рад, что с помощью этой книги я могу разделить с вами сокровища Ненасильственного Общения.
Итоги
ННО помогает нам установить новые связи с собой и другими людьми способом, позволяющим высвободить нашу природную способность к сопереживанию. Оно учит по-новому выражать себя и слушать других, фокусируя сознание на четырех областях: на том, что мы видим, чувствуем, в чем нуждаемся и о чем запрашиваем, чтобы улучшить свою жизнь. ННО обучает внимательно слушать, уважать и сопереживать, порождает взаимное желание давать от всего сердца. Одни используют ННО для того, чтобы с сопереживанием отнестись к самим себе, другие — для углубления отношений, а третьи — для того, чтобы выстраивать эффективные отношения на работе или в политике. Практика ННО служит посредником в спорах и конфликтах всех уровней.
«Наемныйубийца, убийца детей!»
ННО в действии >>
В книге часто будут встречаться диалоги, имеющие заголовок «ННО в действии». Эти диалоги служат реальными примерами взаимодействия, при котором собеседник руководствуется принципами Ненасильственного Общения. Вместе с тем ННО — не просто язык или методика построения фраз; помыслы и устремления, которые оно формирует, могут быть выражены и через тишину, через степень вовлеченности, а также через мимику и жесты. Диалоги «ННО в действии», которые вы будете читать, — это отредактированные и сокращенные версии реальных случаев взаимодействия, где случались моменты молчаливого сопереживания, рассказов, юмора, жестов и т. д., которые внесли свой вклад в естественный поток общения, но были опущены для большей убедительности передачи этих диалогов в виде печатного слова.
Я рассказывал о Ненасильственном Общении в мечети лагеря беженцев Духейша близ Вифлеема, где моими слушателями были около 170 палестинских мусульман. К американцам тогда относились без всякой симпатии. Внезапно я заметил волну приглушенного ропота, прошедшую по аудитории. «Они говорят, что вы американец!» — предупредил мой переводчик, и тотчас один из мужчин вскочил на ноги. Оказавшись передо мной, он завопил во всю силу своих легких: «Убийца!» Дюжина других голосов немедленно присоединилась к нему, выкрикивая: «Наемныйубийца! Убийца детей!»
К счастью, я сумел сосредоточиться на чувствах и потребностях этого человека. Кое-что послужило подсказкой. По дороге к лагерю беженцев я видел несколько пустых канистр из-под слезоточивого газа, которые были заброшены в лагерь накануне ночью. На каждой канистре была ясно видна надпись «Сделано в США». Я знал, что беженцы давно
гневаются на США за то, что оттуда Израилю поставляют слезоточивый
газ и другое оружие. Я обратился к человеку, который назвал меня
убийцей:
Я: Вы гневаетесь, так как хотели бы, чтобы мое правительство использовало свои ресурсы иначе? (Я не знал, насколько верна моя догадка, но главным здесь было мое искреннее желание разделить его чувства и потребности.)
Он: Черт вас возьми, я в гневе! Вы думаете, нам нужен слезоточивый газ? Нам нужны коллекторы, а не ваш слезоточивый газ! Нам нужна крыша над головой! Нам нужна наша страна!
Я: То есть вы очень сердиты, но приняли бы небольшую помощь в улучшении условий жизни и получении политической независимости?
Он: Вы хоть отдаленно представляете себе, каково это — прожить в наших условиях двадцать семь лет, как я живу здесь с семьей — с детьми и со всеми?
Я: Звучит все это так, как если бы вы в сильном отчаянии хотели знать: способен ли я или кто-нибудь еще действительно понять, каково это — жить в таких условиях. Я правильно вас услышал?
Он: Вы хотите понять? Скажите, у вас есть дети? Они ходят в школу? У них есть детские площадки? Мой сын болен! Он играет прямо в сточных канавах! У него в классе нет книг! Вы видели школу без книг?
Я: Я понимаю, насколько тяжело вам воспитывать здесь детей; вы хотели объяснить мне, что желаете дать своим детям все то, что и другие родители: хорошее образование, возможность играть и расти в здоровой среде...
Он: Правильно, это самое главное! Права человека — кажется, так это называется у вас в Америке? Приезжайте сюда и посмотрите, какие права человека вы сюда принесли!
Я: Вы хотели бы, чтобы больше американцев
знали о ваших чудовищных лишениях и имели более широкий взгляд на последствия наших политических действий?
Наш диалог продолжался еще почти двадцать минут, в течение которых он пытался выразить свою боль, а я — прислушаться к тем эмоциям и потребностям, которые стояли за каждым его утверждением. Я не выражал ни согласия, ни несогласия. Я принимал его слова не как агрессию, но как подарок от такого же, как я, человека, желающего разделить со мной свои чаяния и глубокую уязвленность.
Как только мужчина почувствовал, что его понимают, он сумел услышать меня и мое объяснение, зачем я появился в лагере. Прошел час, и тот самый человек, который лишь недавно называл меня убийцей, пригласил меня разделить с ним рамаданскую трапезу.
ГЛАВА ВТОРАЯ
Общение, блокирующее сопереживание
Не судите, да не судимы будете. Ибо каким судом судите, таким будете судимы...
Евангелие от Матфея 7:1
Пытаясь выяснить, что уводит нас в сторону от естественного состояния сопереживания, я идентифицировал определенные формы
языка и общения, которые, как я считаю, вносят свой вклад в нашу нетерпимость к себе и другим. В целях описания этих форм я ввел термин «жизнеотчуждающее общение».
Моралистские суждения
Один из видов жизнеотчуждающих способов общения — осуждение с точки зрения морали, подразумевающее неправоту или порочность тех людей, поведение которых не соответствует нашей системе ценностей. Вслух они
высказываются следующим образом: «С вами трудно, потому что вы слишком эгоистичны». Или «она ленива», «им нанесли урон», «это неприемлемо». Обвинения, оскорбления, резкие замечания, ярлыки, критика, сравнения и диагнозы — все это формы осуждения.
Суфийский поэт Руми писал: «Есть область вне таких понятий, как деяния праведные и неправедные. Там я буду ждать вас». Вместе с тем жизнеотчуждающее общение держит нас в мире таких понятий, как праведность и неправедность, то есть в мире осуждения. Язык этого мира изобилует словами, которые сортируют и делят людей в зависимости от их действий. Когда мы говорим на этом языке, мы судим людей и их поступки. Нас живо занимает, кто хорош или плох, нормален или неправилен, ответствен или безответствен, умен или невежествен и т. д.
Прежде чем стать взрослым, я учился общаться безличным способом. Он не требовал попыток высказать то, что происходит во мне. Когда я сталкивался с людьми или их действиями, которых я не понимал и которые мне не нравились, я заявлял, что они плохи. Если учителя предлагали задачу, которую я не хотел делать, они «придирались ко мне» или были «занудами». Если кто-то выскакивал передо мной на дороге, я кричал: «Вот придурок!» Когда мы говорим на этом языке, мы думаем и общаемся исходя из того, что что-то не так с другими, а не с нами, — чтобы иметь право вести себя определенным образом. Или, бывает, заявляем, что что-то не то с нами, но лишь затем, чтобы иметь право не отвечать или сделать вид, что мы не понимаем. Наше внимание сосредоточено на сортировке, анализе, на выявлении степени «неправильности», а не на том, в чем мы и другие нуждаемся, но не получаем. И тогда если моя партнерша хочет больше ласки, чем я согласен ей дать, она «капризна и зависима». Но если я хочу больше ласки, чем получаю от нее, тогда она «холодна и бесчувственна». Если мой коллега более требователен к деталям, он «придира и зануда». С другой стороны, если я более требователен к деталям, он «небрежен и
неорганизован».
Я уверен, что подобное критическое отношение к другим является прискорбной попыткой описать собственные ценности и потребности.
Прискорбной она является потому, что, выражая свои ценности и потребности в такой форме, мы лишь вызываем сопротивление и желание защищаться у тех самых людей, в которых мы более всего заинтересованы. А если при этом они все же ведут себя так, как хотелось бы нам, это означает, что они согласились с нашим мнением, что с ними что-то «не так» и, вероятно, они делают это из страха, чувства вины или стыда.
Но за то, что люди соответствуют нашим ожиданиям не по своему искреннему желанию, а из страха, чувства вины или стыда, нам приходится дорого платить. Рано или поздно мы почувствуем, как исчезает доброе отношение тех, кто потакает нашим желаниям по принуждению, внешнему либо внутреннему. Они также расплачиваются за это, поскольку, вероятно, чувствуют негодование. Их чувство собственного достоинства страдает, когда они отвечают нам из страха, ощущения вины или стыда. Кроме того, каждый раз, когда мы ассоциируемся у других с любым из этих чувств, мы уменьшаем собственные шансы на то, что в будущем нам ответят сопереживанием на наши потребности и ценности.
Здесь важно не путать личную систему ценностей и морализаторские суждения. У всех нас есть собственная система ценностей, ею мы меряем качество жизни. К таким ценностям относятся честность, свобода или мир. Система ценностей — это совокупность наших убеждений относительно того, какова должна быть жизнь в лучших ее проявлениях. Мы высказываем морализаторские суждения о людях или об их действиях, когда они не отвечают нашей системе ценностей, например: «Насилие — это плохо. Люди, которые убивают других, — это злые люди». Если бы мы были с детства обучены говорить на языке, при помощи которого легко выразить сопереживание, мы могли бы внятно формулировать наши потребности и ценности, а не пытаться определить, что «не так», когда мы не находим на них отклика. Например, вместо фразы «насилие — это плохо» можно было бы сказать: «Я стараюсь не разрешать конфликты при помощи насилия; я ценю решение человеческих конфликтов другими средствами».
О. Дж. Харви, профессор психологии Колорадского университета, изучает взаимосвязи между языком и насилием. Он взял случайные выборки из художественной литературы многих стран и свел в таблицу частоту употребления слов, которые сортируют и оценивают людей. Его исследование выявило несомненную связь между частым использованием таких слов и случаев насилия. Не удивительно, что в обществах, где люди мыслят категориями человеческих потребностей, значительно меньше насилия, чем там, где люди делят друг друга на «хороших» и «плохих» и уверены, что «плохие» должны быть наказаны. Семьдесят пять процентов телевизионных программ, идущих в то время, когда американские дети чаще всего смотрят телевизор, демонстрируют героя, который либо убивает людей, либо бьет их. Акт насилия обычно является «кульминационным моментом» программы или фильма. Зрители, убежденные, что плохие парни должны быть наказаны, получают удовольствие от сцен насилия.
Часто, если не всегда, насилие — словесное, психологическое или физическое — среди членов семьи, племени или нации является своего рода умозаключением, которое объясняет причину конфликта неправотой противной стороны. Одновременно с этим появляется неспособность думать о себе или о других как о существах уязвимых, могущих чувствовать страх, горечь, тоску и т. д. Мы видели примеры такого опасного мышления в годы «холодной войны». Наши лидеры представляли русских как «им
|
|
|
