В 2015 г. - сборник стихов и рассказов «Зонты».

Родилась в Москве. Поэт, прозаик, член Московского отделения Союза Писателей России с 2012 года.

Победитель и призер ряда литературных конкурсов, в т.ч.:

— Третьего открытого конкурса рассказа им.В.Г.Короленко Санкт-Петербургского Союза Литераторов (3-е место),

— на самый интересный рассказ журнала «Млечный путь» — Литграф — (2-е место),

— конкурсы поэзии и прозы на сайтах «Литсовет», «Что хочет автор», «Графоманов.нет» и др.

Публикации в журналах и литературных альманахах "Этажи", "Лампа и Дымоход", "Артбухта", на сайте "МК-сетература" газеты "Московский комсомолец" и др.

Автор нескольких романов, в т.ч. "Нокаут чемпиону", "Непреодолимая сила", "Сделка", повестей, рассказов. Стихи пишет с детства, прозу — с 2003 года. Увлекается живописью на шёлке.

В 2013 г. вышла книга "Найленир. Эльфийская баллада", написанная в жанре фэнтэзи.

В 2014 г. - роман «Сказка со счастливым началом».

В 2015 г. - сборник стихов и рассказов «Зонты».

В 2016г. опубликованы новый любовно-фантастический роман "Ноктюрн для капитана или Меня зовут Оса" и роман-киносценарий "Любить актера".

Марина Якимович: «Поэзия — вся! — езда в незнаемое. …» «Когда б вы знали, из какого сора»… Всем знакомы эти слова великих. А каким словом, фразой вы могли бы охарактеризовать процесс, в результате которого у вас рождается стихотворение?

 

Галина Маркус: Самым верным будет, пожалуй, ответ: «Не знаю». Но понимаю, что это никого не устроит. Тогда… наверное, ограничение, исключение. Это я сформулировала для себя только недавно. «Ни дня без строчки» — это не про меня. Если это не бьется во мне, не требует выхода — то можно это оставить.

Марина Якимович: А раньше вы писали чаще?

Галина Маркус: Всё, что я видела и всё, о чем думала, моментально просилось в строку. А сейчас за быстро написанным стихотворением скорее всего стоят недели накопления… входа в некое состояние, настроение. Запавшая в душу деталь, найденный образ, строка — все ждет своего часа и… часто не дожидаются. А может, это просто лень? Ну, тогда хорошая такая лень, которая выбирает только то, что тебе действительно важно.

Марина Якимович: И Вам не жалко этих утерянных строчек?

Галина Маркус: Беречь каждое свое «драгоценное» слово и думать, что весь мир замер в его ожидании — прямо скажем, не очень хороший признак. Не думаю, что в поэзии количество обязательно должно перейти в качество. У меня есть куча черновиков, почти готовых стихов или просто строк, к которым я никогда не возвращаюсь.

Если что-то можно отсечь, это нужно отсечь, будь это лишнее слово или не несущий особой нагрузки катрен. Лучший результат — это концентрат из мыслей и смыслов. Избыточная образность тоже мешает, мне больше по душе точность и емкость.

 

Марина Якимович: А результат вас устраивает?

Галина Маркус: Про результат речь не шла, результат оценивать не мне. Написанный стих в итоге может быть совсем незначительным и легким — что называется, не о смысле жизни. Мы же говорили только о процессе.

Наверное, вот эта строчка из одного из моих стихов — «С каждым словом точнее...» — она отражает эту задачу лучше всего. Не факт, что у меня получается — но я честно стремлюсь.

 

Марина Якимович: А если в названии стихотворения появляется слово «экспромт» — это что значит? Что предшествующих недель «вынашивания» в данном случае не было?

 

Галина Маркус: Такие стихи-впечатления есть, они действительно рождаются иначе. Иногда за это надо сказать спасибо тому, кто меня вдохновил, например, художнице Елене Юшиной. Это не значит, что все вышесказанное не правда. Просто художник все уже «выносил» за меня.

Марина Якимович: То есть вы «пересказываете» картину словами?

Галина Маркус: Нет, это ни в коем случае не дословный пересказ. Помните, как в школе нам давали задание: опишите картину, ваши от нее впечатления, «светит веселое солнышко, на душе радостно», и т.д. Вот этого делать не надо, а надо увидеть главное: послание или, как модно сейчас говорить, месседж художника. И тогда картина плюс стихотворение будут равны чему-то целому, тогда они — при удаче, конечно, — могут стать неразделимы. Разумеется, художник должен факт неразделимости подтвердить.

Например, за кадром картины Елены Юшиной «Кленовые письма» я обнаружила героя и попыталась о нем рассказать. Надо сказать, что картины Лены — натюрморты, пейзажи — уже содержат историю, надо только ее бережно извлечь и поразмышлять над ней. Вот, нашла верное слово — импровизация. Это может быть и предыстория — то, что случилось «до», или, наоборот, возможное продолжение… Вообще, ее работы завораживают и не отпускают, поэтому и вызывают такие эмоции и вдохновение. Но это надо видеть, конечно.

Марина Якимович: Мы еще поговорим о художниках и их роли в Вашем творчестве. Но раз уж зашла речь об «истории», рассказе… Не секрет, что проза занимает в вашем творчестве не меньшее, а то и большее место. Так что для вас все-таки важнее: стихи или проза?

Галина Маркус: Проза. И… стихи. Понимаете, это разные состояния и разные задачи. Конечно, стихотворение тоже должно вырасти, стать результатом размышления, наблюдения, чувства. Но чаще всего у него нет глобальной задачи (не говорю, что это так у всех, это так только для меня). Оно может выразить мои ощущения от соприкосновения с этим миром, часто рассказывает о сиюминутности, иногда может только намекнуть, а, с другой стороны, в нем многое умещается, с его помощью можно быстрее поделиться чем-то с другими.

Стихи — это вроде бега на короткую дистанцию, для которого, конечно, необходима вся концентрация сил и эмоций, но и выдохнуть можно быстрее. Но вот чем сложнее и объемней задача у стихотворения… Тут уже нужна другая энергетика.

Марина Якимович: А о каком своем стихотворении вы могли бы сказать именно так?

Галина Маркус: Первое, что приходит в голову — стихотворение «Сосед». Оно не только об определенном этапе в нашей истории, а о природе клеветничества вообще, о ненависти-зависти к иному, тому, что тебя выше, о желании это растоптать и об обязательно наступающем возмездии, причем в тех формах, которых невозможно предвидеть, которое приходит не извне, а происходит в тебе самом. Совесть, играющая Шопена… Не Баха, не Бетховена — это важно! Если я говорю, что это была объемная задача, то не факт, что оно — стихотворение — выглядит таковым и для других. Задача была поставлена для самой себя, и мне кажется, что я ее все-таки решила.

Марина Якимович: Но возвращаясь к прозе и крупным формам…

Галина Маркус: Да, так вот на роман мне нужен как минимум другой запас сил, больший глоток воздуха перед нырком, а главное — нужна такая идея, которая не отпустит, настойчиво потребует воплощения, такая, ради которой вообще стоит нырять.

Опять же, существует страх… страх неудачи, что не выдержишь, не сможешь, и любой прежний результат уже не ободряет — а вдруг на этот раз воздуха не хватит?

Начать, решиться — это труднее всего.

Марина Якимович: И с чего же все начинается? Как у вас рождаются сюжеты?

Галина Маркус: Очень по-разному. У меня не бывает «потока сознания» — вроде посмотрела в окошко и само поехало, во что-нибудь выльется… Нет, сначала это всегда некая зацепка, главные герои и некие отношения между ними. Бывает, они появляются из сна — мне снится отрывок сюжета и хочется его «досмотреть». Иногда их подкидывает жизнь или чей-то рассказ. Чужой и собственный опыты преобразуются и ищут возможности быть поведанными. Но потом идет мучительная работа, и долгое время она идет только у меня в голове.

Я еду в метро, иду по улице, и все это время в моей голове происходит даже не построение, а постепенное подробное проживание этого нового, еще не рожденного, порой с возвращениями обратно, мучительным поиском и — иногда бывает и такое, даже озарениями… это как схватить жар-птицу за хвост — вдруг — раз! — и понимаешь, как это надо сделать, чего не хватало. И все предстает сразу совсем в другом ракурсе.

Марина Якимович: Вы составляете некий план работы?

Галина Маркус: Это не план как таковой, на бумаге его нет. Но сюжет, прежде чем я начну писать, должен быть хорошо разработан — имею в виду не детали, а главный хребет, позвоночник, что ли, на котором все держится. Когда это есть, сразу легче.

Марина Якимович: А когда начинаете работать над этим сюжетом, бывает, что все идет совсем не так, как задумано изначально?

Галина Маркус: Бывает, но не по моей вине. Виноваты герои — для того, чтобы они были живыми, их надо отпустить. Казалось бы, ты сама придумываешь им характеры, помещаешь их в созданные тобою же декорации и уверена, что знаешь, что они будут там делать. А они… они вдруг поступают совсем иначе и, если применить к ним насилие, тут же прикидываются картонными и ждут, когда ты вернешь им свободу.

Но это не значит, что главная идея романа должна измениться, или то, что я считала черным, окажется белым. Мои убеждения, то, что я хочу вложить в эту книгу, останутся прежними. И основной «хребет» — тоже, иначе это полный крах. Но вот пути развития, цепочка событий, бывает, меняются. Оставаясь подчиненными той же цели, они просто идут по другой развилке.

Марина Якимович: Я собиралась построить разговор о вашей прозе, обсуждая жанр, в котором вы творите. Посетила ваш сайт и осталась в растерянности. Здесь и любовно-сентиментальный роман, и роман о жизни, фантастические повести и рассказы, и даже баллада в стиле фэнтэзи. Проще спросить так: есть ли жанр, в котором вы не работаете, или лучше так: какой из жанров, в котором вы работаете, для вас любимый?

Галина Маркус: Сейчас все раскладывают по полочкам — жанры, серии... «В какую серию попадает ваш текст — иронический детектив или женская проза?» Вроде как читателю тогда легче сориентироваться.

Наверное, я делаю что-то неправильно с точки зрения рынка, но я никогда не задумываюсь о таких вещах. В реалистичной истории у меня может появиться фантастический персонаж, например, говорящая игрушка, как в «Сказке со счастливым началом», а в сентиментальном романе возникает детективная линия, как в «Нокауте чемпиону». Фантастическую повесть можно написать о любви, например, «Ноктюрн для капитана». И это не будет все равно типичной «любовной фантастикой», потому что туда прокрадется вдруг философия.

Мне нравится объединять мои книги словами «роман о любви», потому что у меня нет ни одной страницы не о любви. И это не только любовь между мужчиной и женщиной, хотя главная линия чаще всего такова. Это любовь к ребенку, к старику, к Богу… прежде всего, я надеюсь, именно к Богу. Только с Его помощью и может родиться другая, настоящая любовь. Та, ради которой не ходят по трупам, которую не оплачивают любой ценой, всё бросив к ее ногам. Да, пожалуй, мне бы хотелось, чтобы это было главным объединяющим принципом.

Марина Якимович: После такого серьезного романа, как «Сказка со счастливым началом» вы пишете любовно-фантастический «Ноктюрн для капитана или Меня зовут Оса» в совсем другом стиле и с абсолютно другими героями. Как это объяснить? Захотелось отдохнуть и создать что-то менее масштабное?

Галина Маркус: Может, и так. А скорее, я на некоторое время пресытилась реальностью. Когда реальность вокруг меня становится такой, что я не хочу о ней говорить, снова появляется фантастика. Правда, эта реальность каким-то образом все равно туда пробирается. Так что отдыха как раз и не получилось, пришлось продумывать сложные детали в детективной линии.

Я начинала писать «Ноктюрн» как нечто легкое и развлекательное, от лица юной наивной блондинки. А в итоге в текст проникли загадочные Чистые и поведали всё, что собирались поведать, не обращая внимания на пресловутый жанр.

Марина Якимович: Готовясь к нашему разговору, я прочитала на разных сайтах отзывы на ваши романы, причем на каждый из них: «Непреодолимую силу», «Сделку», «Нокаут чемпиону»… Их пишут разные люди, отмечают разные моменты, но почти во всех звучат слова: «Прочитал на одном дыхании», «читала всю ночь, опоздала на работу», «взяла вашу толстую книгу в отпуск, а прочитала в первую же ночь в поезде».

Что такого вы подмешиваете в ваши тексты, что люди не могут оторваться, а еще, я видела, требуют продолжения? И это при немаленьком объеме. А ведь говорят, что современные читатели не осиливают «много букв».

Галина Маркус: Если я начну вымерять, сколько в среднем может осилить читатель, сколько ему подложить в текст разных ингридентов — например, как сказал один редактор, «обязательно добавьте секса в первую главу», у меня ничего не получится. Не говорю, что это в корне неверно, могу сказать, опять же, только о себе. Никогда не умела – да и не собиралась – ловить читателей на приманки.

Все, что я делаю – я делаю в первую очередь, да простят меня читатели, для себя, только тогда это может получиться интересным другим. Но изначально я на это не рассчитываю. Текст у меня может быть только такого объема, который подсказывает сюжет, герои могут заняться любовью, а могут этого и не сделать, как ни проси, и никакого рецепта нет, есть только мои собственные ощущения и интуиция. А может, это как раз и есть тот самый рецепт.

Марина Якимович: Но у каждого романа, наверное, есть цена? Чем платите вы?

Галина Маркус: Цена… Это громко сказано, но что-то, конечно, есть. Мне все приходится проживать вместе с героями, испытывать их боль, эйфорию, сомнения, страсть. Если у героя проблема с ногой, я начинаю хромать, если сдавливает сердце — его сдавливает и у меня, появляется тревожность, учащается пульс, я прихожу домой, общаюсь, делаю дела, но я все еще в этом сюжете, целиком и полностью, и потом очень трудно из него вылезать.

Не смейтесь, но все мои герои для меня реальны — а как можно относиться к реальным людям? Не только я на них, но и они на меня действуют. Я знаю песни, которые заставляют их сердце биться чаще, их любимые улицы и книги… И это далеко не всегда совпадает с моими любимыми вещами. А бывает — и это меня пугает, — что-то из написанного сбывается. Впрочем, сбывается и хорошее тоже. Например, свадьбу одной своей замечательной подруги — прототипа героини «Нокаута чемпиону» я отношу к своим заслугам (улыбается).

Марина Якимович: А сколько в ваших героях от вас самой? Какой из романов можно назвать автобиографическим?

Галина Маркус: Никакой. Мои герои — это не я (так отвечают все авторы, но это правда). Хотя во многих из них есть что-то мое, больше или меньше, и в отрицательных тоже.

Те, чьи жизненные обстоятельства меньше похожи на мои, могут быть гораздо ближе мне по своим убеждениям. Если герой или героиня — авторский клон, это никому не интересно, прежде всего, автору, если, конечно, это не явная графомания. Интересны другие люди, себе я и так уже надоела. Возможно, что-то общее в моих главных героях все-таки есть — читатели говорят, это некий внутренний стержень, мне трудно судить, для меня они все со своими недостатками и достоинствами.

Но вот про свои книги я уверенно могу сказать, что они — это я. Разве не для того мы пишем, чтобы как можно полнее выразить себя? Думаю, книги рассказывают об авторе даже то, что тот и не собирался рассказывать. Тут можно притворяться сколько угодно, пытаться выставить себя в лучшем свете, но они все равно тебя выдадут, а как — ты и не узнаешь. Они, как невинные дети — невольные предатели, раскрывающие окружающим то, что на самом деле происходит в семье.

Марина Якимович: «Хвалу и клевету приемли равнодушно и не оспаривай
глупца» — у Вас это получается, или все-таки задевает, если кто-то не принимает ваши работы?

Галина Маркус: Сказать, что меня не трогает критика, я не могу. Нет у меня такого высокомерия «я лучше знаю, и отвалите со своим мнением». В любом случае, я попытаюсь разобраться, откуда «ноги растут», что именно и почему человеку показалось не близко. Моя ли это ошибка или это особенности восприятия конкретно этого человека.

Например, одну читательницу крайне возмутила героиня «Сделки», которая отказалась простить измену. Из короткого, но яркого общения я поняла, что она своему мужу-тирану бесконечно прощает (ее муж, «полигамный по природе», кстати, возмущался вместе с супругой), и поэтому героиня, отказавшаяся это терпеть, вызывает у них, мягко говоря, раздражение. То есть тут я, видимо, просто попала на больное место.

Конечно, злобные, неумные, но, по счастью, крайне редкие выпады злят, но не задевают. Задевает, когда попадают в точку. Когда понимаешь: да, человек прав, вот это надо было сделать по-другому. И расстраиваешься. К счастью, такого уровня конструктивную критику я обычно получаю еще до выхода книги в свет — у меня много самых разных друзей, которые всегда с интересом прочтут и прокомментируют, иногда просто очень помогут советами. Не всегда я, конечно, их принимаю, но всегда отношусь к ним серьезно.

Марина Якимович: На Вашем сайте, кроме литературы, много живописи. Вы и сами рисуете? И, возвращаясь к теме художников и иллюстраций — как я поняла, у Вас сложилось прочное сотрудничество с крымской художницей Еленой Юшиной.

Галина Маркус: Про то, что я «рисую», можно даже не упоминать, это просто баловство. А вот с настоящими художниками мне очень повезло. С юности меня всегда влекла идея синтеза искусств, я увлекалась картинами и музыкой Чюрлениса. И вот благодаря встрече с талантливыми людьми эта идея стала воплощаться.

Мне повезло сотрудничать с такими замечательными художниками, как Олег Ильдюков из Санкт-Петербурга (http://galinamarkus.ru/hudozhnik-oleg-ildyukov), создавшему пронзительные и очень точные иллюстрации к «Сказке…», с прекрасной художницей Наталией Красс, обложка и иллюстрации которой очень здорово вписались в стиль и интонации моей баллады-фэнтэзи «Найленир…».

Ну, и конечно, да, огромная в моей жизни удача, встреча, за которую я благодарна Богу — волшебный художник и мой близкий друг Елена Юшина (http://galinamarkus.ru/hudozhnica-elena-yushina). Это уже не просто сотрудничество, это, как мы с ней для себя определили, творчество, вдохновленное творчеством. Обложки — к «Сказке…», «Ноктюрну…», к «Непреодолимой силе», стихи, написанные к ее картинам, картины, написанные к моим стихам… Наш общий проект «Художник плюс поэт», по результатам которого мы выпустили небольшой, но красочный сборничек, в котором Лена еще и дает очень интересное интервью — все это только вершина айсберга.

Стоит ли говорить, что она теперь всегда в числе самых первых моих читателей, у нас с ней столько общего в понимании окружающего… Она «видит» мои стихи и прозу, я — чувствую ее картины, воспринимаю каждую из них, даже пейзаж и натюрморт — как сюжет, как рассказ. Елену отлично знают и в Крыму, и за его пределами. Очень горжусь и дорожу этой дружбой. Но про Лену и историю нашего знакомства — кстати, благодаря «Сказке…» и иллюстрациям Олега Ильдюкова, — надо рассказывать отдельно, боюсь только, никто не поверит, скажут, придумала.

Марина Якимович: А обложку к «Нокауту чемпиону», кажется, делал другой иллюстратор?

Галина Маркус: У меня есть и еще один самый первый читатель, художник и близкий мой друг — это Елена Проценко https://vk.com/telchonok (http://galinamarkus.ru/elena-procenko-mir-u-moih-nog), с которой мы рядом — хвала интернету! — уже больше десятка лет, хотя и живем далеко друг от друга и видимся редко. И это тоже отдельная история.

Она не только нарисовала обложку к этому роману, она и подарила мне основную идею и образ главной героини. Лена — необыкновенно мужественный и оптимистичный человек, мы называем ее «наше Солнышко». Она участник творческой группы «Грани преодоления», родовая травма ограничила ее возможности, но это не мешает ей творить и жить полноценной жизнью. Лена рисует, как и делает все остальное — готовит, убирает квартиру, ухаживает за питомцами (она очень любит животных)… ногами.

Она энергична, всегда в хорошем настроении, она творец своей судьбы, организует выставки, выигрывает конкурсы, пишет статьи, помогает другим. Отголоски этой дружбы можно найти как «Нокауте…», так и в «Ноктюрне…» Я часто повторяю, что Лена — это человек, наоборот, с безграничными возможностями.

И, между прочим, выше я говорила как раз о ее свадьбе.

Марина Якимович: А есть ведь еще и сценарии?

Галина Маркус: Да, мне стало интересно попробовать переделать один из романов — «Сделку» — в формат киносериала. В этом виде книга называется «Любить актера». Те, кого не испугало слово «сценарий» в подзаголовке, кто прочитал, говорят, что получилось увлекательно, словно действительно посмотрели кино. Весь сюжет романа предстает там уже в развернутом виде, много новых сцен и подробностей, как многие и просили.

Марина Якимович: А продюсеров не искали? Вдруг, и правда, снимут?

Галина Маркус: Ничего для этого не предпринимала и, если честно, не уверена, что стоит этим заниматься. Было одно предложение, мне написал режиссер, попросив разрешения переделать сценарий «в формат канала» и предложить его по своим связям продюсерам. Но, по счастью, закончилось ничем.

Марина Якимович: Почему – «по счастью»?

Галина Маркус: Итог оказался смешным. Я буквально молилась о том, чтобы сценарий в переделанном этим человеком виде — «в формате канала и под запросы публики» — не вышел под моим именем, иначе я от стыда бы сгорела. От героев там остались одни имена, а от главной идеи вообще ничего. К моему счастью и к чести канала, он его у этого человека не принял. По крайней мере, мне так сказали. На всякий случай не смотрю телевизор (смеется).

Марина Якимович: А что вам так не понравилось в переделанном варианте?

Галина Маркус: О, не понравилось — это совсем не то слово. Я пребывала в шоке. Например, героиня вместо «Что случилось?» должна была спрашивать «В чем печалька?» Вместо «откройте шампанское» — «сделайте «бум». Из своей скромной комнаты она переместилась к бару на пляж. И это только самые невинные метаморфозы, остальное мне стыдно даже цитировать. Не знаю, как мой герой смог бы полюбить ее. Впрочем, герой там изменился не меньше. Например, он больше не удивлялся, а только «уписывался» — так что, пожалуй, они могли найти друг друга. Режиссер, кстати, сам был человеком интеллигентным, настоящим профессионалом. Просто он почему-то уверился и уверял меня, что «народу так нравится».

Знаю, что у многих этот опыт оказался гораздо удачнее — среди моих друзей есть люди, успешно творящие на этом поприще. Но это их призвание — быть сценаристами, они учились этой специальности, ради этой цели они многого добиваются. И это стоит их нервов.

Не скрою, мне было бы интересно увидеть фильм по своему сценарию, но это должен быть результат, под которым не стыдно расписаться. А зависеть этот результат в большой степени будет совсем не от меня, вот в чем проблема. В нашей жизни так много вынужденных решений, приходится чем-то поступаться, но некоторые компромиссы лично мне просто вредны для здоровья. На этой территории — территории творчества, хочется сохранить свободу делать только то, во что верю сама. Не у всех такая возможность есть, но к счастью, я могу себе это позволить.

Марина Якимович: Вы можете сформулировать свою жизненную позицию, некое кредо — по отношению к творчеству?

Галина Маркус: Готовой формулировки нет, а так сразу не получается. Но мне всегда очень нравилось формула английского писателя Г.К.Честертона, одного из моих любимых, не дословно: «Я никогда не относился всерьез к себе, но всегда принимал всерьез свои мнения».

Марина Якимович: Раз уж зашла речь о любимых поэтах, писателях — кого вы могли бы назвать?

Галина Маркус: Что касается поэзии, тут я не оригинальна. Борис Пастернак, Анна Ахматова, Марина Цветаева… Еще — Арсений Тарковский. Лидия Чуковская, чьи стихи, я считаю, незаслуженно остались в тени ее великих современников. Из более близкого времени — Александр Аронов, современники — Дмитрий Быков, Анатолий Найман. А вообще, признаюсь честно, я стала меньше читать стихи. Даже стыдно.

Марина Якимович: А Бродский?

Галина Маркус: Отвечу так… я понимаю, что это великий поэт. Что касается писателей, я не стану даже перечислять — настолько это будет длинный список. Очень люблю английскую христианскую литературу. А в России есть такой писатель, он наш современник, Евгений Водолазкин. Думаю, скоро о нем узнают все и будут гордиться, что жили в одном с ним столетии.

Марина Якимович: Спасибо вам!

Галина Маркус: Спасибо всем, кто осилил и прочитал! (улыбается). И спасибо вам за интересные вопросы.

 

Поделиться:

Воспользуйтесь поиском по сайту: